Путешествие из Владивостока на Украину

           "Жизнь моряка подводника – это не только служба, длительные и не очень длительные походы, стрельбы, но и постоянные переезды, смена местожительства...  не  успеешь оглянуться, прижиться, обустроиться,  и опять собираешь чемоданы. Но это служба, "как прикажут, так и захочу". Конечно,   все такие моменты в памяти, как  значительные вехи, этапы большого пути человека, выбравшего море  и службу  на флоте. Но в Вашей жизни было и такое, отнюдь не морское путешествие,  которое осталось в кладовой памяти навсегда, о котором захотелось рассказать.  Оно,  как открытие неизведанного...".
            Эти слова произнесла Светлана Павловна Королева, журналистка и писательница из Перми, которой я дал свой рассказ на отзыв, прежде, чем опубликовать его здесь.

            В январе 1976 года мне, командиру атомной подводной лодки, командование 45 дивизии на Камчатке, в качестве поощрения, предложило приобрести автомобиль «Лада- 2103». Первую свою "Копейку", (ВАЗ - 2101), я к тому времени по просьбе родственников им продал, кое-какие деньги еще были, потому я, конечно, ухватился за предложение обеими руками.
            Комдив, к которому я обратился со своим вопросом, вошел в положение, времени неделю мне предоставил, поскольку особых дел в плане Боевой подготовки в то время у моего экипажа не было, и я улетел в Приморье, поскольку Военторг продавал автомобили только там, в Уссурийске.
            Только вот ездить на ней на Камчатке, практически, некуда, а главное - некогда,  пользоваться ею по-настоящему  мы могли только в отпуске, так что заранее было решено отправить «Ладу» на платформе к моей матери в Донецк. Там наши родственники, по высланной нами доверенности, могли её и получить и сохранить до нашего отпуска.

            Машину-то я купил без проблем.   Проблема оказалась в том, что отправить её к своим на платформе было не так просто. Нужны были или хорошие деньги, которых у меня уже не было, или ждать очереди на отправку примерно месяц. Такого времени у меня не было тоже.
            Как это часто бывает, на выручку пришел господин случай. Помню, сидел я на лавочке в зале железнодорожного вокзала и мучительно размышлял, что делать дальше. Совершенно случайно там же оказался бывший мой командир "К-122" Валентин Федорович Копьёв. Мы оба обрадовались встрече, переговорили. В итоге, по его предложению, мы поехали во Владивосток, я оставил машину в его гараже до очередного своего отпуска и вернулся на службу на Камчатку.

            Вскоре мне предстоял выход в море надолго.  Как тогда было принято, наши жены с детьми, при желании или по необходимости, могли до нашего возвращения улететь на Большую землю, к родителям. Вот мы с моей Александровной и договорились: она забирает из школы детей,  улетает в Донецк.  Берет с собой  документы на машину и, с помощью знакомых и родственников постарается без машины поставить нашу «Ладу» на учет в ГАИ  Донецка и получить на неё номерные знаки. (Как известно, на учет новую машину следует поставить в течении 10 дней, больше без номеров на ней ездить нельзя. Конечно, на первый взгляд совершенно немыслимая затея, но забегая вперед скажу, что она удалась!). А когда я вернусь с моря и получу отпуск, она вылетит ко мне  с номерами,  и мы постараемся совершить путешествие из Владивостока до Донецка своим ходом.  Случай совершить такое путешествие через всю страну, решили мы, может выпасть раз в жизни, и грех им не воспользоваться. О том, с какими трудностями в такой дороге  можем столкнуться, мы как-то тогда по молодости и наивности не задумывались.

            С тем я и ушел в море, а Вера с  детьми улетела в Донецк. Устроила там детей в школу, (им не привыкать менять места учебы), потом с помощью знакомых  родственников в ГАИ поставить «Ладу» на учет и получить для неё номера ей удалось. (Знакомые земляки посодействовали семейству подводника).  А как только после возвращения с моря, в середине мая, мне предоставили очередной отпуск, и я дал ей телеграмму: «Вылетай Владивосток, встречаю»,  Вера не заставила себя ждать, вылетела тут же.

