Заводское...

       Поначалу наша семья нашла себе место в посёлке Винтай, что на берегу Волги, недалеко от Тольятти. По сравнению со степным Алтаем здешняя природа радовала: и лес в цветах, и Волга в Жигулях! Столько колокольчиков и ромашек я ещё никогда не видела! Но это в лесу…

       А повседневность была неуютная: ходили с матерью по городу, заглядывали в чужие окна. Никто нас тут не ждал! Обитали в маленькой комнате старого барака с общей кухней. Настоящий тараканник! Такого жилья по стране ещё хватало.

       Но настырность и мамкино обаяние помогли ей первой из всей семьи устроиться на Автозавод. Пробивная была! Эта черта характера свойственна многим людям перетерпевшим войну в детском возрасте. Может, потому и выжили!

       Чуть позже она помогла найти работу мужу, а после и мне, уже поступившей на вечернее отделение местного «политеха», чтобы быть в «унисон» с предприятием. Тем более, что кроме политехнического, в Тольятти тогда других институтов не было. Конечно, это было не моё! В школе хорошо училась, любила математику. И порой одна из всего класса могла решить тождественное уравнение или задачу. Мечтала стать учительницей или артисткой: мне казалось, что эти профессии схожи. Но наша неустроенность в жизни покончила с иллюзиями, и пошла девчонка рассчитывать зубья в станках, учиться отличать метчик от плашки, пескоструйную установку от фрезерного станка.

       Уехала бы из дома, попробовала бы осуществить мечту самостоятельно, но за душой не было ни копейки даже на билет, и попросить эту копейку — не у кого. Ещё молодые и очень красивые мать с отцом помочь не могли, им самим хотелось нормальной жизни, а тут дочка выросла. Пусть идёт работать, хватит на родительской шее сидеть! Хотя… Винить их — дело неблагородное и неблагодарное. Надо было совершать решительные поступки самой! Но боялась ругани, не хотела скандала.

       На заводе жизнь кипела, молодёжи скучать не давали. Записалась в кружок художественного слова, участвовала в концертах и КВНах, даже съездила в Москву к Маслякову. Играли с командой города Фрунзе. Я здорово переволновалась, проиграла очко сопернице по конкурсу, переживала жутко. Но эпизод тот вырезали и по телевизору показали только достойное. Насмотрелась тогда на Москву, накупила родным подарков, редких вкусностей, вернулась, будто из-за границы.

       А выступая как-то летом на заводской турбазе, словила настоящий кайф!
Это был мой звёздный час — покорила публику словом. Читала отрывок из «Сказок об Италии» Максима Горького и видела перед собой широко открытые глаза, а у некоторых зрителей открытые рты. Не подвёл меня ни голос, ни память и даже аплодисменты прозвучали не сразу, а только, когда народ чуточку пришёл в себя от услышанной истории. Эх! Потеряла страна великую артистку... Это одна из самых моих ярких искорок.

***

       Отработав два года архивариусом в отделе Главного Механика, перешла в Прессовое производство, где работала контролёром ОТК. Денег стала получать раза в три больше, которые отдавала матери, а уж та выделяла мне небольшую сумму на обед и обновки. Так было принято в нашей семье. Всем заведовала мать, и до самого замужества я помогала родителям растить сестру и брата. Через много лет сестра об этом даже не вспомнит и втихую "прихватизирует" материнскую квартиру. Посчитает, что это естественно, а может просто в голову не возьмёт - оно ей надо! А после и наследством не поделится - ни с братом, ни со мной.

       Уйдя работать из отдела в цех, я почувствовала себя более самостоятельной, а главное изменилась сама работа: вместо бумаг — живое дело, где результат видела практически сразу.

       В огромных производственных корпусах всё стучит, гремит, лязгает, пахнет маслом и железом, но очень чисто, светло и просторно. Повсюду огромные прессы, станки всех типов, контейнеры с готовыми деталями, автокары мчатся как по проспекту. Весь народ в делах, без суеты…

       Наблюдала, как из листа металла прессовался каркас, который начинялся разными деталями и сборками, а потом из ворот Главного корпуса вылетал сверкающий автомобильчик. Красота!

       ВАЗ строился по проекту ФИАТа, поэтому на заводе работало много итальянцев. Молодые и не очень - в основном очень доброжелательные и простые мужички. Двое из них учили группу девчонок разметке и эталонированию, и меня определили в эту группу.

       Люди верующие — итальянцы носили своих «мадонн» на золотых цепочках. А их ученицы, будучи комсомолками, пытались доказать на пальцах первичность материи и внушали взрослым дядечкам идеи научного коммунизма из школьной программы. Я рисовала на бумаге солнечный круг, а вокруг него планеты, давая понять: всем вершит природа, а не бог. Тогда не соображала, что мои наставники хотя и итальянского происхождения были не менее грамотные, чем я. Да и непреклонный еретик Джордано Бруно, впервые заговоривший о бесконечности миров — их соотечественник.

       Но иностранцы не смеялись! Относились к работающим женщинам очень уважительно, без скабрезных шуток и апломба, понимая, что навязанные государственным строем приоритеты у их подопечных просто так не исчезнут.

       Это в начале девяностых, после снизошедшей на нас «свободы с демократией», многие наши граждане надели кресты на толстых цепочках, прикрываясь ими от совершённых грехов, дружно пошли в церковь, дружно стали креститься, прося у бога не прощения, а насущного.

***

       Частенько инженерно-технических работников посылали на уборку мусора в достраиваемые корпуса завода, которые готовились к сдаче под ключ.
 
       Как-то отпахав полный рабочий день на холоде и практически без обеда, наш отдел в полном составе ожидал транспорт. Но автобусы один за другим проезжали мимо пустыми. И неспроста! Оказывается, таким образом, водители бастовали. Что-то им там обещали, но не заплатили, и они отыгрывались на уставших и голодных людях. И тогда один из наших шибко умных и правильных инженеров воспитанный на книжках о революционной борьбе, в противовес жадным шоферюгам предложил взяться всем за руки и перекрыть дорогу, идущую от завода к городу. Обиженные противостояли обиженным. Я от такого предложения отказалась...
 
       Пока автобус был где-то далеко, цепочка выглядела очень красиво, почти как на первомайской демонстрации только без транспарантов. Но как только автобус оказался близко, у наших очень смелых итееровцев хватило ума разбежаться в разные стороны. И правильно... Автобус, не замедлив скорости, промчался мимо. Одна из моих старших коллег спросила, почему я отказалась участвовать в столь достойном на её взгляд мероприятии, обвинив меня в предательстве общих интересов. И я, будучи девятнадцатилетней девчонкой, объяснила женщине, которая была в два раза старше меня, что хорошо знаю нрав этих шоферюг. Отец в своё время был одним из таких. И когда злился, то лучше было смолчать и уступить.

       Это моё знание нрава "работяг" подтвердилось через пару лет реальным и совершенно жутким случаем...

       Выпускники одной из школ Тольятти встречали утреннюю зарю, гуляя по широким проспектам Нового города, взявшись за руки. Навстречу им на большой скорости "летел" самосвал. Ребята ещё крепче сцепили руки и, смеясь, решили его остановить... Не остановили!
 
       Разорвав цепочку из нарядных детей, он промчался мимо. Четыре трупа и шесть искалеченных молодых жизней - таков был результат победы одного урода в то нежное и розовое летнее утро! Вот такое НЕ предательство общих интересов!

       Человек - натура непростая.
       Иногда это святой.
       Иногда - зверь.
       А иногда - просто дурак.



Прод. http://www.proza.ru/2016/01/05/831