Решение национального вопроса по сталински

Анализ статей И. Сталина Газета “Пролетариатис Брдзола"(“Борьба Пролетариата") № 71 сентября 1904 г, Вена, 1913 г., январь, Впервые напечатано в журнала“Просвещение” №№ 3-5,март-май 1913 г.применительно к нашей современности.


В разные времена различные классы выступают на арену борьбы, - и каждый класс по-своему понимает “национальный вопрос”. Следовательно, “национальный вопрос” в разные времена служит различным интересам, принимает различные оттенки в зависимости от того, какой класс и когда выдвигает его.
 
Существовал, например, у нас так называемый дворянский “национальный вопрос”, когда - после “присоединения Грузии к России” - грузинское дворянство почувствовало, как невыгодно было для него потерять старые привилегии и могущество, которые оно имело при грузинских царях, и, считая “простое подданство” умалением своего достоинства, пожелало “освобождения Грузии”, Этим оно хотело поставить во главе “Грузии” грузинских царей и дворянство и передать им, таким образом, судьбу грузинского народа! Это был феодально-монархический “национализм”.

Достаточно было событиям общественной жизни слегка коснуться этого и без того слабого “движения”, чтобы разрушить его до основания, И, действительно, развитие товарного производства, отмена крепостничества, основание дворянского банка, усиление классового антагонизма в городе и в деревне, усилившееся движение деревенской бедноты и т.п. - всё это нанесло смертельный удар грузинскому дворянству и, вместе с ним, “феодально-монархическому национализму”.

Грузинское дворянство раскололось на две группы. Одна из них отказалась от всякого “национализма” и протянула руку русскому самодержавию с тем, чтобы взамен этого получить от него теплые местечки, дешевый кредит и сельскохозяйственные орудия, чтобы правительство обеспечило ее от сельских “бунтовщиков” и т. п. Другая же, более слабая, группа грузинского дворянства подружилась с грузинскими епископами и архимандритами и, таким образом, укрыла гонимый жизнью “национализм” под крылышко клерикализма. Эта группа с большим увлечением занимается восстановлением разрушенных грузинских церквей (это является главной статьей ее “программы”!) - “памятников былого величия" - и благоговейно ждет чуда, призванного осуществить ее крепостническо-монархические “желания”.

Таким образом, феодально-монархический национализм в последние минуты своей жизни принял клерикальную форму.

Вместе с тем современная общественная жизнь выдвинула у нас национальный вопрос буржуазии. Когда молодая грузинская буржуазия почувствовала, насколько трудна для нее свободная конкуренция о “иностранными” капиталистами, она устами грузинских национал-демократов НАЧАЛА ЛЕПЕТАТЬ О НЕЗАВИСИМОЙ ГРУЗИИ, Грузинская буржуазия хотела оградить грузинский рынок таможенным кордоном, силой изгнать с этого рынка “иностранную” буржуазию, искусственно поднять цены на товары и такими “патриотическими” проделками добиться успеха на арене обогащения.

Такой была и остается цель национализма грузинской буржуазии. НЕЧЕГО И ГОВОРИТЬ, ЧТО ДЛЯ ОСУЩЕСТВЛЕНИЯ ЭТОЙ ЦЕЛИ НУЖНА БЫЛА СИЛА, А СИЛА - В ПРОЛЕТАРИАТЕ. ТОЛЬКО ПРОЛЕТАРИАТ МОГ ВДОХНУТЬ ЖИЗНЬ В ВЫХОЛОЩЕННЫЙ “ПАТРИОТИЗМ” БУРЖУАЗИИ.

Необходимо было привлечь на свою сторону пролетариат, - и вот, на сцену выходят “национал-демократы”. Много пороха потратили они для опровержения научного социализма много хулили они социал-демократов и советовали грузинским пролетариям отойти от них, восхваляли грузинский пролетариат и уговаривали его “в интересах самих же рабочих” усилить как-нибудь грузинскую буржуазию. Они неотступно умоляли грузинских пролетариев: не губите “Грузию” (или грузинскую буржуазию?), забудьте “внутренние разногласия”, подружитесь с грузинской буржуазией и т.п.