            Встретились в аэропорту, расцеловались и поехали домой к Валентину Федоровичу. Я уже говорил о его исключительных человеческих качествах. И здесь он, прежде всего, пытался объяснить нам, что дорог в Сибири практически нет, что не стоит рисковать, лучше отправить машину, всё-таки, по железной дороге и т.д. Но когда мы по молодости и по глупости уперлись, он помог нам подготовиться к такому путешествию всем, чем только мог. И запасные части, и ключи, и спальные принадлежности, и запасную канистру под бензин, аптечку  и т.д. и т.п. с его помощью частично приобрели, что-то он отдал из своих запасов.  В том числе приобрели и поставили толстый стальной лист для защиты масляного картера под днищем, (владельцы «Жигулей» знают о чем речь их производили и продавали), прикрепили донецкие номера к нашей новой машине.  И ранним  утром следующего дня Валентин Федорович с женой проводили нас в дальнюю дорогу.

            Ехать на «Ладе» третьей модели в те времена по приличной асфальтированной дороге из Владивостока в Хабаровск было одно удовольствие.  Это же была одна из самых совершенных и комфортных у нас на то время машин. Дорога свободна, встречных и попутных автомобилей единицы. Погода – блеск. Середина мая, солнечно, сухо, тепло. Пару раз останавливались передохнуть и перекусить. Так и доехали бы до самого Хабаровска благополучно, если бы не одна, небольшая неприятность.  Не доезжая до Уссурийска, увидел на дороге газету.  Она лежала посреди дороги почему-то довольно большим комком, но я, неопытный водитель подумал – это же газета. Не стал объезжать, и на приличной скорости врезался в оказавшийся за ней крупный камень. Нас спас тот самый стальной лист защиты картера. Он прогнулся, но выдержал удар. Если бы не он, картер разлетелся бы вдребезги.  Первый урок объезжать всё, что лежит на дороге, был получен.

            В Хабаровск приехали к вечеру.  Моста через Амур там еще не было, предстояла переправа на пароме. Особой сложности она не представляла, поскольку всё там было отработано до мелочей. Машин было немного, десятка  полтора. В основном, «Москвичи, «Запорожцы»,  первые модели «Жигулей», пара грузовиков. И билеты были, и въезд-выезд на паром и с парома прошел гладко. 
            А вот после выезда с парома, меня несколько удивило то, что водители буквально рвали с места  и, обгоняя друг друга, устремились вперед. Ну, мне-то на «тройке» не к лицу было бы плестись в хвосте. И я, не имея понятия, что к чему и почему, рванул вперед тоже. Обогнал несколько машин, так что к выезду из Хабаровска на шоссе мы оказались в числе первых трех.  И только когда асфальтированная дорога закончилась, а закончилась она очень скоро, я понял причину такой спешки.

            Дождя не было давно, и на грунтовой дороге лежал внушительный слой пыли. Первые машины поднимали её в воздух так, что за ними буквально ничего не было видно. Надвигалась ночь,  фары с трудом пробивали несколько метров дороги перед капотом. Разумеется, можно было бы съехать на обочину, переждать пока все проедут и пыль уляжется. Но, это не для нас, молодых, самолюбивых. Обогнать невозможно, но и отставать тоже. Хорошо, что вскоре две первые машины свернули в разные стороны, мы поехали первыми.  Остановились на ночь где-то ближе к полуночи в одном из селений. 
            Прекрасно выспались в машине, разложив сидения. На двоих места хватало, спали крепко, в обнимку, накрывшись одеялом Валентина Федоровича.  Нам и в голову не приходило кого-то опасаться.

