Взлет

I
Эмили жила на улице Дантан, и рано осталась без родителей. Они были бедняками и не могли дать многое своей дочери. Хозяин дома, где ютились семья, быстро нашёл ей занятие, и в восемь лет она просила милостыню в кварталах, расположенных поблизости. Пьер Ксавье оказался довольно зажиточным человеком, но полагал, что люди должны приносить ему пользу. А если  дал приют несчастной сироте, то за это надо расплачиваться в обмен на жалкий угол и едва сносную еду. Он установил некий минимум, который девочка должна была приносить каждый день. Не меньше двух сотен сантимов зимой (до 2 десимов), и полуфранка летом (5 десимов). Если у неё не получалось, то оставалась без ужина. Бить её было не в его интересах, живя впроголодь, она перестала вообще носить ноги. Но, затрещины и оплёухи, раз мало принесла, доставались непременно. Эми уже к этому привыкла, и не знала другой жизни. Кормить её, помимо этого, хозяином категорически запрещалось, и на кухне той редко что-нибудь перепадало. А, будучи самолюбивой и гордой девочкой, местные помойки она не посещала. Ловить ворон или голубей было откровенно жалко, она и старалась, как могла, принести Пьеру больше денег. Правда, зимой, чтобы не замёрзла, ей давали тёплые вещи, но для самой последней бедноты. И она приносила, сколько требовал  Ксавье, а если выходило больше, немного откладывала в тайник для себя. Ведь есть хотелось всегда.
II
Обычно она просила милостыню на улице Таер, переходя на Эколь и Эделин. Редко заходила на Крийон. Там её не любили. Иногда бывала на Преше, но там выходило не так много. Зимой было хуже. И находиться на улице весь день, и подавали меньше, да и зайти погреться в ту же булочную или магазин гораздо сложнее. Продавцы не любили этого и часто прогоняли её. Сегодня, выпал, особенно неудачный день. Эми собрала только чуть больше половины необходимой суммы, был уже вечер, замёрзла и зашла погреться в булочную. Хозяин косился на неё, но и не настаивал, чтобы уходила. Конечно, видя её у себя не первый раз, он хорошо знал, что ничего не украдёт, а если есть немного денег, купит какую-нибудь лепёшку. Но, видимо, денег не было, и  девочка только грелась. Неожиданно хлопнула входная дверь, и владелец булочной засуетился перед постоянным клиентом. Тот набрал больше, чем на 100 франков, он упаковал и с поклонами проводил его. Уже выходя  со своим пакетом, посетитель обратил внимание на ребёнка, который не сводил глаз с рядов выставленной сдобы. Конечно, после целого дня на улице,  сильно проголодалась. К тому же в сознании постоянно возникала мысль, что и ужина не будет. Ведь денег-то у неё слишком мало. Но украсть даже у хозяина она не могла. Поэтому и не в состоянии ничего купить.
- Как тебя зовут? - спросил незнакомец.
- Эми. Эмили, - поправилась девочка.
- Какую  булку ты хотела?..
   Ребёнок, не думая, показала на первую попавшуюся. Клиент заметил это и улыбнулся.
- Сколько стоит? - спросил тот у владельца.
- 15 франков, - сказал хозяин в полупоклоне.
- Хорошо. А вот эта?..
- Уже 20, господин, - ответил он.
- Вот двадцать, но дайте ей ту, которую сама выбрала. А оставшиеся пять франков мелочью. Вы всё поняли?..
- Да, естественно, - согласился тот.
Эми получила выбранную булку, и много мелочи десимами и сантимами.
- Спасибо, - сказала девочка.
- Ничего, ешь, - ответил  посетитель. - С утра, наверное, и маковой росинки не было.
Эмили кивнула.
- Мы в расчёте? - спросил незнакомец у хозяина.
- Да, господин журналист, вполне, - подтвердил владелец булочной.
- Тогда всё, - сказал он и вышел, прикрыв  за собой дверь.
- А это кто? - спросила Эми с набитым ртом.
- О, - ответил хозяин, - журналист одной из центральных парижских газет, - Эжен Дюбуа.
- Я и не знала, - сказала девочка.
- Откуда тебе знать, - рассмеялся тот, - ты же газет не читаешь!..
             Эмили согласилась.
- Вот что, - продолжал он, - у тебя четверть часа закончить еду. Через  полчаса  закрываюсь.
- Хорошо, - ответила Эми, - я успею, - продолжая, есть булку.
    Через десять минут девочка ушла и медленно побрела в сторону дома. Сильно клонило ко сну.
- Надо отложить деньги, - подумала Эмили. - Отдам 200 с небольшим сантимов, а остальное, спрячу в тайник. На будущее пригодится. Завтра снова день. Опять могу не добрать. Ничего. Тогда вложу и смогу поужинать. Не каждый раз бывает такая удача.
III
                Эми оказалась совершенно права. День опять выдался неудачный, и она набрала всего 120 сантимов. Но зато теперь могла вложить и спокойно поужинать. Правда, после вчерашней трапезы девочка была не так голодна, но покупать лепёшку не стала. Отдав хозяину собранные деньги, Эмили получила свой ужин, и заняла отведённый ей угол. Неожиданно ей в голову пришла естественная мысль. Ведь денежные сбережения неизбежно закончатся, а что тогда будет вкладывать?.. Хорошо, завтра может быть удачный день. Но послезавтра опять не наберёт столько, чтобы получить ужин. А значит, нужно найти того господина. Конечно, греться и ждать его в булочной девочка не имела никакой возможности. Даже не потому, что мог и не зайти. Это равносильно стать на колени и просить о куске хлеба. А Эми была слишком самолюбива. С хозяином совсем по-другому, - зарабатывала на еду и кров, собирая у многих и многих людей. Но здесь могла предложить ему выполнять какую-нибудь работу, - отнести письмо, или убрать комнату. В обмен на еду и место в тепле. Уже не надо стоять целый день и просить, а потом отдавать хозяину. Это настоящий, ничем себя не унижающий труд. А как узнать, где он работает? - Да спросить у разносчика газет, в какой именно пишет такой-то журналист! Конечно, вероятно, и не в одной из многих. Но может поискать. Какая разница, где ей стоять?.. С этими мыслями Эми уснула. На следующий день, получив скудный завтрак, девочка вышла на улицы. Но спрашивать недалеко от дома сочла опасным. Вполне может узнать хозяин, куда хотела от него уйти. Поэтому отошла подальше, и спросила у незнакомого распространителя, где пишет господин журналист Эжен Дюбуа. Разносчик  немного подумал, она подсказала, что в одной из центральных газет. Тот облегчённо вздохнул, перелистал несколько изданий, и сказал ей  название. Тогда Эмили осведомилась о её стоимости. 
  Разносчик удивился: - Зачем ей газета?..
             Но назвал цену издания.
 Тогда девочка достала из кармана отложенные деньги, и купила её.
 - Наверно, послал хозяин за свежей почтой, - решил он, и забыл о ней.
              Поступок Эми казался безумным, но только с первого взгляда. Спросить у него, где находится редакция, она не могла, слишком необычно это выглядело. Ведь ребёнок, ясное дело, не умела читать. Это вызывало много вопросов, и тем легче её было найти. А теперь, свернув за угол, и пройдя ещё двести метров, поинтересовалась у пожилого господина, где находится редакция такой-то газеты. Тот с превосходством прочёл название улицы и номер дома. Девочка поклонилась ему, и уже у первого прохожего уточнила, где находится эта улица. Ей, хотя и не с первого раза, показали, куда именно нужно идти. Спрашивая по дороге,  нашла ту самую улицу, и спросила о номере дома. Солидная дама с достоинством объяснила. Последнее было совсем легко. Эми поинтересовалась у швейцара, в этом ли доме находится редакция столь уважаемой газеты. Хорошо одетый старик  утвердительно ответил, что действительно так. Идти в само издание, даже держа номер газеты, чтобы найти знакомого журналиста, Эмили сочла слишком неудобным. Поэтому оставалось ждать.
IV
              Сегодня Эжен не стал задерживаться у себя надолго. Уже в два он вышел, чтобы успеть на встречу, о которой ему надо было писать репортаж. Девочка ждала не более полутора часов. Сразу узнав незнакомца, она последовала за ним. Догнав журналиста, ребёнок окликнула его. Тот остановился.
- Господин Дюбуа, - сказала запыхавшаяся Эми, - Вы меня не помните, но однажды вечером зашли в булочную, где я грелась. Купив то, что было нужно, заметили меня, и угостили булкой, хотя купили дороже, чтобы отдать  оставшиеся деньги.
 Эжен на секунду задумался, поднёс руку ко лбу, и воскликнул: - Эмили!..
- Да, всё правильно, - согласилась девочка.
- Продолжай, - разрешил журналист, - я спешу на важную встречу.
- Понимаете, может быть, Вы нуждаетесь в услугах, убирать комнату, разносить письма, выполнять какие-нибудь не столь важные поручения?..
 Тот внимательно посмотрел на неё, и сделал знак: - Фиакр!..
 Подъехал открытый экипаж. Он занял место, сказав Эми: - Едем и продолжай!..
- Наверно, я сказала всё, что хотела. А выбор за Вами.
- Слушая тебя, и вспомнив сцену в булочной, я пришёл к выводу, что ты умная и сообразительная девочка. Ведь проще было спросить у хозяина.
- Эми ответила: - Владелец булочной и так мне сказал, кто Вы такой. - Это уже много. А просить о куске хлеба я не собиралась. К тому же так меня легче было найти.
- Тебе сколько? - спросил Эжен.
- Восемь. Но не читать, ни писать я не умею. Родители были бедны, откуда там грамота!..
-  Знаешь, для восьмилетней девочки ты вполне здраво рассуждаешь. Я видел многих твоих ровесников,  которые  не могли и связать двух слов. Вот мой адрес, я набросаю несколько строк, покажешь его консьержке. Она пустит тебя ко мне домой. Наведи пока порядок, живу я один, тебе никто не помешает. А что касается издательства, конечно, такая работа всегда найдётся. Чтение и письмо поправимо, в эти годы дети ещё играют в игрушки и слушают сказки. У меня встреча, фиакр доставит тебя по адресу. Увидимся вечером.
             Эжен вышел, и начал подниматься по ступеням довольно высокого здания.
- Куда ехать? - спросил возница.
              Эмили показала ему ; листа плотной бумаги.
- Ясно, - ответил он и довёз Эми до квартиры Эжена Дюбуа.
    Девочка поискала в карманах, поблагодарила и дала  ему один франк. Тот улыбнулся.
- Всякое даяние - благо, - сказал ей и стегнул лошадей.
- Надо же, - думал дорогой, - сама собирает милостыню, стоит только посмотреть, во что одета, и то понимает, что даром в жизни ничего не даётся!.. Слишком  умна  для своих лет.
 - А отдала-то, от последнего!.. Прямо по Евангелию. И возница перекрестился.
V
              Эми позвонила,  и показала консьержке плотный лист бумаги с запиской.
- Третий этаж, - сказала она ей.
              Девочка протянула той ещё один франк.
 Пожилая женщина, дала Эмили ключ и проводила до самой двери.
- Надо же, - подумала про себя, - маленькая, а всё понимает.
             Она поблагодарила, и, дотянувшись до замочной скважины, повернула ключ. Слегка толкнув дверь, без труда открыла её. Закрыв дверь, огляделась. Да, жилью известного журналиста не помешала  хорошая уборка. Присутствия женской руки не ощущалось.
              Немного отдохнув, девочка взялась за дело. Она протёрла пыль, аккуратно разложила вещи, убрала постель. Потом нашла ведро, набрала немного воды, и вымыла пол. Выбросив мусор,  занялась кухней. Вымыв руки, привела в порядок посуду, разложив тарелки, и убрав остальной кухонный инвентарь. Закончив с тарелками, Эмили устало заняла табурет. Найдя пакет с продуктами, достала немного и утолила голод. После этого она закрыла воду и устроилась на диване в прихожей, не забыв закрыть дверь.
            Эжен вернулся незаметно. Открыв своим ключом, оценил наведённый порядок, переоделся и направился на кухню. Приготовив ужин, журналист  позвал Эми, разбудив её. Девочка, ещё окончательно не проснувшись, предстала перед ним.
- Давай ужинать, - сказал тот. - И зови меня по имени. Ты хорошо потрудилась, и заслужила свой обед.
- Но мы же собирались на ужин, - возразила Эмили.
- А мы совместим, - ответил журналист. - Я тоже не обедал. Вымой руки и приступай к еде. Я буду говорить, а ты занимайся своим делом.
             Она кивнула.
- Так вот, - начал Эжен. - С первой частью своей работы ты справилась. Дома. Это хорошо. У меня давно не было всё так аккуратно разложено. Теперь, что касается редакции. Для начала тебе нужно купить приличную одежду. Согласись, в таком виде нельзя появляться в издательстве или серьёзной газете. Ты курьер или пришла с поручением. Для этого завтра с утра сходим в магазин, и присмотрим тебе не очень дорогую, но вполне сносную одежду. А после ужина мы с тобой немного займёмся образованием. Чтобы передать письмо, надо знать кому, поэтому нужно научиться в первую очередь читать, а затем, и писать. Считать, я думаю, ты умеешь. Но мы переведём это на язык цифр, чтобы  смогла найти номер дома, или квартиры. Вложить в дверь письмо именно тому, кому оно адресовано.
- С этим проще, - ответила девочка. - Цифры, в известных пределах, я знаю.
- Этого мало, - сказал Дюбуа. - Над ними нужно проводить сложные действия. Но думаю, ты быстро научишься.
             Эми улыбнулась.
Закончив ужин, она ответила: - Я вымою посуду.
- Хорошо, - согласился Эжен. - Наведи чистоту и приходи в комнату.
             Пока тот поправлял свои записи, Эмили  убирала кухню. Убедившись, что всё в порядке, девочка вернулась к журналисту.
VI
- Начнём с цифр, - сказал он, и начал объяснять ей основы математики.
              Через полчаса Эми прекрасно ориентировалась в числах до ста, и уже умела производить над ними несложные арифметические действия.
- Превосходно, - отметил тот, - в отношении твоих способностей я не ошибся. Пока этого хватит. Продолжим позже. Теперь чтение и письмо. Здесь сложнее.
               Но уже через час девочка смогла прочесть первое предложение в своей жизни.
- Великолепно! - воскликнул Дюбуа, - ты буквально ловишь "на лету". Детских книг у меня нет, только художественная литература, но начни отсюда.
                Эми, медленно, вглядываясь в буквы, стараясь понять, что она только что прочитала, осилила первый абзац.
- Хорошо, - сказал журналист, - а теперь перескажи его своими словами и объясни  содержание, как ты его понимаешь.
               Минут за пять девочка справилась с заданием.
- Прекрасно, - похвалил её Эжен, - начало положено. Я куплю тебе что-нибудь детское, и будешь сама читать сказки. А затем мы перейдём непосредственно ко взрослой литературе, и разумеется тому, чем я непосредственно занимаюсь. Ещё не устала?..
- Немного, - ответила  Эмили.
- Теперь письмо. Это труднее, но ты уже знаешь буквы и умеешь читать. Попробуй написать: "Я сегодня очень устала". Предложение всегда начинается с большой буквы, как и имена, названия, фамилии. В конце ставится точка, или по смыслу, восклицательный или вопросительный знак. Вот так, - и показал ей.
             Девочка кивнула и принялась за работу. За несколько минут она справилась.
   Журналист,   взглянул, исправил ошибку и погладил её по голове.
- Молодец, - сказал он. - Только один промах. - Ещё: - "Я много работала, поэтому заснула".
              Эми написала предложение примерно за три минуты, и задумалась. И всё-таки, поставив запятую, вернула текст учителю. Тот с удивлением посмотрел на неё:
- Мало того, что ты нигде не ошиблась,  правильно поставила запятую, разделив по смыслу фразу. Об этом мы с тобой не говорили.
- Но в тексте, который ты давал читать, эти знаки были!.. Я не могла понять, что они означают. А потом догадалась, что  делят предложение по смыслу.
Журналист опешил: - Эмили, сколько тебе лет?..
- Восемь, а что? - удивилась девочка.
- Но ты никогда не знала об этом!..
- Ну, и что! - равнодушно пожала  плечами. - Не обязательно знать, можно и догадаться.
- А ты, часом, о Гельвеции не слышала?..
- Не-а, - весело ответила Эми. - И от вредности даже не знаю, кто это такой. - Король?.. А может, известный учёный?..
              Эжен почувствовал необходимость ухватиться за что-то твёрдое. Попадание в цель со второго выстрела, даже не имея представления о том, с чем имеешь дело!..
              Эмили, безусловно, была необыкновенной девочкой. Вот только как тот смог её разглядеть, журналист не понимал. Ведь столкнулся с ней совершенно случайно, да, проявил великодушие в отношении ребёнка, собиравшего милостыню. Но интуитивно осознать, что это не совсем обычная девочка, превосходило пределы его знаний.
- Хорошо, - сказал он, - пока достаточно. Можешь отдыхать. А я ещё раз взгляну на тот репортаж, которым занимался сегодня.
              Эми согласилась, и незаметно взяла книгу, из которой Эжен предлагал ей тексты для чтения. Открыв её сначала, довольно быстро освоилась в незнакомой области, и начала читать самостоятельно. Не понимая отдельных слов, исходя из общего содержания, догадывалась  об  их  смысле. Девочка читала всё легче и легче, пока самой  не стало ясно, что может воспринимать это не как учебное пособие, а книгу для внеклассного чтения. Отложив её в сторону, Эмили вернулась к математике. Она складывала, вычитала, делила и умножала, через полчаса едва не мысленно могла произвести все возможные вычисления. Но в пределах сотни. Эми задала себе вопрос: - А что же дальше?.. Написав "100 + 1", девочка задумалась. Как сделать, чтобы показать сумму?.. После "0" следует "1", и его нужно только заменить. Конечно, "101". Тогда дальше "102","103" и далее до "110". Но если так, какой будет следующая цифра?.. А ведь во втором десятке это "11", значит, "111", "112 и "120". Эмили всё поняла: "130", "140" и т.д. - Теперь, что после "199"?.. Да, нули останутся, но как показать вторую сотню?.. Поставить цифру "2", и вести счёт дальше. Так, с лёгкостью разбирая систему счисления, способная ученица добралась до "999", и остановилась, чтобы  прибавить единицу и перейти к следующему десятку. Девочка знала, что это слово называется "тысяча", но каким образом из трёх знаков сделать четыре?.. Как образуют "100"? - к "99", держа в памяти "10", дописывают "0". Значит, и к "999" тоже, ведь нет никакой разницы, система счёта осталась той же!.. "1000". Это предел. Ну, а затем всё легко, добавляя единицы, десятки и сотни. В большем Эми пока не нуждалась.
              Вздохнув, шалунья перешла к письму. Прочитав фразу из книжки, сорванец попробовала её воспроизвести на бумаге. - Десять минут, - сказала себе. - Много. Посмотрим ошибки. Только одна. Это хорошо. Следующее. Семь минут. Без ошибок. Ещё одно. Шесть минут. Безукоризненно. Дальше. 4 минуты, но одна ошибка. Незнакомое слово. Замечательно. Три минуты. Всё правильно. Ещё столько же. Верно. Последнее. Две минуты и Эмили не ошиблась. Хватит. Сейчас можно остановиться, раз это "домашнее задание".
               Девочка отложила перо и бумагу, убрав с видного места.
- Ну, зачем Эжену знать, что потихоньку учится сама?.. Совершенно излишне. Когда тот увидит результаты, будет другой разговор, а сейчас это только развлечение. Эми устроилась удобнее на диване, и уснула. Журналист скоро погасил свет, принял душ, и лёг спать.
VII
                Утром Эжен Дюбуа отвёл её в магазин недорогой детской одежды, и Эмили смогла обновить свой гардероб. Старую одежду она оставила.
- Я никогда не вернусь обратно, - сказала его протеже. - Что бы со мной ни случилось.
                Эжен пожал плечами, и направился вместе с ней в издательство. Журналист  поговорил с редактором, тот согласился, но сказал, что неплохо бы получить дубликат свидетельства о рождении. Эми кивнула головой и оглядела помещение. Везде сновали курьеры, разносчики, появлялись сами журналисты, даже из других газет. Редактор находился у себя и решал неотложные вопросы.
- Эмили, - позвал  Эжен, - эту статью нужно отнести в редакцию газеты на улице Вожирар, №41. Вот деньги на дорогу. Возьми фиакр.  Написав короткую записку, отдал ей конверт. Она кивнула и исчезла. Быстро передав статью, девочка с ответом вернулась обратно.
- Ты хорошо работаешь, - сказал тот.
- Пустяки, - не согласилась  Эмили.
- Где наш счетовод? - вышел из своего кабинета редактор. - Перепутал размеры баланса для срочных денежных бумаг, и сегодня не явился на работу. Что-то в семье. Считать на счётах, - нет времени, а через два часа ведомость должна быть готова, а кассир приступить к выдаче.
              Девочка осторожно подошла к нему:
- А в чём состоит его работа?..
- В чём, в чём! - Отнять, вычесть, разделить. Но столько цифр!..
- Это не страшно, - возразила Эмили. - Мне нужен способный помощник, который будет всё внимательно записывать. С цифрами я справлюсь. Потом проверите.
- Но как ты сделаешь?.. На бумаге,  счётах?..
- В уме, - спокойно ответила она.
  Редактор едва удержался на ногах.
- Вы можете легко убедиться, - сказала Эми. - Напишите две колонки цифр и результат на бумаге. Затем скажете мне, и я отвечу. Только следите за временем.
- Хорошо, - согласился тот.
 Через десять минут он вышел.
- Ты готова? - спросил глава издательства.
- Вполне, - ответила девочка.
   Пожилой мужчина  начал читать длинный ряд  цифр  арифметических действий.
- Это первое, - пояснил главный редактор.
- Хорошо, - улыбнулась Эми.
   Потом прочёл вторую строку чисел, и вопросительно посмотрел на неё.
- Сколько это заняло времени? - поинтересовалась юный счетовод.
- Восемь минут, - ответил взрослый мужчина.
- Первая колонка - 432, вторая - 885. - Успела?..
 - Две минуты, - странно посмотрел на неё редактор газеты. - Ты занималась с преподавателем?.. Или в спецшколе?..
- Я просила милостыню, - пояснила девочка. - Это оказалось более существенным.
- Передайте ей все бумаги, и пусть возьмёт помощника счетовода, - рассеянно сказал глава издательства и скрылся в своём кабинете.
             Через три четверти часа кассир получил готовую ведомость для оплаты. В редакции журналисты ожесточённо спорили, откуда что берётся,  Эжен тихо отвёл её в уголок и спросил:
- Эми, но откуда? - Вчера едва научилась считать до ста.
- А пока ты работал, я освоила счёт до тысячи. Ночью, когда засыпала, вычитала и делила  в уме. Вернёмся домой, я покажу тебе свои записи.
- И ты претендуешь на работу курьером? - спросил тот. -  Не знаю, что у тебя получится с литературой.
VIII
             Вечером Эжен, как ему и обещала девочка, посмотрел её наброски и был откровенно удивлён.
- Хорошо, - сказал он, - прочти мне немного вслух книгу, которая тебя заинтересовала.
      Эмили выполнила его желание.
- Расскажи и объясни содержание, - предложил тот.
            Она свободно изложила ему, в чём состояло задание.
- Превосходно, - воскликнул Дюбуа, - но я выполняю свои слова. Вот мой подарок, - протягивая ей красиво оформленные сказки для детей. - Хотя думаю, в этом уже нет необходимости. Смотри мои статьи, которые я пишу. Кстати, оценим сейчас твоё письмо.
              Эжен взглянул на часы и продиктовал ей небольшой отрывок текста. Через несколько минут девочка передала ему лист бумаги.
- У тебя неплохой почерк, - отметил тот. - Две ошибки, но это незнакомые слова, ты их могла не знать.
              Журналист посмотрел на время диктанта.
- Молодец, ты писала, почти не задумываясь. Прекрасно. Вот тебе атлас по географии и экскурс о жизни других стран. Свободное время лучше посвятить именно этому. И загляни в нашу вечернюю газету. Если тебе что-то будет неясно, я поясню. Пора за стол.
              Учитель и его ученица приступили к ужину.
Вымыв посуду, девочка взялась за газету, а Эжен, - правку последнего репортажа.
Минут через десять Эмили вернула его издание, сказав:
- Я не поняла всего пару слов и выражений, - и протянула ему несколько строк на листе бумаги.
- Да, это сложно, - согласился он, - политические и экономические обороты. Но я поясню.
               За пять минут Эмили получила представление о том, что ей показалось неясным.
- Ах, да, - спохватился Эжен, - вот, возьми словарь, и неизвестные слова ищи там. Если после этого ты не сможешь уловить смысл фразы, - спросишь у меня. Да, и прочитай два моих последних репортажа.
- А ты хорошо пишешь, - сказала девочка, - минут через десять вернув их ему.
              Тот невольно приосанился.
- За тобой география, - ответил он.
               Девочка кивнула и погрузилась в материки и континенты.
IX
   Назавтра Эми отнесла две статьи Эжена, и выполнила небольшое поручение редактора.
              Находясь у него в кабинете, девочка рассказывала ему, что видела по дороге. Журналист писал статью, и почти не слушал её. Неожиданно тот остановился, и внимательно посмотрел на неё.
- Опиши на бумаге, - сказал Дюбуа.
              Через полчаса Эми справилась с заданием. Он решил сделать себе небольшой перерыв, и прочёл, что ему написала посыльный.
- Ты знаешь, интересно, - заметил Эжен. - Вполне сносный стиль, и даже без ошибок. Я поговорю с редактором, и мы пустим это в "подвал".
- Куда? - удивилась курьер.
- На последней странице отводится место для разных второстепенных новостей. Я думаю, читателям кварталов, где всё происходило, покажется интересным. К тому же, вполне вероятно, увеличит спрос на газету.- Схожу согласовать, - сказал Дюбуа, и вышел.
- Выйдет в вечернем выпуске, - сообщил ей журналист, вернувшись. - Как новости специальных корреспондентов. Конечно, это черновая работа, но для тебя немаловажно. В восемь лет уже публиковать свои заметки  одной из центральных газет.
            Эми горделиво выпрямилась.
- По сути, я занимаюсь тем же самым, - сказал Эжен. - Только пишу серьёзные репортажи, а ты - небольшие корреспонденции. Не так далеко Рождество, а там и Новый год. Опять надо подумать о чём-нибудь соответствующем. Милая рождественская история, или что-то в этом роде. Ты читаешь географию?..
- Наполовину, - ответила девочка.
- Это как? - уточнил тот.
- Самой книги, - пояснила Эми.
- Ты быстро справляешься, - похвалил её журналист.
- Пустяки, - возразила начинающий критик.
             Эмили задумалась над его высказыванием, и начала набрасывать слова на бумаге. Ознакомившись с детской книжкой, которую подарил Эжен, ей особенно понравились стихи, посвящённые детям. У неё появилась мысль, а не смогла ли она создать что-либо подобное. Конечно, не такому возрасту, но для взрослых. Прочитав солидную часть художественной книги Эжена, молодой автор получила представление о существующих литературных оборотах и приступила к делу. Это заняло целый час, но Эмили написала вполне серьёзное стихотворение о Рождестве, зиме и Новом годе. Вспоминая стихи для детей, юный поэт невольно сравнивала сам стиль написания столь разных произведений, обращая внимание на созвучие строк, сам ритм, и изложение текста. Подумав, ещё минут пять, решила, что лучше не получится, и направилась искать журналиста, который вышел по своим делам. Написанное стихотворение было достаточно большим, на 7-8 строф, и Эми опасалась, что Дюбуа  даже откажется его рассматривать. Наконец, тот появился, и спросил:
- Ну, что, начинающий автор?.. Опять решила меня занять побочной работой?..
- Нет, но ты говорил об истории на Рождество. Я написала стихотворение, но не знаю, как ты его оценишь. Это мой первый опыт.  Для взрослых.
- Даже так? - с интересом взял лист Эжен, и начал внимательно изучать предложенный текст. - А сколько времени у тебя это заняло?..
- Чуть больше часа, - ответила она.
- Ты знаешь, очень даже пойдёт, и о рождественской истории думать мне не придётся. Конечно, не Ронсар, тем более, не Рэмбо, но очень неплохо и для центральной газеты. Читатель привык, если пишут знаменитости, а здесь незнакомый автор. Это интересно, что мы даём дорогу и другим малоизвестным дарованиям. Только придумай себе псевдоним. Желательно, мужской. Женщин у нас не жалуют.
- Эол, - сказала Эмили.
   Тот удивился.
- А ты знаешь, кто это такой? - спросил он.
- Да, - ответила Эми. - Повелитель ветров.
- Ну, раз  слишком умная, отнесу редактору на согласование. Извини.
          Журналист исчез.
  Отсутствовал минут семь, но выражение его лица было очень серьёзным.