Но тщетно! Слащавые сказки буржуазных публицистов не могли усыпить грузинский пролетариата Беспощадные атаки грузинских марксистов, в особенности же мощные классовые выступления, превратившие в один социалистический отряд русских, армянских, грузинских и других пролетариев, - нанесли нашим буржуазным националистам сокрушительный удар и изгнали их с поля борьбы.
“Для восстановления посрамленного имени”” нашим сбежавшим патриотам необходимо было “изменить хотя бы окраску”, хотя бы облечься в социалистический наряд, если они не могли усвоить социалистических взглядов. И, действительно, на сцену вынырнул нелегальный... буржуазно-националистический - о позволения сказать - "социалистический” орган “Сакартвело”! Так хотели соблазнить грузинских рабочих!

Но было уже поздно! Грузинские рабочие научились отличать черное от белого, они легко догадались, что буржуазные националисты “изменили только окраску”, а не существо своих взглядов, что у “Сакартвело” одно лишь название социалистическое. Они поняли это и подняли на смех “спасителей” Грузии! Не оправдались надежды дон-кихотов из “Сакартвело”!
С другой стороны, наше экономическое развитие постепенно прокладывает мост между передовыми кругами грузинской буржуазии и “Россией”, экономически и политически связывает эти круги с “Россией” и тем самым расшатывает почву и без того расшатанного буржуазного национализма. И это - второй удар по буржуазному национализму!

На арену борьбы выступил новый класс, пролетариат, - и вместе с ним возник новый “национальный вопрос”, “национальный вопрос” пролетариата. Насколько отличается пролетариат от дворянства и буржуазии, настолько же отличается выдвинутый пролетариатом “национальный вопрос” от “национального вопроса” дворянства и буржуазии.

Теперь поговорим об этом “национализме”.
Как понимает социал-демократия “национальный вопрос”?

Российский пролетариат давно заговорил о борьбе. Как известно, целью всякой борьбы является победа. НО ДЛЯ ПОБЕДЫ ПРОЛЕТАРИАТА НЕОБХОДИМО ОБЪЕДИНЕНИЕ ВСЕХ РАБОЧИХ БЕЗ РАЗЛИЧИЯ НАЦИОНАЛЬНОСТИ, ЯСНО, ЧТО РАЗРУШЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПЕРЕГОРОДОК И ТЕСНОЕ СПЛОЧЕНИЕ РУССКИХ, ГРУЗИНСКИХ, АРМЯНСКИХ, ПОЛЬСКИХ, ЕВРЕЙСКИХ И ПРОЧ. ПРОЛЕТАРИЕВ ЯВЛЯЕТСЯ НЕОБХОДИМЫМ УСЛОВИЕМ ПОБЕДЫ РОССИЙСКОГО ПРОЛЕТАРИАТА.

Таковы интересы российского пролетариата.
НО РОССИЙСКОЕ САМОДЕРЖАВИЕ, КАК ЗЛЕЙШИЙ ВРАГ РОССИЙСКОГО ПРОЛЕТАРИАТА, ПОСТОЯННО ОКАЗЫВАЕТ ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ДЕЛУ ОБЪЕДИНЕНИЯ ПРОЛЕТАРИЕВ. ОНО РАЗБОЙНИЧЕСКИ ПРЕСЛЕДУЕТ НАЦИОНАЛЬНУЮ КУЛЬТУРУ, ЯЗЫК, ОБЫЧАИ И УЧРЕЖДЕНИЯ “ЧУЖИХ” НАЦИОНАЛЬНОСТЕЙ РОССИИ.
В СОВРЕМЕННОЕ ВРЕМЯ, ЭТО ДЕЛАЕТСЯ В ОТНОШЕНИИ ОСНОВНОЙ НАЦИИ, НАСЕЛЯЮЩУЮ РОССИЮ.

Самодержавие лишает их необходимых гражданских прав, притесняет со всех сторон, фарисейски сеет между ними недоверие и вражду, подстрекает их к кровопролитным столкновениям, показывая этим, что единственная цель русского самодержавия заключается в том, чтобы рассорить нации, населяющие Россию, обострить между ними национальную рознь, укрепить национальные перегородки и тем самым с б6льшим успехом разъединить пролетариев, с большим успехом распылить весь российский пролетариат на мелкие национальные группы и таким путем вырыть могилу классовому самосознанию рабочих, их классовому объединению.

