Он пришел. Приют

22 ноября 2015 года

Мерида, штат Юкатан, Мексика

22:05

Такого странного приказа teniente (лейтенант) Хорхе Ортега Сааведра – командир взвода спецназа Ej;rcito Mexicano (мексиканской армии) ещё не получал. «Впрочем» - мрачно подумал он, распечатав пакет, полученный от командира роты капитана примеро Хесуса Родригеса, «всё в жизни когда-то бывает в первый раз…».

Особенно в феерическом (и весьма кровавом) дурдоме, в который его страну превратили Синалоа, CJNG и прочие наркокартели, резко усилившиеся после разгрома – совместными силами колумбийского правительства и американских федералов – их колумбийских коллег.   

Странность приказа состояла в первую очередь в том, что задание лейтенанта и его взвода не имело ни малейшего отношения ни к войне с наркокартелями (в которой мексиканская армия была основной силой), ни даже к собственно армейским делам. Во-вторых, в том, что это был приказ о ликвидации нескольких сотен душ.

И, в-третьих, в том, что в операции принимали участие гражданские из организации Fonden – мексиканского агентства по чрезвычайным ситуациям. Причём не просто гражданские, а специалисты по обезвреживанию опасных биологических отходов.

Поэтому не менее странной была и их кавалькада. Хаммер el teniente и его сержантов, стандартный армейский грузовик – полноприводный (6х6) М939, такой же Хаммер гражданских (только без опознавательных знаков) и герметичный фургон (на базе того же трудяги М939).

Необычным было и оружие спецназовцев. Вместо стандартных 5.56 – миллиметровых автоматических карабинов М4, они взяли из оружейки 9-миллиметровые пистолеты-пулемёты H&K MP-5 для ближнего боя в замкнутом пространстве, оснащённые глушителями и экспансивными пулями, способными свалить лошадь. 

А уж что касается места назначения, то тут уже было, как говорится, страннее некуда.

Километрах в двадцати пяти от Мериды кортеж спецназа свернул на неприметную грунтовую дорогу и минут через десять уткнулся в металлические ворота с угрожающей надписью: Частная собственность! Без предварительной договорённости въезд и вход строго запрещён.

Лейтенант только хмыкнул и кивнул сержанту Очоа. Гориллообразный сержант ответил аналогичным кивком, выбрался из Хаммера (не забыв прихватить гигантские клещи) и в мгновение ока перекусил запиравшую ворота цепь. Затем распахнул ворота, улыбнулся и чопорно поклонился:

«Прошу»

Кортеж въехал на территорию собачьего приюта Santuario Perro. И сразу же лейтенант почувствовал себя некомфортно. Причём сильно так некомфортно. Как на кладбище, населённом немалым количеством зловредных призраков. Или в часовне – точнее, капище культа Santa Muerte – «святой смерти», которую однажды лейтенант и его солдаты разрушили до основания (суеверная местная полиция решительно отказалась выполнять решение властей штата о сносе сатанинского вертепа).

Бросив взгляд на лица водителя и ещё одного сержанта, лейтенант увидел, что и они чувствуют себя аналогично. Но приказ есть приказ – и он должен быть выполнен. Вне зависимости от самочувствия.

Кортеж остановился у административного здания, в котором светилось одно-единственное окно – ночного охранника. Который теоретически должен был вызвать местную полицию в случае любого вторжения (весьма вероятного, ибо далеко не все жители близлежащей деревни разделяли восторг владельцев приюта по поводу собачечек). Но, увидев, что он имеет дело с военными, которые в последнее время не гнушались применением оружия даже против безоружных гражданских, благоразумно решил этого не делать.

Лейтенант предъявил приказ охраннику – пожилому отставному полицейскому, вооруженному древним револьвером Смит-и-Вессон и ещё более древним дробовиком Ремингтон. Отставной полицай только пожал плечами и кивнул. А что ему ещё оставалось делать?

Разоружив охранника и оставив его под бдительным присмотром одного из спецназовцев (мало ли что), лейтенант отключил телефон, выключил свет, вышел на крыльцо здания и приказал спецназовцам надеть приборы ночного видения.

Гражданские остались у своих автомобилей, а полтора десятка солдат и сержантов спецназа разделились на три группы – по числу загонов с собаками. Ещё днём лейтенант отправил в район приюта беспилотник – дешёвый, но эффективный квадрокоптер – и теперь очень хорошо ориентировался на территории. 

Приют был примитивным донельзя (ибо ничего иного не позволяли с трудом собранные средства – в Мексике и на людей-то денег хронически не хватало, не то что на собак) и состоял из трёх больших загонов, накрытых металлическими крышами для защиты от дождя и града.

В одном загоне содержались стерилизованные псины – вне зависимости от пола; в другом – ещё не стерилизованные самки, в третьем, соответственно, «нетронутые» самцы. В общей сложности, в приюте находилось около двухсот собачечек, подобранных на улицах «добрыми самаритянами».

Точнее, как их презрительно называли многие (и лейтенант в том числе), зоошизой. Ибо, по их мнению, только законченный сумасшедший – или последний негодяй – будет тратить силы, время и деньги на собак в стране, в которой миллионы людей живут в просто ужасающих условиях…

Поэтому, несмотря на странность приказа, лейтенант был доволен. Может быть, после его выполнения, мозги – и у зоошизы, и у власть предержащих – встанут на место и прекратится безумная трата драгоценных ресурсов на биомусор (а ничем иным бродячие собаки не являются). Идеальным вариантом было бы, конечно, выполнение аналогичного приказа в каждом городе Мексики (и не только), но об этом пока можно было только мечтать. Пока.