- Ему очень понравилось твоё стихотворение, даже сказал, что трудно понять возраст и пол написавшего автора. Ведь женщины или девушки публикуют свои произведения под мужскими именами. Но вопрос сложнее. Тот предложил подумать о литературной страничке в нашей газете. Разумеется, это будет не целый лист, а два стихотворения, или стихотворение, и короткий рассказ. Конечно, на интересный сюжет. Не знаю, справишься ли ты с этим. Твоё произведение мы опубликуем на Рождество, но подумай о том, что я сказал. Получишь первый гонорар, уже официально. Если сообщения, которые мы печатаем в "подвале", тоже оплачиваются, но деньги за них тебе передаю я, это будет  серьёзно. Нашему читателю  неинтересно, когда мы печатаем широко известных авторов, тем более, когда издают то же самое в своих книгах, и естественно, мы отказались от этой идеи. Она совершенно не влияет на тираж газеты. А это деньги, на которые мы живём.
- Я подумаю, - обещала девочка.
              Проказница завела обычную тетрадь, и постепенно начала заполнять её своими стихотворениями. Писала, когда выдавалось свободное время, или приходила в голову хорошая мысль. За две недели Эмили могла поставить себе в актив около пятнадцати произведений, но решила подумать о прозе. Но не было хорошего сюжета. Сорванец пересмотрела подборку своего "подвала", и нашла два подходящих для будущего рассказа. Потратив вечер, шалунья сделала оба. Критически пересмотрев их,  нашла, что это уже можно печатать. Но не остановилась на достигнутом, и искала новые. Так появилось ещё два, а потом быстро написала следующую новеллу. Здесь её опять соблазнила поэзия, и появилось три стихотворения. Неожиданно обратила внимание на интересный сюжет, и за полчаса набросала вполне приличный рассказ. А здесь за вечер быстро изобразила два стихотворения. На следующий день - снова два хороших сюжета. Ещё пара рассказов. Небольшая пауза - и три стихотворения, следом за ними - два рассказа, один за другим. А потом - два стихотворения.
             Эжен за работой не интересовался её творчеством, только напомнил об истории, и ознакомлении с выходящей прессой. Эмили  всё это быстро изучила, и ей стало скучно.    Хорошо подумав, купила  себе пособие по испанскому языку. Англия близко, а вот с Испанией могут возникнуть языковые проблемы. Освоив грамматику, чтение и произношение, девочка посетила несколько испанских  кварталов,  внимательно слушая, как и о чём там говорят. У неё был довольно приличный словарный запас, но всё равно, некоторых слов Эми не понимала. Приходилось догадываться, что имелось в виду под тем или иным оборотом или высказыванием. С письмом справилась быстро, это было не так сложно. Но свободная речь являлась камнем преткновения. Курьер заходила в магазины, лавочки, и говорила по-испански. Постепенно исчезал акцент, посыльный ловила на себе удивлённые взгляды, и скоро тот стал почти незаметен. В редакции отпраздновали Рождество, причём спрос на газету вырос почти в полтора раза. Шеф был несколько обеспокоен этим, и велел распространителям поинтересоваться, с чем это связано. Оказалось, со стихотворением Эмили. Оно так понравилось читателям, что уже покупали для семейного чтения. Тот вызвал к себе Эжена и осведомился, как успехи девочки на литературном поприще. Журналист привёл Эми, и она предоставила свою тетрадь. Внимательно, её прочитав, редактор пожелал выяснить, за сколько времени всё  написала.
- Ну, за месяц с небольшим, - ответила молодой автор.
              Редактор ощутил себя несколько не в своей тарелке, и сказал, что с Нового года газета открывает литературную страничку. Ежедневно, по два стихотворения, или одному с коротким рассказом.
- Ты всё поняла, Эмили? - спросил тот. - У нас центральное издание, и перебоев быть не должно. Поэтому придётся работать, не жалея себя.
              Девочка со вздохом кивнула. Сейчас её больше интересовал английский. Но с ним было гораздо проще, и она быстро его освоила. Заглядывая в английские кварталы,  внимательно слушала незнакомую речь. Но с произношением не возникло трудностей, и по той же схеме постепенно теряла свой акцент, сделав его едва осязаемым.
             Тираж газеты возрастал, её стихи и проза пользовались неизменным успехом, и пока у неё оставалось свободное время,  взялась за латынь и итальянский. После того, как  знала уже три языка, два других были не намного сложнее. Много родственных и близких по значению  слов, чтение, грамматику и письмо изучала по пособиям и литературе. Что касается произношения, с латынью посещала церковь, а  итальянским -  рынки, аптеки и магазины. История повторялась, произношение улучшалось, а общаясь в той же среде, постепенно теряла свой акцент, пока тот не становился неуловимым. Но теперь свободного времени почти не оставалось, она изучала четыре языка, а помимо этого была загружена своей основной работой по издательству.
             Её материальное положение стало прочнее, Эми более изысканно одевалась, и уже напоминала не обычного курьера, а секретаря или дочь буржуа средней руки. Как раз исполнилось девять, с помощью Эжена и главного редактора девочка получила, согласно метрическим записям, повторное свидетельство о рождении, и продолжала упорно заниматься. Свои занятия иностранным языком от Эжена проказница тщательно скрывала, хранила пособия и литературу в только одной ей известных тайниках, и когда его не было дома.
X
              Однажды, выполняя поручение редактора по издательству, Эмили увидела того в коридоре примерно с мужчиной средних лет, который произвёл на неё довольно благоприятное впечатление. Она проскользнула мимо, но редактор остановил её. Девочка сделала реверанс.
- А вот это, - сказал редактор, - и есть наша Эми.
- Эол, - поправила его молодой автор.
- Да, именно 9-летний ребёнок ведёт нашу литературную страничку и по совместительству, выполняя мои поручения и журналиста Эжена Дюбуа, заполняет "подвал".
- Я читал, - ответил тот, - и на меня произвело впечатление.
- К тому же прекрасно считает в уме, и один раз даже заменила нашего счетовода, когда нам было нужно выдать гонорар по издательству. Благодаря её творчеству, спрос на издание вырос почти в полтора раза, так что, несмотря на свой юный возраст, она для нас очень ценный сотрудник.
- Вы говорили, Эми из бедной семьи, - сказал незнакомый мужчина.
- Да, к сожалению, сирота, живёт у Эжена Дюбуа, который, собственно, и привёл её в издательство. Но я, откровенно говоря, не жалею. Эмили необыкновенная девочка.
            Неожиданно собеседник редактора обратился к ней.
- Эми, - я владелец газеты (шалун ещё раз сделала реверанс), естественно, меня интересует, как живут мои сотрудники. Ты ни в чём не нуждаешься?.. К тебе хорошо относится  твой друг? - И почему, кстати, ты оказалась именно у него?..
- Эжен привёл меня сюда. Точнее, это я познакомилась с ним, и оказалась у него дома, предложив  взять на работу прислугой. Убирала квартиру, а потом стала его личным курьером. Тот занимался со мной математикой, научил читать и писать, а остального я уже добилась сама. Быстрого счёта, с его подачи вела "подвал", а господин редактор доверил "Литературную страничку".
- Спасибо, Эмили, - пожал ей руку незнакомец, - ты свободна. Кстати, мы незнакомы, - меня зовут Поль Дюнуа.
- Это большая честь, господин Дюнуа, - ответила юный автор, поклонившись.
- Можешь идти, - отпустил её редактор, и девочка побежала по своим делам.
- Она мне понравилась, - сказал владелец газеты. - Умный, способный, воспитанный ребёнок. - Вы же знаете, Камье, у нас с Элизой нет детей, после почти двадцати лет совместной жизни. Конечно, жена страстно мечтает о них. Но если нам не дал Бог, почему не усыновить?.. Брать из приюта - неясно, а с кем мы имеем дело. Взрослее - уже становятся меркантильными, и трудно сказать, что за всем этим стоит, хотят ли найти семью, или их интересуют деньги. Эми - хорошая девочка, целеустремлённая, никому себя не предлагает, даже разговаривая со мной, я не увидел никакого преклонения, или желания показать, что  лучше, чем на самом деле. Это добрый, искренний сорванец.
- Я с Вами согласен, господин Поль, - ответил редактор, - пожалуй, это исчерпывающая характеристика. Но девочка независима, и может отказаться от семьи, добиваясь всего сама.
- А как Эмили ведёт себя с Эженом? - спросил тот. - Как они относятся друг к другу?..
- Нет, господин Дюнуа, ничего такого, - ровно и спокойно. Мы праздновали Рождество, даже особенно не прижималась к нему. Ни разу между делом не обняла или коснулась губами. Тот - да, гладил её по голове, кажется, поцеловал, вручая подарок. Эми ответила, и всё. Видимо, только дружат. Она не видит в нём отца, скорее, старшего брата, учителя.
- Хорошо, Камье, пришлите её ко мне с поручением. - Ну, например, макетом вечернего номера газеты, или с письмом на моё имя. Ведь в редакцию приходят почтовые отправления, адресованные мне лично?..
- Да, и часто, - ответил тот.
- Если появится письмо, Вы известите меня, я сообщу день и время, когда мы с женой будем дома. Вручаете Эми свежий номер на подпись и конверт, указав мой адрес. Я хочу посмотреть на её реакцию. Жене я скажу, чтобы держалась в рамках, но девочка ничего не должна знать.
- Хорошо, господин Поль, я всё сделаю, - поклонился редактор газеты.
- Тогда я покидаю Вас, - всего доброго!..
- И вам всех благ, господин Дюнуа, - проводил его тот.
XI
             Эжен видел, как Эми говорила с владельцем газеты. У него даже мелькнула мысль, что она скоро его покинет. Но особенного сожаления  не испытывал. С одной стороны, той нужны родители, а отцом для неё он никогда не станет. Между ними большая разница в возрасте, и когда девочка вырастет, даже если оба полюбят друг друга, ему придётся ощущать это всегда. К тому же, Эмили слишком  независима.  Всегда останется его другом, но не больше. Забыл о главном. Если всё сложится удачно, разница в способностях между ними, с её стороны станет более очевидной. И уходить уже придётся ему. Если, конечно, между ними не вспыхнет сильного  взаимного чувства на всю жизнь.  Но наблюдая за ней, во что-то подобное тот не верил. Поэтому Эжен ничего не сказал, и день закончился, как обычно.
             Через два дня редактор вызвал Эми, вручил ей письмо и макет свежего номера газеты, и направил по нужному адресу. Сказал, что это для владельца газеты. Посыльный пожала плечами, кивнула и быстро нашла вполне приличный особняк. Она позвонила. Её встретила привратница.
- Мне нужен господин Поль Дюнуа, - сообщила Эмили. - У меня письмо и макет свежего номера  газеты.
             Женщина показала ей дорогу, и у входной двери девочку остановил швейцар. Курьер повторила то же самое, тот с поклоном пропустил её, и направил вверх по лестнице. Эми разглядывала роскошную обстановку, и медленно шла по коридору. В холле задержала старшая горничная. Девочка опять сказала дежурную фразу, которая направила её на третий этаж. Там уже встретил секретарь. Посыльный известила его о цели своего прихода, тот предложил снять верхнюю одежду, и сказал, что сейчас доведёт до сведения своего шефа. Спустя минуту он вернулся, и предложил ей войти. Поль Дюнуа принял Эмили в своём рабочем кабинете.
             Курьер поклонилась, и передала ему конверт, вручив свежий  номер газеты. Тот бегло просмотрел его и подписал в печать. Потом распечатал письмо и ознакомился с его содержанием.
- Хорошо, Эмили, - сказал он, - ты справилась с поручением.
             Девочка сделала реверанс.
- Наверно, ты никогда не видела такой роскоши, - продолжал Дюнуа. - Конечно, всё относительно, но…
- Разумеется, - ответила посыльный, - где я могла её видеть!.. Разве собирая милостыню для своего хозяина, да в такие дворцы нищих не пускают. Просила на улицах.
- А как же тогда познакомилась с Эженом Дюбуа? - поинтересовался  тот.
- Я мало собрала за день, значит, оставалась без ужина. Было холодно, зашла в булочную погреться. Хозяин хотя и косился, но не прогонял. А он откуда не возьмись. Купил целый пакет еды, и собрался уходить. Заметил меня. Увидел, что я не свожу взгляда с выставленного товара, и спросил, что я хотела бы взять. Ну, с голода, конечно, не разбирают, я показала на первое, что попалось под руку. Эжен это заметил и узнал у хозяина, сколько  стоит. Тот говорит: - 15 франков. А журналист, - это я потом выяснила, показывает на другую: - Сколько?..
   Владелец магазина отвечает: - Уже 20 франков.
               Тогда Эжен ему сказал, что дайте ей ту, которую выбрала, а оставшиеся 5 франков, - мелочью.  Сам оплатил покупку и ушёл. Владелец  рассчитался со мной, и я получила свою булку. Потом спросила, кто он такой. Хозяин мне ответил, что журналист одной из центральных газет, Эжен Дюбуа.  Когда вернулась домой, и доложила деньги, чтобы получить ужин, забилась в свой угол. Но мне пришла в голову мысль, что и завтра могу не собрать, и послезавтра. А деньги кончатся, и вкладывать будет нечего. Тогда я решила уйти от хозяина и направилась на поиски Вашего журналиста. Нашла редакцию газеты, и стала ждать. Тот вышел раньше, чем обычно, - деловая встреча. Я догнала его, он меня вспомнил, и предложила свои услуги.
- Какого рода? - уточнил Поль Дюнуа.
- Ну, убирать квартиру, разносить его личную почту, и т.д.
- И всё? - спросил тот.
- А что ещё? - искренне удивилась Эми. - Мне всего девять лет. Ну, было  восемь.
- Ясно. А что ты делала?..
- Всё то, о чём я говорила. Он учил меня читать, писать, считать. Потом добавил историю с географией. Дал атлас, художественные книжки.
- А что за история со счетоводом?..
- Понимаете, Эжен научил меня считать до ста. И я спросила себя: - Что же дальше? Догадалась, освоив до тысячи. Пока я упражнялась в математике, каждое действие давалось легче и легче. И я уже могла производить все вычисления в уме. Ну, а  когда Ваш редактор предложил мне два ряда чисел, я ему за две минуты выдала результат. А он с пером на бумаге потратил целых восемь. Нужно было срочно распределить гонорар, а счетовод не явился на работу. Кто-то заболел дома.  Чтобы выдать деньги,  все бумаги сводились в одну ведомость. Но считать вручную заняло бы слишком много времени. Ну, а на счётах - некому. Я сделала всё в уме, а его помощник внёс в список, и кассир приступил к работе. Кому, сколько и за что. Вот и всё.
- Но стихи?..
- Эжен купил мне красивую детскую книжку. Там были не только сказки, но и стихотворения для детей. А здесь тот обмолвился, что надо ещё сочинять милую рождественскую историю. Правда, до Рождества ещё было много времени, но у того всё время статьи, репортажи. Ну, я и написала стихотворение. Как писать, я знала. Видела детские. А чтобы получилось взрослым, читала у него дома художественную литературу. Запоминала слова и обороты. Если что-то не понимала, - спрашивала у него.
- Ты очень способная девочка, - подвёл итог Поль.
- Пустяки. Стихи неплохие, но не шедевры. А до известных поэтов, наверно, совсем далеко. Так что хвалиться особо нечем. Да, читателю нравится. Но это не значит, что это вершина. Чтобы развить свой талант, нужно упорно работать. А этого времени у меня не было, поскольку писала первый раз в жизни. Конечно, я сравнила и ритм, и созвучие стихотворения, глядя на детские стихи. Но когда  убедилась, что лучше не будет, тогда и понесла показывать.
- Ты очень умна в свои девять лет, - вздохнул Поль Дюнуа.
- Это не столь важно, и того не стоит. Пока им нравится, - пусть читают.
           В кабинет мужа заглянула Элиза.
- А, извини, ты занят, - сказала она, словно хотела уйти.
- Постой, разреши тебя познакомить с выдающейся сотрудницей нашей газеты. Не смотри, что ей только девять лет, и сейчас выполняет обязанности курьера. Её зовут Эми, и это очень умная и способная девочка.
Хозяйка дома протянула руку: - Элиза, жена Поля Дюнуа.
Посыльный ответила: - Эмили Некуа, курьер газеты Вашего мужа.
- Разве только курьер? - удивился тот.
- Нет, - улыбнулась Эми, - но я говорю только о тех обязанностях, которые сейчас выполняю. Остальное для Вас на данный момент не имеет значения.
            Супруги переглянулись. Девочка поразила их.
- А почему у Вас так тихо? - спросила она. - Ни детского смеха, только тишина. Гуляют, или уже стали взрослыми?..
- Да, вот так, - сказал Поль, - не случилось.
- Плохо, - ответила Эмили, - без детей в семье нет счастья.
- Откуда ты знаешь? - с удивлением воскликнула Элиза.
- Из личного опыта, - ответила Эмили.
- То есть как? - спросил Поль.
- Я видела много семей, и там, где их не было, царили печаль, одиночество и взаимные упрёки. Иногда хуже. Скандалы и  дрались друг с другом.
- А ты счастлива? - спросила жена Поля.
- Я одинока. Этим всё сказано. Но с ним можно справиться.
- Хорошо, Эми, ты очень интересный собеседник, я даже не ожидал, что у меня в газете работает такой сотрудник, мы, конечно, поговорим ещё, - ну, не в первый раз ты выполняешь обязанности курьера, только ко мне зашла впервые, но думаю,  уже устала от своего хозяина и его жены. Поэтому возвращайся в издательство, и отнеси макет обратно. Тем более, тебя там ждут, - поторопил её тот.
              Девочка улыбнулась, сделала реверанс и вышла.
- Не всем везёт в жизни, - подумала она. - Я потеряла родителей, а у них нет детей. Просила милостыню, а здесь состояние. Жизнь не выбирает. И у многих нет счастья.
              Эми оделась, и с макетом газеты поспешила в издательство. Выпуск всегда должен  быть вовремя.
- Ну, что скажешь? - спросил Поль.
- Ни о чём подобном я даже не мечтала. Это уже взрослый человек. Если говорить о способностях. А в отношении личных качеств, - рано повзрослела. Но как легко и естественно себя вела!.. - Ты скажешь, лицемерие?.. Ложь!.. Эмили сделана из железа. Но сохранила доброту к людям, сочувствие и милосердие.
- Заметь, перед такой роскошью, ну, в её понимании, совсем ничего не просила. Пришла выполнить поручение и ушла. Я внимательно наблюдал за ней. Эми была искренней. И ничего от меня не хотела. Независима и сама всего добьётся. С одиночеством уже справилась. Даже с болью, которое приносит. А новая семья, деньги, ей даром вовсе не нужны.
- Это удивительная девочка. Но как ты пригласишь её дважды?.. Курьером? - сразу заподозрит подвох. В гости? - ещё лучше!.. Раскроешь все карты.
-  Надо подумать, Элиза. Но повод найдётся.
                XII
  Эми  успела, и вернулась вовремя. Редактор посмотрел на неё, и  отправил макет в печать.
- Ты передала письмо? - спросил тот.
   Девочка кивнула.
- Прочитал при мне.
- Задавал вопросы?..
- Да, как и чем живу.
- Остался доволен?..
- Он познакомил меня со своей женой, мы немного поговорили, потом заторопился, сказав, что меня ждут в издательстве, и я ушла.
- Хорошо, Эмили, ты свободна.
   Девочка мягко закрыла дверь кабинета, и появилась у Эжена. Тот опять писал репортаж.
- Как дела? - поинтересовался он.
- Отнесла письмо и свежий макет владельцу газеты.
   Журналист насторожился.
- И что?
- Ничего. Тот подписал, поговорили немного, познакомилась с его женой.
- Обо мне расспрашивал?..
- Ну, как я появилась в редакции, о жизни. А в остальном - пустяки.
- Интересовался моей работой?
- Совсем нет, о тебе, собственно, и речи не было. Потом отправил обратно, сказав, что меня ждут в издательстве, и я вернулась сюда. Номер подписан и выйдет, как и должен.
- Хорошо, - ответил Эжен. - Найди себе дело.
- Ага, - согласилась Эми, и начала набросок нового стихотворения. ;;;
              Прошла неделя. Девочка продолжала вести "Литературную страничку" и заполнять "подвал". Тираж газеты не снижался, и Эми понимала, что делает важное и нужное дело. Однако  редактора навестил коллега из известной испанской газеты. Подбирая слова, он разъяснил причину своего визита. Тот хотел бы получать небольшую часть тиража свежего номера. Глава французского издательства задумался. Увеличение спроса, это, конечно, хорошо. Но сложности с выпуском за границей представляли собой известные трудности. И что здесь преобладало,- плюсы от имиджа и тиража, или расходы, которые неизбежны?..
- А в чём, собственно, дело? - спросил он. - Разве нет других центральных парижских газет?.. С чем связано такое внимание?..
              Испанец достал последний номер газеты, и отчеркнул "Литературную страничку".
- Понимаете, мои соотечественники во Франции имеют возможность это читать, хотя и не знают Ваш язык в совершенстве. А на родине мы не можем себе этого позволить, поэтому и говорим, пусть о небольшом тираже. Раздел пользуется большой популярностью, и даже на французском языке хотели бы получать его. Всегда возможен перевод в местных условиях, и читатели  знакомились с произведениями, которые  опубликованы.
               Редактор не полез в карман за решением Соломонова  вопроса и позвал Эми.
- Эта девочка? - удивился гость из Испании.
- Да, дорогой коллега, её зовут Эмили, и я рад, что её известность достигла даже Мадрида.
- А  с чем связан мой вызов к главному редактору? - спросила молодой автор.
- Видите ли, - начал тот с сильным акцентом, - Я думаю, - свободно сказала девочка по-испански, - нам проще перейти на родной язык.
            У редактора Эмили округлились глаза. Мало того, что ничего не понял из того, что произнесла девочка, он стал второстепенной фигурой разговора.
- Прекрасно, - сказал испанский гость, - дело в том, что "Литературная страничка" пользуется большим спросом. Не только во Франции, здесь мои соотечественники в состоянии ознакомиться с ней по-французски, но на родине у них такой возможности нет. Я хотел договориться с редактором центральной парижской газеты, о её небольшом тираже у себя на родине. Там, хотя бы, мы сможем сделать перевод, а не учиться французскому языку.
- Это можно сделать гораздо проще, - возразила Эми. - Я буду писать свои произведения по-испански, если  редактор согласится пожертвовать колонкой другого материала или объёмом самой "Литературной странички". Остаётся вопрос, как Вы получите его у себя дома. Думаю, существует телеграф, и с этим проблем не будет. Гонорар перечислите на счёт издательства. Остальные вопросы Вы можете решить с моим редактором. Мы всё обсудили?..
- Да, безусловно, - не сводя с неё глаз, ответил испанец.
- Тогда я покидаю Вас, - закончила девочка и вышла.
- О чём Вы говорили? - спросил редактор Эмили.
- Мы обо всём договорились, - ответил тот по-французски, и изложил содержание беседы. - Остальное остаётся на Ваше усмотрение, - подвёл он краткий итог.
- Разумеется, это возможно, - согласился главный редактор, только нам нужно составить договор в двух экземплярах.
- Естественно, - ответил представитель испанской прессы.
           Подписав контракт, тот раскланялся и покинул издательство французской газеты.
Ещё несколько минут редактор не мог придти в себя, а затем опять позвал Эми.
- Что это за фокусы? - спросил он. - Свободное владение испанским языком и решение вопросов за спиной главы издательства!..
- Я полагаю, - усмехнулась девочка, - на самом деле ничего не изменилось, принимали Вы участие в разговоре или нет. Проще было говорить с ним на родном языке. Что я и сделала.
- В этом я с тобой согласен, хотя это несколько некорректно по отношению ко мне, - сказал главный редактор. - Меня интересует совсем другое. Откуда ты знаешь испанский язык?..
- Ну, почему только испанский, - возразила Эми. - Ещё английский, итальянский и латынь.
             Редактор чуть не свалился со стула.
- Каким образом? - срывающимся голосом осведомился тот.
- Выучила сама. Вас что-то не устраивает?..
- Но в девять лет!..
- Это ерунда. Даже проще. Ко мне ещё есть вопросы?..
- Нет, - тихо ответил он. - Позови сюда Эжена.
- Это вы зря, - сказала Эмили. - Дюбуа не имеет к этому никакого отношения.
- Но, тем не менее, - повторил главный редактор.
- Хорошо, - согласилась девочка, и довела до сведения своего друга.
              Эжен Дюбуа предстал перед руководством, размышляя о причине столь неожиданного вызова. Да ещё после Эми. Возможно, его протеже крупно подставила издание?..
- У меня к тебе только один вопрос, - едва слышным голосом спросил тот. - Знаешь, что твоя подруга свободно владеет пятью языками?.. Я хотел бы уяснить, каким образом.
- Что? - удивился Эжен. - Пятью языками?.. А нельзя ли точнее?..
- Французским, испанским, английским, итальянским и латынью.
             Журналист прислонился к стене кабинета.
- А это правда? - уточнил он.
- Два я слышал, но думаю, в отношении остальных трёх лгать у неё нет никакой нужды. Если это легко проверить, зачем тогда водить за нос?..
- Я не знаю, - ответил тот. - Эмили способная девочка, и вполне могла освоить сама. По крайней мере, что она очень талантлива, у меня сомнений никогда не возникало.
- Но ты её не учил? - спросил главный редактор.
- Как можно преподавать то, о чём сам не имеешь никакого представления? - ответил Эжен. - Я немного знаю английский. Ну, немецкий. И всё. Но разговаривать свободно? - Это не для меня.
- Иди, - еле слышно сказал главный редактор и потерял сознание.
XIII
    На следующий день тот довёл до владельца газеты сведения об успехах Эми.
              Поль слегка удивился, сказав, что знает о её способностях, но сейчас это очень кстати. Девочка может явиться к нему домой завтра около одиннадцати, и, хотя самого не будет дома, Элиза получит все указания, что нужно делать. Редактор принял его слова к сведению, и отправил Эмили к назначенному времени в особняк Поля Дюнуа. Перед этим он поговорил со своей женой.
- Через три дня у меня деловой банкет с издателями других газет. Будут гости из зарубежных стран. Хотя допускается присутствие близких родственников, мне нужно взять Эми в качестве референта. Когда девочка придёт, сходи с ней в ателье, и выбери хороший костюм. Тот должен быть деловым, немного строгим, но самое главное, понравиться самой и изумительно идти ей. Подумай об обуви и приведи в должный вид причёску. Подойдёт  "каре", или близко к этому. Красить волосы не нужно. Пожалуй, всё. Ты хочешь туда пойти?
- Я могу подвести тебя. Тогда Эмили невольно произведёт впечатление нашей дочери, а этого нельзя допустить, если она выступает, как твой референт. Такого вопроса при её независимости вообще не должно возникнуть. Случайно это допустимо, но здесь будет понимать, что выполняет важную работу, поэтому  привели в такой вид и взяли с собой. А моё присутствие невольно наведёт на мысль, что мы приучаем девочку к своей семье.
- Ты права, - сказал тот и поцеловал жену. - Делай, как считаешь нужным.
             Когда Эми явилась в особняк Поля Дюнуа, она удивилась, что сразу встретила Элизу, и жена владельца увела её с собой. Кратко обрисовав ситуацию в фиакре, госпожа Дюнуа направилась с ней в ателье, а потом по магазинам детской одежды. Наконец, костюм был подобран, Эмили получила красивую обувь и посетила парикмахерскую. Девочка была в восторге. Ещё никогда девочка так превосходно не выглядела.
- Эми, - серьёзно напомнила ей Элиза, - это не повседневная одежда, а для выхода в особых случаях. Постарайся относиться к ней бережно, поскольку  предназначена  для твоей работы. Раз ты выполняешь то, что необходимо издательству,  газета берёт на себя все расходы. Даже парикмахерскую. Поэтому сделай выводы.
             Референт кивнула. Эмили очень нравилась себе в этом костюме и была горда собой.
              Но Элиза лукавила. Если бы только получила такую возможность, то одела Эми так, что в издательстве, да и на улице, у всех подкосились ноги. Однако, по правилам игры, имея в виду гораздо более важную цель, сейчас вела себя никак иначе. Словно выполняя поручение мужа. Поль одобрил внешний вид девочки, и сказал ей, что банкет через два дня, поэтому костюм  пока оставит у него, и обязательно постарается не заболеть.
              Эми обещала сделать всё возможное, и отправилась выполнять свои обязанности в издательстве. Вторая смена  прошла спокойно, и молодой автор вернулась к Эжену.
XIV
             Два дня пролетели незаметно, и к назначенному времени Эми появилась у Поля Дюнуа. Тот похвалил её за то, что не опоздала, и велел привести себя в порядок. Девочка согласилась, и ушла переодеваться. Элиза немного добавила ей вейзажа и Эмили Некуа вместе с владельцем одной из центральных парижских газет в экипаже отбыла на первый серьёзный экзамен в своей жизни. Дворец произвёл на неё незабываемое впечатление. Она осознала, что такое настоящая роскошь, и боялась ступать по ковру.
- Держи себя естественней, - сказал Поль. - Ты слишком напряжена.
            Минут через десять девочка освоилась, и пришла в  обычное состояние.