Таковы интересы русской реакции, такова политика русского самодержавия. АНАЛОГИЧНАЯ СИТУАЦИЯ НАМЕЧАЕТСЯ И В 21 ВЕКЕ, КОГДА ЛИБЕРАЛЫ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ ПЫТАЮТСЯ СТОЛКНУТЬ НАЦИОНАЛЬНЫЕ ИНТЕРЕСЫ И НАСТРОИТЬ НАЦИИ ПРОТИВ ДРУГ ДРУГА, ПОНИМАЯ, ЧТО РАЗОБЩЕННОСТЬ ЯВЛЯЕТСЯ ИХ БЕЗОПАСНОСТЬЮ.
Ясно, что интересы российского пролетариата, рано или поздно, неизбежно должны были столкнуться с реакционной политикой царского самодержавия. Так оно и произошло, и именно на этой почве возник в социал-демократии “национальный вопрос”.

Как разрушить национальные перегородки, воздвигнутые между нациями, как уничтожить национальную замкнутость, чтобы лучше сблизить друг с другом российских пролетариев, чтобы теснее сплотить их?
Таково содержание “национального вопроса в социал-демократии.
Разделиться на отдельные национальные партии и создать из них “свободный союз”,- отвечают федералисты-социалдемократы ( что по сути и произошло в недавнем времени, когда в Государственной Думе РФ образовался целый анклав различных партий и объединений, которые ведут себя как в басне Крылова, тянут в разные стороны, а воз и ныне там).

Как видите, нам советуют не объединиться в одну российскую партию с единым центром во главе, а разделиться на несколько партий с несколькими руководящими центрами, и все это для усиления классового единства. Мы хотим сблизить друг с другом пролетариев разных наций. Что же мы должны предпринять? - Отдалите друг от друга пролетариев и достигнете цели - отвечают федералисты-социалдемократы. Мы хотим пролетариев объединить в одну партию. Что же мы должны предпринять? - Распылите российский пролетариат на отдельные партии и вы достигнете цели! - отвечают федералисты-социалдемократы.
Мы хотим уничтожить национальные перегородки. Какие меры предпринять? - Укрепите национальные перегородки организационными перегородками и достигнете цели! - отвечают они. И все это советуют нам, российским пролетариям, ведущим борьбу в одинаковых политических условиях, имеющим одного и того же общего врага! Одним словом, нам говорят: действуйте на радость врагам и похороните вашу общую цель вашими же руками!

Допустим, что мы послушались наших федералистов и основали отдельные национальные партии. Какие последуют за этим результаты?
Это нетрудно понять. Если до настоящего времени, пока мы были централистами, главное внимание обращали на общие условия положения пролетариев, на единство их интересов) а об их “национальных различиях” говорили лишь постольку, поскольку это не противоречило их общим интересам, - если до настоящего времени первейшим вопросом для нас был вопрос о том, - в чем сходятся между собой пролетарии национальностей России, что общего между ними, - чтобы на почве этих общих интересов построить одну централизованную партию рабочих всей России, - в настоящее время, когда “мы” стали федералистами, наше внимание привлекает новый главнейший вопрос: чем отличаются друг от друга пролетарии национальностей России, каково различие между ними, чтобы на почве “национального различия” построить отдельные национальные партии. ТАКИМ ОБРАЗОМ, ВТОРОСТЕПЕННЫЕ ДЛЯ ЦЕНТРАЛИСТА “НАЦИОНАЛЬНЫЕ РАЗЛИЧИЯ” СТАНОВЯТСЯ ДЛЯ ФЕДЕРАЛИСТА ФУНДАМЕНТОМ НАЦИОНАЛЬНЫХ ПАРТИЙ.
 
ШОВИНИСТИЧЕСКОМУ ШАРЛАТАНСТВУ ОТКРОЕТСЯ КРЕДИТ (ДОВЕРИЕ), ДРУЗЬЯ ПОКАЖУТСЯ ВРАГАМИ, ВРАГИ - ДРУЗЬЯМИ, ПРОИЗОЙДЕТ ЗАМЕШАТЕЛЬСТВО, ИЗМЕЛЬЧАЕТ КЛАССОВОЕ САМОСОЗНАНИЕ РОССИЙСКОГО ПРОЛЕТАРИАТА.