            Утром пошли в ближайший двор попить водички и попросить продать нам молока к завтраку. Впервые в жизни увидели быт крестьян в тех местах. Буквально сцена из пьесы Горького  «На дне».  Полати!   В доме были те самые полати, как на сцене МХАТа, с каким-то тряпьем на них, где люди спали вповалку, не раздеваясь.  Бедность невероятная глядела с каждого угла.  Никакого молока у них не было.  Единственное, что мы смогли – напились воды и узнали, что дорога, по которой мы едем, называется «Московский тракт».
            Кое-какая провизия у нас с собой еще была, так что перекусили и в путь. После заправки в Хабаровске бензина было достаточно. Одно плохо – асфальтированная дорога после Хабаровска закончилась, похоже, окончательно.

            Это сейчас есть такая автомобильная дорога «Амур» от Владивостока до Москвы. Хотя местами еще и не доделана до конца, но она есть. А в середине 70-х прошлого века это был именно Московский тракт – грунтовая, местами засыпанная щебенкой дорога.  Иногда она упиралась в железнодорожную насыпь.  Приходилось объезжать, искать переезды.
            В одном месте никакого переезда не оказалось вообще. Возле довольно крутой и высокой железнодорожной насыпи уже стояли три или четыре машины. Опытные водители нам рассказали, что здесь приходится ждать пока соберётся с десяток легковых машин, (грузовые здесь не ходят), и тогда начнется перетаскивание машин через насыпь и рельсы буквально на руках.

            Пришлось ждать.  Когда набралось достаточное количество народу, стали, как говорится, облеплять со всех сторон каждую машину, водитель садился за руль, заводил мотор и на первой скорости начинал подъём на насыпь.  Народ хватался за что попало, выталкивал очередную машину наверх, потом её переносили на руках через рельсы, а там опускали, и водитель съезжал с насыпи уже сам.(Один «Жигуленок» на рельсы уронили, он погнул пороги, но ехать потом смог). Когда всех перетащили, поехали дальше.
 
            Постепенно наши ряды таяли.  Кто доехал куда ему было нужно, кто свернул в сторону, а кто и поломался или пробил колесо.  В общем, к сумеркам мы подъехали к поселку Свободный, в одиночестве. Дальше ехать сил не было, да и ночь надвигалась. В поселке была железнодорожная станция, на небольшой привокзальной площади мы и остановились на ночь.
            Утром перекусили, собрались и поехали дальше. Дорога стала еще хуже, она походила на давно заброшенную.  И далеко уехать не пришлось.  В паре километров за поселком мы уперлись в речку.  Шириной она была всего метров пятнадцать, но видно, что глубокая.  А дальше, за ней, насколько можно было рассмотреть…  вообще никакой дороги не было! 
            Вернулись в поселок, расспросили местных жителей.  Они нам популярно разъяснили, что дальше никакой дороги нет, сплошные болота. И проехать до Читы летом можно лишь по железной дороге. Может  кто-то, как-то и мог бы проехать, например, вездеход или трактор, но только зимой. А на такой машине, как наша, и пытаться нечего.

            Выхода не было, поехали на станцию. Помня, насколько  может быть непросто с отправкой машины, я одел свою форменную тужурку, (специально взял с собой на всякий случай, хотя обычно в отпуск в форме не ездил), надел на голову морскую фуражку с крабом, взял литровую бутылку спирта, (тоже припасенную),  и пошел к начальнику станции. Увидев входящего к нему в кабинет капитана 1 ранга, он (видимо служил срочную службу на флоте) буквально замер, поднялся, вытянулся, сделал два шага мне навстречу, пожали друг другу руки. Когда я объяснил ему, зачем пришел, и когда поставил свой презент на стол, он оживился.  Вызвал в кабинет, (спрятав подарок), одного из своих подчиненных:
   -  Иван Петрович, ты помнишь, танкисты у нас заказывали платформу для перевозки танковых моторов в ремонт?
   -  Да, было такое дело!
   -  Так  ты позвони им и скажи, если к вечеру они моторы не доставят, я им платформу потом не дам!
            Чудеса, оказывается, бывают.  Танкисты привезли 2 мотора к обеду.  Места на платформе они заняли немного, так что на остальную часть погрузили нашу «Ладу», хорошо её закрепили. Я намеревался доехать на платформе до Читы, но начальник станции посоветовал доехать до Иркутска.
         -  Между Читой и Иркутском дорога, в принципе, есть, - сказал он, -  но какая она – вопрос. Так что лучше не рисковать.
            Совет был принят. Быстро оформили необходимые бумаги, заплатили символическую плату, и уже этим вечером покатили на платформе в Иркутск.