- А я и не знал, что у Вас такая милая дочь, - сказал проходивший мимо солидный господин со своей женой.
- Это мой референт, - ответил тот, - её зовут Эмили.
           Она ответила полупоклоном.
- Что вы говорите, Поль? - удивился тот. - Эми не больше десяти лет.
- Девять, - поправила молодой сотрудник.
- Однако по своим способностям вполне соответствует этой должности.
- Надо же, - сказал он по-английски.
- Всё относительно, - ответила девочка, - К сожалению, не могу назвать Вас по имени.
            Собеседник, мягко говоря, опешил.
- А сколько всего языков ты знаешь? - продолжал тот по-английски.
- Пять, - скромно сказала Эми.
- Где вы её нашли, Поль? - спросил он уже по-французски.
- Её привёл в редакцию один из журналистов. Юный автор ведёт несколько разделов, прекрасно считает в уме, выполняет поручения редактора. Ну, разумеется, в том числе, и мои. Пишет стихи и короткие рассказы, и делает много другой  важной работы. С её появлением спрос на газету вырос почти в полтора раза.
- Где вы только находите таких сотрудников, - вздохнул тот. - За всю свою работу в издательстве я не встречал ничего из ряда вон выходящего.
              Он поклонился и продолжил дорогу со своей дамой.
- Ты произвела впечатление, - отметил Дюнуа. - Молодец.
              Эми  улыбнулась.
                Наконец, оба прошли в большой зал и заняли свои места. Начали выступать журналисты, издатели газет, некоторые политики. Из уважения, сначала слово предоставили иностранной прессе. Девочка мгновенно переводила своему хозяину, выступления английских, испанских и итальянских гостей. Выступление одного архиепископа легко передала ему по-латыни. Тот с некоторым удивлением посмотрел на неё, но ничего не сказал. Однако заметил, что Эмили излагает мысли более точно, свободно и быстро, нежели предоставленный от организаторов интерпретатор. Потом выступили несколько немецких представителей, где девочка не сказала ни слова.
- В общем-то, я всё поняла, но это не свободный перевод, поэтому и не стала связываться с ним, - ответила она на недоумение  в его взгляде.
             Тот с восхищением взглянул на неё, но не стал ничего говорить.
              Перешли к выступлениям своих соотечественников. Они заняли гораздо больше времени. Однако пару оборотов Поль не совсем понял. Уже привыкнув, Дюнуа спросил Эми. Девочка ответила. К его удивлению, референт передала диалект даже точнее, чем  находившийся на сцене переводчик.
- Сколько же ты знаешь! - шепнул тот ей на ухо.
- Это спорно, - тихо возразила Эмили.
             Поль не ответил и продолжал слушать. Наконец, выступления закончились, Председатель собрания сделал краткое резюме, и всех пригласили на фуршет. Владелец газеты заметил, что Эми соблюдала такт, и ела очень скромно. Пока в её услугах не было нужды, и девочка отошла в сторону. Но необходимость в ней всё-таки возникла. Трое издателей столкнулись с коллегой-итальянцем, который говорил с ними на смешанном итальяно-латинском диалекте, перемежая разговор испанскими словами и выражениями. Интерпретёр едва его понимал, и ничего толком не мог передать. Оказавшийся рядом Поль прислушался к разговору, и стал внимательно слушать. Он быстро понял, в чём дело, и позвал  Эмили.
- Понимаешь, - сказал тот,  журналист  говорит на таком странном наречии, что даже поставил переводчика в тупик.
- Давайте, поглядим, - предложила Эми.
             Постояв рядом несколько минут, референт воскликнула: - Конечно, смешал вместе испанский, итальянский и латынь, и полагает, что его все понимают!.. Отпустите интерпретёра, я всё ему объясню.
              И девочка включилась в беседу. Владельцы  изданий с некоторым недоумением оглядели её, но когда разговор перешёл в спокойное русло, они успокоились. Беседа продолжалась ещё минут пятнадцать, издатели обменялись своими контактными данными, ещё раз с удивлением посмотрели на Эмили, и разошлись.
- Как ты разобралась в этом бреде? - спросил Поль.
- Когда знаешь несколько языков, - это гораздо проще, - пояснила юный специалист. - Конечно, временами приходится думать очень быстро и даже интуитивно, стараясь понять, что же всё-таки тот имеет в виду, но результат себя оправдывает.
- Ты что-то необыкновенное, - пришёл к выводу Дюнуа, и вернулся к фуршету.
              Однако через минуту Поль опять позвал Эми.
- Говорит по-французски, но как-то странно, и временами я его не понимаю.
              Девочка вслушалась.
- А, бретонец! - сказала она. - Сейчас переведу.
              И слово в  слово объяснила Полю, о чём тот хотел сказать.  Дюнуа задал с помощью Эми ему несколько вопросов, и получил исчерпывающие ответы. За столом появился немец и вступил в дискуссию.
- Придётся тебе попробовать, - сказал ей хозяин, - я ничего не понимаю.
- Но не свободный перевод, - предупредила она.
- Конечно, - согласился владелец газеты.
           Эми внимательно слушала и  поясняла дискуссию.
- Очень интересно, - заметил тот, - мне бы хотелось поговорить с ним.
- Я попытаюсь, - честно обещала девочка, и вместе с хозяином подошла к немцу.
     Они общались минут пять, наконец, оставили друг другу свои координаты и разошлись.
- Gut, gut!.. - показал тот девочке большой палец.
     Эмили вздохнула.
- Вы не представляете, как это сложно, общаться с человеком, догадываясь на чистой интуиции, о чём  он  хочет сказать, - сказала референт своему хозяину.
- Но тот же понимал тебя! - воскликнул Поль.
- Слова-то похожи, страдает уже произношение, - пояснила девочка.
- Ты незаменимый сотрудник, - сказал Дюнуа, погладив её по голове.
- Да ладно, взяли бы переводчика, - расстроено возразила  она.
- А сколько? - спросил тот.
- Не знаю, - ушла от разговора Эми.
           Фуршет постепенно закончился, и гости стали расходиться.
XV
             Когда уже возвращались обратно, молчали, но Поль про себя отметил, что, погладив девочку по голове, она словно не обратила внимания.
- Послушай  Эми, - начал тот, - как ты смотришь, чтобы  переехать ко мне в особняк?.. А до издательства будешь добираться на фиакре. Завтракаю я в семь, так что на работу не опоздаешь.
- К вам? - спросила юный лингвист.
- Ну, тебе нужно где-то жить!.. Не в редакции же!.. А мне ты можешь понадобиться в любой момент. Там у меня секретарь, горничные, прислуга. А мыть полы у Эжена, - это имело смысл в самом начале, но не сейчас.
- Наверно, Вы правы, - согласилась Эми. - А где?..
- Выберешь себе комнату на третьем этаже, перенесёшь свои вещи. Стол, диван, шкаф для одежды, стеллаж для работы по издательству. Стул, кресло. Журнальный столик. Душ и туалет рядом. Врежем замок, будет ключ с дубликатом. Вроде всё. Тебя будут знать, всегда пропустят. Ведь в комнату в городе снять ты не сможешь, а жить у Эжена  уже не по статусу. Сколько выполняешь  работы в издательстве!.. А ты наводишь у него порядок и убираешь на кухне. Ты перешла на более высокий уровень, и даже, с учётом сегодняшнего дня, наверно, не на один.
- А оплата? - уточнила девочка.
- Поясни, горничные или секретарь, прислуга по дому, разве платят за еду и проживание?.. Они получают деньги за свой труд. С этим для тебя ничего не изменится. Правда,  имеют свой стол, секретарь полагает неудобным есть с боссом в одной столовой. А ты, вполне можешь есть вместе с нами. Тебе же всего девять лет!.. Не с прислугой же, не на кухне, или носить к себе!.. Хотя, если хочешь, пожалуйста, можно  в комнате. Но это хуже. Брать еду из столовой, согласись, не совсем удобно.
- Да, вы правы, - не стала спорить Эми. - А ваша жена не будет возражать?.. Ведь у Вас нет детей. А тут перед глазами постоянное напоминание.
- Думаю, что нет, - сказал Поль. - Развеет одиночество. Но я поговорю с ней об этом. Есть втроём гораздо веселее, не правда ли?..
- Конечно, - улыбнулась референт.
- Ну, когда приедем, хочешь сейчас, или зайдёшь потом, выберем комнату, и будешь переезжать. От тебя зависит.
- Давайте сегодня, - предложила Эмили.
- А почему нет? - удивился Поль Дюнуа.
   Добравшись до особняка, оба сняли верхнюю одежду, и тот вместе с девочкой поднялся наверх. Эми  быстро  нашла себе комнату, хозяин согласился, и юный журналист оставила там свой костюм.
- Завтра мастер врежет замок, ключи я тебе передам в издательстве. Постепенно переедешь. Горничная  убирать не будет, поэтому порядок наводи сама.
            Девочка кивнула.
- Ну, в общем, всё, ты блестяще провела сегодняшний день. Получишь премию. Можешь уезжать. В редакцию не заходи. Тем более, время к вечеру. Эми согласилась, и, одевшись, покинула особняк. Наняв фиакр, скоро была дома.
- Как дела? - спросила Элиза, выглянув из своей комнаты.
- Даже не ожидал, насколько она талантлива, - ответил тот.
- А в остальном?..
- Переезжает к нам. Выбрав себе комнату, оставила свою одежду. Завтра вызови мастера, пусть сделает два ключа. Только для неё. Убирать будет сама. Обедать - с нами, если ты не против.
- Конечно, милый, - согласилась Элиза, и, обняв его, закружилась по комнате. - Как ты её убедил?..
- Почти без труда. У неё уже взрослое мышление, поэтому было проще. Логично объяснил ситуацию, и  она согласилась. Только при ней не проявляй особой радости, что Эми с нами. Старайся выглядеть грустной и сдерживать себя. Но в меру. Девочка с легкостью распознает фальшь.
           Лиза с улыбкой кивнула.
- А когда Эмили появится здесь?..
- Не торопи события. Нам не нужно давить, а постепенно подвести к мысли, что для неё, пусть с независимым характером, лучше остаться у нас. А в каком качестве - это уже другой  вопрос.
- Ты прав, - сказала Элиза, и, поцеловав мужа, скрылась в своей комнате.
XVI
           Через два дня, встретив Эми в редакции, Поль Дюнуа передал ей ключи.
- Когда переезжать? - спросила девочка.
- Хоть сегодня, - ответил тот. - Будет свободное время, раньше уйдёшь с работы, и перевезёшь свои вещи. Не думаю, что у тебя их так много. За один или два раза управишься.
           Эмили согласилась, и ушла по своим делам.
            Назавтра, сказав  Эжену, что уезжает,  поблагодарила его за всё, не прощаясь, поскольку ещё увидятся. Собрав свои вещи,  перенесла их в нанятый фиакр, последний раз оглядела дом, где жила, обняла журналиста и спустилась вниз. Назвав адрес,  Эми добралась до особняка своего хозяина, привратница пропустила её, а швейцар помог с вещами. Оказавшись у себя в комнате, девочка взялась за наведение порядка, там уже поставили мебель, и разложила свои вещи. Немного устав, устроилась на диване, чтобы отдохнуть. К ней заглянула Элиза.
- Ты уже здесь? - спросила она.
- Конечно, - ответила проказница.
- Я скажу горничной, чтобы принесла постель и полотенца. Душ и туалет через две комнаты от тебя. Не волнуйся, тот закрывается изнутри. Ужин в восемь. А так, в общем, всё. Привыкай к новой обстановке.
- Спасибо, - поблагодарила  её шалунья, и хозяйка вышла.
             Переодевшись в домашнюю одежду, к восьми Эмили подошла к столовой. Дверь была полуоткрыта, и она оказалась перед  небольшим столом на пять мест, горничные уже разложили  приборы.
- А, Эми, - позвал её хозяин. - Ты у нас?.. Выбирай, где  будешь есть.
            Заняв место посередине, сорванец скромно положила руки на стол.
- Элиза сейчас будет, - сказал Поль, расположившись, справа от неё.
             Появилась хозяйка дома. Кивнув Эми, поздоровалась с мужем и заняла стул напротив. Вошла горничная и подала легкую закуску.
             Девочка налила себе в бокал сок из небольшого графина, и отложила немного салата.
             Тот открыл бутылку лёгкого вина и предложил Элизе. Она кивнула, и Поль наполнил её бокал. Жена тоже взяла себе немного салата, супруг  не проявил к нему никакого интереса.
- Как прошёл переезд? - спросил  тот. - Управилась за один раз?..
  Эмили кивнула.
- Вы оказались правы, - сказала она.
- Знаешь, давай договоримся, - предложил Поль. - Мы говорим тебе "ты", и называем "Эмили". Ты обращаешься к нам на "вы", но без "госпожа" и "господин". Только по именам. Не - "господин Поль", а "вы, - Поль";  не "госпожа хозяйка", а "вы, - Элиза". Так, думаю, всем будет удобнее. Не возражаешь?..
- Нет, - ответила Эми. - Я согласна.
- Ну, и прекрасно, - улыбнулась хозяйка дома. - Эмили, передай, мне, пожалуйста, сок.
          Девочка протянула ей графин. Наполнив небольшой стакан,  вернула его обратно.
- Как тебе банкет? - спросила Элиза.
- Поль высоко оценил мою работу, - сказала молодой референт.
          Супруги переглянулись.
- Ты больше ничего не хочешь добавить? - поинтересовалась его жена.
- Нет, почему же, - возразила Эми. - Там великолепно. Впервые в жизни я видела такую роскошь. Но мне жаль людей, которые всё время живут в подобной обстановке. К ней быстро привыкаешь, и если приходится падать вниз, с этим трудно смириться.
- Поясни свою мысль, -  уточнил  Поль.
- Никто в жизни не застрахован от разорения, потери состояния и уплаты долгов. И когда приходится всё терять, жить по-другому иногда становится невыносимым.
- Но ты никогда не встречалась  с чем-либо  подобным, - возразил тот.
- Я это знаю, - ответила Эмили. - Есть вещи, которые ты никогда не видела, но имеешь о них прекрасное представление.
           Это прозвучало, как холодный душ.
           Муж и жена невольно ощутили внутреннюю силу девочки и её превосходство. Элиза перевела разговор на другую тему.
- А как тебе понравилась новая комната? - спросила она.
           Эми улыбнулась.
- Конечно, это гораздо лучше, чем у Эжена. Более просторная, и я живу там одна. У него ночевала на диване в коридоре.
- И тебя это устраивало? - удивился Поль.
- А на что другое я могла претендовать? - возразила Эмили. - Я  находилась в положении прислуги. Хотя Дюбуа аккуратно передавал мне деньги, которые получала в издательстве. У него тоже одна комната, правда, есть кухня. Естественно, комната принадлежала ему, и оставался  только  диван. Меня не смущало такое положение вещей, ведь это не зазорно для девочки девяти лет.
- Понятно, - согласился тот, и приступил к основному блюду.
- Ты хорошо ведёшь себя за столом, - отметила Элиза.
- Ну, я ужинала с Эженом, и  наблюдала за его поведением, - пояснила Эми.
          Поль и хозяйка дома переглянулись друг с другом.
- Что вас удивляет? - спросила девочка. - В жизни приходится быть внимательной. Иначе как бы я смогла вести "подвал" в газете господина Дюнуа?..
- Ты права, - не стал спорить он.
         Перешли к десерту.
Эми изысканно справилась с мороженым, и, поблагодарив, направилась к выходу.
- Послушай, - сказал тот, - но ты не могла видеть у Эжена, как заканчивают ужин!..
- Я обратила  внимание на банкете, - ответила Эми. - Одного взгляда оказалось достаточно.
 - Доброй ночи, - сказала она и закрыла за собой дверь столовой.
       Несколько минут царило молчание.
- Мы для неё, как дети, - подвела итог Элиза.
- Думаю, ты права, - согласился Поль. - Акценты резко сместились. Словно занимает доминирующее положение, а не мы. Видимо, Эмили понимает это, но не испытывает никакого желания, чтобы  казалось слишком явным.
- Девочка гениальна, - но полагаю, пока не знает, как описать в своём сознании, - резюмировала Элиза.
- Видимо, да, - подтвердил тот. - Вопрос  другой, - что делать дальше?..
- Пока она живёт здесь, - сказала хозяйка дома, и привыкает к нам. - Это правильная тактика. Со временем мы станем для неё более близкими, хотя не будем прилагать для этого особых усилий. Рано или поздно эта грань станет почти неуловимой, и уже сама придёт к выводу, что нужно что-то менять. Тогда мы словно случайно напомним ей о такой возможности и, подумав, Эми согласится.
- Скорее всего, ты права, - ответил Поль. - Вдвоём следуем естественному ходу вещей, не показывая ей, что у нас есть некоторая заинтересованность. Конечно, Эми узнает об этом в издательстве, а при её независимости сразу пожелает всё расставить по своим местам. В доступной форме девочка получит приемлемое объяснение. И вопрос будет исчерпан.
- Я пойду к себе, - подумала вслух Элиза, поцеловав мужа. - Если не увидимся, - спокойной ночи!..
- Конечно, - согласился тот, ответив на поцелуй.
    Горничные убрали посуду, навели порядок, и столовая опустела.   
XVII
             Уже в течение недели Эми жила в особняке Поля Дюнуа, но для неё ничего не изменилось. Разве что теперь у неё была своя комната, и ела в столовой, а не на кухне. Конечно, у владельца газеты кормили гораздо лучше, чем у Эжена или в редакции, но, пожалуй, этим всё и исчерпывалось. Она даже не выполняла больше поручений самого владельца газеты. Только пару раз редактор передавал через неё неотложные бумаги, Поль подписывал, а утром Эмили отвозила их на работу, в издательство. Однажды, когда девочка занималась своими делами, находясь за рабочим столом в кабинете Эжена, а тот делал правку в очередном репортаже,  он неожиданно спросил:
- Ну как, побывала в театре?..
            Эмили широко раскрыла глаза:
- Зачем?.. - Меня туда никто не приглашал. Тем более, на взрослые представления.
- А разве Поль и Элиза Дюнуа не водили тебя с собой?..
- По какой причине? - удивилась девочка.
- Ты занимаешь одну из комнат в его особняке, полагаю, завтракаешь и ужинаешь в одной с ними столовой, разве тебе не предложили стать приёмной дочерью?..
- Что-что? - переспросила Эми. - Я сотрудник издательства, иногда занимаюсь с его бумагами, как курьер,  этим всё и ограничивается.
- А разве не называешь их по имени и не говоришь им "ты"?..
- По имени - конечно, но ни о каком "ты" не было и речи.
- Значит, будет, - ответил тот. - Просто так ничего не происходит. - Есть же причина, по которой  ушла от меня и поселилась там.
- Господин Дюнуа предложил мне это после банкета, сказав, что я могу ему понадобиться.
- Да говорят, девочка, часто в жизни одно, а имеют в виду совсем другое. Как вывеска на магазине может быть одной, однако продают  прямо  противоположное.
- Не занимайся глупостями, - сказала она, потемнев. - И не высказывай предположений, которые выше твоего понимания.
- Как знаешь, - ответил журналист, - я только спросил.
- Слово, - это продолжение языка, и за него несёт последствия его хозяин. Как за написанную статью тебя могут уволить из газеты. Редактор её пропустит, но реакция на неё среди читателей  может поставить владельца издания перед выбором предложить тебе уйти, чтобы успокоить общественное мнение.
- А что, господин Дюнуа уже высказывал такие мысли? - поинтересовался Эжен.
- Нет, я привела абсолютно абстрактный пример.
- А то, может быть, ты уже влияешь на выбор сотрудников газеты? - уточнил тот.
             В голове у Эми что-то взорвалось.
- Замолчи, - не повышая голоса, ответила она.
- Хорошо, - сказал Дюбуа, и вернулся к своему репортажу.
             Эмили потребовалось всё её самообладание, чтобы  спокойно закончить все дела в издательстве до вечера. Взяв фиакр, девочка вернулась в тот особняк, где жила. Переодевшись, и взглянув на часы, неторопливо стала готовиться к ужину. Пробило восемь. Она вздохнула и спустилась в столовую. Поль  и хозяйка дома уже заняли свои места.
- Добрый вечер, - холодно поздоровалась Эми, и оказалась за столом.
- Что случилось? - спросила Элиза,  внимательно  наблюдавшая  за ней.
- Ничего, - ответила девочка, и взялась за салат.
- Нет, в самом деле, - поддержал её тот, - ты выглядишь иначе, чем обычно.
- В  редакции я услышала, что меня пригласили сюда, чтобы удочерить, - это правда? - подняла  она  глаза на присутствующих.
             Словно короткая молния прочертила небо между супругами.
- А почему не секретаря? - спросил  Поль. - Тоже молод, ему нет и двадцати пяти. Учитывая, что мне почти сорок, а Элиза немного моложе, по своему возрасту, вполне подходит для усыновления.
- Да, но уже взрослый молодой человек, который  потерял родителей, однако не совсем ясно, что его привлекает в будущей семье: - карьера и материальные перспективы, или привязанность к Вам лично. Даже если тот просто благодарен за участие в его судьбе, разве это устроило кого-нибудь из семьи Дюнуа?.. Ведь именно это было, по-видимому, одной из причин, почему Вы отказались на усыновление из приюта.
              Поль и Элиза опять ощутили, что для своих девяти лет Эми слишком умна. А то и дальше. А вот насколько, судить казалось довольно трудным.
- Послушай, девочка, - сказал Поль, - когда я предложил тебе переехать к нам, разве кто-нибудь настаивал на этом?.. У тебя была возможность свободного выбора. И решение о смене твоего настоящего положения принимала ты сама. Я не приказывал тебе, как твой непосредственный начальник, пояснив, что так было бы удобнее для всех. Разве нет?..
- Да, это правда, - согласилась Эмили.
- Потом, в наших отношениях, хотя бы раз проскользнуло нечто большее, чем сотрудника издательства, ну, с поправкой на то, что ты ребёнок, и семьи, желавшей взять ребёнка на воспитание?.. Я говорю в отношении тебя.
- Нет, - немного подумав, ответила она.
- Я или моя жена были нежны и ласковы с тобой?.. Насколько  мне кажется, к тебе всегда относились, как  ко взрослой,  и моему помощнику.
- Верно, но тогда откуда Вы знаете о поведении своей жены? - нанесла контрудар  Эми. - Элиза вам отчитывалась или уже существовала предварительная договорённость?..
- Ты играешь в шахматы? - неожиданно поинтересовался Поль.
- Ну, видела за доской Эжена, к нему же приходили другие журналисты. Знаю правила. Пожалуй, всё.
- Это ни о чём не говорит, - ответил тот. - Но мы отвлеклись. Ты рассуждаешь, как взрослая и более того, на твои слова трудно найти нужные аргументы. - Если моя жена не рассматривала тебя как возможную приёмную дочь, зачем ей было проявлять к тебе особые знаки внимания?..
- Это так, - согласилась девочка.
- Поэтому, зная, о чём мы говорим  друг с другом, я могу это предположить. Ты не против всего того, что мы обсуждали?..
- Нет, - вздохнула она.
- И последнее. Мы с женой не настаиваем на том, чтобы ты жила здесь. К незнакомому человеку  всегда сложно привыкнуть. Тем более, мы более обеспечены, а ты из другой социальной среды. Твои родители были не в состоянии дать хорошее образование. Кстати, я разве говорил, что тебе нужно учиться, зная, что ты очень способная девочка?..
- Этого мы никогда не касались, - не стала спорить Эми.
- А если сам  рассматривал как возможную приёмную дочь, наверно, соответственно твоим способностям, отправил тебя в школу, вместо того, чтобы оставить работать в издательстве?..
- Но если я Вам была нужна по работе… - начала девочка.
- А что, так часто пользуюсь твоими услугами?.. Думаю, нет. За последнюю неделю к тебе ни разу не обращались. Тогда зачем тебя сюда пригласили?..
- Я снимаю свой вопрос, - ответила Эмили.
- Ну, и прекрасно, - сказал тот. - Давайте всё-таки перейдём к ужину. Столовая - не место для дискуссий.
              Девочка кивнула и приступила к еде. Когда с ним закончили, она поднялась, чтобы уходить.
- Возможно, я задела Вас своими словами. Прошу меня извинить. Но этот вопрос было необходимо решить для наших отношений в будущем, - пояснила новый жилец.
- Всё правильно, - согласился Поль. - Между людьми, если  живут рядом, не должно быть недоговорённостей. А когда возникают вопросы, их нужно выносить на обсуждение. Чем быстрее, тем лучше. Я ещё раз убедился, что ты находишься на своём месте. Ложись раньше, день был нелёгким, а вставать нужно вовремя. Спокойной ночи.
              Эми  ответила и ушла.
  Поль устало откинулся на кресло.
- У меня нет слов, - сказала Элиза. - Ты едва справился с ней.
- Это не победа, - возразил тот. - Я убедил её, но на грани фола. При второй атаке она легко добьётся своего и осознает, что это правда.
- Что же нам делать? - спросила хозяйка дома.
- Ничего, как сказала сама. Любое движение в свою сторону только заставит её поднять снова эти вопросы, но выражаясь шахматным языком, уже получив время на обдумывание.  И здесь наша позиция будет гораздо хуже. А справиться с ней мы не сможем.
- Почему она настолько умна? - вздохнула Элиза.
- Природа, - ответил муж. - Нам остаётся принять это как существующую реальность.
- Тогда я к себе, - сказала хозяйка и обняла Поля.
   Тот поцеловал её и погладил по голове.
- Смотри за ней, - посоветовал он. - Ты женщина, и если  начнёт сомневаться, то в первую очередь обратится к тебе.
             Лиза согласилась, и покинула столовую.
XVIII
              Прошла неделя. В семье Дюнуа тревожно посматривали на Эми. Муж и Элиза опасались второй  волны атаки. Но их волнения оказались напрасными. Сорви-голова перестала об этом думать и занималась своей работой, осваивая уже немецкий. К той подступало одиночество, и чем лучше понимала ещё один язык, тем сильнее оно становилось. Это можно легко объяснить, - пока была занята делом, на  него не оставалось времени. Наконец, юный референт могла сказать, что знает тот почти свободно. Эмили продолжала изучать и остальные, сознавая, что всё легко забывается. Но многим уже слишком хорошо владела, и с ним были серьёзные проблемы. Появилась бессонница и ночью девочка в белом халате бродила по особняку. Она серьёзно напугала одну из горничных, настолько тихо и неуловимо двигалась в пространстве, а задремав, даже иногда поднималась над полом и летела на небольшой высоте. Ну, в этом не было ничего удивительного, Эми находилась в ином состоянии сна, и занималась левитацией. Хотя могла легко управлять этим, временами  уставая бесцельно измерять шагами коридоры и лестницы дома, где жила. Секретарь, заметив её издалека ночью, извинившись перед хозяином, стал снимать квартиру, а Элиза пригласила священника и начала посещать церковь. Горничные обратились к владельцу особняка с пожеланием, чтобы им разрешили ночевать вне дома, поскольку днём ничего особенного не происходило, и никаких странных явлений не замечали. Поль разрешил, хотя тот и сам несколько раз видел её. Узнать девочку было трудно, лицо  скрыто капюшоном, однако на зрение она не жаловалась. Элиза, столкнувшись с Эми едва ли  не в двух шагах от себя, которая, вознамерилась уже подняться на высоту полуметра, застыв перед нею в воздухе, поскольку ясно видела хозяйку перед собой, долго не раздумывая, вскрикнула и упала в обморок. Госпожа Дюнуа со свечой в руках вышла ночью из комнаты, как раз встретив девочку. Утром за завтраком это стало предметом обсуждения, была суббота, ни Поль, ни Эмили не выходили на работу.
- Боюсь, я не смогу оставаться в этом доме, - пожаловалась мужу хозяйка. - Возможно, нам стоит подыскать себе другой особняк. Пока я видела того издалека,  быстрее старалась скрыться в своей комнате, но когда вчера ночью оно оказалось почти перед моим лицом, словно не зная, что в этом мире всё имеет свой вес, я пришла в ужас, и потеряла сознание.
  Тот задумался, и невольно взглянув на Эми, спросил: - А ты не боишься ночевать одна?
- Почему?.. - удивилась она. - У меня бессонница, и я считаю в уме. Иногда я выхожу из комнаты и гуляю по коридорам.
- Постой, - поинтересовался тот, - а какого цвета у тебя ночной халат?..
- Белого, а что? - ответила  девочка вопросом на вопрос.
- Значит, ты ночью часто выходишь в своём халате и бродишь по особняку?..
- Да, - согласилась  Эмили.
- А он закрытый, с капюшоном?..
- Разумеется, - сказала проказница.
  Тот вздохнул: - Слава богу, - ты перепугала всех!.. Мы уже думали, что в особняке поселилось приведение.
- Но оно парило в воздухе, - возразила Лиза. - Как это могла быть Эми?..
- Иногда я устаю всё время бродить по коридорам, - пояснила сорванец, и, словно забывая всё, поднимаюсь в воздух. Ну, не очень высоко, возможно, около полуметра. Я словно сплю, но всё вижу и хорошо понимаю. Извините, что  вчера напугала Вас.
