Ксения Некрасова. Поэт. ч. 1

   В сорок девятом году мне было пятнадцать лет.  Я учился на втором курсе электровакуумного техникума в  посёлке Фрязино Московской области.

    Однажды мне пришла в голову такая блажь: попробовать слагать стихи.  Меня не волновали их тематика и даже содержание – главное было соблюсти размер и подобрать рифмы.
    
   Стихотворение вышло, как говорится, «гладким», но рифмы, в основном, были наибеднейшего типа,  вроде «земля - страна», «цветной - большой».

   Написав таким образом пару стихотворений я решил их отправить в журнал «Огонёк» - единственный из художественных журналов, бывших в библиотеке техникума.  Переписал стихи набело и отправил их заказным письмом на имя главного редактора «Огонька» - известного поэта-фронтовика Алексея Суркова.

   У меня хватило такта не подписывать стихи настоящей фамилией - я придумал себе псевдоним.  Какое-то чутьё мне подсказывало, что в случае публикации стихотворений под моим именем меня ожидало не одобрение, а насмешки моих однокурсников по техникуму.

   После этого я в течение трёх недель заглядывал в свежие номера журнала «Огонёк» – к моему удивлению стихотворении мои  в печати не появлялись.   А я уже мнил себя хотя бы начинающим поэтом.

   Спустя некоторое время я получил письмо из редакции.   Тогда по правилам того времени на любое письмо с присланными произведениями редакция обязана была ответить адресату. В общем, мои стихотворения были не приняты к печати, На целой странице, объяснялась причина отказа. Помню, меня обрадовал сам факт увидеть некоторые выдержки из моих стихотворений не в виде написанного от руки, а напечатанного на пишущей машинке. Естественно,о пишущей машинке   тогда я мог только мечтать.
 
   Под текстом ответа фиолетовыми чернилами почти на всю ширину страницы были выведены старательным крупным почерком, каким обычно пишут ученики на уроках чистописания, слова: Ксения Некрасова.

  Это имя и тогда, и нескольких десятилетий спустя ничего мне не говорило.

  Позднее я узнал, что в те годы поэтесса вела тяжёлую бездомную и голодную жизнь. Она жила в дачном посёлке Болшево, ездила в Москву на электричке и с трудом собирала деньги на оплату жилья в частном доме. 

   Станция Болшево Ярославской железной дороги была в каких-нибудь десяти километрах от посёлка Фрязино, где я тогда жил. Возможно, иногда мы ездили вместе в вагоне электрички.

  Приведу несколько строчек моего стихотворного «опуса», получившего право на литературное разбирательство:

      Вот рабочий за станком,
      ставшим так ему родном,
      обрабатывает сталь.
      вот уж сделана деталь,
      там вторая, там другая.
      и рабочий не устал –
      он тихонько напевает…

   Ксения Некрасова с пониманием отнеслась к выбору темы стихотворения о рабочем классе, назвав её актуальной, но написала, что я совершенно не представляю себе, что такое поэтический образ.  Если рабочий – токарь, то надо показать, какая окружающая обстановка была вокруг него, звук работающего станка, вид завивающихся металлических  стружек, горячих на ощупь, их цвет, запах…

  Добавляла при этом, что не обязательно описывать в стихотворении все эти сопутствующие работе токаря производственные моменты, влияющие на душевный настой рабочего.   Всё это надо уметь передать несколькими строками или несколькими словами, главное показать поэзию труда, чтобы она дошла до читателя. А у вас, продолжала она, всё это выразилось так: «вот уж сделана деталь, там вторая, там другая…».  В конце рецензии Ксения Некрасова посоветовала мне более тщательно работать над стихами.
 
   Настоящие  художники отличаются от обычного большинства людей тем, что по-особенному смотрят на окружающую обстановку.
 
   Ксения Некрасова пишет об этом так:
 
           Есть третий глаз – всевидящее око –
           им скульптур  награждён,
           художник и поэт: он ловит то,
           что прячется за свет
           и в тайниках живёт неназванное словом…

    Поэт Михаил Светлов, автор популярного в своё время стихотворения «Гренада», говорил, что мечтал бы иметь хотя бы пятьдесят процентов виденья Ксении Некрасовой, и часто цитировал отдельные строки её стихов.
 