            Вот уж когда мы с Александровной отдохнули на славу!  Никаких забот, перестук колес убаюкивает, иногда болтает, но терпимо. Поезд если где-то и останавливается, то за пределами станций, можно спрыгнуть с платформы, сбегать в кусты. С наступлением темноты стало прохладно, я запустил мотор, включил подогрев, так что мерзнуть не пришлось. Разложив сидения, устроились спать.
            И всё бы ничего, но среди ночи я неловко повернулся и задел ногой рычаг включения стеклоочистителя.  Щетки заскрипели по сухому стеклу, я проснулся, стеклоочиститель выключил. К сожалению, зажигание выключить забыл.  А в темноте не увидел, что щетки не дошли до конечного положения, когда питание с привода снимается. Уснул.  Через некоторое время проснулся от сильного запаха гари в салоне. Быстро вскочил, выключил зажигание. Вышел, открыл капот. Когда дым рассеялся, стало понятно, что дымил электромотор стеклоочистителя. (Хорошо, что он расположен вне салона, дым внутрь машины попадал лишь частично. А то дело могло закончиться плохо).  Салон проветрили, еще подремали. С рассветом можно было начинать разбираться.
            Снял и вскрыл электромотор стеклоочистителя. Картина открылась безрадостная. Не только обмотка ротора сгорела, но и пластмассовые держатели щеток в нем расплавились и слиплись в одну массу. Восстановить мотор не представлялось возможным. Стало понятно, что в Иркутске придется искать ему замену.

            Тем временем подъехали к Байкалу. Рельсы шли буквально чуть ли не по самому берегу озера.   И почему-то наш поезд остановился.  Мы с Верой спрыгнули с платформы, умылись чистейшей байкальской водой, почистились, полюбовались видом Байкала и природой. Вернулись на платформу, позавтракали, и вскоре наш поезд поехал дальше. 

            Остановился он во второй половине дня в пригороде Иркутска на какой-то товарной станции. Для ускорения выгрузки дали крановщику небольшой презент,  он снял нас с платформы в первую очередь.  И мы тронулись в путь. 
            По закону подлости, начался сильный дождь.  Мало того, что лобовое стекло заливало дождем, так встречные и попутные машины обдавали такой грязью, что через него дорогу вообще не было видно. А мы-то без стеклоочистителей!

            Сначала я останавливался, протирал стекло. Но стоило тронуться с места, как очередной грузовик обдавал нас грязью и ослеплял снова. Тогда я попробовал на ходу через открытое боковое стекло одной рукой протирать хоть небольшой ближний участок стекла.  К сожалению, ехать так безопасно было невозможно. А дождь не унимался, стало понятно, что переждать его не удастся.  Решение пришло само собой:  мы привязали рычаги щеток с обеих сторон тонким шнуром, шнур пропустили через боковые форточки в кабину  и поочередно тянули его влево-вправо.  Щетки худо-бедно стекло чистили, ехать стало можно.

            Так добрались до ближайшего магазина с автозапчастями, приобрели электромотор. Заменить его для меня не составляло труда, систему рычагов и щеток для  очистки стекол восстановил довольно быстро. Поехали дальше.