- Так это была ты! - с негодованием воскликнула хозяйка. - А я и впрямь подумала, что передо мною  призрак!..
- Наука допускает левитацию, - ответила шалунья. - При условии, что человек находится в ином состоянии сознания.
- Тебе это легко даётся? - спросил Поль.
- Я могу управлять этим, как некоторые с лёгкостью гипнотизируют других.
- Ну, знаешь, - немного успокоившись, - сказала Элиза, - всему есть границы!.. А если тебя разбудить?..
- Ничего не будет, я вернусь в обычное состояние, и смогу разговаривать с вами.
- А почему у тебя бессонница? - спросил тот. - Может, стоит показать врачу?..
- Нет, - возразила девочка, - это из-за одиночества. Я могу с ним справиться, но оно находит себе выход.
- Хорошо, тогда приходи ко мне, - предложила Элиза. - Только как вчера, чтобы я сама могла убедиться, что по особняку не разгуливает настоящее привидение.
- Когда? - спросила Эми.
- Давай в час. Я ещё не буду спать и подожду тебя.
            Проказница  кивнула и согласилась.
 Завтрак закончился, и Эмили, поблагодарив, вышла из столовой.
- Ты мог предположить что-нибудь подобное? - спросила Поля жена.
- С кем-нибудь другим я засомневался, а с ней - нет. Для Эми это возможно.
            За обедом уже не касались этой темы, но когда сорванец вышла, Элиза обратилась к мужу: - Мы не решили самого главного, что делать, если это окажется правдой. Сказать горничным и твоему секретарю, чтобы возвращались обратно?.. Тогда придётся объяснять причину. Все узнают, и нам уже никто не даст покоя, тем более, разрешения на её удочерение.
- Думаю, в таком случае, всё останется между нами, - ответил тот. - Как только девочка перестанет бродить ночами по особняку, со временем о случае перестанут вспоминать. Секретарь и горничные не будут покидать нас на ночь, а само явление отнесут к необъяснимым.
- Да, ты прав, - согласилась она, - ждать осталось недолго.
XIX
              Прошёл ужин, и Поль с хозяйкой дома невольно не сводили с неё глаз. Сказала ли шалунья правду?.. Или хотела успокоить их?.. Этого оба пока не знали. Но юный  левитатор была спокойна. Пожелав всем спокойной ночи, Эми тихо ушла. Оставалось совсем немного времени, и семья Дюнуа волновалась, как перед серьёзным экзаменом. Пробило двенадцать. Элиза читала книгу в своей комнате, а Поль поглядывал на часы, знакомясь со свежим макетом газеты, который должен был выйти в понедельник. Ещё полчаса, и супруги не сводили глаз со стрелок  своих часов. Без пятнадцати. Хозяйка дома ощутила дрожь, не то страха, не то возбуждения. Лиз подошла к двери и открыла её. Поль вышел из спальной, и наблюдал за ней. Часы показывали уже без пяти. Но всё было тихо. Напряжение отпустило их. Эми старалась успокоить обоих. Хотя бы так, если не могла сделать большего. Стрелки миновали час. Элиза взглянула на мужа, но тот указал на что-то, сделав шаг назад. По коридору в направлении комнаты жены плыл белый призрак. Он  поднялся уже на метр от пола, и казалось, ничто не могло его остановить. Однако через минуту стало ясно, что всему на свете существует предел, и приведение словно окаменело в одном шаге от неё. Элиза собрала всё своё мужество и прикоснулась к нему, взяв его за руку. Через несколько секунд видение коснулось пола, и свободной рукой откинуло капюшон. Поль узнал Эмили. Сорви-голова встряхнула волосами и сказала ей несколько слов. Элиза обняла девочку, и дверь закрылась за ними. Тот вернулся к себе. Эми ни словом не погрешила против истины, только поднялась немного выше, чем обещала.
 - Как у тебя это получилось? - с восхищением спросила она её.
- Я же утром всё объяснила, - ответила сорванец. - Возможно, приведения и существуют, но я не имею к ним никакого отношения. Это особое состояние сознания. Кажется, его называют "медитация" или "транс". Поэтому я могу подняться над полом и преодолеть некоторое расстояние. Ну, в данном случае, остановилась перед Вами.
- Значит, у тебя бессонница, - сказала Элиза. - А ты очень одинока. Обычно люди справляются с одиночеством, находя себе кого-нибудь. Женщина ищет мужчину, или иную, которая становится той подругой. Тебе нужна вторая. Но, видимо, не сверстница, потому что дружба подразумевает известное равновесие. Ты рано стала взрослой, и ею, п наверно, должна быть взрослая женщина. Ну, например, как я. Если хочешь, приходи ко мне вечерами, и мы будем обсуждать, что тебя беспокоит. Нет, тогда ищи в издательстве. Но там есть риск, что все твои переживания  станут предметом всеобщего достояния.
             Эми согласилась.
- Я буду приходить к Вам, - сказала она.
- Хорошо, - улыбнулась хозяйка дома. - Возможно, тогда ночью тебе не придётся считать в уме и гулять по особняку. А сейчас? - Тебя что-то беспокоит?..
- Нет, - ответила Эмили, - только никого нет рядом.
- Но, теперь, возможно, для тебя всё  станет по-другому, - возразила Элиза.
- А вы тоже одиноки, - грустно заметила девочка.
- И да, и нет, - ответила ещё полная жизни женщина. - У меня есть муж, но, к сожалению, нет детей. Поэтому только на одну часть.
- А почему Вы не живёте вместе с мужем, и у Вас своя комната? - спросила Эми.
- Дети, - пояснила Лиза. - Пока была надежда на их появление,  жили вдвоём. Когда её не стало, мы отдалились друг от друга, и я получила свою часть одиночества.
- Мне жаль Вас, - сказала Эмили, тесно прижавшись к ней. - Желать ребёнка, и не иметь его. Для женщины это особенно тяжело. Мужчинам легче, хотя бывает, тоже иногда страдают от недостатка отцовства.
- Сколько же тебе лет, девочка? - спросила хозяйка дома. - В тебе говорит, словно моя ровесница.
- Не знаю, - ответила шалунья, - возможно, у меня тоже не будет детей, впрочем, не исключено, что и мужа.
- Почему? - удивилась её взрослая подруга.
- Любой союз, основанный на любви, подразумевает равенство сил. А мужчины часто не в состоянии смириться, что во многом уступают женщине. Пусть и любимой. Но это отравляет им жизнь.
- Да, как ты права! - согласилась Элиза.
- Я пойду, - сказала проказница. - Вам тоже нужно спать. А к бессоннице я привыкла. И ещё раз, прижавшись к своей  новой подруге,  тихо закрыла за собой дверь.
              Несколько минут хозяйка дома словно находилась в оцепенении. Чисто случайно перед ней приоткрылась грань иного мира. Не мира общения с ребёнком, а понимающей её души. Хотя той было всего 9 лет, и скорее, годилась ей в дочери. А что касается способностей Эмили, здесь вообще было трудно сказать, где именно для них существует граница. Но она была счастлива. И быстро разобрав постель, Лиза уснула.
              Сорванец добралась до своей комнаты, поговорив с ней, задремала. Проснулась уже только утром. Поль, решив отложить все расспросы до завтра, закончил со свежим номером, и тоже лёг спать. Наступил новый день.
XX
               Следующие две недели для обитателей особняка Дюнуа промелькнули, как одно мгновение. Несмотря на разницу в возрасте, Эми и Элиза по-настоящему подружились; призрак перестал беспокоить своими ночными посещениями и наводить страх на прислугу, которая вместе с секретарём босса вернулась на постоянное место жительства; Эмили сопровождала владельца газеты в качестве референта ещё на два совещания-банкета, где произвела неотразимое впечатление; тираж газеты набирал обороты за счёт английских, немецких и итальянских читателей, хотя у девочки существенно вырос объём работы, второстепенной, вроде доставки писем, молодой журналист уже не занималась, однако успела получить ещё две премии, не считая текущих гонораров. Ей доверили вести раздел изучения иностранных языков, который посчитал нужным добавить главный редактор. На него произвёл впечатление последний успех юного автора, которая, уже свободно говорила  на немецком языке. Сам Поль был очень занят на самых разных симпозиумах, но в присутствии своего референта не нуждался, поскольку там обеспечивали  синхронный перевод. Элиза  занималась хлопотами по дому, втайне думая, что возможно, дети не самое главное в жизни, а быть самой собой. Нет, хозяйка дома не оставила своих мыслей в отношении Эми, но обещала себе, что всегда будет рядом, вне зависимости, свяжут ли друг друга родственными узами, или нет.
              Однажды утром, когда Поль оставил Эмили выполнять дома важную работу, а Элиза занималась делами по хозяйству, во входную дверь позвонил незнакомец, пожелавший видеть владельца газеты Поля Дюнуа. Швейцар мягко пояснил ему, что хозяин отсутствует, однако дома осталась его помощник-референт по издательству и непосредственно сама жена. Тот изъявил желание поговорить с госпожой Дюнуа. Элиза спустилась вниз, и осведомилась, что ему нужно. Неизвестный представился профессиональным журналистом, и сказал, что  он  хотел бы писать  в его газете. Хозяйка пояснила ему, что не в курсе работы мужа, но тот может обратиться в издательство по соответствующему вопросу. Она позвала Эмили, которая порекомендовала решить  вопрос с главным редактором. Незнакомый журналист появился через час, сказав, что главный редактор не может принять его на работу без санкции владельца газеты. Девочка ответила, что господин Дюнуа присутствует на важном симпозиуме, и вернётся только ближе к вечеру. Но тот настаивал, чтобы ответ ему дали немедленно, или связали с господином Дюнуа. Эми хорошо понимала, что посылать неизвестно кого для беседы с владельцем газеты на симпозиум, где присутствуют важные лица, отдаёт безумием.
- Хорошо, я дам ответ, с которым Вы можете обратиться к главному редактору, - сказала она ему.
   Набросав на листе бумаги: - "Гнать в три шеи, такие проходимцы нам не нужны!.." - расписалась за владельца газеты, вложив его в именной конверт, и приложив соответствующую печать.
              Получив письмо, тот исчез.
- Что ты написала? - спросила Элиза.
- Чтобы убирался, и такие газетчики изданию ни к чему.
- Поль не одобрит этого, - озабоченно ответила  её подруга.
- Ты не наблюдательна, - возразила Эми. - Во-первых, у профессионального журналиста должна быть хорошо поставленная речь. Если иностранец, - то акцент. Свои мысли  выражает крайне примитивно. Представляю, что он может написать!.. Жалобу - возможно, там не нужен хороший стиль. - А во-вторых, обрати внимание на его руки. Ногти грязные, неподстрижены, кожа рук грубая, такая вряд ли долго держала перо для письма, а суставы пальцев совершенно не похожи на руки человека, посвятившего себя труду на печатной машинке. Это проходимец. Центральной газете такие  кадры  не нужны.
- Как знаешь, милая, - согласилась хозяйка дома и поднялась наверх.
             Эмили вернулась к своей работе.
              Распечатав письмо, и ознакомившись с его содержанием, главный редактор задумался. Владелец газеты отсутствовал по важным делам. Однако незнакомый журналист принёс письмо за подписью Эми, чтобы его выставили за дверь. Зная, что молодой референт очень умная и способная девочка, тот понимал, что зря говорить не будет, хотя ей всего девять лет. Но этот ребёнок имел уже некоторый опыт, вёл три раздела в газете, сопровождал владельца на важных конференциях, и имел блестящую характеристику. Поэтому редактор пояснил незнакомому журналисту, что принять его на работу никак не может. Неизвестный поинтересовался, на каком основании, и забрал письмо со стола главного редактора. Прочитав его содержимое, он пришёл в ярость, сказав, что на этом не успокоится и газета надолго его запомнит.
             На  следующее утро в одной из известных газет появилась критическая заметка в адрес Поля Дюнуа. Суть её сводилась к тому, что журналиста не приняли на работу только из-за резолюции его помощника, десятилетней девочки, которую главный редактор газеты принял  к сведению при своём отказе. Нетрудно себе представить, как поставлена работа в одной из центральных столичных газет. Остальное можно было не читать, благо, и так всё было ясно по вылитой грязи в адрес газеты, издательства, и его лично. Разумеется, Поль прочёл статью, поговорил с главным редактором, сказав, что в данной ситуации тот поступил правильно, а разбираться будет уже с Эмили  непосредственно  сам.
 - Как Вы говорите, Камье, выразилась: - Гнать в три шеи, такие проходимцы изданию не нужны?!..
- Да, господин Дюнуа, - ответил главный редактор.
- Если откровенно, я бы не сбрасывал её мнение со счёта, - сказал Поль. - А на будущее, если возникнет подобная ситуация, поступайте точно так же. Если что-то вроде этого, написала бы моя жена, Вы могли посоветовать ему,  подождать до завтра, пояснив, что это вне Вашей компетенции. Элиза ничего не знает о нашей работе, а Эми очень наблюдательна. Поэтому, всего доброго.
             Главный редактор проводил его до выхода, размышляя о том, что теперь в отсутствие владельца газеты прямым заместителем является даже не он, а 9-летняя девочка, которая исполняет обязанности его референта. Это казалось непостижимым, но такова реальность, которая имела место на сегодняшний день.
              Эми уже уяснила содержание написанной статьи, что её совершенно не удивило. Сама настойчивость незнакомого журналиста говорила  о его дилетантстве. Тем более, опытный автор, вроде Эжена, пришёл на следующий день и всё выяснил с владельцем газеты. А жалобы напоминали о подковерной борьбе и сведении счётов, но никак о литературном уровне приходившего к той  незнакомца.
               Поль Дюнуа оказался дома только к вечеру, и едва успел на ужин. Эмили была на месте и как раз готова к раздаче пирогов.
- Ну, и что случилось? - спросил он.
- Явился незнакомый тип и пожелал лично с Вами встретиться по поводу приёма на работу. С ним говорила Элиза, порекомендовав обратиться в издательство, с моей подачи к главному редактору. Тот вернул его обратно, пояснив, что без Вашей резолюции сделать этого никак не может. Однако он требовал решить его вопрос немедленно, и хотел найти Вас в городе. Посылать его на симпозиум я сочла безумием, поэтому, составив о нём своё мнение, написала главному редактору, чтобы выметался из газеты. Видимо, он отказал ему, и последовала статья, которую Вы читали.
- Ясно, - сказал Поль, - вопросов к тебе у меня нет. Впредь поступай никак иначе. Да, а на каком основании ты пришла к выводу, что это проходимец?..
- Ну, с таким выражением своих мыслей вслух, не делают хорошие статьи. Здесь и обороты речи, и словарный запас. Посмотрев на его грубые руки, грязные неподстриженные ногти, я вообще усомнилась, что тот что-то вообще  пишет пером. Суставы кисти, по-видимому, никогда не были знакомы с печатной машинкой, столь девственно  выглядели для такой работы.
- Слушай, Эми, давай я закажу тебе клише со своей подписью, и если  буду отсутствовать, ты воспользуешься печатью, чтобы у главного редактора не возникало подобных  вопросов, - предложил он.
- Вы серьёзно?.. - спросила девочка.
- А то нет!.. -  сказал владелец газеты. - Вот, например, Эжену я бы не доверил, а тебе сделаю. Потому что знаю, что глупостей с тобой не бывает. И отложишь решение  до моего возвращения.
- В этом Вы правы, но я референт, а не Ваш заместитель.
- Значит, им станешь, - ответил Поль, - пусть неофициально. Кто-то должен принимать решения в моё отсутствие?.. Главному редактору нужна моя санкция. По сути, тот прав. Но над ним должен ещё кто-то стоять, знающий специфику работы.
- На ваше усмотрение, Поль, - сказала Эмили. - Я не боюсь ответственности, но Вы могли бы взять другого человека.
- Чтобы он меня подставил?.. - воскликнул тот. - Премного благодарен. Ты выполнила моё поручение?..
- Да, вы можете посмотреть.
- Хорошо, тогда ты свободна, - ответил Поль и отпустил её.
XXI
             Через три дня он вручил Эми клише со своей подписью с дубликатом на крайний случай, порекомендовав один хранить у него в кабинете, а второй - у себя. Главный редактор получил соответствующие указания, несколько удивился, но промолчал. Через  два дня владелец газеты уехал на полторы недели по неотложным делам, оставив на неё решение всех неотложных дел. Секретаря тот забрал с собой. В редакции сразу пошли разговоры, что капризная девчонка получила право уволить кого и за что угодно. Один из журналистов, писавший во многие газеты, оставил там первую пришедшую в голову статью, о беспределе,  происходящем в издательстве. Она легла на стол главного редактора. Девочка прочитала её, и попросила того вызвать журналиста к себе. Сама она скрылась за плотной гардиной. Тот высказал главе издательства всё, что он думает по этому поводу, и подтвердил, что заметка на самом деле принадлежит ему. Господин Камье кивнул, и отпустил его продолжать работу.
- Заявление на увольнение, - констатировала Эми. - Пусть бухгалтерия подготовит расчёт. С завтрашнего дня. Нечего ставить под сомнение репутацию господина Дюнуа.
- Эмили, - осторожно осведомился главный редактор, а ты уверена в том, что делаешь?..  Так и меня, в случае чего, отправишь за борт!..
Девочка усмехнулась: - Боюсь, что этого не случится. Тогда не будет выпуска.
- Но можно взять другого редактора, - возразил тот.
- Это вне моей компетенции, - ответила Эми. - Даже если бы Вы серьёзно промахнулись, мне пришлось ждать возвращения владельца газеты. - Не потому, что не смогла написать приказ, но назначал на эту должность именно он. Значит, ему решать. Хотя могла сделать всё иначе, уволить и открыть вакансию. Но это поступок глупой и капризной девчонки, получившей в свои руки неограниченную власть на короткий срок. Поэтому за себя можете не волноваться. И кстати, поясню, почему настаиваю на увольнении этого журналиста. Если бы тот проявлял недовольство в нашей среде, пришёл к Вам, выражая своё возмущение, негодовал среди других коллег, то получил бы выговор за несогласие с официальной линией издательства, ну, остался без положенной ему премии. Не  более того. А он написал статью в другой газете, нанеся удар по нашему имиджу и репутации, хотя получает у нас деньги и гонорары. Это равносильно истории с тем неизвестным, который подарил нам статью о том, что его не приняли на работу. Ждать, пока взорвёт газету изнутри, я не собираюсь. Пусть уходит, и чем быстрее, тем лучше.
- Ты права, - сказал главный редактор. - Я наложу свою визу, а будет против, - издам приказ. За тобой подпись.
- Хорошо, - согласилась Эми. - Действуйте.
               И незаметно покинула кабинет главного редактора.
- Господин Дюнуа не ошибся в своём выборе, - вслух сказал тот. - Эмили вполне заслуживает этого места.
                Сообщение о том, что официально возмутившийся журналист был уволен, вызвало в издательстве неоднозначную реакцию. Значит, они оказались правы, и даже главный редактор не может быть спокоен за своё будущее. Другие говорили, что это абсурд, и девчонка, в сущности, права. Тем не менее, сотрудники издательства собрались в зале для конференций, пригласив главного редактора. Тот занял место в Президиуме, рядом с ним расположилась Эми. Дюбуа вспомнил свою недавнюю перепалку с ней, подумав, что у неё есть прекрасная возможность отыграться. Хотя он усомнился в этом.
   Поднялся один из журналистов: - Мы не в состоянии жить под Дамокловым мечом, когда любого за высказанное слово, могут уволить, лишить премии, или поставить на вид. Мы не оспариваем  назначение господина Дюнуа,  но оставлять вместо себя 9-летнюю девочку, предоставив той неограниченную власть над нашим служебным положением, даже на полторы недели, возможно, несколько необдуманно.
             Редактор собирался ответить, но Эмили мягко остановила его рукой.
- А за что был уволен Ваш коллега по работе? - спросила она.
- Тот написал статью в другой газете о положении дел в издательстве.
- Верно, - согласилась она, - нанеся удар по престижу и имиджу редакции, и поставив под сомнение компетентность господина Дюнуа. История с первым журналистом его ничему не научила. Результат закономерен, и, по сути, оказался тем же: - был уволен в тот же день.
- Так что же нам, не говорить ни слова, что бы ни происходило? - возмутился он.
- Почему? - возразила Эми. - Между собой Вы можете обсуждать, всё, что угодно. Но в пределах редакции. Никто ничего не скажет. Но ходить везде и возмущаться, естественно, с точки зрения дисциплины, неприемлемо. За это может последовать выговор, лишение премии, либо ограничение публикации в других изданиях. Газета имеет своё лицо, и что Вы пишете в остальной прессе, не должно снижать тираж и спрос на то, что мы выпускаем. От этого зависят наши и Ваши гонорары. Если же Вы начинаете рассуждать о наших проблемах повсюду на страницах газет и журналов, это недопустимо. Разумеется, приводя к жёстким мерам, как в происшедшем случае.
- А количество статей, которые мы публикуем в других издательствах,  чем-то ограничено? - спросил другой журналист.
- Нет, если с финансовой точки зрения у Вас всё в порядке, - ответила Эмили. - Вы можете подойти с любым вопросом ко мне или главному редактору. Если это не противоречит интересам газеты, тот будет удовлетворён. Наша общая с Вами задача - увеличение тиража и спроса издания. Соответственно этому растут наши доходы. Всё, что приносит пользу, безусловно, будет одобрено, если нет - ответ может быть только отрицательным.
- И последнее. Ни за что не увольняют. Вы должны совершить серьёзный промах, который повредит всем нам. А уже потом, рассмотрев ситуацию, и меру Вашей вины, будет вынесено окончательное решение. У меня всё. Ещё есть вопросы?..
           Собравшиеся, негромко переговариваясь, постепенно разошлись.
- Ты прекрасно провела пресс-конференцию, - сказал главный редактор. - Полагал, что так спокойно всё не закончится.
- Ну, что ж, - заметила девочка. - Всего на неделю с небольшим. Потерпят.
- Что именно? - удивился он.
- Мой возраст, - ответила Эми.
- А разве это на что-то влияет? - поинтересовался редактор.
- Зависеть от 9-летнего ребёнка? - Полагаю, что да.
- Ты слишком умна, - вздохнул тот.
- Думаю, - это не навсегда, - сказала заместитель главы издания.
              Конференция закончилась.
XXII
              На следующий день Эмили  пришла в голову неплохая мысль.
- Эжен! - позвала она.
- Что? - спросил тот.
- Ты свободен?..
- Относительно, - ответил журналист.
- А шахматы под рукой? - уточнила Эми.
               Поискав, её друг достал их.
- Каким цветом ты предпочитаешь играть?
- Белыми, - снисходительно улыбнулся он.
- Хорошо, - сказала девочка, расставляя фигуры.
- Мой ход, - предупредил Дюбуа.
- Пусть так, - согласилась Эмили.
             Партия началась.
- Ты неплохо играешь?
- Относительно, - ответил журналист.
- По числу побед? - спросила Эми.
- Выигрываю часто, - заметил тот.
            Девочка кивнула, молча передвигая фигуры.
Через полчаса, пожертвовав ладью, она провела ферзя.
- Реванш! - потребовал Эжен.
            Во второй партии юный шахматист  поставила ему мат на 35 ходу.
- Послушай, - спросил тот, - ты же не знакома с шахматами!..
- Верно, - улыбнулась Эмили, - это вторая партия в моей жизни.
- Кто же тебя учил играть?
- Я наблюдала за тобой, когда к тебе приходили другие журналисты.
             Эжен пожал плечами.
- Ладно, у меня статья. Сыграем ещё.
            Эми согласилась и направилась к главному редактору.
  Он занимался с бумагами.
- А, Эмили! - В чём дело?..
- У меня появилась идея. Возможно, увеличит спрос.
- Так, - с интересом посмотрел на неё редактор.
- Шахматная подборка.
- Решение задач и этюдов? Или разбор партий мастеров?..
- Зачем? - Турнир с читателями.
- Это лучше, - ответил тот, учитывая, что хорошо или плохо в шахматы играет много людей. А кто будет за нас?..
- Я, - сказала девочка.
- А ты знаешь правила?..
- Две первые партии в своей жизни с Эженом я выиграла.
- Он неплохо играет, - заметил главный редактор.
- Именно. Мы организуем турнир, читатели по телеграфу будут присылать свои ходы. Через определённое время наберём группу, чьи будут встречаться чаще всего. И с ними пойдёт основная игра. По числу поданных голосов, затем выбираем ход. Я на него отвечаю. В случае поражения объявляем победителя и в торжественной обстановке вручаем ему приз.
- А если ты выиграешь? - спросил тот.
- Газета получит свой выпуск, - улыбнулась Эми.
- Это заманчиво, - сказал редактор. - Не занимает много места, но мы охватим и любителей шахмат. А их любят, почти все.  Проходит, девочка. На твоей странице ещё  небольшой раздел. Причём, трудно сказать, сколько на этом наберём. Не потеряем, точно. А вот, много ли ещё будут покупать, пока неясно. Ежедневно?..
- Да, - ответила она. 
- Хорошо, наберём в свежем выпуске условия, и с понедельника начнём. Чтобы не терять времени, белыми. А если понравится, на второй турнир поменяем цвет фигур.
- Тогда всё, - шагнула к выходу Эмили.
- Хорошо, иди, - согласился редактор.
              Юный журналист  вышла. Рабочий день продолжался. Купив, по дороге домой "Основы шахматной игры", проказница вернулась в особняк. Шахматы у Поля нашлись дома.
XXIII
              Выходные Эми отдыхала, и изучила купленное той пособие по шахматам. Скоро  убедилась, что шахматная доска не нужна. Она запоминала дебюты и двигала фигуры по диаграммам. Оставшееся время девочка изучала партии знаменитых мастеров.
- Не всё так гладко, как кажется, - суммировала в конце свои впечатления. - Иногда приходится видеть очень далеко, чтобы понять замысел противника.
             Поэтому ещё раз заглянула в тот магазин, и приобрела более серьёзный учебник для игры в шахматы. Но его изучение она отложила на свободное время в течение недели.
              В понедельник редактор обрадовал её, что тираж газеты увеличился на 1.000 экземпляров, а в первую половину дня поступило по телеграфу около 800 сообщений. Девочка вздохнула, и начала сводить их в ведомость, чтобы определиться с ответным ходом. Сыграв "е2-е4", тотчас получила ответное "е7-е5".
- Внесите в макет свежего номера "d2-d4", - сказала  сразу наборщику.
              Утренний выпуск собрал ещё 500 экземпляров, а вечерний - уже 2.000.
               Эми, освоив за вечер треть нового сборника, разобрав присланные ответы, которых   оказалось уже 1.500, ответила следующим ходом.
              Однако утро подарило  3.500 от вечернего выпуска, и уже 2.000 сообщений.
- Твои дела идут в гору, - похлопал её по плечу Камье. - Читатель заинтересовался.
- Посмотрим, насколько, - ответила Эмили.
              День прошёл, как обычно, вечером юный литератор освоила до половины второй сборник, поговорила с Элизой, и легла спать.
             Но вечер принёс 4.000 экземпляров и 2.500 новых ответов читателей.
- Не думал, что твоя идея окажется настолько удачной, - заметил редактор. Две центральные газеты заинтересовались, можно ли это перепечатать. Естественно, с финансовой компенсацией.
- Сколько угодно, - согласилась девочка, - однако добавит мне много лишней работы.
- Но тираж растёт и приносит прибыль, - возразил Камье. - Значит, того стоит.
- Возможно, - ответила Эми, разбирая ответы, принятые по телеграфу. - Мне от этого не легче. Поток никому не нужной бумажной документации.
- Но это часть твоего плана, - не согласился главный редактор. - Ты знала о последствиях.
- Полагать, и воспринимать как реальность, - немного разные вещи, - возразила Эмили.
- Не буду тебя отвлекать, - согласился тот, и оставил её в покое.
              Юный мастер сделала ответный ход и занялась своими делами, посвятив вечер шахматной литературе, поговорив с Элизой, и заглянув в иностранные языки.
              Утро принесло 5.000 и 3.000 новых ответов. Главный редактор был откровенно удивлён.
- Почему такие мысли приходят в голову 9-летней девочке, а не ему, уже взрослому, опытному, годами  проработавшему в этой области?.. Всего лишь маленькая двойная картинка и несколько строк под ней!.. Но пять тысяч новых номеров к прежнему тиражу имели серьёзное значение, причём расходились полностью. С этим было трудно спорить.
              Разобрав бумаги, и разбив ведомости на группы, Эмили выбрала ответ противника и сделала свой ход. Оставалось ждать начала следующей недели.
                В первый день, следующий недели, Камье оглушил её 6.000 вечерним тиражом пятницы, и 3.500 новых сообщений читателей. А после обеда стало ясно, что утром уже забрали 6 с половиной тысяч экземпляров.
-  Играй, милая, - с напряжением в голосе сказал главный редактор. - Мы никогда не поднимались до таких вершин.