Таким образом, вместо того, чтобы разрушить национальные перегородки, мы, по милости федералистов, еще больше укрепим их организационными перегородками, вместо того, чтобы двинуть вперед классовое самосознание пролетариата, мы отбросим его назад и подвергнем опасным испытаниям. И “возрадуется сердце” самодержавного царя, ибо ему никогда не удалось бы заполучить подобных нам даровых помощников. Разве мы этого добивались?
И, наконец, в то время, когда нам необходима единая, гибкая, централизованная партия. Центральный Комитет которой сможет вмиг поставить на ноги рабочих всей России и повести их на решительный штурм самодержавия и буржуазии, - нам суют в руки уродливый, распыленный на отдельные партии “федералистический союз”! Вместо острого оружия нам дают заржавленное и уверяют: этим вы, дескать, скорее покончите с вашими кровными врагами!

Вот куда ведут нас федералисты-социалдемократы!
программы.

Что же еще осталось от “национального вопроса”? Защита национального духа и его свойств.

Но что такое этот “национальный дух и его свойства”? Наука устами диалектического материализма давно доказала, что никакого “национального духа” не существует и существовать не может. Опроверг ли кто-нибудь этот взгляд диалектического материализма? История говорит нам, что никто не опроверг. Следовательно, мы обязаны согласиться с указанным взглядом науки, обязаны вместе с наукой повторить, что никакого “национального духа” не существует и существовать не может. И если это так, если никакого “национального духа” не существует, - то само собой ясно, что всякая защита того, что не существует, является логической глупостью, которая неизбежно повлечет за собой соответствующие исторические (нежелательные) последствия. Говорить о таких “философских” глупостях к лицу разве только “Сакартвело” - “органу революционной партии грузинских социал - федералистов” (см. “Сакартвело” № 9);

Так обстоит дело с национальным вопросом, Как видно, наша партия расчленила его на отдельные части, извлекла из него жизненные соки, разлила их по венам своей программы и всем этим показала, как следует решать “национальный вопрос” в социал-демократии, чтобы до основания разрушить национальные перегородки, ни на минуту не отдаляясь от ваших принципов.

Для чего нужны - спрашивается - отдельные национальные партии? Такого “базиса” не видно, его не существует. Федералисты-социалдемократы висят в воздухе.
Из такого неудобного положения они могут выйти двояким путем. Либо они должны окончательно отойти от точки зрения революционного пролетариата и принять принцип укрепления национальных перегородок (оппортунизм в федералистический форме); либо они должны отказаться от всякого федерализма в партийной организации, смело поднять знамя уничтожения национальных перегородок и сплотиться в едином лагере Российской социал-демократической рабочей партии.
Поворот кавказских ликвидаторов в сторону национализма - не случайность. Ликвидация партийных традиций - давно начата ими. Упразднение “социальной части” программы-минимум, отмена “гегемонии пролетариата” (см. “Дискуссионный Листок” № 2), объявление нелегальной партии подсобной организацией при легальных организациях (см. “Дневник” № 9) - все это вещи общеизвестные. Теперь очередь дошла до национального вопроса.
 
С самого начала своего появления (начало 9О-х годов) организации на Кавказе носили строго интернациональный характер. Единая организация грузинских, русских, армянских и мусульманских рабочих, ведущих дружную борьбу с врагами - такова была картина партийной жизни... В 1903 году, на первом учредительном съезде кавказских (собственно закавказских) с.-д. организаций, положившем начало Кавказскому союзу, интернациональный принцип по стройки организации был снова провозглашен, как единственно правильный. С тех пор Кавказская социал- демократия росла в борьбе с национализмом. Грузинские социал-демократы боролись со “своими” националистами, с национал-демократами и федералистами; армянские социал-демократы со “своими” дашнакцаканами; мусульманские с панисламистами. И в борьбе с ними расширяла и укрепляла свои организации Кавказская социал-демократия независимо от фракций./.