    Он писал,что у поэта "нет ни одного стихотворения, в котором читателю не явилось бы что-то необыкновенно светлое и чистое. А пейзажи иногда просто поражают - в них природа не только переливается своими необыкновенными красками, в них ещё видно непосредственное и  подкупающее вас отношение к этим краскам"

         Писатель Михаил Пришвин, мастер описывать природу и человеческую душу, писал, что у Ксении душа сидит не на месте, как у всех людей, а оторвана и парит в красоте.”

      Коротко поведаю о жизни Ксении Некрасовой.

     Родилась на Урале в Пермской области 18 января 1912 года. Родителей не помнила, жила в детском доме,  а потом в приёмной семье. Закончила Шадринский агропедагогический техникум по специальности политпросветработа и некоторое время работала по этой специальности на Уральском заводе тяжёлого машиностроения в Свердловске.

   Обком комсомола дал Некрасовой путёвку для поступления в литературный институт имени Максима Горького в Москве. По-видимому, уже тогда на заводе заметили у Ксении наклонность к поэзии.
 
   Училась Ксения Некрасова в литературном институте несколько лет, но не закончила его, так как началась война.  Была эвакуирована вместе с мужем и грудным ребёнком в Киргизию. По дороге их эшелон бомбили, осколком снаряда был убит её грудной сын Тарасик.  Муж Ксении, подавленный жизненными невзгодами, потерял рассудок, и ей самой пришлось ходить по кишлакам Киргизии и просить  милостыню. Киргизы уважительно считали её дервишем - странствующим проповедником, угощали лепёшками и сушёной бараниной.

   Уже в институте некоторые студенты принимали скуластую, чуть раскосую девушку за  юродивую или за полусумасшедшую.
 
   Ходила она в  дешёвой потрёпанной одежде и  при этом бормотала про себя, а иногда вслух  предлагала окружающим послушать свои стихи.  Она, как проповедница, читала даже тогда, когда её не слушали. Часто она держала в руках свёрнутые листки бумаги и карандаш.
 
   С рукописями своих стихотворений в военном сорок третьем году она дошла до Ташкента, где встретилась с Анной Ахматовой, известным поэтом, жившей там в эвакуации.
 
    Известны слова Ахматовой:

     «Я встречала только двух женщин-поэтов - Марину Цветаеву и Ксению Некрасову”.

   Ахматова помогла Ксении добраться до Москвы.
 
      Жизнь заставила молодую Ксению быть неприхотливой в еде – она макала сухари в постное масло и  запивала кипятком.
 
      Современники отмечали, как встречаясь с людьми она особенно певуче-радостным голосом говорила:

   - «Здравствуйте! Я Ксения Некрасова.  Поэт!».

    Слово «поэтесса» никогда не было в её лексиконе, как и у поэтов Марины Цветаевой и Анны Ахматовой.

    Впервые подборка стихов Ксении Некрасовой была опубликована при содействии поэта Николая Асеева в журнале «Октябрь» ещё в тридцать седьмом году.

     Ксению долгое время не публиковали, не принимали в писательский союз.  Она была вынуждена послать письмо Сталину с просьбой помочь ей с публикацией.
 
     Обращение к «вождю народов» осталось без ответа.

     Стихи Некрасовой не подходила для тогдашних журналов. Отпугивала не совсем обычная форма этих стихов, без ритма, без рифм, а  главное, их тематика и содержание не соответствовали канонам «социалистического реализма».
 
         Что ж это  такое:
         
         Я выполоскала небо
         И повесила небо сушить
         На лыковую верёвку?

        Ну, ладно, художникам или там, поэтам нравиться отражение неба в речной или озёрной воде, но где она взяла «лыковую» верёвку»?  Да вывесила бы на ней нечто весомое, вроде красного плаката или там флага…

    Нестандартность поведения Ксении выражалась и  в том, что  посещая иногда выставки художников, она среди молчаливых посетителей начинала читать свои стихи, а бывая в дачном посёлке Переделкино, приставала к встречным писателям с увещеванием, дескать, они забыли о народе, и имеют незаслуженные привилегии…
 
       Её за глаза называли сельской пророчицей.
 
      Часто ночевала она в гардеробе Дома писателей.