               Эми вздохнула и начала разбор почты. День выдался сложным, но наутро вечерний выпуск взял высоту семь тысяч и 4.000 новых ответов любителей. Юный гений продолжала работать, и вечерний тираж поднялся до 8.000. Количество ответов уменьшилось до 3.500.
               Главный редактор был на седьмом небе. C легкой руки Эмили, спрос на издание вырос вдвое, давая 16.000 выпуска. Причём всё это распродавалось, не оставляя  ничего для возврата. Когда девочка только пришла в газету, они могли претендовать только на 5-6 тысяч, и то, часть тиража реализовать не удавалось. Газета приносила хорошую прибыль, причём в отсутствие её владельца. Журналисты косо поглядывали на Эми, но молчали. Конечно, с этим было трудно смириться. 9-летняя девочка справлялась со своим назначением  не хуже, чем сам владелец газеты. И более того, оказалась в состоянии вдвое поднять её тираж. Над скандалами в прессе откровенно смеялись: - у газеты вдвое вырос выпуск, а на неё писали жалобы. Причём в отсутствие самого владельца. Популярность издания росла, а с журналистами, приносившими свои статьи в другие газеты, вежливо раскланивались. Следующий день принёс столько же, но количество сообщений стало падать и составило немногим больше трёх тысяч ответов.
- Это предел, - сказала ведущая  своему редактору. - Не знаю, сколько мы на нём сможем удержаться, но выше не будет.
- Почему ты так думаешь? - поинтересовался Камье.
- Игра стала более сложной, и количество ответов начинает снижаться. С тиражом это менее вероятно, игра незаметно оказалась не столь легкой и интересной. Но и расти ему некуда. Многие не понимают, что происходит на доске.
- Но ты в этом ориентируешься?..
- К сожалению, я - это не читатели. И выпуск расходится, пока им всё ясно. А когда перестанут понимать, газета вернётся почти к исходному уровню.
- А пойти на упрощения невозможно? - спросил тот.
- Конечно, размены, и переход в почти однозначный эндшпиль. Но радоваться Вам будет нечему. Легкие позиции никого не интересуют.
- Тогда держи их в тонусе, пока  это реально, - согласился главный редактор.
- Естественно, - ответила юный шахматист.
              Утро полностью оправдало её слова. Спрос остался тем же самым, а число ответов читателей упало до 2.500. Эми закончила неделю и свои рабочие дела, не забыв, что существует вечерний тираж. На выходные завершила свой сборник и задумалась над сложившейся ситуацией на доске. Неожиданно её осенило, и, даже не поверив себе, она ещё раз мысленно оценила варианты.
- Пять ходов, - сказала себе вслух. - Если там нет элегантного опровержения. Но сомневаюсь.
            Эми провела вечер с Элизой за интересными вышивками, и, поговорив с той, ушла спать. Утром, в мрачном настроении, журналист появилась в издательстве. Опять 16.000, но уже едва 2.000 ответов. Она всё посмотрела и отдала на вечерний тираж. День не принёс больше ничего нового, и  вечером вернулась домой, поболтав своей взрослой подругой, и занявшись иностранным языком.
                XXIV
              На следующий день, владелец газеты вернулся совсем не в форме, и, не заходя в издательство, заглянул домой, сообщив жене, что серьёзно заболел, направился в больницу. Элиза, собрав его, последовала за ним. Эми осталась одна, но пока была на работе. Выпуск оставался прежним, но количество телеграмм составило всего  примерно 1.500 сообщений.
- Ты права, Эмили, - сказал главный редактор. - Держа их за доской в напряжении, но в той позиции они уже начинают не понимать,  что можно сделать.
- А  насколько  Вы ещё рассчитываете?.. - поинтересовалась девочка.
- Тот, взглянув на доску, ответил: - Ну, ходов на пятнадцать. Пока всё не станет совсем ясно. Дальше проще, и тираж начнёт падать.
- Четыре хода, - поразила его Эми. - Если они не осознают раньше. У вас уже нет времени. Я сожалею. Два хода ещё подумают, но там станет совсем очевидно, конечно, в зависимости от их уровня.
- Поясни, - сказал  той главный редактор.
            Она вернулась к доске и сделала два хода.
   Тот ответил.
- Теперь ясно? - спросила Эмили.
           Камье покачал головой.
- А так? - продолжала юный мастер, передвинув фигуру.
          Редактор задумался, и неожиданно хлопнул себя рукой по лбу.
- Ну, конечно! - воскликнул он. - Это настолько легко, - с восхищением глядя на неё.
- Если там нет элегантной комбинации, - ответила юная шахматистка. - Но я в это не верю.
- Да, ты что-то уникальное, - сказал редактор. - А ведь только научилась играть. Я бы  даже  пробовать не стал, сознавая твои возможности.
- Но читатели  об этом не знают, - возразила  Эмили, поэтому пока будут покупать. Но с таким эффектным поражением никто не смирится, и пойдут письма о матч-реванше. Хотя, если бы догадывались, с кем играют, то и не покупали номер. Кому же захочется проигрывать 9-летнему ребёнку!.. Но кто за доской, ещё не в курсе. А рассуждать там могут о чём угодно. Поэтому, упав, тираж опять поднимется вверх, возможно, даже до более высоких цифр. Только дайте хорошую рекламу. А прибыль пойдёт в Ваш карман.
- Иногда мне кажется, - признался Камье, что я разговариваю со взрослым журналистом, вроде Эжена Дюбуа, а не почти 10-летней девочкой.
- Всё относительно, - сказала Эми, - продолжаем работу. - Кстати, мне принесли записку из дома, что господин Дюнуа вернулся, и, серьёзно заболев, находится в больнице. Элиза ухаживает за ним. Поэтому, придётся мириться со мной ещё некоторое время. Сожалею, но мне это доставляет ещё меньше радости, чем Вам.
- Это правда? - забеспокоился главный редактор.
             Эмили кивнула.
- Может быть, его следует навестить?..
- Думаю, что нет.  Совсем плохой  с дороги, а тут ещё заболел. Пройдёт дня три, и если ему станет лучше, тот сам поинтересуется, как идут дела в издательстве. Хотя для этого не нужно сюда  заходить. Достаточно купить газету.
             Камье смерил её оценивающим взглядом, и спросил: - Эми, а почему ты такая умная?..
- Родители виноваты, - ответила девочка. - Но с них не спросишь. Я покидаю Вас. Нужно работать. Нам обоим. Вам и мне.
            Редактор согласился и она вышла.
- Да, - вздохнул тот, - новые проблемы. - Хотя почему?.. Пока у нас нет сложностей.
           Утром тираж перемахнул 16.000 и приблизился к семнадцати. Однако количество предложений упало ниже 1.000.
- Тем не менее, - сказал главный редактор, - несмотря на твои прогнозы, спрос на издание растёт.
- Более важно, то, что они предлагают, - не согласилась Эми. - Точно, как и Вы, не видят финала. За сколько осознали? Один ход?..  Вот и пока не замечают.
             Камье смутился.
- Даже вмести со всеми, неуютно ощущать себя дилетантом,  - признался тот.
- Это уровень профессионала, - успокоила его девочка. - А не любителя. Поэтому пусть покупают. Что теряет издательство?.. Прибыль идёт в наш карман.
- Разумно, - поддержал её редактор. - У тебя есть дела?..
- Придётся сейчас с ними заниматься. Но потом на Вашу голову выльется поток писем, что против них провели чуть ли не сеанс одновременной игры. Кому так приятно проигрывать?.. Будете оправдываться.
- Это ладно, - сказал он. - Главное, довести сейчас партию до победы.
- А куда им деваться? - ответила Эмили, и вышла.
              Следующее утро сохранило за собой тираж, но количество телеграмм упало вдвое.
  Редактор даже не говорил с Эми. И так всё было очевидным.
              Однако в редакции журналисты продолжали спорить между собой. Исход партии был непредсказуем, раздел вела Эмили, опыта у которой было, раз-два, и обчёлся. Правда, Эжен придерживался несколько иного мнения, но свои мысли держал при себе.
              Следующий день стал решающим. Пришло менее пятисот телеграмм, а спрос на газету упал на две тысячи.
- Началось, - сказала Эми главному редактору. - Нашли. Но обвал может быть критическим.
 - Куда яснее, - согласился тот.
              Однако она продолжала работу в разделе, и отвечала на самые частые ответы.
              Выходные прошли спокойно, Элиза даже вернулась домой и не ездила к мужу.
               Но в понедельник опять отправилась к нему, а Эми - в издательство. Там во всю обсуждали происходящую катастрофу. Вечерний тираж перед выходными уменьшился на тысячу, а утренний в понедельник - уже на три. Количество сообщений по телеграфу оказалось менее двухсот.
             Редактор позвал Эмили, которая была совершенно спокойна.
- Будет ещё хуже - ответила ведущая, - вплоть до обвального уровня. За игрой наблюдали очень многие, и такое неожиданное поражение, невольно привело их к мысли, что их  обманули ради выпуска газеты. Поэтому ждите возмущённых писем, а я продолжаю вести свой раздел.
             Камье кивнул, и отпустил её.
             Вечер вторника снизил тираж ещё на три тысячи, утренний - на две, а число телеграмм упало меньше пятидесяти. Главный редактор выразил Эми свою озабоченность.
- Следовало ожидать, - пояснила шахматист. - Сейчас выпуск упал даже ниже, чем был раньше, но игра на самом деле закончена. Время подвести итоги. Я отберу трёх самых активных участников, чьи ответы встречались чаще всего. Мы опубликуем их фамилии и пригласим в редакцию для получения призов. Обо мне ни слова, играла газета, я только вела раздел. Призы лучше представить в виде непосредственно хорошо инкрустированных шахмат обычного размера и тематической литературы. Разумеется, не в мягком переплёте. Напишем, что игра завершилась, но возможен матч-реванш, в зависимости от желания самих читателей газеты.  И ничего больше. Когда пойдут письма, ознакомите меня с их содержанием, и я поясню им ситуацию с разделом.
- Всё ясно, Эмили, - сказал тот, - но конечно, для журналистов,  словно "Гибель богов".
- Ничего страшного, выпуск держался не на одном шахматном разделе. Партия заинтриговала многих, а здесь такой эффектный финал для читателей. Естественно, любители древней игры этого не ожидали, и возникла подобная ситуация. Но положение стабилизируется, и думаю, уже завтра, свои семь тысяч мы возьмём.
              Редактор кивнул, а Эми приступила  к повседневной работе. Закончив свои дела, сразу вернулась домой.
              Поужинав, занялась иностранным языком. Элиза дома не появилась, но Эмили ждала записка, что её хочет видеть владелец газеты.
- Хорошо, - вслух сказала его заместитель.
XXV
             Неожиданно к ней постучала Старшая горничная.
- У нас почти подошёл к концу запас продуктов на неделю, конечно, ввиду болезни хозяина денег нет, а всем нам нужно что-то есть.
- Пусть отпускают в кредит по тем же ценам, - ответила девочка.
- Госпожа, а если  их поднимут?..
- Назовите свою, Вы же ходите на рынок. Остановитесь на приемлемой.
- Да, конечно, - поклонилась Старшая горничная и исчезла.
 - Эми возмутилась: - Мне уже приходится вести хозяйство почти чужой семьи. По-моему, это слишком!.. Я понимаю Элизу, но кто будет думать о доме, если не она?..
              На этом юная хозяйка отложила книгу, обошла здание и легла спать.
               Утром, зайдя в издательство,  девочка поинтересовалась вечерним выпуском. Тот действительно вырос почти до семи тысяч, телеграмм не было, зато начали приходить возмущённые письма на имя главного редактора.
- Так я и думала, - сказала она. - Здесь даже не надо быть гением, чтобы предсказать  ответную реакцию. И тот не ошибся.
               Однако Камье бросал на Эмили восхищённые взгляды, особенно после того, как спрос на утренний выпуск поднялся до семи с половиной тысяч экземпляров. 9-летняя девочка, держала в отсутствие её владельца газету железной рукой, спокойно принимая нужные решения. Выполнив свою текущую работу, чуть раньше покинула издательство, взяла фиакр, и направилась к  Полю Дюнуа.
               Владелец газеты выглядел вполне прилично, но, конечно, о выписке говорить было ещё рано. Когда она вошла, Элиза покинула палату.
- Что скажет мой заместитель? - спросил Поль.
- Ничего, - ответила девочка.
- Чем ты занималась в моё отсутствие?..
- Уволила журналиста, написавшего статью в другое издание по поводу моего назначения, провела пресс-конференцию в редакции, ввиду своих неограниченных полномочий, после которой все успокоились, по согласованию с редактором организовала шахматный турнир, с целью увеличения  выпуска издания.
- Успешно? - поинтересовался тот.
- Ну, читатели неожиданно для себя проиграли, чем остались, очень недовольны, и начали посылать возмущённые письма главному редактору.
- А кто, собственно, играл от издательства? - уточнил Поль.
- Я, разумеется, - пояснила Эмили.
- Ясно, - сделал для себя вывод Поль Дюнуа, - а почему неделю назад выпуск находился на уровне 17.000, чего никогда не было, даже в мои лучшие годы, а сейчас составляет около семи тысяч?.. На журналистском языке такая потеря подписчиков называется катастрофой.
- Тираж вашей газеты закономерно вернулся к исходному уровню, - ответила Эми. - Выпуск и составлял около восьми тысяч. Это на сегодняшнее утро -7.500, хотя упал до шести.
- Так, - спросил Поль, - и с чем связаны такие пертурбации?..
- С тем, что партия, которую они играли, оказалась очень интригующей, закономерно подняв тираж, и увеличила количество телеграмм с предложением новых вариантов игры.     Позиция казалась довольно непредсказуемой, и на фоне снижения предложений по самой партии, выпуск достиг такого пика. А после того, как я за пять ходов решила все проблемы, делать им стало нечего, и тираж газеты обвалился, точнее, вернулся до исходного уровня. Но издание получило свою прибыль, а сами читатели недовольны, полагая, что их с легкостью провели, устроив некий сеанс одновременной игры. Сейчас они пишут возмущённые письма, хотя мы поощрили наиболее активных участников с предложением возможного матч-реванша.
- Ты поступила правильно, - заметил владелец газеты, - хотя  ни словом не обмолвилась о том, что некоторые другие издания перепечатывали наш конкурс. Идея была хорошей, а результат - любым. Твои способности оказались выше и сильнее, и поэтому относительно легко справилась с ними. Подобные проекты нужны для издания, в связи с тем, что по общему счёту приносят хороший доход.
- У вас есть ещё вопросы? - спросила его заместитель. - Господин главный редактор беспокоился о   здоровье, и даже хотел навестить. Правда, это было в самые первые дни, когда Вы вернулись, но я высказала сомнения в такой идее, чтобы дать возможность придти в себя.
- Сейчас в таком визите нет необходимости, - ответил тот. - Из твоих слов, и газет, которые я читаю, вполне наглядно положение дел. А когда решу  здесь  свои проблемы, я сам навещу его в издательстве. Ты хорошо вела газету в моё отсутствие, поэтому в его посещении лично не вижу большого смысла.
- Тогда я оставляю Вас, - сказала Эми. - Скорее поправляйтесь, и приступайте к работе.
           Поль кивнул и неожиданно поцеловал её.
- Молодец, - похвалил он.
          Девочка смутилась и покинула больницу.
          Элиза вернулась в палату.
           Ведущая опять появилась в издательстве, редактор встретил её словами, что тон писем постепенно меняется, читателям понравилась сама игра, тем более, что такого финала никто не ожидал.
- Хорошо, - ответила Эми, - напечатаем, что сделаем небольшую паузу до конца недели, пока стихнут эмоции, а с понедельника им предстоит матч-реванш. Первый ход уважаемой публики, а мы выбираем чёрный цвет. Но, по желанию, в нём может участвовать и женская половина наших читательниц, разумеется, с выбором белого цвета и на своей доске.
- Эмили! - воскликнул главный редактор, - твоя фантазия по извлечению денег у населения неистощима!..
            Ведущий отдела улыбнулась:
-Ну, надо чем-то поддерживать наше издание, а здесь хороши любые пути.
           Камье, со смущением, неловко обнял её, но девочка не протестовала.
- Значит, - с понедельника опять начинаем наше наступление, - сказал тот.
- Да, - ответила юный журналист, тем более, страсти улягутся. Мы сделали два умных хода: - наградили активных участников, а во-вторых, - пригласили женщин. Даже читатели-мужчины воспримут это на "ура", чтобы сравнить свои результаты, ну, а в отношении выпуска, - сами понимаете.
- Мы даже можем его удвоить по сравнению с тем пиком, - улыбнулся редактор.
- В зависимости от того, как пойдут дела, - согласилась Эми. - А играть, на одну или две доски, по большому счёту не имеет значения. Если только прибавится бумажной работы. Но это не проблема. Для Вас сложнее с макетом. Кому-то придётся потесниться.
- Это пустяки, - ответил главный редактор. - Для этого мы всегда найдём место. Тем более, они столько платят. Ни один журналист своими  статьями не сможет так поднять тираж. А ты в состоянии это сделать. Кстати,  как  там,  господин Дюнуа?
- Постепенно приходит в себя, - сказала ведущая. - Наша политика одобрена, и мы экспериментируем дальше. Поэтому можно продолжать.
- Это прекрасно, - воскликнул главный редактор, - а то,  если честно, опасался, что у него возникнут вопросы в отношении самого тиража.
- Я объяснила ситуацию, и тот со мной согласился. Так что вопросов не будет.
- Тогда вперёд! - сказал Камье, - работаем в плановом режиме. - У тебя остались дела?..
- Да, немного, - ответила Эмили. - Поэтому я исчезаю.
            Редактор кивнул, немного восторженно глядя на неё.
  Девочка покинула кабинет, и взялась за свои проблемы.
XXVI
     Вечером её опять нашла Старшая горничная.
-Эми, - смущённо сказала она, - в приёмной Секретаря прорвало трубу, разумеется, на месте его не оказалось, и всё залило водой. Мы перекрыли воду, навели порядок и вызвали слесаря. Но тот требует три тысячи франков, и не хочет разговаривать о кредите, поклявшись, что будет даже ночевать, но получит деньги.
- А я и не возражаю, - холодно ответила Эмили, - может до конца недели. Его питание нами не предусмотрено, так что пусть голодает, а когда явится хозяйка, то и сама произведёт расчёты. Будучи на положении квартиранта, не понимаю, какое ко мне это имеет отношение. Доведите мои слова до его сведения.
- О, господи! - воскликнула она, - девочка, да ты в свои десять, - девять, - поправила Эми, - словно сделана из железа. Ты серьёзно?..
- Почему нет? - спросила юный журналист. - Это его проблемы, не мои. Будь умнее, не брался бы за ремонт. А так может снимать трубу и отправляться домой.
- Но работа? - спросила горничная. - Ему же всё равно не заплатили за труд.
- А это вовсе не моё дело, - сказала Эмили. - Что тот там делал. Так ему и передайте. - Ненавижу, когда мне начинают ставить условия, что я должна. Тем более, не имея к этому никакого отношения.
- Но ты замещаешь  владельца газеты на время его отсутствия.
- Ну, и что? - возразила Эми. - Секретарь, ко мне не относится ни с какой стороны. Тем более, это дела служебные, а не места, где я живу. Передайте ему, чтобы выметался на все четыре стороны. Денег он не получит. Вопрос закрыт.
             Старшая горничная, с некоторым страхом  взглянув на неё, вышла из комнаты.
   Однако, минут через пять снова вернулась, приведя с собой слесаря.
- Ещё одно явление! - воскликнула девочка. - В чём дело на этот раз?..
- Уважаемая госпожа, - начал слесарь, - это не моя прихоть. Если за работу не заплатят, мне и моим детям нечего будет есть. Я получил вызов, выполнил всё, что требовалось, а мне не оплатили по счёту. Хозяин ничего не даст, и семья останется голодной.
- Прейскурант, - ещё прохладнее сказала Эми.
- Две тысячи за трубу, полторы за работу.
- Раньше Вы, насколько я помню, говорили о трёх тысячах.
- Но я потерял целый день!
- Рекомендую ждать и дальше. Хозяин дома в больнице, жена ухаживает за ним, а я - занимаю комнату. Кто вам будет платить?.. Кстати, где тот список ваших расценок?.. Насколько я понимаю, Вы должны носить его с собой на каждый вызов.
             Слесарь достал небольшую книжечку, и начал перечислять услуги.
- Как? - всего полторы тысячи! - воскликнула Эми. - А говорили, три. Пятьсот франков за потраченное даром время. - Мне кажется, последнее зависело только от Вас. Хотите получить лишние две тысячи? - За этим к хозяйке дома. Она в таком состоянии, что поверит всему. От меня Вы не получите ничего. Можете ночевать в течение недели, пока не появится жена хозяина. Кормить Вас никто не будет. Если что-то пропадёт, - ознакомитесь с полицией. Там с Вами быстро разберутся. А хозяин учтёт прогул. Потеряете работу.
              Молодой  и крепкий человек не знал, что ей ответить. Тот уже повидал жизнь с её не самой лучшей стороны, но с подобным сталкивался впервые.
- Полторы тысячи, - наконец сказал он. - И извините за доставленные неудобства.
               Эми достала из кармана деньги, отсчитала требуемую сумму и передала слесарю. Поклонившись, тот спустился по лестнице, и вышел из особняка.
- Это не десятилетняя девчонка, - воскликнул он, - а исчадие ада!.. Хорошо, что за всё время работы я сталкиваюсь с подобным впервые. Думаю, всё-таки, как исключением из правил. Тот осенил себя крестным знамением.
             Старшая горничная с удивлением смотрела на Эми.
 - Тебе только девять лет! - воскликнула она.
- С такими людьми, - мягко сказала девочка, - нужно разговаривать на их языке. Хозяйка заплатила бы ему на две тысячи больше, и забыла об этом. Я дала столько, сколько заслуживал, и сэкономила расходы на содержание дома. Поэтому забудем об этом. Но если возникнут подобные вопросы, пока нет хозяина, отсылайте прямо ко мне. Госпожа не в том состоянии, чтобы трезво оценивать положение вещей.
              Служанка поклонилась и исчезла из поля зрения.
               Эми вздохнула. А ещё тот испанский!.. Да, было от чего придти в отчаяние. Но она не относилась к людям подобного сорта и всегда стояла до конца.
XXVII
              Утром редактор обрадовал её, что вечерний выпуск, вернулся к 8.000, сообщений от читателей пока не поступало.
- Я предвидела, что точка падения достигла своего предела, - ответила девочка, и тиражу издания остаётся только расти. Тем более, на фоне предпринимаемых нами мер.
- Да, у тебя хорошая интуиция, - согласился тот, - я ожидал худшего.
- Это было не столь реально, - возразила Эми, - хотя на эмоциональной волне и вполне возможно.
              Пока она занималась своими делами, остальные журналисты, разве, за исключением Эжена, тихо завидовали ей. Положение Эмили даже не пошатнулось, и девочка устояла от нанесённого ей удара. Владелец газеты одобрил её действия, а юный  заместитель играла с выпуском, и их деньгами, как хотела. Утром продали уже 8.500 изданий, хотя ещё недавно тираж газеты не превышал шести. Начали поступать сообщения от женской половины читательниц. До вечера уже пришло около 300 телеграмм с предложением первого хода. Сильная половина человечества пока обдумывала, с чего ей начать. Эми закончила с дневными делами и ушла домой. Там её дожидался слесарь. Правда, на этот раз прислали другого, и тот получил соответствующие инструкции.
- 2.500 по прейскуранту за ремонт трубы в подвале, - заявил сразу Эмили. Она заглянула в ведомость, пожала плечами, и сказала:
- Ведите, - показывайте, что сделали.
             Внимательно осмотрев подвал в присутствии горничной, без лишних слов отсчитала мастеру 2.500 франков.
   Тот исчез с честно заработанными деньгами.
- А что, - уточнила девочка у Старшей горничной, - я так и буду расплачиваться, пока не появится хозяйка?..
- Видимо, да - ответила она ей.
- Это светопреставление, - высказалась  Эми, и направилась в столовую. Вечером уже заглянула в немецкий и итальянский, и ознакомилась с комбинациями выдающихся мастеров в области шахмат.
              Утром редактор обрадовал её 9.000 вечерним выпуском, и началом поступления сообщений от мужской половины читателей на предмет первого хода.
- Прекрасно, - констатировала Эмили, - сколько теперь у меня будет работы!..
               Утренний выпуск не превысил вечерних цифр, но количество сообщений быстро росло, достигнув к вечеру уже 1.000 телеграмм.
- Ну что ж, - сказала Эми, - дождёмся понедельника. За вечерний тираж я особенно не волнуюсь, если тот и подрастёт, то ненамного. А вот в понедельник может начаться аврал.
- Мы сами предложили им это, - возразил главный редактор, - посмотрим, как это отразится на выпуске.
- Будем ждать, - согласилась девочка, - но ничего хорошего для себя  я  не вижу.
- То есть, - спросил Камье.
- Тираж может взлететь до 60.000, а от сообщений не будет отбоя, - грустно ответила она.
- Даже так! - обрадовано воскликнул главный редактор.
- Я это допускаю, но совсем не значит, что именно столько. Возможно 45 и выше.
- Ты серьёзно, Эми? - спросил тот.
- Вполне, - ответила девочка.
               Разобравшись с оставшимися делами, юный журналист ушла на выходные.
              Дома её ждали свежие новости. Появилась Элиза, которая успела расплатиться с долгами, оставить денег на запасы следующей недели, привести себя в порядок, оглядеть дом, и опять уехать в больницу. Эми не получила никаких указаний, кроме короткой записки: "Держись, девочка!". Она только вздохнула.
              Суббота ознаменовала себя хорошей трещиной в правом дальнем углу фасада. Вызванная ремонтная бригада успокоила её тем, что работы на неделю, придётся укреплять фундамент и сделать небольшой косметический ремонт. Свои скромные труды бригадир, показав ей  необходимые бумаги, оценил в 15-20 тысяч франков. Эмили только оставалось отвесить хорошего тумака ближайшей опоре, и промолчать. Тот поднял на неё удивлённый взгляд, но не сказал ни слова. Рабочие сразу взялись за дело, и в её крыле стало нечем дышать от бетонной пыли. Эми временно переехала в комнату Элизы, и продолжала изучать шахматы и иностранные языки.
XXVIII
              Новая неделя сразу заявила о себе новым турниром, выпуск в понедельник уже достиг десяти тысяч экземпляров, из них число телеграмм составило около половины. Девочка взяла себе помощницу, которая помогала ей с работой телеграфиста. Мужчины выбрали начало d2-d4, а прекрасный  пол с2-с4. Причём она с интересом отметила, что количество ответов от женщин сразу превысило 5.000, а у мужчин едва достигло трёх. Быстро сделала ответный ход, и внесла в макет выбранное начало. Вечерний тираж поднялся сразу до 15.000, причём сдавать обратно было нечего. Женская половина дала уже семь тысяч предложений, а мужчины - только пять. Эми проверила поступившие ответы, и внесла в макет новые ходы. Вечер принёс уже 17.000 за выпуск, а утро - свыше двадцати. Редактор с восторгом смотрел на неё, но ничего не говорил. Сразу отметила изменения на доске и отдала на подпись главному редактору. Четверг охватил 17.500 за утро и уже 19 вечером. Но предложения от участников не претерпели существенных изменений. Женщины предложили восемь тысяч сообщений, а мужчины едва приблизились к 6.500. Зато вечерний  выпуск составил 22.000 номеров, а утренний - уже 25. В понедельник выяснилось, что пятница  за  вечер  принесла  28 тысяч, а утро - более тридцати. Вторая неделя обещала ещё свои сюрпризы. Эми сознательно пошла на усложнение позиции, вечер пятницы обеспечил 32.000, а утро понедельника, - 35.
- Мы вдвое превысили пик первого турнира, - сказала девочка редактору, - но на этом дело не остановится. Боюсь, сбываются мои худшие прогнозы. При своей кажущейся простоте, партии стали совершенно непредсказуемыми, а любой ход неожиданным. Это подогревает ажиотаж среди публики, и выпуск быстро растёт.
- Это превосходно Эмили, - воскликнул тот, - кстати, тебе письмо от  господина Дюнуа.
           Ведущая аккуратно открыла его, но там было всего несколько слов: - "Умница, води их дальше!"
- Скромная оценка наших достижений, - пояснила она. - Владелец газеты вполне доволен.
           Вечер понедельника уже поднялся до 38, а утренний выпуск - до 40.000 номеров.
           Журналисты в редакции спорили над обеими позициями, и никак не могли решить, где и за кем сейчас преимущество. Эми ещё немного усложнила позицию на доске, и, после вечернего выпуска на 42.000 продаж,  обсуждение окончательно стало в тупик.
- Эмили, - спросил её при всех Эжен, - ты сама хотя бы понимаешь, что происходит на доске?.. Позиции сложные до такой степени, что совершенно нельзя сказать, чем всё  это может кончиться.
- А вы заинтересованы в упрощениях? - спросила девочка. - Думаю, что нет. За пять ходов я бы сделала обе позиции совершенно ясными, но только ещё примерно через 3-5 стало очевидным, на чьей стороне поражение.