В 1906 году, на областной конференции Кавказа, впервые выплыл вопрос о культурно-национальной автономии. Его внесла и требовала решения в положительном смысле группка кутаисцев. Вопрос был “с треском провален”, как выражались тогда, между прочим, потому, что против него одинаково резко выступили обе фракции в лице Кострова и пишущего эти строки. Было решено, что так называемое “областное самоуправление Кавказа” является лучшим разрешением национального вопроса, наиболее соответствующим интересам объединенного в борьбе кавказского пролетариата. Да, так было в 1906 году, И это решение повторялось на последующих конференциях, защищалось и популяризировалось как в меньшевистской, так и в большевистской кавказской печати, легальной и нелегальной...

Но вот наступил 1912 год, и “оказалось”, что “нам” нужна культурно-национальная автономия, конечно (конечно!), в интересах пролетариата! В чем же дело? Что изменилось? Может быть кавказский пролетариат стал менее социалистичным? Но тогда ведь более всего неразумно воздвигать национальные организационные и “культурные” перегородки между рабочими) Может быть он стал более социалистичным? Но в таком случае как назвать тех, с позволения сказать, “социалистов”, которые искусственно воздвигают и укрепляют разрушающиеся и никому ненужные перегородки?..

За грузинской, армянской, мусульманской (и русской?) национально-культурной автономией кавказских ликвидаторов последуют партии грузинских, армянских, мусульманских и прочих ликвидаторов. Вместо общей организации пойдут отдельные организации по национальностям, так сказать грузинский, армянский и прочие “Бунды”.

Не к этому ли ведут свое “решение” национального вопроса гг. кавказские ликвидаторы?

А поднявшаяся сверху волна воинствующего национализма, целый ряд репрессий со стороны “власть имущих”, мстящих окраинам за их “свободолюбие”, - вызовут ответную волну национализма снизу, переходящего порой в грубый шовинизм. Усиление сионизма среди евреев, растущий шовинизм в Польше, панисламизм среди татар, усиление национализма среди армян, грузин, украинцев, общий уклон обывателя в сторону антисемитизма, - все это факты общеизвестные.
Волна национализма все сильнее начнет надвигаться, грозя захватить рабочие массы.

В этот трудный момент на социал-демократию ложилась высокая миссия - дать отпор национализму, оградить массы от общего “поветрия”. Ибо социал-демократия, и только она, могла сделать это, противопоставив национализму испытанное оружие интернационализма, единство и нераздельность классовой борьбы. И чем сильнее надвигалась волна национализма, тем громче должен был раздаваться голос социал-демократии за братство и единство пролетариев всех национальностей России. При этом особая стойкость требовалась от окраинных социал-демократов, непосредственно сталкивающихся с националистическим движением.

Но что же остается в таком случае от нации? О какой национальной общности может, быть речь у людей, экономически разобщенных друг от друга, живущих на разных территориях и из поколения в поколение говорящих на разных языках?
Бауэр говорит об евреях, как о нации, хотя и “вовсе не имеют они общего языка”, но о какой “общности судьбы” и национальной связности может быть речь, например, у грузинских, дагестанских, русских и американских евреев, совершенно оторванных друг от друга, живущих на разных территориях и говорящих на разных языках?

Упомянутые евреи, без сомнения, живут общей экономической и политической жизнью с грузинами, дагестанцами, русскими и американцами, в общей с ними культурной атмосфере; это не может не накладывать на их национальный характер своей печати; если что и осталось у них общего, так это религия, общее происхождение и некоторые остатки национального характера. Все это несомненно. Но как можно серьезно говорить, что окостенелые религиозные обряды и выветривающиеся психологические остатки влияют на “судьбу” упомянутых евреев сильнее, чем окружающая их живая социально-экономическая и культурная среда? А ведь только при таком предположении можно говорить об евреях вообще как об единой нации.
 
Затем, чем, собственно, отличалась английская нация от северо-американской в конце XVIII и в начале XIX века, когда Северная Америка называлась еще “Новой Англией”? Уж, конечно, не национальным характером: ибо северо-американцы были выходцами из Англии, они взяли с собой в Америку, кроме английского языка, еще английский национальный характер и, конечно, не могли его так быстро утратить, хотя под влиянием новых условий у них, должно быть, вырабатывался свой особый характер. И все-таки, несмотря на большую или меньшую общность характера, они уже составляли тогда особую от Англии нацию!