            От Иркутска до Красноярска предстояло преодолеть более тысячи километров по тому самому Московскому тракту без асфальта, по тайге.  Заправиться бензином, пополнить запасы еды, отдохнуть находили возможность в редких населенных пунктах. Однажды, когда закончился бензин и в баке, и в запасной канистре, искать его пришлось даже в придорожном колхозе. Тяжело было не только ехать по разбитому "московскому тракту", но, к тому же, преодолевать переправы через речки на примитивных паромах, рискуя разбить машину при въезде-выезде.  Но мы, останавливаясь на ночь где придется, (предпочтительно в населенных пунктах), продолжали двигаться вперед.

            Хорошо запомнился такой эпизод.  Наступала ночь, включили фары, едем в ожидании очередного поселка, чтобы остановиться на отдых.  По сторонам дороги – тайга, ни малейшего нигде огонька, хотя после последней остановки проехали уже километров двести.  Через каждые пять-десять километров на обочинах столбики, на них таблички с надписью «Не останавливаться, опасно!».  Мы и не останавливаемся, хотя и не понимаем в чем опасность.  Силы на исходе, глаза начинают слипаться, но останавливаться нельзя!
            Наконец, уже заполночь, ползем  почти «на бровях»,  сбоку  от главной дороги обнаружился какой-то свет.  Туда вела второстепенная, но приличная дорога.  Ничего не оставалось, как повернуть на неё.
            Не проехали и пол-километра, как уперлись в ворота с большой красной звездой на них. Рядом небольшой  Контрольно-пропускной пункт, (КПП), явно какой-то воинской части, над которым и горел свет.  Свет горел и в окошке, в которое я постучал.  На крыльце появился часовой с автоматом наперевес. Я попросил его вызвать дежурного офицера.  Вскоре тот появился, протирая глаза.  Я объяснил ему кто мы и как здесь оказались, предъявил документы.  Попросил его дать возможность заехать и где-то устроиться на ночь.
             Увы, воинская часть оказалась особо режимной. Пропустить нас на её территорию не имел права не только дежурный офицер, вообще никого из посторонних лиц  допускать на территорию части было нельзя. (Скорее всего, там была база ракетной дивизии). Хорошо хоть дежурный, учитывая моё удостоверение, разрешил остаться на ночь рядом с КПП на освещенной площадке, под надзором часовых КПП.  На мой вопрос, что означают таблички «Не останавливаться» вдоль дороги, ответил, что в тайге скрываются беглые преступники из близлежащих колоний, и они часто нападают на тех, кто останавливается на отдых. Только тогда мы с Верой сообразили, что, кроме обычной у водителей монтировки, у нас никаких средств защиты нет.
         
            С рассветом двинулись дальше.  Вскоре доехали до Красноярска, решили не останавливаться.  Город, практически, не видели. Но что хорошо – и перед ним, и после него было десятка два-три километров асфальтированного шоссе, причем современной ширины и качества, по две полосы в каждом направлении, с разделением,  полной разметкой и т.д.  Выехав из города на такое шоссе, я было подумал, что теперь так оно будет и дальше.  Грех было не воспользоваться случаем, и я придавил на газ.  Александровна задремала на заднем сидении, а я просто наслаждался ездой по отличной дороге после того самого «тракта».  И даже не заметил, как разогнался под 140 км/час.  Как не заметил и то, что впереди шоссе слегка поднималось в горку.  Вылетел на эту горку, не сбавляя скорости, и… оказался в воздухе!  Мой автомобиль пролетел метров десять и грохнулся всеми четырьмя колесами об асфальт.  Вера вскочила в испуге, не понимая, что произошло.  Тем более, что сзади что-то резко щелкнуло и застучало.  Пришлось остановиться.
            Заглянул под задние колеса, и увидел, что левый задний амортизатор висит на креплении, шток у него переломан пополам.
            Снял остатки амортизатора, чтобы не стучал, поехали.  Асфальт вскоре кончился, пошла опять грунтовка и щебенка. Без амортизатора машину качало в продольно-поперечном направлении, так что езда была еще та.  В каком-то селении подъехали к гаражам, сердобольные водители нашли там для нас амортизатор, нашлась эстакада. Заменили, отблагодарили тех, кто нам помог, и поехали дальше. (О том, что в результате приземления  после «полета»,  у нашей машины  образовались трещины на передних стойках  в районе нижнего края  лобового стекла, мы узнали намного позже.  Пока  они нас не беспокоили, мы их под накладками просто не видели и не замечали). 