- Ты так далеко считаешь? - удивился тот.
- А то бы не играла, - ответила  Эми, и скрылась в кабинете главного редактора.
              Коллегам оставалось только промолчать, ведь стаж её игры все хорошо знали. Но чтобы оказаться с ней за одной доской, желающие вряд ли нашлись.
            Утро принесло 45, главный редактор был счастлив, но осторожно спрашивал Эмили, а долго ли  ещё собирается водить общественность за нос.
- Сколько понадобится, - ответила  юный чемпион, - кому обещали такой тираж?.. Он перед Вами. Правда, количество сообщений упало до семи примерно пополам среди наших участников. Пусть забавляются. Я и так почти уверена в результате.
- То есть, поясни, - заинтересовался главный редактор.
- Примерно через десять ходов, я решу обе партии. Как и тогда, неожиданно и эффектно. Зато жаловаться никто не будет. Все получили столько удовольствия, что полагаю, им надолго хватит.
- Ну, а результат? - продолжал тот.
- Дам, мы пожалеем, и выпустим из своих сетей. Они получат заслуженную ничью. А на мужчинах отыграемся, и за 5-7 ходов их позиция превратится в развалины.
- Так легко? - удивился Камье.
- Да чем их больше, с ними легче играть, а исход более предсказуем!.. - воскликнула Эми. Пусть только покупают. Пока возможно, я буду держать их в напряжении. Хотя могла бы разделаться довольно легко.
- Не знаю, - сказал тот, - или ты настолько талантлива, или они совсем дилетанты.
- Давайте не преуменьшать возможностей друг друга, - предложила Эмили. - Кто-то может ошибиться или предложить элегантную развязку. Играя за доской, никогда нельзя ни в чём быть уверенным. А поскольку я держу две партии в голове, то вполне могу ошибиться.
- Девочка, разве ты не пользуешься настольными шахматами? - удивился редактор.
- Конечно, как и в первый раз. Что не помешало мне их так красиво обойти. Сейчас ситуация не намного сложнее, поэтому я столь уверена в результате.
- Хорошо, Эми, иди, а то завтра ты будешь уже совмещать и моё кресло, - улыбнулся тот, а юный журналист занялась своими статьями.
              Вечер среды поднял выпуск до 47, а утро замахнулось на 50. Поль Дюнуа прислал ей ещё одно письмо. Когда его заместитель распечатала его, то не удивилась. На листе бумаги был нарисован большой восклицательный знак. Эмили задумалась, и сделала парадоксальный ход. Журналисты опешили, поскольку девочка сделала первый шаг к своему поражению на доске среди мужчин. Но юный шахматист начала приводить свой план в исполнение. Вечер был распродан на 53 тысячи. А сделав неочевидный ход у женщин,  утренний тираж сразу взлетел до 58. Казалось, девочка проигрывала в считанные ходы. Она получила с нарочным записку от Дюнуа: - "Ты зевнула?". Ответ был отправлен тотчас: - "Нет, всё по плану". Ещё одна на первый взгляд нелогичность и, вечерний выпуск, перешагнул  роковые  60 тысяч экземпляров. Но это главный редактор узнал только в понедельник.
XXIX
             Девочку разбудил шум, поднятый ремонтной бригадой, приводящей в порядок правое крыло здания. К её удивлению, когда юная хозяйка в ночном халате, появилась на месте проводимого ремонта, никто не удивился, а приветствовал Эми.
- Доброе утро, - подошёл к ней бригадир. - Молодая госпожа, мы почти закончили, и думаю, - тот оглядел отделку стен, к обеду Вам будет предъявлен счёт по прейскуранту.
- И на сколько? - осведомилась она. Тот достал из нагрудного кармана книжечку, сверился с отмеченными карандашом пунктами, и сказал: - Да, вот у меня подсчитано: 23 тысячи франков.
- Вы говорили, 15-20, - возразила Эмили.
- Аппетит приходит во время еды, - улыбнулся он. - Уже в ходе самих работ, мы оценивали степень возникших повреждений, поэтому и набежала такая сумма.
- Поясните, - попросила девочка.
             Тот, стараясь, чтобы не запачкалась, внимательно остановился на каждом дефекте, и показал, что им пришлось сделать, и во сколько это обошлось в денежном выражении. Обмануть её было трудно, и ясно понимала, что нигде ничего не накручено, сделано по факту, и  именно столько это стоит. К сожалению, итог был неутешителен, в виде весьма приличной суммы. Шалунью не смущала сама стоимость, а то, что уже выкладывает почти тридцать тысяч за текущий ремонт дома. Работая в издательстве, Эми почти не тратила денег, и легко оплатила бы эти затраты. У неё не укладывалось в голове, почему всё  должна делать именно она, а не хозяйка дома. Конечно,  девочка не обмолвится ни одним словом, но к ней это не имело никакого отношения. Полностью согласившись с мастером,  сказала, что деньги будут внесены.
              Переодевшись, хозяйка направилась в сторону столовой, где и позавтракала в гордом одиночестве. Занимаясь своими делами, Эмили уже не следила  за временем, когда прозвучал звонок к обеду. Только направляясь в сторону столовой, столкнулась с бригадиром и уходившими рабочими.
- Мы закончили госпожа, - сказал тот, можете всё проверить.
- В этом нет нужды, - ответила Эми.
             Прекрасно разбираясь в людях, юный журналист понимала, что сделано на совесть. Поэтому она расписалась в ведомости и вручила ему деньги. Тот пересчитал полученную сумму, поблагодарил, и сказал, что с господином Дюнуа никогда не было проблем. Девочка сделала реверанс, а бригадир поклонился ей. Ремонтная бригада покинула дом, а "второе я" хозяина особняка ещё раз вернулось, чтобы всё хорошо осмотреть. Конечно, предстояла уборка, но бригада качественно выполнила то, зачем её вызывали. Девочка вздохнула и вернулась в столовую. Пообедав, почувствовала  себя сильно уставшей, и незаметно проспала до вечера. После ужина, Эми вернулась к шахматам и английскому с итальянским. Так пробило двенадцать, и, приведя себя в порядок, "вторая хозяйка" дома легла спать. Горничные убрали следы ремонта, словно и не приходила бригада рабочих. Проснувшись около одиннадцати, сорви-голова убедилась, что проспала завтрак. Когда она вышла из своей комнаты, встретившая её горничная сказала, что тот сейчас подадут в столовую. Эмили удивилась, но последовала туда. Действительно, скоро принесли завтрак. Элиза опять отсутствовала, и Эми пришлось вкушать плоды местных блюд в гордом одиночестве. Позавтракав, опять вернулась в свою комнату и взялась за  бумаги по издательству. К часу привела их в должный вид, наступило время обеда. Снова никого не было, а ей пришлось, есть одной. Она поблагодарила прислугу, и поднялась к себе. Удобно устроившись на диване, задумалась о своём шахматном турнире. Освежив в памяти расположение фигур, юный гроссмейстер пришла к выводу, что пора переходить к окончанию. Начав исполнение этого плана,  наметила следующие ходы и возможные ответы читателей. Но её мнение о ситуации на доске не изменилось, только возможно, за одним исключением: как шахматист слишком усложнила позицию, а к намеченному той результату вёл более короткий путь. Но её целью оставалось заинтересовать читателей газеты, с чем она блестяще справилась, поскольку в обеих позициях никто ничего не понимал. Но своего недостижимого тиража газеты всё-таки добилась, увеличив его примерно в  семь раз  по сравнению с исходным. Посмотрев ещё несколько книг по работе, её позвали ужинать. Элиза не возвращалась из больницы, и всё подали опять одной. Эмили справилась с десертом, поблагодарила горничную и ушла к себе. Вечер юное дарование посвятило художественной литературе. Однако около половины одиннадцатого её навестила Старшая горничная.
- Что случилось? - спросила Эми.
- Понимаете, молодая госпожа, - ответила служанка, сегодня воскресенье и нам должны были выдать оплату за месяц. Но хозяин в больнице, а хозяйка Элиза так и не появилась. Стало быть, денег нет, и нам никто ничего не даст. А у нас мужья, семьи, и дети, и работать в кредит мы не можем себе позволить. Мы хорошо знаем, что Вы не имеете к этому никого отношения, тем более внесли более 25 тысяч франков за тот текущий ремонт особняка, но и сами  не можем оставаться без  зарплаты.
           Настроение  Эмили стало ещё хуже, чем  раньше.
- А существует ведомость, которая показывает, кому и сколько следует? - спросила она.
- Да, мне всегда, как Старшей горничной, выдавали копию на руки, - ответила ей  главная, передав сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, девочка сразу поняла, что это итоговая ведомость за деньги, которые получала прислуга каждый месяц. Все аккуратно расписывались, и им выдавали итог по счёту. Мельком взглянула на общую сумму: 35.000 франков. Той было от чего вздохнуть: 60 с лишним тысяч в неделю!.. Не хватит никаких сбережений. Деньги, у неё, конечно, были, стоило только вспомнить, сколько премий и гонораров вручали в издательстве за месяц, которые почти не тратила, безусловно, она погасит и этот счёт, но такой расклад становился системой, а вот сама  Эми отношения  к семье Дюнуа не имела. Ну, никакого. Владелец газеты не назначал её вести хозяйство, этим занималась Элиза, и, стало быть, при всех прочих равных,  платить   прислуге, доверили именно ей, и никому другому. А причём здесь Эмили Некуа, было совершенно неясно. Квартирант и сотрудник издательства. Да, влияет на его политику, пока нет владельца газеты. Но к самому владению господина Дюнуа  сама не относится. И естественно, финансовые вопросы семья решает помимо неё. Здесь почти чужой человек, не получив для этого никаких указаний и финансовых средств. А  её опять ставят перед фактом. Не первый раз.  Где её подруга хранит деньги на хозяйство, Эми совершенно не представляла, и искать не собиралась. Но долги нужно отдавать. Достав из кармана деньги, юная хозяйка отсчитала 35 тысяч, и передала Старшей горничной.
- Разделите между собой, - сказала сорванец. - Только пусть каждый распишется в получении, чтобы не было вопросов.
              Главная  поклонилась, и вышла из комнаты.
 Эмили сжала зубы. Завтра новый день и нужно выполнять свою работу.
XXX
              Камье  встретил девочку у себя в кабинете и полу/обнял её.
- Выпуска мы добилась, - сказал тот. - Продажа свыше 60.000. Но журналисты довели до моего сведения, что ты сделала две явные ошибки, которые неизбежно приведут тебя к поражению.
- А что, - спросила Эми, - жертвы всегда подразумевают ослабление одной из сторон?..
- Конечно, нет, - согласился главный редактор.
- Так вот, - если  они сами не понимают позиции на обеих досках, не им рассуждать о том, чем всё закончится. Я подбросила две наживки, которые, из-за своей очевидности, дают противнику преимущество, что позволило увеличить тираж. Ещё некоторое время тот будет расти. Но когда поймут, что их легко купили, наступит обвал, как и в прошлый раз.  Поэтому не загадывайте так далеко.
- Тебе и карты в руки, - ответил он. - Занимайся своими делами.
             Эмили нашла своё место, и погрузилась в работу. Утренний выпуск поднялся до 64. Однако число телеграмм не изменилось. Юный журналист внесла необходимые изменения, и продолжала вести "Литературную страничку", "подвал" и свои иностранные языки. День пробежал для той незаметно, и дома, она, наконец, застала Элизу. Хозяйка опять собиралась к мужу и готовила вещи. Подруги обменялись поцелуями, и обняли друг друга.
- Жаль, что на тебя столько всего свалилось, - но Поль тобой очень доволен, - сказала хозяйка дома. - У нас с ним был разговор о тебе, и муж полагает, что  хватит заниматься пустяками вроде "Литературной странички", "подвала" и иностранных языков.
- То есть, как? - удивилась Эми.
- Забудь о "подвале" и начальном курсе, - продолжала Элиза. - "Литературную страничку" можешь оставить за собой, как хобби. Ты официально станешь заместителем главного редактора, и его постоянным представителем в издательстве с правом равной подписи. Понимаешь, как представителем, но выше по статусу. Другими словами, клише не будет, а Ваши подписи станут равноценными, хотя тот и владелец газеты.
- А для меня это не много? - чуть  подумав, спросила девочка.
- Поль полагает, что нет. О таком выпуске он даже и не мечтал.
- Но это же временно, - возразила Эмили. - Тираж неизбежно обвалится.
- Тот хорошо знает, и считает, что нет ничего незыблемого. Газета взяла свою прибыль, и прекрасно. В остальное он меня не посвящал, но скоро вернётся к работе. Я спешу, занимайся тем, что у тебя по плану. Но пока помалкивай об этом, когда поправится, сам всё решит.
               Эми кивнула, подруга обняла её и взяла фиакр до больницы. Девочка осталась одна, переоделась, и грустно направилась ужинать.
               Вечер выдался спокойным, юный журналист просмотрела шахматы, и читала художественную литературу. Так наступило одиннадцать, начинающий автор отложила книгу, собрала материалы на завтра, и  легла спать.
              Второе утро следующей недели поставило издательство перед выпуском 65.000 и 7.000 новых телеграмм от читателей. В редакции поглядывали на Эми, и не говорили ни слова. Утренний тираж поднялся до 67, ведущая раздела выполнила обычную работу с макетом, и занялась другими делами. Коллеги обсуждали между собой, на сколько, собственно, её ещё хватит. Безусловно, их устраивал такой выпуск, но возможностей девочки  сами не знали.
             С ней опять говорил главный редактор о перспективах шахматной Олимпиады.
- Прогноз оправдывается, - ответила Эмили. - Пока читатели ни в чём не разобрались, выпуск будет расти. Тем более, им кажется, что могут одержать победу. Но через несколько ходов всё изменится, и им придётся уже думать о том, как удержать позицию. Тираж пока не потеряет, а только тогда, когда  осознают, что их поражение неизбежно.
            Тот внимательно взглянул на неё, и сказал: - Если всё так, как ты говоришь, то за шахматной доской я бы с тобой связываться  не рискнул. Кажется, я уже высказывал сходную точку зрения. Мне пришло в голову, что Эмили Некуа взяла на себя  много лишней и ненужной работы, а в отсутствие господина Дюнуа, все основные вопросы решаем мы вдвоём. Пусть тебе только девять, но возможно, следует подумать о твоём назначении заместителем главного редактора. Тем более, что ты временно замещаешь владельца газеты.
- Не знаю, - задумалась Эмили, - наверно, слишком рано об этом говорить. Поживём-увидим. Давайте закончим с шахматами. Полагаю, с них пока достаточно впечатлений.
- Хорошо, - сказал главный редактор, - занимайся редакционной работой. Я тебя не задерживаю.
              Девочка кивнула и вышла. Постепенно сокращая "подвал" и раздел иностранных языков. День прошёл спокойно, и она вернулась в особняк. Дома всё было тихо, и, сделав неотложные дела, поужинав, Эми задремала и уснула до утра.
             Вечерний выпуск увеличился на три тысячи, а после ответных ходов Эмили утренний  принёс ещё две. Читатели оживлённо присылали новые сообщения, но не выходили за пределы 8.500. Общий тираж покрыл 75 тысяч экземпляров. Коллеги обсуждали ситуацию на доске. За несколько ходов девочка поставила всё с ног на голову, и  любители  уже обдумывали, как им выйти из создавшегося положения.
- Вот сейчас на самом деле столкнулись с первыми трудностями, - воскликнул главный редактор. - Ты слишком хорошо видишь позицию, о чём участники турнира вообще не имеют никакого представления, - сказал тот Эмили.
- Да сколько угодно, - ответила ведущая раздела. - Пусть только держат газету.
               Тираж за вечер добрался до 78, а утренний  выпуск сделал уже 80.000. Юный гений делала один ход за другим, а мужская половина начинала понимать, что позицию не удержит. Прекрасная половина приободрилась, увидев, что не всё так плохо, и общий тираж не изменился. Но количество сообщений от мужчин стало падать.
- Ты опять оказалась права, - сказал Камье, - теперь начнётся обвал.
- Не столь быстро, - возразила Эми, - женщины удержат его от столь стремительного падения, поскольку для них ещё есть  путь спасения.
- Тебе следовало родиться полководцем, - улыбнулся  тот.
- Каждому свой  час, - ответила она.
              Утро пятницы дало 76 тысяч, а количество сообщений от мужчин не более трёх тысяч. Для них позиция стремительно ухудшалась, а девочка выполняла свои обещания. Редактор ничего не говорил Эмили, всё уже было ясно. Юный журналист сократила раздел иностранных языков и серьёзно урезала "подвал". Стихи и рассказы пока оставались в прежнем формате, но юный шахматист готовилась к завершению Олимпиады. Эми вернулась домой, где её поджидала Элиза и выписавшийся из больницы муж.
-Ага! - сказал Поль, обняв своего заместителя. - Что скажет наша звезда?..
- Тираж начал падать, ввиду того, что мужская половина ощутила, что свою позицию не удержит. Прекрасный пол оказывает упорное сопротивление, понимая, что у него есть возможность уйти от поражения. Разумеется, я с самого начала предполагала оставить им лазейку. Ну, а то, что её увидели, не превышает их уровень игры. Поэтому пока держат сам выпуск.
- Ты тактик, Эми, - одобрил её действия Дюнуа. - Ну, а в остальном?..
- Что именно? - спросила девочка.
- Я должен тебе приличную сумму денег. Извини, ну, уж если я нанял прислугу, то обязана обо всём мне отчитываться. Ты  держала на себе дом и издательство, понеся при этом известные материальные потери. Безусловно, их следует возместить. Сколько ты потратила?..
- А может, закроем тему? - предложила юная хозяйка. - Я столько получила в редакции, что это не нанесло серьёзного удара по моему бюджету.
               Поль и Элиза переглянулись.
- Ты не была должна всего делать, - ответил тот.
- А что, бежать в больницу, и жаловаться, насколько всё плохо?..
- Милая, ты на самом деле из железа, - сказал Поль. - В девять лет не дрогнуть, и взять всё на себя!.. Я не люблю быть обязанным. Сколько тебе следует?..
- Ну, - задумалась на секунду Эми, - по гамбургскому счёту 62 тысячи.
             Хозяин дома достал из внутреннего кармана небольшое портмоне и отсчитал ей требуемую сумму.
- Особенно мне понравилась история со слесарем, - добавил он. - Это следовало посмотреть. Я давно так не смеялся. 9-летняя девочка диктует условия взрослому молодому человеку, и оплачивает работу точно по прейскуранту. Наверно, бежал отсюда, как из дома Ашеров.
- Тот слишком обнаглел, - пояснила Эмили. - Пришлось проявить твёрдость.
- Зато теперь там тебя хорошо знают, и прислуга прониклась уважением. Ты постепенно входишь в наш дом. Если не задевает, примерно, как дальняя родственница.
- Нет, - ответила Эми, ведь там были чисто деловые и дружеские отношения. Поэтому к моей независимости это не относится.
- Хорошо, - у меня к тебе нет вопросов, - закончил Поль. - Ужинай и занимайся согласно своему плану. Ты свободна.
  Эми слегка наклонила голову и покинула комнату.
XXXI
- Что скажешь? - спросил муж.
- Если отбросить, что мы подруги, Эми вызывает у меня ощущение восторга, смешанного с восхищением. Одной держать на себе всё и даже отказаться от денег, которые она платила за то, что вовсе не обязана делать. Если честно, я пришла к выводу, что самой не нужно удочерение, при условии, что девочка останется у нас дома. Мне был необходим близкий человек, ребёнок, на которого я могла положиться и доверять ему. Заботиться о нём. Я это получила. Удочерение - бумага, которая ничего не стоит. Где нет уважения, взаимопонимания и доверия, говорить о нём бесполезно. Ставить вопрос о любви наивно. Приёмных часто любят сильнее, чем родных, а родные ни во что не ставят своих родителей. Эмили моя близкая подруга. А если станет приёмной дочерью, всё изменится. Будет говорить мне "мама", а по сути, относиться совсем по-другому. Я потеряю многое из того, что имею сейчас.
- Согласен с тобой, - ответил Поль. - Мне приходила в голову такая же мысль. Если Эми станет называть меня "папой", тогда будет иначе. Мне придётся думать, что за её поступками стоит расчётливая игра, чтобы получить всё, и оставить нас нищими. Сейчас я хотел бы иметь такого сына. Пусть девочка, это не имеет значения. Удочерение  повернуло бы ситуацию  в иное положение. А теперь, когда между нами деловые и полу/дружеские отношения, я получил то, что хотел бы от приёмного ребёнка. Возможность ей полностью доверять, зная, что уважает меня, и никогда не подведёт. Так какая разница?.. Эта бумага, где написано, что я её отец?.. А в любви, как ты правильно сказала, всё относительно.
- А если  уйдёт от нас? - спросила Элиза.
- Если мы навсегда останемся её друзьями, тогда сохраним и приёмную дочь. Пусть не на бумаге, а фактически.
- Но Эмили может согласиться на удочерение, - возразила хозяйка дома.
- Сама девочка такого вопроса никогда не поставит из-за своей независимости, а если сложится такая ситуация, что мы окажемся  настолько рядом, то ничего не потеряем.
- Я тоже так думаю, - немного подумав, не стала спорить Элиза.
- Тогда помоги разобрать мне вещи,  и  я немного отдохну.
              Жена с поцелуем согласилась, и оба взялись за дело.
  Встретились вместе  уже утром за завтраком.
- Что скажет Эми? - спросил хозяин дома.
- Доброе утро, Поль, - улыбнувшись, ответила девочка.
- Какие у тебя планы?
- Есть немного работы по издательству.
- А ты не хотела куда-нибудь сходить?.. Хочешь, одна, или со мной и Элизой.
- Если в итальянскую оперу, - смущаясь, сказала юная журналистка.
- Одна, или с нами?..
- Почему одна?.. Вы, наверное, устали друг от друга за столько времени!..
              Поль и Элиза рассмеялись.
- Значит, итальянская опера. Я закажу билеты.
  Через час перед ними лежало три билета  на "Севильского цирюльника" Россини.
- Вот и прекрасно, - воскликнула Элиза. - Начало  в шесть.
- Так  что до пяти ты свободна, - предупредил её Поль.
- А одежда? - спросила девочка.
- У тебя же есть костюм на выход, - напомнил Поль.
- Да, конечно, - согласилась Эми.
               Завтрак прошёл в молчании, только Элиза поинтересовалась у мужа, что ей лучше надеть.
- У тебя есть прекрасное голубое платье, - сказал Поль.
- Ты прав, - ответила жена.
               После обеда все были в приподнятом настроении, и в половину шестого, на фиакре, прибыли в само здание  Оперы. Заняв свои места в зале, втроём с нетерпением поглядывали на занавес. Наконец, его подняли, заиграла музыка и действие началось. Юному референту пришлось занять место между Полем и Элизой, поскольку переводила текст обоим. Двое приобрели краткое содержание оперы, а исполняли на итальянском, который девочка хорошо знала.
- Я впервые услышала, как ты свободно владеешь иностранным языком, - с восхищением воскликнула госпожа Дюнуа.
- Пятью, кажется, - добавил муж.
- Это французский, я имею в виду диалекты, испанский, английский, немецкий, итальянский  и латынь, - пояснила Эми.
- Ты мне об этом не рассказывала, - возмутилась Элиза.
- Почему? - удивилась девочка, - я говорила тебе, что знаю иностранные языки. А какие и сколько, об этом ты никогда не спрашивала.
- Дамы, перестаньте ссориться, - взял на себя роль арбитра Поль. - Завтра мы посетим Лувр.
             Элиза успокоилась, а Эми находилась под впечатлением  предстоящего грандиозного зрелища. О подобном можно было только мечтать.
              Вечером, быстро сделав  работу по издательству, Эмили заглянула в английский, испанский и латынь, освежила в памяти шахматные партии, и вернулась к художественной литературе.
               Назавтра посетили Лувр - грандиозный музей картин художников самых различных направлений. Молодой журналист не успевала за экскурсоводом, так поразили её некоторые произведения. Погуляв по Лувру два часа, пообедали в городе, и вернулись домой. Эми даже не стала ужинать, - настолько устала от впечатлений самого дворцового комплекса. Проснувшись утром,  быстро позавтракала, собралась и умчалась на работу.
XXXII
               Редактор обрадовал её падением вечернего тиража до 72 тысяч, и снижением количества телеграмм от мужской половины до 1.500 сообщений. Дамы предоставили около 5.000 ответов. Эмили внесла изменения и сделала следующий ход. Однако утренний тираж продолжал падать и остановился  на 70.000 номеров. Владелец газеты, господин Дюнуа, после длительного отсутствия навестил своё творение, и ознакомился с настоящим положением дел.
- Камье, - сказал тот, - поставьте другого журналиста на "подвал", и пригласите сотрудника для ведения иностранных языков. Литературный раздел пока остаётся за Эми. Девочка становится Вашим официальным заместителем, и моим представителем при газете с правом равной подписи.
             Он крайне удивился.
- Это даже Выше по положению, чем только заместитель, - сказал главный редактор.
- Я знаю, - ответил Поль, свои шахматы пусть доводит до финала, а дальше посмотрим. Есть ли необходимость в спортивном  разделе, или нет. В зависимости от реакции читателей.
- Будет исполнено, - господин Дюнуа, - проводил его главный редактор.
           Объявив о кадровых перестановках в коллективе  издательства, тот удалился в свой кабинет.
- Тебя можно поздравить, - подошёл к ней Эжен.
- С чем? - спросила Эмили. - Посещением оперы и Лувра?..
- Нет, - твоим назначением, - пояснил Дюбуа.
- Не беспокойся, на церемонии моего удочерения ты станешь первым и почётным гостем, - холодно сказала девочка.
            Журналист ощутил себя не в своей тарелке и посмотрел ей прямо в глаза, пока не понял, что ребёнок смеётся над ним.
- Я не прощаю оскорблений, нанесённых мне лично, - резко довела ему  Эми.
- Но тогда мне пришлось сказать о возможном развитии событий, - ответил он.
- Мы остаёмся друзьями, но свои предположения, оставь, пожалуйста, при себе, - спокойно закончила юный  заместитель главного редактора.
             Эжен, оглянувшись, оставил её.
- Что, наладил контакт? - поинтересовались коллеги.
- Нет,  напомнила мне об одной вещи, - сказал тот.
- Предупредила? Угрожала? - продолжали они.
- Эмили не настолько мстительна, - ответил  Дюбуа. - Жестока, возможно. Не более того.
- Ясно, - согласились журналисты. - Надо же прояснить, в чём дело. Нам с ней работать.
- Да, безусловно, - подтвердил Эжен.
              Вечерний выпуск набрал только 65.000, утренний - уже 62, а количество сообщений по телеграфу от мужчин  составило около тысячи. Прекрасная половина оказалась более упорной и остановилась на 4.500 ответов.
           Главный редактор вызвал своего заместителя.
- Как ты расцениваешь положение на нашем турнире? - спросил Камье.
- Так и должно быть, - ответила ведущая. - Читательницы ещё имеют перспективы, и, учитывая, что их немного больше, поддерживают основной выпуск. Мужская половина смирилась с поражением, и доигрывает. Поэтому на них приходится минимум сообщений и, естественно, всего тиража. Но партию я постаралась сделать интересной.
- С этим никто не спорит  - сказал  ей  главный редактор.
             Заместитель главного редактора приступила к ознакомлению с новым кругом своих обязанностей, а её визави только вздохнул. Такого взлёта Эмили тот, откровенно, не ожидал. Девочка могла подписать любую бумагу и дать ей ход, даже не известив владельца газеты. Конечно, юный журналист в отношении него не использовала бы своего влияния, но к остальному издательству могла, и запросто. А владельцу газеты свою правоту при её способностях, она доказала легко в два счёта.
             В дверь постучали. Секунду подумав, Камье предложил:
- Войдите.
- Добрый день, - приветствовал его хорошо одетый мужчина.
- С кем имею честь?.. - спросил  редактор.
- Я  главный редактор центральной столичной газеты.
- Приятно слышать, - ответил тот.
- Ваше издание стало очень популярным в известных кругах, в том числе элиты общества. Об этом свидетельствует Ваш выпуск.
- Но тираж падает, - возразил Камье.
- Мы с вами профессионалы, и хорошо понимаем, что это временное явление. После того, как выпуск составил почти 80.000,  более того, задержался на этом уровне, его снижение было неизбежным. Наш  тираж  составляет немногим выше тридцати пяти.
- Что вы предлагаете? - спросил главный редактор.
- Сделать общий номер, - ответил он. - А прибыль от выпуска разделим пополам.
- У вас солидное издание, и я не могу принять сам такого решения, - возразил Камье.
- Согласуйте со своим руководством, - рекомендовал другой редактор.
- Это возможно, - сказал тот, и нажал кнопку вызова.
            Появился секретарь.
- Пригласите ко мне моего заместителя, - пояснил редактор.
            Главный редактор столичной газеты с некоторым удивлением посмотрел на него.
- Вашего заместителя? - переспросил он.