         Судьба дала мне
         В руки ремесло.
         Я научилась
         Куклы делать на продажу.
         Поэзией бестельной
         и бескостной
         Не сдвинешь с места
         Мельничных колес.

      Ксения  с трудом изыскивала нужную сумму, чтобы заплатить хозяйке дома за проживание. Родила сына Кирилла, но он всё время находился в детском доме. Когда посещала сына, – всегда её мучила мысль, где достать денег для покупки ему кое-чего для встречи.

    Из стихотворения «Колыбельная моему сыну":

        Трепетные рученьки
        К голове закинуты,
        В две широких стороны,
        Словно крылья, вскинуты.
        Дорогая деточка,
        Золотая веточка!

     В сущности, золотой веточкой была сама Ксения Некрасова со своими неподражаемыми стихами.

            Она оставалась непризнанным поэтом:

            Оказывается
            Прежде чем
            Признанье получить
            Хребет невзгод
            Нехоженных пройти
            И душу исцарапать в кровь.

        «Некрасова - больной человек. А творчество её в целом - это, не в обиду будет сказано, - законченный образец графомании”,- написал о ней в пятьдесят третьем году  поэт Александр Жаров.

       Лишь в пятьдесят пятом году вышел небольшой сборник её стихотворений под названием «Ночь на баштане».

     И  через три года опубликовали подготовленный Ксенией сборник стихов «А земля наша прекрасная!»

      Вряд ли поэту пришлось успеть подержать в руках  свой последний труд.

      Только за неделю до смерти Ксении при содействии писательского союза наконец-то выделили жильё - маленькую комнату в коммунальной квартире.
    
   Ксения мечтала забрать из детдома сына Кирюшу, но не успела.

   Умерла поэт в феврале  пятьдесят восьмого года, не дожив сорока шести лет, от сердечного приступа – упала прямо на лестнице.
 
    Судьба, как бы в награду ей за «хребет невзгод» дала лёгкую смерть.

    Был на похоронах Ксении поэт Евгений Евтушенко.
 
    Вот из стихотворения, посвящённого её памяти:
 
         Я никогда не забуду про Ксюшу,
         Ксюшу,
         похожую на простушку,
         с глазами косившими, рябоватую,
         в чем виноватую?
…        * * * *
         Что ей от нас было, собственно, надо?
         Доброй улыбки,
         стакан лимонада,
         да чтоб стихи хоть немножко печатали,
         и чтобы приняли Ксюшу в писатели...
         Мы лимонада ей, в общем, давали,
         ну, а вот доброй улыбки -
         едва ли,
         даже давали ей малые прибыли,
         только в писатели Ксюшу не приняли,
         ибо блюстители наши моральные
         определили -
         она ненормальная.
 
    И поэт Ярослав Смеляков, человек тоже не лёгкой судьбы, проводил в последнюю дорогу Ксению Некрасову:

    ...  Жизнь её, в общем, сложилась не очень удачно:
    пренебреженье, насмешечки, даже хула.
    Знаю я только, что где-то на станции дачной,
    вечно без денег, она всухомятку жила.
    На электричке в столицу она приезжала
    с пачечкой новых, наивных до прелести строк.
    Редко когда в озабоченных наших журналах,
    Вдруг появлялся какой-нибудь Ксенин стишок.
    * * * *
    Малой толпою, приличной по сути и с виду,
    сопровождался по улицам зимний твой прах.
    Не позабуду гражданскую ту панихиду,
    что в крематории мы провели второпях.
    И разошлись, поразъехались сразу, до срока,кто - на собранье,
    кто - попросту пить,
    лишь бы скорее избавиться нам от упрёка,
    лишь бы скорее свою виноватость забыть».
   
   Только спустя многие годы после смерти  Ксении Некрасовой начали выходить в свет её книги.
 
    Появились диссертации исследователей её творчества.

   Несмотря на голодное и холодное существование поэта она не потеряла в себе радость жизни и творчества:

           Почему-то первыми на ум 
           идут печали, 
           но проходят и уходят беды, 
           а в конечном счете остается 
           солнце, утверждающее жизнь. 

      Ксения Некрасова со своими стихами – это воистину золотая веточка от могучего дерева русской поэзии.