Очевидно, “Новая Англия”, как нация, отличалась тогда от Англии, как нации, не особым национальным характером, или не столько национальным характером, сколько особой от Англии средой, условиями жизни.
Таким образом, ясно, что в действительности не существует никакого единственно отличительного признака нации. Существует только сумма признаков, из которых при сопоставлении наций выделяется более рельефно то один признак (национальный характер), то другой (язык), то третий (территория, экономические условия). Нация представляет сочетание всех признаков, взятых вместе.

Точка зрения Бауэра, отождествляющая нацию с национальным характером, отрывает нацию от почвы и превращает ее в какую-то незримую, самодовлеющую силу. Получается не нация, живая и действующая, а нечто мистическое, неуловимое и загробное. Ибо, повторяю, что это, например, за еврейская нация, состоящая из грузинских, дагестанских, русских, американских и прочих евреев, члены которой не понимают друг друга (говорят на разных языках), живут в разных частях земного шара, никогда друг друга не увидят, никогда не выступят совместно, ни в мирное, ни в военное время ?!

Нет, не для таких бумажных “наций” составляет социал-демократия свою национальную программу. Она может считаться только с действительными нациями, действующими и двигающимися, и потому заставляющими считаться с собой.
Бауэр, очевидно, смешивает нацию, являющуюся исторической категорией, с племенем, являющимся категорией этнографической.
Впрочем, Бауэр сам, по-видимому, чувствует слабость своей позиции. Решительно заявляя в начале своей книги об евреях как о нации, Бауэр в конце книги поправляется, утверждая, что “капиталистическое общество вообще не дает им (евреям) сохраниться как нации”, ассимилируя их с другими нациями. Причина, оказывается, в том, что “евреи не имеют замкнутой колонизационной области”, в то время как такая область имеется, например, у чехов, которые должны сохраниться, по Бауэру, как нация. Короче: причина - в отсутствии территории.
Рассуждая так, Бауэр хотел доказать, что национальная автономия не может быть требованием еврейских рабочих, но он тем самым нечаянно опрокинул свою собственную теорию, отрицающую общность территории, как один из признаков нации.

Но Бауэр идет дальше. В начале своей книги он решительно заявляет, что “евреи вовсе не имеют общего языка и составляют, тем не менее, нацию”. Но не успел он добраться до сто тридцатой страницы, как уже переменил фронт, заявляя так же решительно: “несомненно, что никакая нация невозможна без общего языка” .
 
Бауэр тут хотел доказать, что “язык - это важнейшее орудие человеческого общения”, но он вместе с тем нечаянно доказал и то, чего он не собирался доказывать, а именно: несостоятельность своей собственной теории нации) отрицающей значение общности языка.

Так сама себя опровергает сшитая идеалистическими нитками теория.
Но капитализм начинает развиваться и в восточных государствах. Развиваются торговля и пути сообщения, Возникают крупные города. Нации экономически консолидируются. Ворвавшийся в спокойную жизнь оттесненных национальностей капитализм взбудораживает последние и приводит их в движение, Развитие прессы и театра, деятельность рейхсрата (в Австрии) и Думы (в России) способствуют усилению “национальных чувств”. Народившаяся интеллигенция проникается “национальной идеей” и действует в атом же направлении...
Но проснувшиеся к самостоятельной жизни оттесненные нации уже не складываются в независимые национальные государства: они встречают на своем пути сильнейшее противодействие со стороны руководящих слоев командующих наций, давно уже ставших во главе государства. Опоздали!..

Так складываются в нации чехи, поляки и т. д. в Австрии; хорваты и пр. в Венгрии; латыши, литовцы, украинцы, грузины, армяне и пр. в России, То, что было исключением в Западной Европе (Ирландия), на Востоке стало правилом.
Борьба началась и разгорелась, собственно, не между нациями в целом, а между господствующими классами командующих и оттесненных наций. Буржуазия - главное действующее лицо.