            Насколько помню, где-то в районе Алтайской возвышенности   пол-дня  дорога не очень круто, но поднималась в гору всё выше и выше. На самом верху лежал снег с проталинами, цвели подснежники.  Остановились, набрали букетик.  А потом еще пол-дня ехали вниз.  Внизу снова май, тепло, первая свежая зелень на деревьях и кустах.   Когда стемнело,   остановились в очередном поселке на отдых.
 
            Так без особых приключений проехали еще значительную часть нашего пути. Остались позади Томск, Новосибирск. (Там всё-таки посмотрели город, самую большую, даже среди европейских,  площадь, оперный театр).   Дорога постепенно улучшалась, появился асфальт, хотя и не очень качественный, но всё же.

            Через двое суток подъехали к  Омску.   За ним  реку Иртыш переехали, наконец, не на пароме, а по мосту.  И тут заметили, что с этой стороны у реки хорошая зеленая лужайка.  Солнце пригревает, тепло, сухо – почему бы не отдохнуть?
            Недолго думая, сворачиваю через неглубокий кювет на лужайку, подъезжаю к реке, метров за 15 останавливаюсь. (Мог бы и поближе к воде, но что-то меня остановило). К реке небольшой уклон.  Иртыш не такой уж широкий, но течение в нем сильное, чувствуется глубина даже у самого берега приличная.  Набрали чистейшей воды, умылись, машину помыли, привели себя в порядок.  Постелили на траву покрывало, перекусили, отдохнули.  Пора и в путь.
            И тут произошло неожиданное.  Попытки тронуться с места задним ходом привели к тому, что наша «Лада» вместо движения назад, стала ползти… вперед!  К реке!   Заглушили мотор, выскочили из машины. С заблокированными ручным тормозом и двигателем колесами, «Лада» медленно сползала к воде.  Бросились подкладывать под колеса что попало под руку, ветки, тряпки… Бесполезно!  Упирались изо всех сил, падали в грязь, пытаясь остановить машину.  Наконец она остановилась буквально в паре метров от стремительно несущейся  воды… У меня волосы встали дыбом –  надолго ли остановилась? Что делать?!  Александровна тоже была потрясена. Неизвестно, сколько еще наша машина простоит без движения. Назревала катастрофа.
            Ничего другого не оставалось, как выбежать на дорогу за помощью. Сначала я остался держать  машину, Вера вышла на дорогу.  Редкие машины проезжали мимо, почему-то не останавливаясь. Пришлось выйти и мне. Ничего не изменилось, как бы мы ни старались, машины не останавливались.  Но вот на дороге показался скрепер, (трактор с большим щитом впереди, как у бульдозера).   Водитель остановился, увидел картину, не дожидаясь особых объяснений, спрашивает:
         -  Как вы туда попали?!  Вы в своем уме, что – не знаете, что съезжать туда нельзя, там под травой и грунтом еще есть остатки льда.  Выехать оттуда невозможно. Никто туда, чтобы вам помочь, не сунется.  И я тоже туда не поеду.
            Нетрудно представить, что мы почувствовали, услышав такое! Ведь мы там еще и машину мыли! Оба просто оцепенели.
            На наше счастье у него оказалась лебедка с длинным тросом. Сдав назад к мосту, не съезжая с дороги, он распустил трос на всю длину, я добавил свой буксировочный.  Их  хватило, чтобы зацепить за проушину под задним бампером нашей «Лады», и он нас вытащил оттуда  на ровное место.  От души поблагодарили водителя за помощь, (от денег он отказался), и он уехал.  А мы с Александровной еще долго сидели у машины, грязные, потрясенные,  просто не в силах двигаться.  Не могли придти в себя – что было бы, не окажись в то время и в том месте  скрепер?! Как он вообще там оказался - никаких дорожных работ поблизости не было... Видимо Господь к нам благоволил.

