Пролог

                1


       Глаза рыси светятся в темноте. Манят, завораживают, словно два колдовских костра. Окунешься в их блеск и все позабудешь, — останешься наедине с хищником и со своим первобытным инстинктом, поймешь, кто ты есть на самом деле, глядя в эти живые огненные жаровни.

       Молодая кошка наблюдала за охотником со старой полуразвалившийся осины. Густые белоснежные усы вздрагивали при дыхании, где-то в глубине пасти слышался хриплый рык, фигура выражала готовность к прыжку, отчего мощные покрытые шерстью лапы напоминали едва сдерживаемые пружины. Ружье Колесников держал наготове; дробь мелковата, но при необходимости она остановит кошку.

       На людей рысь не нападает — не связывается она с человеком, может только во двор прийти в голодную зиму и курей скрасть, а так у нее другие заботы. Но эта красавица прямо-таки увилась за ним: мужчина заметил круглые кошачьи следы около охотничьего домика, где он ночевал перед вылазкой, затем пушистая незнакомка наблюдала, как он отстреливает глухарей, а теперь и вовсе преградила путь. Голосистая лайка в два счета прогнала бы кошку, но ее пришлось оставить дома, чтобы не спугнула поющих птиц, которых можно подбить только в те минуты, когда они берут свои верхние ноты и глохнут от восторга по самим себе.


       — Поговорить охота, а? — Улыбнулся Колесников, обращаясь к преследовательнице. — Не трону я тебя и твой выводок до осени, так что, носи шубейку и хвастай, моя хорошая. А сейчас пора мне.


       Мужчина поправил еще теплые тушки глухарей на поясе и, пятясь, отправился в сторону дома. «Бешеной рыси только не хватало», — подумал он. Как только Колесников отошел на несколько шагов, хищница тут же бесшумно спрыгнула на землю и скрылась в глуши, подняв похожий на обрубок хвост.


       — Вот и поговорили.


       «Проклятый лес, недаром говорят», — пронеслось у него в голове. Видано ли, чтобы рыси на людей охотились? Еды полно — одних зайцев тьма, да и лисы попадаются мясистые. Нормальный охотник в эту глухомань не ходит, ведь здесь и ноги переломать недолго — глухой бурелом, а за ним болота, жуткими топями которых бабки детей страшат, вот и расплодились звери, да птицы на раздолье. Одичали совсем, верно.

 
       Ну, когда об этом думать? Самому бы не пропасть! Снег растаял пару дней назад, а утренние сумерки еще не разошлись, отчего лес казался угрюмым и недружелюбным; скользкие камни то и дело попадались под ноги; всюду, пока хватает глаз, покоились поверженные стародавней бурей деревья, через которые приходилось перелезать; да и спиной чувствовалось что-то недоброе…


       «Опять эта кошка, — сплюнул охотник, — ну давай поиграем, раз ты так хочешь!» Колесников пошел тише и начал вилять, запутывая свой след. Затем отклонился от дороги и спрятался за прогнившим корнем сосны.


       — Вот старый дурак! — Спустя пару минут заворчал охотник. — Кто узнает — на смех поднимет!


       Шумно отряхнув штаны от коры и сухой травы, Колесников вышел из укрытия. Пока мужчина сидел в засаде, ему вспомнились деревенские байки о людях, которых в давние времена прокляли и превратили в рысей. Детишкам эти дури-легенды вскармливали с молоком матери, а уж в его детство здешних лесов и болот даже взрослые опасались — вдруг оборотни пожрут. Что до него, так Колесников  мечтал стать рысью, поэтому и бегал сюда, отчего мягкое место до сих пор помнило жесткие удары отцовского ремня. Однажды мальчишкой он и вовсе убежал из дома и спрятался здесь, а пока его искали, он добрался до главного русла реки, которое обрамляет болота и принес отцу оттуда богатый улов рыбы, чтобы доказать, что он самостоятельно прошел топи и бурелом. Старик неделю с ним не разговаривал, а потом смирился и стал учить парня, как нужно охотиться, так Юрка Колесников и нашел свое призвание.


       «Как там, помнится, бабки любили поговаривать: «Бегать вам дикими рысями до конца жизни, не увидите вы своих детей и жен, будете молить о прощении, а ослушайтесь — страшное проклятье обрушится на вас!». Вот дуралехи! И деревню прозвали Рысевкой, якобы из-за этого. Да все это брехня брехнецкая! Рысей здесь много, вот и назвали так, а водятся они здесь, потому что леса отличные: тут тебе и покойно, и тепло и глухо — плодись, не хочу!»


       Ругаясь про себя, охотник заметил, что идет не в ту сторону и развернулся — чтобы бездельники не сочиняли про эти места, заплутать в них и впрямь легко.


       К полудню Колесников достиг речушки Люты и облегченно вздохнул — как только он окажется на том берегу Старый лес останется позади. Не заладилась нынешняя охота — никогда ему не было так тревожно — видно, немолод он уже для таких походов. «Ну и ладно! Скорей бы только до дома добраться, да жену обнять», — снова заворчал он.