Основной вопрос для молодой буржуазии - рынок. Сбыть свои товары и выйти победителем в конкуренции с буржуазией иной национальности - такова ее цель. Отсюда ее желание обеспечить себе “свой”, “родной” рынок. Рынок - первая школа, где буржуазия учится национализму.
Но дело, обыкновенно, не ограничивается рынком. В борьбу вмешивается полуфеодальная – полубуржуазная, бюрократия господствующей нации со своими методами “тащить и не пущать”. Буржуазия командующей нации - все равно, является ли она мелкой или крупной - получает возможность “быстрее” и “решительнее” расправиться со своим конкурентом. “Силы” объединяются, и - начинается целый ряд ограничительных мер против “инородческой” буржуазии, переходящих в репрессии.
Борьба из хозяйственной сферы переносится в политическую, Ограничение свободы передвижения, стеснение языка, ограничение избирательных прав, сокращение школ, религиозные стеснения и т. п. так и сыплются на голову “конкурента”. Конечно, такие меры преследуют не только интересы буржуазных классов командующей нации, но и специфически, так сказать, кастовые цели правящей бюрократии. Но с точки зрения результатов это совершенно безразлично: буржуазные классы и бюрократия идут в данном случае рука об руку - все равно, идет ли речь об Австро-Венгрии или о России.
Стесненная со всех сторон буржуазия угнетенной нации естественно приходит в движение. Она апеллирует к “родным низам” и начинает кричать об “отечестве”, выдавая свое собственное дело за дело общенародное. Она вербует себе армию из “соотечественников” в интересах... “родины”. И “низы” не всегда остаются безучастными к призывам, собираясь вокруг ее знамени: репрессии сверху задевают и их, вызывая в них недовольство.
 
Так начинается национальное движение.

Сила национального движения определяется степенью участия в нем широких слоев нации, пролетариата и крестьянства.

Станет ли пролетариат под знамя буржуазного национализма - это зависит от степени развития классовых противоречий, от сознательности и организованности пролетариата. У сознательного пролетариата есть свое собственное испытанное знамя, и ему незачем становиться под знамя буржуазии.
Что касается крестьян, то их участие в национальном движении зависит прежде всего от характера репрессий. Если репрессии затрагивают интересы “земли”, как это имело место в Ирландии, то широкие массы крестьян немедленно становятся под знамя национального движения.

Таковы в общем формы и характер национального движения.
Из сказанного ясно, что национальная борьба в условиях подымающегося капитализма является борьбой буржуазных классов между собой. Иногда буржуазии удается вовлечь в национальное движение пролетариат, и тогда национальная борьба по внешности принимает “общенародный”” характер, но это только по внешности. В существе своем она всегда остается буржуазной, выгодной и угодной главным образом буржуазии.

Но из этого вовсе не следует, что пролетариат не должен бороться против политики угнетения национальностей, ограничение свободного передвижения, лишение избирательных прав, стеснение языка, сокращение школ и прочие репрессии задевают рабочих не в меньшей степени, если не в большей, чем буржуазию. Такое положение может лишь затормозить дело свободного развития духовных сил пролетариата подчиненных наций. Нельзя серьезно говорить о полном развитии духовных дарований татарского или еврейского рабочего, когда им не дают пользоваться родным языком на собраниях и лекциях, когда им закрывают школы.
Но политика националистических репрессий опасна для дела пролетариата и с другой стороны. Она отвлекает внимание широких слоев от вопросов социальных, вопросов классовой борьбы - в сторону вопросов национальных, вопросов, “общих” для пролетариата и буржуазии. А это создает благоприятную почву для лживой проповеди о “гармонии интересов”, для затушёвывания классовых интересов пролетариата, для духовного закабаления рабочих. Тем самым ставится серьезная преграда делу объединения рабочих всех национальностей. Если значительная часть польских рабочих до сих пор остается в духовной кабале у буржуазных националистов, если она до сих пор остается в стороне от интернационального рабочего движения, - то это, главным образом, потому, что исконная антипольская политика “власть имущих” дает почву для такой кабалы, затрудняет освобождение рабочих от такой кабалы.
 
