Рвущиеся в небо. Гл. 4. Мы потеряли небо

Глава 4.
       
    Курица Хохлатка хлопотала возле только что вылупившихся цыплят.
И опять последним появился на свет ещё один безобразный птенец, похожий на Уродку, - позор для славного птичьего народа. Но этот малыш уже удивил всех не уродством, а невероятными способностями. Когда его голова высунулась из скорлупки яйца, он не пищал как другие цыплята, оповещая мир о своём появлении, а восхищённо распахнул глаза и громко крикнул:
- Зи-ля! - что означало: "Земля!"
Огорчённая мама Хохлатка поспешила к мудрому индюку, сетуя, что среди её цыплят опять появился дурныш. Но дядя Савва её успокоил:
- Главное, что малыш одарённый!
Этот аргумент вполне удовлетворил тщеславие мамы-курицы, и она, с присущей ей любовью, взялась за воспитание нового потомства.
Цыплёнок Уродка теперь был целиком предоставлен сам себе. Но к цыплятам его не подпускали, боясь "пагубного влияния на молодые души", - как выразилась мама. Он мог только издалека наблюдать за неуклюжим птенцом, которого все называли Зилькой в память о его первом слове.
Малыш и в самом деле был одарённым. Мама однажды заметила, что голосок Зильки выделялся из общего писка цыплят своей мелодичностью. И она решила его отдать на обучение пению курочке Золотое Горлышко. Но, к сожалению, вместо требуемого "ко-ко-ко" получалось хоть и нежное, но "го-го-го". Мама сочла такое пение неприличным и прекратила обучение. Весь птичий двор был рад, что представилась возможность посмеяться над незадачливым певцом: "Ещё один неудачник!"
Этот неприятный случай жестоко ранил малыша, ведь он был по-настоящему счастлив только когда пел...
С тех пор Зилька стал ершистым.

И теперь уже Зилька был так же, как и Уродка предоставлен сам себе, и они вдвоём убегали на озеро. Старший брат надеялся, что на приволье малыш забудет о своей неудаче. Они вдоволь купались, ныряли, добывали червячков, и Уродка был счастлив, что у него теперь есть настоящий друг. Он учил младшего брата всему, что умел делать сам. Делился с ним своими секретами и открытиями. Вскоре Зилька научился самостоятельно добывать пищу, прятаться от хищников и различать лечебные травки. Но Зилька был совсем маленьким и скучал по родному гнезду. И однажды, удрав от старшего брата, он вернулся домой. Там, пригревшись под маминым крылом, осчастливленный её лаской, простодушный Зилька рассказал обо всех секретах старшего брата.
Наутро, негодуя, Хохлатка задала такую трёпку своему непутёвому сыночку, что тот надолго запомнил этот урок. Забравшись на скалу, лежал он у самого обрыва, предаваясь печали. К одиночеству привыкнуть было невозможно. Острой болью вонзилось оно в сердце и не давало покоя. Уродка прекрасно понимал, что обижаться на младшего братца не стоит, - Зилька ещё мал и неразумен. Их разлучили, вот что страшно!
И он с тоскою смотрел на парящих под облаками незнакомых птиц. "Почему? Ну почему мы - куры не летаем, ведь у нас тоже есть крылья? А если есть крылья, значит мы тоже птицы. Тогда почему мы не умеем летать?"

И однажды он не выдержал и пошёл к индюку дяде Савве, которого все считали мудрым. Тот со всеми был одинаково ровен и вежлив, и никогда не смеялся над уродством несчастного птенца. Поэтому малыш безбоязненно обратился к нему со своим вопросом:
- Дядя Савва, - спросил Уродка, - скажи, мы - птицы?
- Да, малыш. А ты не знал? - удивился дядя Савва.
- Я думаю, что мы - птицы, потому что у нас есть крылья, - ответил птенец.
- Правильно. Но что тебя беспокоит?
- Я не могу понять... Если мы - птицы, тогда почему не летаем?
- А зачем? - философски заметил умный индюк. - Раньше птицы летали в тёплые края на зиму, а сейчас мы живём в тёплых птичниках. Раньше надо было добывать пищу самим, а теперь у нас полные кормушки. Мы защищены высокими заборами, и нам не надо бояться хищников и охотников. Живи и радуйся!
- Но я не могу так жить и радоваться, - возразил Уродка.
- Почему? - удивился дядя Савва.
- Потому что, привязавшись к кормушкам, мы потеряли небо! - с жаром ответил птенец.
- Ты точно юродивый - не от мира сего, если не понимаешь своей выгоды, - провозгласил индюк, а затем гордо подняв голову, продолжил уже с пафосом. - Зачем тебе небо, глупыш, если тебе посчастливилось вылупиться в самом престижном на всю округу птичнике!
Он повернулся и важно отправился по своим делам. Ничто не могло поколебать его твердыню уверенности в собственной правоте. "Самодовольный индюк!" - зло подумал цыплёнок Юродка. Его раздражало, что он никак не мог найти ответ на мучивший его вопрос: "Если мы - птицы, тогда почему не летаем?"
Но этот разговор с дядей Саввой имел для него серьёзные последствия. Умный индюк счёл нужным передать уважаемому обществу его разговор с глупым цыплёнком. Вот уж всласть посмеялся славный птичий народ: "Он не от мира сего. Не иначе как - юродивый!" А петушок Зорька, взлетев на забор, торжественно провозгласил:
- Кук-ка-реку! Да он не Уродка, а Юродка!
И новое прозвище навсегда приклеилось к незадачливому цыплёнку как клеймо.
Спасаясь от насмешек и обидных оскорблений, Юродка убегал на озеро. Но и там ему пришлось несладко.

Из дальних краёв прилетели дикие гуси. Они расположились на озере, как у себя дома. Первая же попытка познакомиться с ними сразу закончилась неудачей. Вожак, заметив приближающегося Юродку, вытянул свою длинную шею и гневно прошипел: "Чуж-жаков нам не надо! Пош-ш-шёл вон!"... 
Со временем гордые гуси привыкли к его присутствию, но к себе не подпускали. К счастью, та часть озера что прилегала к подножью скалы, была ими не занята. И это давало Юродке возможность плавать и питаться на озере, не раздражая соседей.


(Продолжение - http://www.proza.ru/2015/03/01/1702)