            Так набирались опыта, постепенно, но неуклонно преодолевая километр за километром большого пути. Конечно, попутно и природой любовались и с людьми общались, было много интересных моментов.   Жена вспоминает, как в одном из селений в Сибири мы увидели беленую известью хату, явно в украинском стиле.  Остановились, поздоровались по-украински. Хозяева обрадовались  встрече, пригласили в дом, угостили нас молоком, накормили. (Украинцы везде умеют устроить своё хозяйство). Таких людей на нашем пути  было немало.

            Из того, что еще было в дороге, запомнилось, например, такое.  Где-то между  Челябинском и Уфой после дождя  на дороге движение встало.  Даже трехосные «Уралы»  стояли по самые ступицы в грязи, безнадежно застряв в колеях.  Оказалось, здесь какой-то солончак, почва раскисает после дождя.  Для местных водителей такая картина привычна, они ждут, пока  всё просохнет. Никакой трактор не вытащит.  Нам с еще двумя водителями на легковых машинах удалось выбраться из колеи на поле, и там по целине, мы смогли двигаться дальше.
            И еще один эпизод. Уже  за Волгой, между Самарой и Саратовом мы еще раз попали в ситуацию, подобную той, что была после выезда из Хабаровска.  Только там была просто густая пыль, а здесь пыль с песком лежала на дороге слоем сантиметров десять. Какую тучу грязной пыли поднимали машины, с каким трудом, то и дело останавливаясь, чтобы не перегреть мотор,  двигались мы по такой «дороге» трудно себе представить.
            С огромным облегчением проехали Саратов, выехали, наконец, к Воронежу, после которого дальше уже был асфальт до самого Донецка.

            В конце мая 1976 года нас встречали дома под Донецком вся наша родня, соседи. Радости, расспросов и рассказов хватило надолго.  За двенадцать  суток мы проехали около девяти тысяч километров, не считая тех, что проехали на платформе.
            Как говорится, мы сделали это!
 
            Позже, когда  рассказывали о своем путешествии людям, знающим что там и как было с дорогами в Сибири, они нам говорили, что только сумасшедшие могли решиться на такое.  Больше того, даже спустя несколько лет мы видели по ТВ,  как из Москвы во Владивосток совершала путешествие группа автомобилистов на специально подготовленных машинах, с техническим обеспечением. Как встречали их цветами в городах по маршруту движения, какие поломки и осложнения у них были, с каким торжеством, и то не все, они въезжали во Владивосток.  У нас всё было по-другому. Нам красных дорожек никто не стелил, с букетами цветов не встречал. Но мы гордимся своим путешествием до сих пор. До сих пор я говорю сердечное спасибо всем, кто помогал нам в пути.
 
            И особое спасибо - моей жене Вере Александровне.  Выдержать такую дорогу, ни разу не сломаться и не пожаловаться – не каждой женщине это под силу.  Она выдержала. И более того, без её поддержки, мне вряд ли было бы под силу совершить такое.  Да мне бы и в голову не пришло ехать куда-то без неё.  В дороге мы еще лучше узнали друг друга, стали еще ближе и роднее.
 
           Никогда, ни разу не пожалели о том, на что тогда решились.  Есть о чем вспомнить на старости лет и внукам рассказать.