- Именно, - ответил Камье. -  Решение вашего вопроса остаётся за ним.
- Я вас не понимаю, - сказал незнакомый господин. - Я говорил о руководстве.
- Секунду, - успокоил  его тот, - сейчас Вам всё станет ясно.
          На пороге комнаты появилась девочка лет десяти.
- В чём дело? - спросила она.
- Понимаешь, Эми, у нас появился главный редактор центральной газеты.
- И что? - поинтересовалась  представитель владельца издания.
- Тот предлагает сделать общий номер.
- Какой у Вас тираж? - уточнила  Эмили.
- 35.000, - ответил главный редактор.
- А цена выпуска? - задала  юный журналист следующий вопрос.
          Он ответил, однако  на лице  явно читалось недоумение.
- Хорошо, мы можем остановиться на 1,5. Это приемлемо.
- Я ничего не понимаю, - возмутился тот, - я хотел связаться с руководством газеты, а вместо этого мне предлагают ребёнка десяти лет, давая понять, что это заместитель главного редактора.
- Девяти, - уточнила Эми.
- Ещё лучше!.. - воскликнул он. - Что у вас происходит, и  почему тогда Вы держите столь высокий тираж?.. - Может, мне стоит пригласить на должность заместителя свою 11-летнюю дочь, и у нас увеличится выпуск?..
- Боюсь, вам откажет владелец издания, - ответила девочка.
            Незнакомый редактор невольно удивился:
- Это выше пределов моего понимания.
- Придётся объяснить, - вздохнула Эмили. - Помимо того, что я заместитель главного редактора, не смотрите на мой возраст, я свободно владею пятью языками и считаю в уме, пишу стихотворения, и новеллы для литературного раздела, и выигрываю у читателей вторую Олимпиаду по шахматам,  представляя в газете интересы её владельца с правом равной подписи. Я его заместитель. Поэтому ваш вопрос могу решить независимо от него.
            Тот с облегчением расслабился.
 - Сейчас я всё понял. Как вы себе это представляете?..
- Под общим названием мы выпустим свежий номер, отобрав для этого лучшие статьи наших журналистов, сохранив свои особенности в виде дополнительных разделов. Немного в сумме снизив стоимость каждого номера. Ну, я вам сказала, примерно 1.5. Для привлечения читателя. С одной стороны, идея нова, а общий номер дешевле стоимости каждого издания. Затем мы согласуем макет, его подпишете Вы и наш главный редактор, я поставлю свою визу,  впрочем, как и владелец второй газеты. Тираж мы удвоим, исходя из Вашего, - примерно 70.000 с небольшим запасом, если выпуск будут хорошо раскупать. Но до этого Вы с нашим главным редактором составите необходимый договор, и подпишете его. Владелец вашего издания визирует его, я ставлю свою подпись, и мы можем начинать  работу с новым проектом.
- Ясно и легко, - сказал посетитель. - Меня не удивляет, что Вы занимаете эту должность.
- Тогда составляйте контракт, - ответила Эми, и оставила их наедине.
- Откровенно говоря, меня интересует только один вопрос: - Где вы её нашли? - спросил главный редактор центрального издания у редактора молодого заместителя.
- Привёл в газету один из журналистов, - пояснил Камье. - Так всё и получилось. Давайте приступим к нашим делам, - предложил он.
- Безусловно, - согласился его визави.
XXXIII
              После обеда  её задержал Главный редактор:
- Эмили, - ты отдаёшь себе отчёт в том, на что согласилась?.. - У них тираж 35, а у нас на данный момент 62. Мы подписали договор исходя из 60 против 35, на 70.000 номеров. Пусть с небольшим запасом. Нас ограбят при разделе прибыли.
- Кто кого, - ответила девочка. - Настоящий тираж Вашей газеты составляет восемь тысяч. Я подписала 8 против  35 с разделом пополам прибыли выпуска в 70.000. Кто проиграл?..
- Но сейчас утренний выпуск даёт нам 62 тысячи!..
- Уже вечером, возможно 58, а следующим утром - 53. - А вы хотите мне что-то доказать!..  Вечером вообще реально 48.000 экземпляров. Я сознательно даю такой прогноз,  быстрое падение вызывает сомнения, но мы летим в пропасть, а Вам предлагают замедлить степень этого снижения и приобрести новых читателей. - Ещё спрашивая, - отдаю ли я себе отчёт в том, что делаю?.. Скорее, мне следовало спросить это у Вас, главного редактора самого издания!..
- Ты гений, Эми, - тихо сказал редактор. - А я, старый и глупый осёл, которому давно не место в издательстве, и  пора на свалку.
- Не сгущайте краски, - господин Камье, - возразила журналист. - Вы главный редактор, а я всего-навсего случайный заместитель.
             Тот обнял её и заплакал.
- Ну, успокойтесь, - сказала девочка. - В случае провала отвечать всё равно буду я. Последняя подпись пока остаётся за мной. А новые проекты необходимы, кстати, со слов господина Дюнуа.
- Он дал такое распоряжение? - приходя себя, спросил главный редактор.
- Напрямую нет, но речь об этом шла. Повышать выпуск любыми средствами, приносящими прибыль для нас.
- А я уже было подумал, что мы крупно пролетели, а спросят, естественно, с меня.
- Вопрос в том, сколько мы удержим на момент выпуска общего номера. Возможно, 25-30 тысяч. Тогда, при хорошей продаже, мы только получим прибыль. А вот если свыше сорока, тогда раздел пополам уже становится для нас невыгодным, раз вложили больше. Но игра переходит в окончание, и за счёт женской половины мы ещё можем его удержать на приличном уровне. Конечно, я могу отправить в аут и слабый пол, но сейчас нам это ни к чему. Только скажется на выпуске. А ничья подогреет желание читательниц на новый круг, мужчины осознают, что всё-таки можно играть, и чем они хуже женщин?.. Отсюда предстоит третий круг, новый пик, и естественная прибыль для издания.
- Ты на самом деле гениальна, - подтвердил главный редактор, - и все абсолютно правы, когда говорят, что в  9 лет занимаешь своё место.
- Ну, - немного смутилась его заместитель, - всё в жизни относительно. Гораздо серьёзнее меня беспокоит вечерний выпуск.
- Да, - согласился Камье, нам нужно работать. - Иди.
              Юный журналист вышла из кабинета главного редактора и задумалась. Как сохранить нужный для издания тираж?.. Во многом это зависело только от неё.
             Вечер принёс 57 тысяч, а утренний тираж составил 52. Мужская половина ушла на 800 ответов, а дамы уверенно держали 4.200. Главный редактор с любовью посматривал на Эми, но хранил молчание.
- Я думаю, - сказала девочка, - общий номер нужно выпустить отдельно в субботу. Это увеличит тираж двух изданий. А свой мы независимо выпустим в пятницу. Сохраним шахматную подборку, но без самого турнира. Комбинации известных мастеров, ход вечернего тиража. Пусть оценят положение на доске.
- Ты умница, Эмили, - ответил Камье. - Я поговорю с ним.
              После дневных забот заместитель главного редактора имела вечером серьёзный разговор с владельцем газеты.
- Мне сообщили, что ты подписала общий номер с одной из известных столичных газет, - сказал Поль. - Не против самостоятельных решений, но всё ли оценил мой представитель?..
- Вполне, - ответила девочка, я делаю всё возможное, чтобы остановить резкое падение тиража, которое, по сути, является неизбежным, учитывая прибыль издательства и новых читателей, что отразится на выпуске.
- Тогда это разумно, - согласился Дюнуа. - Продолжай, но смотри на шаг вперёд.
            Эми кивнула и ушла к себе. Сейчас размышляла над финалом Олимпиады. Как лучше провести дело?.. Избежать падения тиража, но и взять свою прибыль?..
            Вечер ушёл к 48.000, а утренний выпуск уже дал 45. Читатели предоставили около 500 сообщений, а прекрасный пол - немногим более четырёх.
   - Ты словно читаешь их ходы, - сказал ей Камье в отношении выпуска. - Это превосходно, тем более,  когда сводишь его к приемлемой цифре.
    - На момент издания общего номера, тот не должен превышать тридцати пяти, а то уйти и ниже. Тогда на альянсе с ними мы забираем свою прибыль. А затем, ужё на шахматной доске, я подниму снова тираж издания.
- Обыгрывая их, как детей, - с восхищением глядя на неё, - согласился главный редактор. Причём это касается не только шахмат, но и нашего бизнеса.
- Я не буду столь категоричной, - ответила Эми, - но в чём-то Вы правы.
            День прошёл спокойно, новая должность постепенно осваивалась юным заместителем, а в издательстве журналисты отбирали лучшие статьи для общего номера.
            Вечер принёс 42, а утро - 38. Мужская половина совершенно охладела к  позиции, и предоставила 300 сообщений, прекрасный пол держал 4.000.
    - Мы добились своей цели, - сказала Эмили главному редактору. Перед общим выпуском тираж изданий станет сопоставимым, и мы, при хорошем раскладе, получим свои деньги. А тем и сказать будет нечего: - на момент издания выпуск был почти равным. Да, мы находимся в стадии падения, но во многом искусственно, сделав на доске один-два хода, тираж опять устремится вверх.
- Ты рассуждаешь, как полководец, - ответил главный редактор, погладив её по голове.
- Это не столь важно, - возразила Эми, - главное, не потерять деньги выпуска.
             День продолжался, и юный журналист продолжала работать. Неясно, чем закончится история с общим выпуском, но прибыль изданию точно даст. Но что делать с шахматами?..
            Она оценила позицию и пришла к выводу, что женщины уверенно ведут дело к ничьей, но, допустив маленькую неточность (а кто её поймает?), недоглядела, и всё! - можно дать им возможность выиграть. Естественно, тираж издания пойдёт вверх. А вот что касается сильного пола?.. Конечно, кроме поражения им ничего не светит, но.. Разумеется, откровенно уступать Эми не собиралась, однако, хорошо подумав, нашла вариант, где всё-таки могли свести вничью. Только один не самый сильный ход и в нужное время. Это даже не было невнимательностью, а всего не самым верным продолжением. Но им давала шанс на спасение. Выпуск опять уходил вверх, насколько, судить журналист не могла, но допускала возвращение и до самых высоких цифр. А прибыль опять шла изданию, и обещала третий круг. Юный шахматист водила всех за нос, но доказать это было невозможно. Читатели выкладывали деньги, не понимая, что их легко покупают.
              Суббота была рабочей, вечерний тираж составил едва 35 тысяч. Эмили уравняла шансы, а в шахматной подборке опубликовала очередной ход читателей, свой ответ, и комбинации выдающихся мастеров. Общий номер был полностью раскуплен, пришлось даже пустить в дело оставшиеся запасы, и газета получила свою прибыль. Но манёвры юного журналиста за шахматной доской не остались незамеченными, и прекрасный пол, уловив возможность добиться не только ничьи, ринулся вперёд. Количество ответов поднялось до 5.000, а мужчины после выходных разглядели проблески надежды. Пришло уже 500 сообщений, а утренний тираж поднялся до 40.000.
- Что случилось, Эмили? - спросил Камье. - Ты сознательно уступила?..
- Нет, выбрала не самое сильное продолжение. Прибыль за общий номер мы получили, а теперь я сделала так, что обвал прекратился и выпуск устремился вверх. Нас же интересовали деньги, а не результат.
              Редактор обнял её.
- Такое впечатление, что ты делаешь их на пустом месте, - воскликнул тот.
- Вовсе нет, только холодный практический расчёт.
- Тогда играй дальше, - сказал он и отпустил её.
XXXIV
             Эмили завершала Олимпиаду, число сообщений росло, мужская половина, осознав, что всё-таки может сделать ничью, принимала самое активное участие, а женщины, уловив, что победа у них почти в кармане, удвоили количество телеграмм. Выпуск опять устремился вверх, 45, 50, 65 тысяч и не собирался снижаться, и даже продолжал расти, девочка отчаянно защищалась, чтобы не дать читателям столь легкой победы.  Результат склонялся то в одну, то другую сторону, тираж превысил 75, а юный заместитель главного редактора опять до невозможности усложнила ситуацию на доске несчастным поклонникам древней игры. Наконец, тот перемахнул 80 тысяч экземпляров, и она решила, что пора закругляться. Сделав ещё несколько ходов, победа прекрасного пола стала очевидной, Эми признала своё поражение и поздравила тех с победой. С мужчинами было сложнее, однако, проведя несложный манёвр, их ничья, оказалась, как на ладони. Автор раздела поздравила всех с достигнутым успехом, и объявила денежные призы. По три самых активных участницы получали 15.000 франков, представители сильного пола - 10. Забрать деньги победители могли у главного редактора, по адресу издательства, с предъявлением паспорта и подтверждением высланных сообщений. Имена призёров были опубликованы, отдельно с их именами и фотографиями. Эмили выразила сожаление, что всем пришлось так сильно поволноваться, шахматный раздел не закрывается, будет публиковаться тематическая подборка, но в газету хлынул поток писем, желающих проведения следующей Олимпиады. Юный шахматист обещала начать её в ближайшее время, со сменой цвета играющих представителей сильного и слабого пола. Тираж издания оставался в пределах 30.000, и участники ждали новых  объявлений.
- Что, Эми, - спросили её другие журналисты, - на этот раз не справилась?..
          Девочка усмехнулась.
- Посмотрите на выпуск. Сколько вы имели до начала моих экспериментов? - Насколько я помню, около 6. А сейчас, даже без Олимпиады - 30. В пять раз больше. Так кто же из нас проиграл?.. На своём пике, и после падения, издание достигло уже за 80. Где ваши результаты?.. Я легко справилась бы со всеми, играя без доски, но Вы имели свои 6 тысяч и никто не хотел играть. А сейчас они молятся на начало третьего круга. А вот какой там будет тираж, я уже не знаю.
- Да, господин заместитель главного редактора, мы бы не хотели, даже все вместе, оказаться с Вами за одной доской, - констатировали виртуозы пера и разошлись.
- Ну что, Эмили, - спросил её главный редактор, - добилась своего?..
- Вы же видите картину финала. Даже без активной игры, наш тираж вырос в пять раз. Чего бы я добилась, оставив всех проигравшими?.. Опять низкого выпуска, поскольку никто не хотел даже взглянуть на доску. А сейчас все с нетерпением ждут третьего круга.
- Тебе только армии в сражения водить, - резюмировал Камье. - Конечно, никто ничего не понял. Но, подняв тираж после падения с 35 до 80, ты доказала своё. Что для нас победа не главное. А именно интерес читателя. Тем более, им мало и  хотят продолжения. А это наши доходы. Ладно, мы раздали призы. Это сантимы по сравнению с тем, что приобрели. А общий выпуск?.. Как ловко ты подогнала тираж, и мы опять получили прибыль. Тебя ждёт большая премия, Эми, так что готовься, на что будешь тратить.
              Представитель владельца газеты улыбнулась и направилась по своим делам.
   Вернувшись домой, она сразу встретила Поля.
- Ты с блеском реализовала свои планы, - сказал тот. - Прибыль издания достигла таких высот, что я не думал, что такой выпуск вообще возможен. Тем более, сейчас. А как ты справилась с общим номером, не потеряв ничего, легко уравняв тиражи?.. Тебя дожидается солидная финансовая компенсация за все твои волнения. Не только от главного редактора, но и от меня лично.
- Может, не стоит? - спросила девочка. - Так я совсем утону в деньгах.
- Откроешь личный счёт в банке, - сказал он. - Даже в двух. Положишь на них свои сбережения. Нельзя же всё носить в карманах!..
               Эми смутилась.
- Идём лучше ужинать, - предложил Поль. - А то к вечеру уже трудно стоять на ногах.
               Юный журналист согласилась, и тот вместе со своим заместителем направился в столовую.
               Вечер прошёл спокойно, и полу/открыв окно, хотя на дворе стоял ноябрь, Эмили легла спать.
XXXV
              Около двух часов ночи она проснулась, почувствовав слабый запах дыма. Выглянув в коридор, тот стал немного сильнее, а прикоснувшись к раскалённому стояку, и осознав, что всё-таки идёт с улицы, девочка всё поняла. Быстро надев свой лучший костюм, забрав деньги и документы, накинув шапку и тёплое пальто, она спустилась на второй этаж. На третьем, кроме неё, никто не жил, поэтому не волновалась. Но на втором, - комната Элизы, общая спальня, где находился Поль, и кабинет Секретаря. Прислуга занимала первый этаж, но, по-видимому, тот уже был охвачен огнём. Чтобы убедиться, она прикоснулась к полу и едва не получила ожог. Конечно, есть  внешняя лестница, но пламя первого этажа уже отрезало её. Оставался последний выход, - опять на третий этаж, и через окно оказаться внизу по выступам фасада. Эми нашла там единственное удобное место, где ещё возможно уйти, не пользуясь лестницей и центральным входом, когда гуляла вокруг дома. Девочка быстро прошла в комнату Элизы и разбудила её.
- Пожар, Лиззи, - сказала той, - быстрее одевайся и поторопись. Возьми тёплые вещи, деньги и документы.
            Убедившись, что её подруга проснулась, Эмили по ходу расположения комнат ринулась к Секретарю. Сильно встряхнув его за плечо, он пришёл в себя.
- В чём дело, Эми? - спросило ответственное лицо при владельце газеты.
- Горим, - ответила журналист, и быстро вышла. - Собирайся,  с собой тёплая одежда, документы и деньги, - добавила  уже в коридоре.
            Последним  подняла самого господина Дюнуа. За секунды тот всё понял и, не стесняясь, Эмили, стал быстро одеваться.
- Деньги, документы, ценные бумаги, - повторила девочка. - Не забудьте пальто и шапку. Потом выходите в коридор.
            Покинув апартаменты хозяина, юный спасатель встретила Секретаря уже полностью одетым. Эми устремилась к Элизе. Хозяйка была почти готова.
- А Поль? - спросила она.
- Одевается, - сказала юный журналист.
          Через минуту все собрались в коридоре.
- На самом деле сильно отдаёт дымом, - заметил хозяин особняка.
- За мной, - ответила девочка, - если ещё не поздно. Лестница третьего этажа.
           Остальные бросились за ней, а пламя пробилось через перекрытия второго. Неожиданно перед Элизой  под напором пламени осел пол.
- Вперёд, господин Дюнуа, - воскликнула Эми. - Я помогу ей.
           Тот в сопровождении Секретаря последовал наверх, а Эмили, протянув подруге руку и, крепко сжав её, сказала: - Вперёд, Лиз! - Смелее ко мне!..
          Хозяйка дома мгновение колебалась, но нашла в себе силы и быстро шагнула к ней, обняв девочку.
- Скорее наверх, - напомнила она, - пол рушится.
          Обходя пылающее пламя, обе уже вдвоём оказались на лестнице, а через секунды - на третьем этаже.
- Здесь не так жарко, - сказал Поль.
- Огонь поужинает нами раньше, - ответила Эми и, вбежав в комнату, с усилием открыла окно настежь. - Теперь спускаемся по стене. Иду первой, Элиза за мной. Следите, куда ставить ноги и не смотрите вниз.
   И, во мгновенье ока, спасатель оказалась на окне. Хозяйка последовала за ней. Спускаясь по уступам,  Эмили помогала ещё молодой женщине ставить ногу в то самое место, сама плотнее прижимаясь к фасаду.
           Держась руками за выступы стены, и с помощью ребёнка, её подруга оказалась на земле.
- Всё, успокойся, ты в безопасности, - сказала молодой скалолаз  и поднялась за Полем.
          Тот очутился внизу гораздо быстрее, чем его жена.
          Секретарю почти не потребовалась её помощь, и без особого труда, слушаясь Эми, он добрался до цели.
- Прислуга у центрального входа, - показала заместитель Поля. - Думаю, там без жертв.
- Ты спасла нас, - вглядевшись в её лицо, - осознала Элиза.
- А что, - не должна? - возразила девочка.
         Хозяйка не нашлась, что ответить.
- Нужно собрать прислугу, и разослать по домам, - сказала Эмили. - Секретарь может переночевать в городе. Что касается остальных, - Поль, у вас есть ещё небольшой особняк или квартира?..
- Да, безусловно, - ответил тот. - Но там  надо затопить.
- А дрова есть? - осведомилась его доверенное лицо.
- Конечно, - согласился хозяин дома.
- Тогда, идём, - предложила Эми. - Мы только теряем время на холоде.
          Остальные не стали спорить и последовали за ней.
   Прислуга встретила их у входа и окружила Поля.
- Господин Дюнуа, господин Дюнуа, - всё сгорело, как же так? - спрашивали  они.
- Разъезжайтесь по домам, - ответил тот. - Пока вы мне не нужны. Никто не пострадал?..
- Да вроде нет, - успокоили его.
- Вернётесь на фиакрах, - сказал Поль. - Сколько Вас?
- Восемь, наверное, - раздалось со стороны.
- Прекрасно, - вот тридцать пять, - ответил он. - Думаю, хватит. Когда будете нужны, я Вас найду.
- Вы так добры, - господин Поль, -  послышалось несколько голосов.
- Всё хорошо, - пропустил тот  мимо ушей, - главное, все живы. Расходитесь.
             Приехали пожарные, но тушить, собственно, было уже нечего. Потолки и крыша обвалились, здание догорало. Пепел стелился по земле.
- Я доберусь сам, - сказал Секретарь.
- Пока ты свободен, - махнул рукой ему Хозяин. - Остались мы. Нанимаем фиакр и уезжаем.
           Элиза прижалась к Эми.
- Всё хорошо, - поцеловала её девочка.
           Семья Дюнуа вместе с ней вышла на улицу, и взяла фиакр.
- Едем, - кивнул Поль и назвал адрес.
  Он за полчаса довёз их до красивого одноэтажного здания.
Владелец дома постучал кольцом и спустя несколько минут вышел консьерж.
XXXVI
- А, господин Поль, - воскликнул тот, - Вас давно не было видно.
- Пути господни неисповедимы, - вздохнул Дюнуа, и прошёл в дом.
   Здание состояло из прихожей, нескольких комнат с кухней, столовой  и гостиной.
 - Эмили, - разведи огонь в камине, дрова в конце коридора, там есть подсобное помещение, - сказал ей  владелец дома.
           Девочка быстро справилась с поручением, и затопила второй.
- Бельё и одеяла в стенном шкафу, - напомнил он.
            Эми достала их и быстро застелила постели. Элиза закуталась в одеяло и устроилась на диване. Поль нежно взглянул на неё.
- Как ты нас вывела? - спросил глава газеты своего заместителя.
           Я обычно открываю окно на ночь, - пояснила Эмили. - Проснулась, уловив запах дыма. Тянуло с улицы, а балка раскалена. В коридоре тот ещё сильнее. Оделась, и вниз. На третьем одна. А втором этаже - Вас трое. Разбудила. Первый был явно охвачен пламенем. Прислуга успела уйти,  да и помочь ей ничем не могла. Пожарная лестница отрезана. Куда ещё можно успеть, - на третьем через окно спуститься по фасаду, что и сделала. А само место присмотрела, гуляя по территории. Всегда нужен запасной выход.
- Безукоризненно, - сказал Поль Дюнуа. - Логика профессионала. Ты нигде не оступилась. Хотя только ребёнок и спасла всех. Возможно, другая  поступила иначе. Выбралась через окно, а мы сгорели. Но это не Эми.
   - Еду я смогу достать только не раньше шести, - ответила она. - Откроются первые кафе и закусочные. А до этого придётся немного отдохнуть. Кстати, надо проверить трубы.
            Сорванец подошла к камину  и проверила заслонку. Кивнув, ушла в другую комнату.
- Всё нормально, - сообщила шалунья. -  Работает.
- А чем ты занималась? - поинтересовалась Элиза.
- Полным сгоранием дров, - пояснила юный исследователь. - Когда заслонка прикрыта, значит, вполсилы, и можно отравиться. Так угорают в деревнях.
- А ты вообще чего-нибудь не знаешь? - уточнил Поль.
- Много, - успокоила Эмили. - Мне всего девять.
- Хорошо, остальное, - до утра, - подвёл итоги тот. - Всем спать. - Девочка, проверь дверь и окна. Мало ли что.
            Она кивнула и ушла.
- Эми неповторима, - сказала хозяйка дома.
- Кто бы спорил! - отозвался Поль.
            Утром, пока хозяева дома спали, Эмили уже вылетела на улицу и, заперев дверь, помчалась по закусочным и кафе. Купив необходимые продукты, юный кулинар вернулась, и, разведя огонь, приступила к приготовлению завтрака. Когда всё было готово,  сервировала  стол и, постучав, вошла в спальню семьи Дюнуа.
- Что случилось? - спросила  Элиза.
- Можно завтракать, - сообщила новая служанка. - Полагаю, твой муж останется дома и в издательство придётся идти мне. Нужно работать дальше. - Буди Поля, - и исчезла.
           Лиз поцеловала мужа и стала одеваться. Тот проснулся, огляделся, словно ничего не понимая, затем хлопнул себя по лбу, и тоже начал вставать.
- Сколько сейчас? - уточнил хозяин дома.
- Начало седьмого, - ответила жена. - Эмили пригласила нас на завтрак, хотя полагает, что на работу ты не пойдёшь, а на неё это не распространяется.
- Даже так? - удивился Поль. - Это что-то исключительное.
- Возможно, - согласилась Элиза. - Идём в столовую.
         Спустя несколько минут, чета Дюнуа появилась перед Эми.
  Стол был накрыт, приборы расставлены.
- Вымойте руки, - сказала девочка. - Там есть вода, и  подобие мыла.
        Супруги кивнули и через несколько минут расположились за столом.
 Эмили подала  на него салаты, вино и шампанское.
- Думаю, Вы хотели бы отметить своё спасение, - пояснила молодая горничная.
- Однако! - сказал Поль, прикоснувшись к салату. - Ты хорошо готовишь!..
- Ну, возможно, не столько я, сколько местные закусочные, - разочаровала его юный кулинар. - Закупала-то я полуфабрикаты.
- Да, - согласилась Элиза. - Но даже это нужно уметь приготовить.
- Второе блюдо, - предложила Эми.
- Как оно у тебя получилось? - удивился Поль.
- Ну, немного фантазии к местным деликатесам, - улыбнулась девочка. - Выпейте вина.
- А у тебя есть вкус, - отметил хозяин дома.
  Юная служанка не ответила и подала десерт.
- Честное, слово, не хуже, чем дома! - воскликнул тот.
- Всё познаётся в сравнении, - не согласилась Эмили, и стала собирать посуду со стола.
- Постой, ты же не ела! - заметил Поль.
- А пока готовила? - усмехнулась его заместитель. - Я не пропаду. Заканчивайте, и я ухожу мыть посуду.
             Через несколько минут хозяин дома выпил шампанское и поставил бокал.
- Мы уже всё, - сказал он.
- Прекрасно, Вы упростили мне работу, - ответила Эми, и унесла остальную посуду.
- Это универсал, - констатировал владелец  издательства.
- Ты прав, - не стала спорить с ним жена.
             Минут за десять справившись с тарелками, девочка вытерла руки, сняла передник и ушла в свою комнату, не забыв привести в порядок стол. Быстро одевшись, и купив по дороге небольшую деловую папку, журналист появилась в издательстве.
- Что у нас нового? - спросил главный редактор.
- С понедельника начинаем третий круг. Цвета меняются, первый ход - е2-е4, - ответила Эмили. - Кстати, господина Дюнуа сегодня, скорее всего, не будет, у нас сгорел дом, но, к счастью, никто не пострадал.
- Ужас, - сказал главный редактор. - Вечерний выпуск 32 тысячи.
- Великолепно, - ответила его заместитель, - только нужно сообщить читателям. Пусть присылают свои предложения.
- Эми, - ты абсолютно спокойна. - Так хорошо владеешь своими чувствами, или тебе всё равно?.. - спросил Камье.
- Скорее первое, - пояснила девочка. - Это сильный удар, к тому же мне пришлось выводить из пылающего дома всю семью Дюнуа и его личного секретаря, спускаясь по уступам фасада с третьего этажа. Под Элизой просел пол, пришлось принимать меры. А так - ничего страшного. Прислугу временно отпустили, а мы втроём переехали в небольшой особняк. Первый выгорел дотла, даже пожарным уже нечего было тушить.
- Да, это печально, - согласился редактор. - Можно только посочувствовать. Но отстроить новый не проблема, тем более, что, насколько я знаю, здание было застраховано. Так что месяца через три, я думаю, можно будет справить новоселье.
- Это неплохо, - приободрилась юный писатель, - но работу нужно продолжать. Даже подобные катаклизмы не должны влиять на выпуск.
    Камье не стал возражать, и отпустил своего заместителя.
              Однако после обеда в редакции появилась девочка лет одиннадцати, и осведомилась в отношении работы. Главный редактор послал  за  Эмили,  и объяснил той ситуацию.
- Прекрасно, - ответила молодой журналист, - лишние руки нам нужны. Не упускай меня.
              Оказавшись с ней в одном кабинете, она достала статью, вложила записку, тщательно запечатала конверт  и отправила её  по нужному адресу.
- Ну что, берём? - спросил  Камье.