       Вот только вышел он не в том месте — здесь берег был такой обрывистый, что и шею свернуть недолго, и охотник решил пройти до места обычной переправы. Но тут до его ушей долетел какой-то шорох, Колесников обернулся и увидел двух рысей в нескольких шагах от себя. Сильные, жилистые — каждая превосходит по размеру его лайку, что довольно редко для этого вида; животные замерли на месте и наблюдали за ним, словно ожидая чего-то. «Ходят среди бела дня, когда им спать положено, да еще и парой...»


       Колесников направил ружье в небо и стрельнул; зашипев, кошки сорвались с места и унеслись в чащу. Проклиная свою доброту, мужчина продолжил идти. С него лил пот, а ноги казались деревянными столбами. Неожиданно он понял причину недовольства рысей: прямо перед ним, на остатках снежного покрова виднелось множество кошачьих следов, а, значит, и жилище их неподалеку. А там и котята могут быть. На этом охотник решил уйти, но чутье подсказывало, что не все так просто — слишком уж приставучи лесные твари.


       Да и следы странные. Обычно рыси, как и волки, если идут сразу по несколько зверей, то те, что позади, ступают ровно в след передних, но на этой поляне точно было несколько кошек, и они будто бы ходили кругами. Недолго думая, Колесников заправил магазин и проверил сумку с патронами, — убивать рысей раньше сезона он не хотел, но если те решили сделать из него подарок своим котятам, то лучше быть готовым к атаке.


       Охотник пошел дальше, но внезапно земля под ним провалилась, и он кубарем скатился в темноту.

                2


       Пришел в себя Колесников, когда день уже меркнул — его пробудили кости, которые болезненно ныли от промозглой сырости; камуфляжная куртка и штаны предательски промокли, а лицо при падении уткнулось прямо в землю, отчего во рту хозяйничал грязно-песочный привкус. Вдоволь откашлявшись, мужчина попытался подняться, но резкая боль в правом колене пронзила судорогой всю ногу. Медленно перевернувшись, он приподнял заиндевевшую штанину и застонал в такт костям: коленная чашечка сместилась в сторону от сустава, и побагровевшая кожа под ней стремительно наливалась.


       — Поохотился, — мрачно подвел итог Колесников.


       Яма, в которой он очутился, явно свежая, глубиной не меньше двух с половиной метров и шириной немногим больше метра, всюду торчали корни деревьев, многие из которых были бы хорошей опорой для здоровых ног. «Лучше бы через обрыв полез — уже был бы на полпути к дому», — вздохнул он.


       Пройдясь по карманам, мужчина обнаружил разбитый телефон и промокшие сигареты. Стиснув зубы, охотник достал из-под спины небольшой рюкзак, в котором нашел спички, веревку и теплый походный плед — они прибавили ему надежды. 


       Помощи ждать бесполезно — в лучшем случае его начнут искать через несколько дней, а к тому времени он промерзнет до костей. Колесников пытался встать и снова услышал тихий гортанный рык: прямо на краю ямы стояли две рыси — его молодая «подруга» и еще одна с длинными неуклюжими лапами, видимо, подросток.


       — Нет здесь ваших котят, проваливайте! — В сердцах закричал он и вдруг замер, — Ружье!


       Охотник судорожно ощупал дно, но оружие не затерялось в грязи, не застряло в корнях — его просто не было! В отчаянии мужчина схватил ком грязи и швырнул им в рысей, те зашипели и отскочили.


       Остаток дня мужчина силился вылезти из западни; ему удалось подняться на ноги, но голова нестерпимо кружилась и постоянно подташнивало — видно к перелому прибавилось и сотрясение — приходилось работать с передышками; ноги скользили на влажных корнях, да и рыхлая земля не могла стать надежной опорой. Колесников привязывал веревку к самому высокому корню и тянул себя вверх изо всех сил. Некоторое время спустя ему удалось подняться над поверхностью и вдохнуть свежего воздуха, но не успел он толком оглядеться, как на его руку прыгнула рысь. От неожиданности он чуть не упустил веревку, и хотел прикрикнуть на взбесившуюся кошку, но не успел издать и звука, как получил сильный удар когтистой лапой и свалился обратно в яму.


       Шок подавил боль, и Колесников только на ощупь понял, что чудом не лишился глаза. «На что я им сдался?» Колесников со злобой поднял голову и в ужасе застыл: прямо над ним стояли уже четыре зверя, их хищные глаза пылали огненным жаром.


       «Не найдет меня жена, не поест глухатинки», — стучало сердце.


       «Не нападает, не нападает», — звучал вдалеке голос отца.


       «Проклятый лес!» — громче всех слышались голоса бабок.

       Через мгновение к диким кошкам присоединилась еще фигура, потом еще… Парные желтые огоньки выплывали из черноты, и луна дарила приготовившимся хищникам свой свет.


       Из оружия у Колесникова остался только нож, и он крепко его сжал, приготовившись к схватке. В тишине, прерываемой хриплым, надрывным рыком, слышался треск земли под крупными лапами рысей. Одна из кошек медленно скользнула вниз…


                Продолжение http://www.proza.ru/2016/01/12/2049