Женская месть

Была у меня в начальной школе подружка Ирка Петрова. Девчонка она была странноватая и вредная. Однажды, к примеру, будучи у меня в гостях, взяла, да и украла моего маленького пластмассового пупсика Ванечку, которого мне из командировки в Москву привёз папа. А когда раскрыла в школе свой портфель, и я случайно увидела там этого своего Ванечку, так ещё долго отнекивалась и выдумывала, что это не мой, а её пупсик, якобы и ей папа точно такого же из Москвы привёз. Так или иначе, с Иркой мы всё равно дружили, учились в одном классе, жили в одном доме и играли в одном дворе.

И вот однажды мы с ней в очередной раз поссорились. Сейчас уже точно не вспомню, что послужило поводом, помню лишь, что инициатором ссоры была именно Ирка, а я, так сказать, «проходила по делу» пострадавшей стороной. И вот мало было Ирке нашего личного конфликта, так она ещё и общих приятельниц со двора подбила со мной не играть и даже не разговаривать. Выхожу во двор, а отовсюду косые взгляды и демонстративный такой девчоночий игнор. Ну, и торжествующий взгляд Ирки, естественно.

И тогда задумала я Ирке отомстить. Вообще, по натуре «я человек не мстительный, я взаимный». В то время спальный район, в котором мы тогда жили, только-только застраивался, и на окружающих нас стройках можно было найти массу интересного для использования в дошкольном и младшем школьном возрасте. Например, мел. Может, у этой штуки какое-то другое название правильное (я никогда не была сильна в химии и стройматериалах), одним словом, это такая твёрдая белая извёстка, отломленным куском которой можно было рисовать на асфальте. Да не просто рисовать! Рисунки, выполненные этим волшебным по тем временам стройматериалом, довольно долго не смывались в отличие от того, что было изображено обыкновенными школьными мелками.

И вот не лень же мне было, заручившись куском этого то ли мела, то ли извёстки, перед тем, как самой последней (!) уйти со двора, терпеливо нацарапать на его асфальте огромными буквами: «ИРА ПЕТРОВА ДУРА». Буквы были действительно огромные с тем расчётом, чтобы Ирка увидела «мою страшную месть» во всей красе со своего восьмого этажа, на котором она тогда жила. Да и написала я это аккурат под окнами её комнаты.

Безусловно, злокозненная надпись не могла остаться незамеченной (да ещё и долго несмываемой!), о ней много судачили и на этой почве ещё больше сочувствовали Ирке. Наиболее активно сочувствующие пытались надпись стереть, да не тут-то было: в советские времена, видать, производили качественные стройматериалы. В итоге несколько девчонок из Иркиного окружения мне «переотомстили»: с помощью кусочков красного кирпича поверх белого «ИРА» они написали красное «ЛИЗА». Переправить таким же способом фамилию «ПЕТРОВА» на мою у них, видимо, сил уже не хватило, да и фамилия у меня подлиннее будет! С тех пор во дворе какое-то время красовалась красно-белая надпись: «ЛИЗА ПЕТРОВА ДУРА», но это уже такого эффекта, как оригинал, не производило. Кроме того, я всегда могла сказать, что никакого отношения к некоей Лизе Петровой не имею и вообще таковой не знаю.

Когда же надпись наконец-то была смыта дождём и затёрта нашими детскими сандалиями, мы с Иркой помирились и продолжили дружить, как ни в чём не бывало...