Собаки явно почуяли чужих, но лаять (за исключением считанных смельчаков) пока не спешили. Вероятнее всего, побаивались. 

Лейтенант вздохнул и отдал негромкий, но чёткий приказ:

«Libres de Armas»

Это было разрешение на открытие огня.

Солдаты и сержанты надели блокирующие звуки наушники (ибо после первых же выстрелов оглушительный лай был гарантирован), максимально бесшумно приблизились вплотную к загонам, просунули стволы через чрезвычайно удобные в этом плане решётки, перевели МР-5 в режим одиночного огня (чтобы попусту не тратить патроны)…

И открыли огонь.

Спецназовцы, прошедшие обучение в знаменитом Форт Брагг, были отменными стрелками. Да и каждый загон был, по сути, тиром. Поэтому неудивительно, что на каждую собаку – даже огромную – хватало одной экспансивной пули. В голову или – чаще – в сердце (чуть правее передней лапы). Собачечки умирали мгновенно, практически не мучаясь.

Сначала лейтенант не планировал принимать непосредственного участия в расстреле. Ибо не командирское это дело – непосредственно нажимать на спусковой крючок. Его дело – отдавать приказы, наблюдать, координировать и так далее.

Но уже при подходе к загонам он почувствовал, что над каждым из них висит чёрная, мерзкая, страшная и очень хищная и опасная Сила, каким-то образом неразрывно связанная с собачечками. И что единственный способ защитить себя и других от этой демонической, дьявольской Силы – это истребить собачечек. Всех. До последнего кобеля, щенка и самки.

Поэтому лейтенант Ортега – как простой солдат – подошёл к загону с кобелями, перевёл МР-5 в режим одиночного огня, снял с предохранителя и, одного за другим, начал отстреливать самцов. Ощущая, как с каждым выстрелом, с каждым убитым наповал животным, каждым разорванным на части экспансивной пулей щенком дьявольская Сила уменьшалась и ослабевала. Пока не исчезла совсем, убравшись куда-то в иное измерение.

Военная операция заняла не более пяти минут. После чего за дело принялись гражданские, вытаскивая трупы собак из загонов и забрасывая их в герметичный кузов грузовика. Спецназовцев, несмотря на их горячее желание (видимо, они тоже чувствовали присутствие Силы), к этой части операции не допустили – всё делали четверо гражданских, облачённых в костюмы биозащиты, перчатки и противогазы. 

Лейтенант было предложил проверять каждую собаку на предмет сердцебиения и, в случае необходимости, добить подранка, но старший гражданский только улыбнулся и покачал головой:

«В этом нет необходимости»

«Вы так доверяете моим солдатам?» - улыбнулся лейтенант.

«Я так доверяю выхлопным газам» - усмехнулся гражданский.

«Это как?» - удивился Хорхе Ортега.

«Грузовик – это газваген, по сути» - объяснил гражданский. «Мобильная газовая камера. Японский дизайн. За пределами крупных городов, где до стационарных газовых камер добираться далеко и долго, японцы отловленных бродячих собак помещают в газвагены. И пока грузовик едет в крематорий…»

«Понятно…» - протянул лейтенант. 

«Так что для меня, уж извините, непринципиальна точность попадания» - добавил гражданский. «Главное, чтобы псина не дёргалась и не кусалась при помещении в кузов. А там газы сделают своё дело. Благо до крематория отсюда почти час езды…»

После того, как всё было кончено, военные и гражданские отправились каждый своим путём. Военные – в казармы; гражданские – в крематорий, специально приспособленный для сжигания опасного биомусора.

Ощущения лейтенанта были… странными. Как и приказ, да и, собственно, вся операция. Впрочем, возможно, что и не такими уж странными. Ибо он уже прекрасно понимал, что суть и смысл приказа и операции были вовсе не в ликвидации собачечек. А в борьбе с дьявольской Силой, которая была каким-то образом связана не только с собачечками. И даже не столько.

Его вдруг осенило. Он понял, что это операция была, по сути, лишь предварительным шагом, первым (и, по сути, подготовительным) этапом на пути освобождения его страны от мёртвой хватки наркокартелей. Способом преодолеть психологический барьер.

И что через некоторое время – и уже в не столь отдалённом будущем – он получит аналогичный приказ, только уже о ликвидации двуногих. Наркоторговцев, коррумпированных полицейских, чиновников, судей… и всех прочих.

И что отдаст этот приказ, разумеется, вовсе не новый демократически избранный президент Мексики. А фюрер. El Caudillo. Тот, кто сможет, наконец-то навести порядок и избавить его родную и бесконечно любимую страну от всех этих омерзительных тварей…

Человек в чёрном, занимавший позицию, абсолютно незаметную даже для приборов ночного видения, проводил взглядом кортеж лейтенанта. Затем достал из кармана мотоциклетной куртки спутниковый телефон. Набрал номер.

«Кардинал Эш» - ответил усталый голос за тысячи миль от Юкатана.

«Процесс пошёл и здесь тоже» - явно обеспокоенным голосом доложил человек в чёрном. «Нам нужно торопиться…»

«К сожалению» - бесстрастно ответил кардинал, «мы не можем ускорить естественный ход вещей. Посланник должен созреть, должным образом подготовиться к Миссии. Иначе неизбежен провал, что существенно повысит риски. Очень существенно…»

Человек в чёрном вздохнул и нажал кнопку окончания вызова. Если уж глава Тайной Инквизиции не может повлиять на процесс, то он – очень мелкая сошка в этой организации – и подавно.

Ему оставалось только молиться.