Но политика репрессий на этом не останавливается. От “системы” угнетения она нередко переходит к “системе” натравливания наций, к “системе” резни и погромов. Конечно, последняя не везде и не всегда возможна, но там, где она возможна, - в условиях отсутствия элементарных свобод, - там она нередко принимает ужасающие размеры, грозя потопить дело сплочения рабочих в крови и слезах. Кавказ и юг России дают не мало примеров. “Разделяй и властвуй” - такова цель политики натравливания. И поскольку такая политика удается, она представляет величайшее зло для пролетариата, серьезнейшую преграду делу сплочения рабочих всех национальностей государства.
 
Но рабочие заинтересованы в полном слиянии всех своих товарищей в единую интернациональную армию, в скором и окончательном их освобождении от духовной кабалы буржуазии, в полном и свободном развитии духовных сил своих собратьев, к какой бы нации они ни принадлежали.

Поэтому рабочие борются и будут бороться против политики угнетения наций во всех ее видах, от самых тонких до самых грубых, как и против политики натравливания во всех ее видах.

ОКОНЧАТЕЛЬНОЕ ПАДЕНИЕ НАЦИОНАЛЬНОГО ДВИЖЕНИЯ ВОЗМОЖНО ЛИШЬ С ПАДЕНИЕМ БУРЖУАЗИИ. ТОЛЬКО В ЦАРСТВЕ СОЦИАЛИЗМА МОЖЕТ БЫТЬ УСТАНОВЛЕН ПОЛНЫЙ МИР.
 
Разбор показал, что национальная автономия ведет к национализму.
Россия живет в переходное время, когда “нормальная”, “конституционная” жизнь еще не установилась, когда политический кризис еще не разрешен. Дни бурь и “осложнений” впереди. Отсюда движение, наличное и грядущее, движение, ставящее себе целью полную демократизацию.
 
Следует учесть при решении вопроса не только внутреннее, но и внешнее положение. Россия находится между Европой и Азией, между Австрией и Китаем. Рост демократизма в Азии неизбежен. Рост империализма в Европе - не случайность. В Европе капиталу становится тесно, и он рвется в чужие страны, ища новых рынков, дешевых рабочих, новых точек приложения. Но это ведет к внешним осложнениям и Бойне. Никто не может сказать, что Балканская война является концом, а не началом осложнений. Поэтому вполне возможно такое сочетание внутренних и внешних конъюнктур, при котором та или иная национальность в России найдет нужным поставить и решить вопрос о своей независимости. И, конечно, не дело марксистов ставить в таких случаях преграды.

Но из этого следует, что русские марксисты не обойдутся без права наций на самоопределение.

Мы видели, что культурно-национальная автономия непригодна. Во-первых, она искусственна и не жизненна, ибо она предполагает искусственное стягивание в одну нацию людей, которых жизнь, действительная жизнь, разъединяет и перебрасывает в разные концы государства. Во-вторых, она толкает к национализму, ибо она ведет к точке зрения “размежевания” людей по национальным куриям, к точке зрения “организации” наций, к точке зрения “сохранения” и культивирования “национальных особенностей”, - дело, совершенно не идущее к социал-демократии.
 
Что особенно волнует национальное меньшинство?
Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием права родного языка, Дайте ему пользоваться родным языком, - и недовольство пройдет само собой.

Меньшинство недовольно не отсутствием искусственного союза, а отсутствием у него родной школы. Дайте ему такую школу, - и недовольство потеряет всякую почву.

Меньшинство недовольно не отсутствием национального союза, а отсутствием свободы совести (свобода вероисповедания), передвижения и пр. Дайте ему эти свободы, - и оно перестанет быть недовольным.
Итак, национальное равноправие во всех его видах (язык, школы и пр.), как необходимый дунет в решении национального вопроса. Необходим, следовательно, общегосударственный закон, данный на основе полной демократизации страны и запрещающий все без исключения виды национальных привилегий и какое бы то ни было стеснение или ограничение прав национальных меньшинств.
В этом и только в этом может быть действительная, а не бумажная гарантия прав меньшинства.

Мы знаем, к чему приводит межевание рабочих по национальностям. Распадение единой рабочей партии, разбивка союзов по национальностям, обострение национальных трений, национальное штрейкбрехерство, полная деморализация в рядах социал-демократии, - таковы результаты организационного федерализма. История социал-демократии в Австрии и деятельность Бунда в России красноречиво свидетельствуют об этом.
 
Единственное средство против этого - организация на началах интернационализма.