- Нет, - ответила Эми. - Думаю, это шпион.
- Почему ты сделала такой вывод? - удивился тот.
- Слишком непрофессиональная работа. Хорошо одета, неплохой слог, умеет читать и писать. Ей учиться в школе, или находиться в приюте, а сама приходит в издательство с предложением о работе. Почему в редакцию и именно к нам?..
- Логично. Что же ты ей дала? - поинтересовался  он.
- Отрывок рассказа Диккенса и направила в знакомое издательство, с просьбой расписаться в получении и вернуть. Руку редактора и его заместителя я хорошо знаю. Посмотрим, сколько раз вскрывали конверт, и насколько быстро вернётся. Пешком, - это недалеко, фиакр брать не будет. Идеал - час.
- Ты всё хорошо рассчитала, - согласился Камье. - Оценим результаты.
              Ребёнок вернулся через два и протянул конверт. Эмили направилась к себе, осмотрела письмо снаружи, потом открыла его. Подписи были на месте с вопросом, зачем такие статьи. Заместитель редактора вызвала другого курьера и вежливо извинилась.
- Сожалею, девочка, ты можешь возвращаться к тому, кто тебя послал. Шпионы нам не нужны. Особенно в повседневной работе.
   Соискатель сильно порозовела, и стремительно оказалась на лестнице. Больше в редакции её  никто не видел.
- Вы  наблюдали за реакцией на мои слова, господин главный редактор?.. - Так не уходят, честно выполнив поручение.
- Да, но как ты убедилась?..
- Конверт,  вскрывали  дважды. Первый - очень осторожно, почти филигранно. Второй раз обрезали, как принято в солидных изданиях. Затратила на поручение в два раза больше времени. Последнее - реакция на обвинение. Ни смущения, ни желания оправдаться, ни обиды. Просто бегство, не говоря ни слова.
- Безусловно, - подтвердил тот. - И с нами тоже идёт война.
            Выполнив текущие дела, юный журналист, купив одежду для дома, обувь и новый купальный халат,  появилась на новом месте.
XXXVII
-А-а-а! - Мой заместитель, - воскликнул Поль. - Что в издательстве?..
- Главный редактор потрясён случившимся. Тираж пока 32 тысячи. С понедельника объявили третий круг Олимпиады. Читатели будут в восторге. Обнаружили шпиона.
- То есть? - спросил владелец издания.
- Ну, пришла девочка, вполне хорошо одетая, и предложила свои услуги. Я поглядела на неё одним глазом, потом вторым, и решила, что дело нечисто. Послала с отрывком Диккенса в соседнюю газету. Затратила в два больше времени на дорогу, конверт вскрывали два раза, пришлось отправить с пожеланием, что в шпионах мы не нуждаемся, а заодно курьера с извинениями соседям за глупое письмо, они были недовольны. Вроде, всё.
- Иди ужинать, - позвала Элиза.
- Сейчас, только переоденусь, - ответила сорванец.
             Поль расположился напротив, а хозяйка дома - по другую сторону.
   Шалунья справилась с первым, и взялась за второе блюдо.
- Послушай, Эмили, - начал тот, - мы хотели с тобой поговорить.
- Ага, - согласилась она, приступив к десерту.
- Мы знаем твою реакцию на подобное предложение, но всё-таки хотели бы снова вернуться к этой теме.
             Юный ценитель прекрасного перешла к ароматному напитку, внимательно слушая своё руководство.
- Я и моя жена предлагаем тебе удочерение. Реально в твоём положении ничего не изменится. Это не значит, что её ты станешь называть "мамой", а меня - "папой". Что я буду обнимать и целовать тебя при каждом удобном случае, или тебе придётся это делать. Это закрепляет твоё положение, и, если с нами что-то случится, ты уже не попадёшь в приют или интернат. Занимая солидный пост в издательстве и являясь потенциальной наследницей нашего имущества, в том числе и газеты. Прислуга будет извещена, что ты представитель семьи и вправе распределять продукты, выдавать зарплату, и распоряжаться мелким ремонтом по дому в наше отсутствие. Но не из своих денег, а финансовых средств семьи Дюнуа. В остальном всё остаётся по-прежнему. Элиза - твоей близкой подругой, а ко мне можешь обращаться на "вы". Ты не теряешь своей независимости, более того, вне дома этого никто знать не будет. Ни в издательстве, ни среди окружающих нас людей. Это закрепляется нотариально, что  Эми  Нокели, является нашей приёмной дочерью. Фактически только на бумаге. А так, для тебя остаётся широкое поле выбора. Ты можешь отказаться от наследства, или благ, которые тебе предоставляет  право быть ею. Ты согласна с таким решением своей судьбы, или нет?..
- Поскольку, в сущности, это ничего не меняет, то да. Вы можете оформить необходимые бумаги, если я могу в любой момент отказаться от того, что приобретаю в связи с этим.
- Тогда, Эмили, мы договорились, и в нашей жизни всё остаётся по-прежнему.
- Да, естественно, - согласилась девочка.
- Мы с женой тебя больше не задерживаем, и ты можешь отдыхать или заниматься своими делами, как  сама пожелаешь.
           Дочь кивнула, и вышла из-за стола. Нельзя сказать, что этот договор произвёл на неё какое-то особое впечатление. Ну, подпишет одну-две бумаги. А на что это повлияет?.. В её жизни ни на что. Оставит семья завещание в её пользу, или нет, какая разница!.. Возможно, у них ещё будут свои дети. Наследство отойдёт к ним, а её свобода и независимость останутся с ней. Размышляя, таким образом, Эми легла, не раздеваясь, и уснула.
    Утром, увидев Поля, она сказала:
- Доброе утро, папа! - и рассмеялась. - Чем ты сегодня будешь заниматься? - и поцеловала его. - Намерен  ли  сегодня посетить издательство?..
     На  лице того отразилось недоумение. Столь резкого перехода он не ожидал.
- Извините, Поль, этот сарказм. Над собой, но отнюдь не над Вами. Прошу забыть  эту глупую выходку капризной девчонки. На секунду я стала другой, кем никогда не буду. Давайте завтракать.
            Тот машинально последовал за ней в столовую, где хлопотала Элиза.
- Здравствуй, Эми! - Как прошла ночь?..
- Неплохо, с добрым утром! - Тебе нужна помощь?..
- Не стоит, - я сама справлюсь.
             Они втроём расположились за столом и приступили к еде.
- А что с Полем? - спросила хозяйка дома. - Тот сам не свой.
- Только что я убила его, показав свою суть с неожиданной стороны. Господин Дюнуа до сих пор не может придти в себя. На мгновение ему посчастливилось увидеть, какими бывают обыкновенные дети. Когда всё продаётся и покупается и везде по расчёту.
- В самом деле? - удивилась Элиза.
- Да, я не знал, что такое возможно. Я увидел страшное лицо обыкновенного холодного и расчётливого ребёнка. Мне даже показалось, что Эми в чём-то сожалеет, что совсем  другая.
- Это правда, - ответила приёмная дочь. - Потому что так смешно и просто. Быть, как все. Не думать о других. Помогать остальным людям. Не идти по ним  с лёгкостью наверх. Как это прекрасно!..
             Поль и Элиза впервые увидели  её слёзы. Девочки из нержавеющей стали.
   Но через мгновение всё переменилось.
            Шалунья улыбнулась и весёлым голосом сказала: - Давайте продолжать!.. А то мы только начали наш утренний моцион.
            Но тем было не до еды. Муж и жена с ужасом смотрели на неё, сознавая, какую нестерпимую боль она в себе носит. Чего ей стоит быть такой, кем считает нужным.
XXXVIII
           Через три с половиной месяца семья Дюнуа  отмечала новоселье в своём  недавно отстроенном после пожара особняке. Тот  находился немного южнее прежнего, и следы бывшего дома постепенно заносило снегом. Были приглашены друзья семьи, сотрудники издательства, коллеги из других газет. Это стало замечательным подарком, потому что на днях Лиза сообщила мужу о долгожданной беременности. Эми поцеловала близкую подругу и хозяйку дома, но сказала ей, что если всё сложится благополучно, она переложит на неё ведение домашнего хозяйства, поскольку будет очень занята со своим ребёнком. Будущая мать согласилась с таким предложением, но приёмная дочь попросила никогда и ни при каких условиях не говорить будущим детям о её настоящем положении в доме, с тем, чтобы это знала только прислуга.
- Для них я - управляющая, только и всего, - сказала девочка.
- Но зачем, Эмили? - удивилась хозяйка нового особняка.
- С одной стороны, не разберутся в таких тонкостях, а во-вторых, нет никакой необходимости, чтобы твои дети испытывали ревность по отношению ко мне. Решая между собой, кто кого больше любит. Это только добавит им проблем. Перед ними должна сложиться ясная картина мира: - папа, мама, которые в них души не чаят, у отца - секретарь, который ему помогает с бумагами, и Эми, ведущая хозяйство дома, иногда заменяющая папу в работе над газетой. Всё легко, понятно и никаких вопросов. Только не слишком балуйте их, раз так долго ждали, ведь может сложиться ситуация, когда  станут невыносимыми, полагая, что им всё позволено. Будет трудно от этого удержаться.
             Подруга серьёзно взглянула на Эмили, и спросила:
- Откуда ты всё это знаешь?..
- Я много видела в жизни и у меня есть некоторый опыт, чтобы предсказать, возможное развитие событий, которые могут произойти. Пусть через 5 или 7 лет.
- Запомню твои слова, - сказала Элиза, и буду иметь их в виду. А сейчас идём праздновать.
            Вернувшись в общий зал, где царило радостное веселье, и поднимались спичи и тосты, двое опять оказались в кругу общего торжества, и слова Эми будущая мать вспомнила только поздним вечером. Задумавшись, Лиз пришла к выводу, что девочка абсолютно права, и даже знает больше, чем ей сказала. Но говорить об этом слишком рано. Гости покидали новый дом, супруги проводили их, а потом поднялись наверх, и легли спать.
            Через полгода в семье произошло прибавление, и хозяйка дома подарила мужу двух очаровательных девочек-близнецов. Тот обожал обоих, как и мать, всё свободное время, уделяя только им. Эмили невольно отошла на второй план, но, наблюдая их  счастливую возню, только улыбалась, и продолжала вести хозяйство, упорно занимаясь, работая в издательстве. Дети росли, как и предвидела приёмная дочь, не зная ни в чём отказа, пока не прозвенел первый звонок.
           Семья обедала, когда одна из сестёр, Сюзанна, потребовала лишнее пирожное. Мать мягко не разрешила ей, сказав, что это плохо,  и нельзя есть так много сладкого.
- Ты должна мне его дать, - настаивала девочка, и просто обязана это сделать, раз ты меня любишь!..
- А я тебе безразлична, и не хочешь прислушаться к моим словам, - грустно ответила Лиза.
- Это уже другой вопрос, - ты должна выполнять мои желания, - продолжал ребёнок.
             К ней присоединилась сестра, Мари, которая настаивала тем же тоном на ещё одной порции кремового торта.
            Поль и Элиза растерянно посмотрели друг на друга. Они не могли пойти на поводу у своих детей, но и лишить тех удовольствия казалось выше их сил.
  В разговор вмешалась старшая приёмная дочь: - Вот что, - обе и так съели слишком много сладкого. Приведите себя в порядок, и марш в детскую, заниматься своими делами. Продолжения не будет.
- Ты не имеешь права ни в чём нас ограничивать, как управляющая, - а это наши родители! - воскликнула Марианна.
- Что не имеет большого значения, - усмехнулась Эмили, - скажу прислуге, - останетесь без ужина, раз я веду хозяйство семьи. И все уговоры к маме с папой ни к чему не приведут.
            Дети с явным нежеланием привели себя в порядок, выпили сок и покинули столовую. Дочь плотно закрыла дверь.
- Я предупреждала тебя о последствиях, - сказала девушка Элизе, - ещё до их появления на свет. Сейчас появились первые плоды нежной родительской любви. Что должны и не имеете права отказывать.
- Мы забыли об этом, - ответил Поль. - Я с ужасом, вспоминаю твоё, то самое, давнее откровение, и до сих пор не могу забыть его. Неужели  обе превратятся в расчётливых, злых и равнодушных детей?..
- Возможно, ещё не поздно, - успокоила его приёмная дочь, - им пока 3; года, но давление станет нарастать. И чем дальше, тем хуже. Даже если я буду ограничивать Сюзи и Мари, где только возможно, сёстрёнки начнут бегать к Вам жаловаться, какая я вредная. А убедившись, что это ни чему не приводит, близнецы меня возненавидят, а там недалеко и до мести, если представится удобный случай.
- Ты снова права, - вздохнула Элиза. - Но продолжай делать то же самое. Даже наказывай их, если возникнет необходимость. Но нужно остановить это движение. Иначе мы потеряем тех, кого любим.
- Боюсь,  время ушло, - возразила Эми. - Но отступать некуда. Я скажу горничным, что пора убирать со стола. После этого  управляющая  исчезла.
- Моя старшая дочь оказалась слишком дальновидной, - сказала Лиза. - А я в своей безумной материнской любви совсем забыла её слова.
- Мы упустили их, - ответил Поль.
            Вечером сёстры прибежали жаловаться родителям на вредную управляющую. За отказ убирать разбросанные игрушки, девочка поставила Сюзи в угол на полчаса, а Мари,  запустившую в неё старой изящной вазой, которая разбилась, - как следует, отшлёпала.        Родители, как могли, успокоили своих любимиц, пояснив, что за собой всё-таки надо убирать, а бросать вазы в других людей, вообще никуда не годится.
- Подумаешь, прислуга, - с презрением сказала Сюзи. - Но ей даром не пройдёт. Ещё без ужина обещала оставить.
- Думаю, не всё так страшно, - утешила их Лиза. - Но людей, которые на нас работают, надо уважать. Иначе перестанут это делать.
             Близнецы пожали плечами, и оставили родителей в покое.
- Началось, - заметил Поль. - Девочка об этом говорила.
- Будет хуже, - согласилась его жена. 
              За ужином, словно случайно, Сюзи опрокинула свою чашку какао на Эми. Девушка легко подхватила ребёнка на руки, сильно встряхнула её и, глядя прямо в глаза, сказала ледяным голосом:
- Если ещё раз подобное повторится, ты серьёзно пожалеешь об этом. А на родителей можешь не рассчитывать. Оба слишком Вас любят.
             Со страхом глядя на неё, Сюзи вернулась на своё место.
  Когда Эмили вышла из столовой поторопить десерт, Поль предупредил близняшек:
- Будьте с ней осторожнее. Эми на самом деле не шутит. Один единственный раз я увидел её с неожиданной стороны, и не мог придти в себя от ужаса. Мама оказалась невольным свидетелем того, что произошло.
  Дети посмотрели на неё: - Отец говорит правду. Мы долго не могли успокоиться, потому что поняли то, чего не должны были о ней знать. То, что сейчас перед вами, - только видимость. Поэтому,  взглянуть  на  настоящую Эмили,  у меня нет совсем никакого желания.
              Сёстры задумались и молчали до окончания ужина.
  После их ухода Элиза сказала ей: - Мы довели до них, что с тобой опасно связываться. Возможно, тебе поможет.
- Это ничего не изменит. Сейчас станут паиньками, но будут ждать удобного случая, рассчитаться за всё. Причём так, чтобы самим не попасть под удар, - ответила девушка.
- Неужели всё так плохо? - спросил Поль.
- А что происходит с паровым котлом, если Вы закрываете клапан?.. Давление в нём растёт, пока не последует взрыв. Тот будет тем сильнее, чем по времени увеличивалось давление в нём.
  - Ты права, Эми, - сказала Лиза. - Относись к обоим внимательно. Пока Сюзи и Марианна становятся старше,  так больше возможностей  у них появится.
- Знаю, - ответила Эмили. - Я соберу посуду. Горничные пока заняты.
    Супруги вышли из столовой и вернулись к себе.
XXXIX
              После ужина и серьёзного разговора дети немного успокоились. Слушались родителей, меньше стало капризов. Даже столь откровенная война с Эми почти прекратилась. Супруги были рады тому, что, наконец, в семье наступило перемирие. Но девушка была настороже, и понимала, что всё осталось, как прежде. Только приёмная дочь мешала детям реализовать свои планы. Сюзи и Мари исполнилось четыре, и близнецы с увлечением играли в любимые детские игры. Однако мимоходом успела заметить, что кожа их рук, несмотря на детские кремы, стала не такой нежной, а сами гораздо сильнее. К тому же, вдвоём часто проводили время одни, и уследить, где находятся сейчас, было довольно трудно. У неё мелькнуло смутное подозрение, сёстры что-то готовят, конечно, направленное против неё, а вот что именно, предположить казалось совершенно непредсказуемым. Близнецы соблюдали осторожность, и надолго не пропадали из виду. Прошло полгода. На работе и в семье ничего не изменилось, но дети стали серьезнее, а поступки осмысленны. Через полгода им исполнилось пять, и торжественно отметили  круглую дату в семейном кругу. Что удивило Эмили, парочка почти отказались от торта, и соблюдала меру в пирожных. Это навело её на мысль,  девочки почти готовы, и сознательно ведут себя примерно. Но задуманного ими плана старшая сестра не знала, и была очень внимательна, справляясь со своими обязанностями. Наконец, на следующий день, горничные сообщили ей, что крыша служебного входа едва покосилась, а что там вообще происходит с перекрытиями на самом деле, совершенно неясно. Девушка направилась оценить обстановку, а дети незаметно последовали за ней. Однако, Поль, озабоченный предстоящим ремонтом почти нового особняка, слегка отстав, сам пошёл за ними. Взойдя на небольшую площадку первого этажа, Эмили глянула наверх. Но там было плохо видно, и по узкой лесенке  поднялась довольно высоко на узкий пятачок, с которого можно было всё хорошо разглядеть. На её беду, за ней оказался Поль.
- Зачем вы поднялись? - спросила его дочь.
- Я должен был сам всё увидеть, - ответил тот. - Нужен  ремонт.
- Серьёзный, - согласилась Эми. - Основная балка сильно прогнулась. И остальные не в лучшем состоянии. В любое мгновение крыша может обрушиться, увлекая за собой каменные опоры. Они не рассчитаны на такой вес. Секунду! - Балка уходит вниз и прямо на нас, а развернуться мы на таком узком месте уже не сможем!.. Зачем оказались наверху? - Теперь всё это сооружение обрушится вниз в любой момент.
- Но, я не знал, как именно обстоит дело, - попытался возразить владелец особняка.
               Девушка немного повернула голову.
- Напротив, есть небольшое, вполне широкое перекрытие. Если  развернуться  и попробовать до него достать, - рукой, я помогу Вам,  тогда сможете оказаться прямо на нём. А уже дальше относительно просто падающая крыша уйдёт вниз, безопасно минуя  хозяина дома.
- А ты, Эмили?.. - спросил Поль.
- Быстрее, нет времени, - воскликнула дочь, - на счёт "три"!..
            И, невероятным усилием, с помощью самого Дюнуа, смогла перебросить его на другую сторону. Тот впервые ощутил силу своей управляющей.
- Спускайтесь, - сказала она, - балка и стропила, вместе с частью крыши, устремятся на  пол первого этажа, и ниже. Там подвал, но это их не удержит. Сквозь песок им место гораздо дальше.
- Зачем? - удивился Поль.
- Балка падает, - грустно продолжала Эми. - Уходите.
- А ты, - вниз по лестнице?..
- Не успею, - ответила его управляющая. - Лавина снесёт всё.
- Но почему тебе нужно, чтобы я ушёл? - воскликнул хозяин дома.
- Отец не должен видеть смерти сына, а воин смотреть на умирающего друга, - ответила девушка. - Не понимаете?..
           Тот кивнул.
- Вы не должны наблюдать за гибелью своей дочери. С этим нельзя жить. А зная, что я только ушла, откуда не возвращаются, - вполне. - Прощай, отец. Крыша рушится. Я люблю тебя.
            Бросив на неё последний взгляд, Дюнуа скрылся за деревянным настилом. Прошло ещё несколько секунд. Балка сломалась как соломинка, часть крыши и стропила вместе ней полетели вниз. Эмили инстинктивно отступила назад, к счастью, в стене оказалась узкая выемка. Пятачок и лестницу снесло падающими конструкциями, а ей сильно поранило левую руку. Схватившись за обломки арматуры, она подтянулась, и очутилась наверху. Остатки крыши обвалились следом, как раз на то место, где только что стояла. Брызги крови остались под ними.  Но, кровь почти сразу свернулась, и девушка прикрыла рану чистым платком. Юная хозяйка бросила взгляд на первый этаж. Пол был пробит, а там, где полагалось находиться подвалу, зияла бездна. На месте, где сейчас стояла Эмили, не осталось ни капли крови. Только внизу. Эквилибристка повернулась к ещё прочной балке, которая была надпилена, как и некоторые стропила. Рядом лежал едва заметный осколок пилы. Вот чем занимались её девочки!.. Нужно было уходить, и немедленно.    Стараясь не оставлять следов, слегка присыпав  камень пылью, Эми резко перенесла вес тела на другую балку, удалив их и на ней, оказавшись у противоположного стороны. Спускаясь по стене, сорванец нашла своё полуоткрытое окно и нырнула в комнату. Переодевшись в старую мужскую рубашку и брюки, в которых  иногда осматривала едва доступные участки дома, надела мужскую обувь, спрятав волосы за подобием деревенской шляпы. Затем взяв документы, свои счета в банке и деньги, свернув одежду в самую обычную сумку из мешковины, проказница, не привлекая ничьего внимания, выскользнула  из дома. Но в новом особняке сейчас никому ни до кого не было дела. Прислуга, собралась у себя на первом этаже, обсуждая падение части крыши, при котором не стало молодой управляющей, а смерть, благодаря её мужеству, едва не забрала хозяина дома. Сам Поль не отходил от Элизы, узнавшей подробности катастрофы и находившейся в почти бессознательном состоянии. Осуществившие свой план дети скрылись у себя комнате, шёпотом обсуждая так хорошо удавшуюся месть. Им удалось столкнуть балку едва ли не в самый последний момент, находясь на солидном расстоянии от неё, так что разговора Поля и Эми они почти не слышали, к тому же  были очень заняты своим неотложным делом.
               Миновав несколько кварталов, с очками от солнца на лице, заглянув в аптеку, девушка попросила обработать рану. Отдав десять франков, беглянка  поблагодарила и собралась уходить.
- Подождите, - остановила её хозяйка, - возьмите бальзам, быстрее заживёт.
- Сколько? - спросила Эмили.
- Ещё десять, - ответила аптекарь.
- Боюсь, мне это не по карману, - хриплым голосом возразила сорви-голова.
- Пять, - уступила владелица.
- Идёт, - согласилась журналист, и, забрав флакон, вышла.
                Ещё через три квартала бывший литератор зашла в магазин одежды.
   Швейцар остановил её, но посетитель сжала его руку.
- Я оплачу свои расходы, - сказали ему, - не ищите себе проблем, - показав деньги.
                Тот с поклоном пропустил её.
  Подобрав себе приличный женский костюм, плащ, и ещё некоторые необходимые вещи, объяснив продавцу, что покупает для своей госпожи, разославшей всех горничных,  и, внеся деньги, Эмили направилась на почту. Исправив две буквы в паспорте,  приобрела в магазине небольшой чемодан, купила ещё некоторые тонкости, и на фиакре подъехала к вокзалу, где уже смогла переодеться, взяв билет до Тулузы. Стоя вместе с проводником на ступени вагона, она провожала негостеприимный Париж. Будущего Эми не знала.
XL
                Поль Дюнуа вызвал полицию и агента страховой компании. Первые окружили место происшествия, а второй сказал ему, что выплаты возможны только в том случае, если обрушение произошло в силу естественных причин. Если же представители закона заявят, что к этому приложила руку человеческая рука, то здесь тот и его компания умывают руки, поскольку ни от чего подобного страховых взносов он не вносил. И, естественно, если имело место преступление, безразлично, сам ли господин Дюнуа это сделал - тогда возможна ответственность перед законом, или кто-то ему мстил - оплат не будет,  ибо в подписанное соглашение с компанией это не входило. Хозяин дома согласился, и сказал, что это его сейчас интересует в последнюю очередь. Тогда агент страховой компании сказал, что вопрос откладывается до решения полиции. Поль устало проводил гостя, и вернулся к своей семье. На обеде дети притихли, а Элиза отказалась разделить общую трапезу. Приносить ей ничего не нужно. Сюзи и Мари ушли на "тихий час", а тот вернулся к  супруге. Она лежала на постели, отвернувшись к стене.
- Послушай, Лиза, я хотел с тобой поговорить.
- О чём? - спросила жена. - Эмили ушла, пожертвовав собой ради спасения твоей жизни. Не в первый раз, хотя упорно не хотела, чтобы её звали дочерью, пусть и приёмной. Я потеряла своё "второе я". С этим мне никогда не смириться.
- Да, но твой муж не довёл тебе последних слов нашей девочки.
              Элиза с интересом посмотрела на него.
- Сказав что?..
- Отец не должен видеть смерти дочери, поэтому должен уйти. Как мне легче будет жить, если  погибнет на моих глазах, или только знать, что её больше нет?.. - Добавила, что любит и простилась  со мной.
- Перед неизбежной гибелью люди искренни, - ответила Лиз. - Лгать ей было ни к чему, усугублять твои страдания, - тоже. Захотела, чтобы ты мучился, и не поднимала вопроса о твоём уходе.
- Лиззи, если честно, кого ты больше любишь, наших родных детей, или Эми?..
- Дети… - вздохнула хозяйка дома. - Как далеко тогда заглянула, отказавшись для себя от всего лично. Второй такой никогда не будет. Кем бы ни стали, но с ней им не выдержать никакого сравнения. Мне больше никого не нужно. Пусть была приёмной дочерью, но даже ближе, чем родная.
- Я всегда думал, что ей до меня нет никакого дела, что видит во мне только своего начальника, руководителя, но не друга, или отца. Я любил её, ты права, больше, чем наших родных детей, но никогда не предполагал, что Эмили испытывает ко мне подобные чувства. Она была непроницаема.
- Гордость и независимость по отношению к мужчине, - тихо добавила жена. - Всегда любит, но внешне равнодушна. Словно тебя не существует. У нас вдвоём  никогда не было такого. Мы понимали друг друга с полуслова.
- Но почему не я! - в отчаянии воскликнул Поль. - Зачем нигде и никогда не дала мне понять, что не только глава газеты, или сама мой заместитель!.. Никаких чувств, кроме официальных отношений.
- Ты и так иногда целовал её, даже обнимал, если выпадал случай, редко, - но ведь не возражала. Не хотела бы, - сказала сразу.
- Это для всех, в порядке вещей!.. Думаю, девочка обнимала и редактора, и Эжена. Без эмоций, а чтобы выразить своё отношение. Да, поцеловала меня один раз, но это была насмешка над собой. Тот самый случай. А больше - никогда.
- Эми всегда было трудно понять, - вздохнула Элиза. - Я помню её, резкое, - на пожаре: - А что, не должна?.. - Пол мог вспыхнуть и начать обваливаться в любую секунду. Так она побежала спасать нас. К чему?.. С её способностями всё равно кто-нибудь удочерил, и ни в приют, или интернат Эмили не направили, если бы обоих не стало. Не могла иначе, чтобы мы погибли. Пусть и не приёмная дочь. А ты говоришь: - "Не любила!". Не замечал, не обращал внимания, и не хотел видеть. Хотя всегда гордился своей проницательностью.
- Легко провела меня, - ответил муж.
- Думаю, наша дочь  не ставила именно это своей целью. А не желала смешивать дом и работу.
- Ты права, - сказал Поль. - Пойду, взгляну на детей.
  Лиза согласилась. Но через четверть часа тот вернулся.
- У них торжество!.. Вдвоём смеются и плачут от радости. Я не могу понять.
- Близнецы ненавидели её. Я только сейчас догадалась. Эми хорошо это осознавала, хотя все её усилия были направлены на то, чтобы исправить наш промах. Хотя его и предвидела,  не в силах повлиять на ситуацию.
- Значит, перемирие было мнимым? - спросил муж.
- Да, - ответила Элиза. - Хорошо лицемерили и всё скрывали.
- Но тогда, - немного подумав, - сказал Поль, если наша дочь им так мешала, и  столь сильно меж собой ненавидели, возможно, спланировали её смерть?.. Это страшно, но обе знали, что именно Эмили появится там первой. А я оказался  случайно только после неё.
- До леденящего  легко и просто, - согласилась его жена. - При таком раскладе могли долго готовиться и всё подстроить. Меня совсем не удивит, что особо грустными за ужином уже не будут.
- Я хочу это видеть, - воскликнул Поль.
- Я тоже, - поддержала его жена. - Настоящие лица своих детей.
           Ужин оправдал их предположения. Капризов не было, но дети затаённо улыбались между собой. И только в конце Мари допустила ошибку и весело засмеялась. Родители с недоумением посмотрели  на неё.
- Больше никто не лишит меня пирожного или торта, - сказала ребёнок.
   Сюзи сильно толкнула её, и Мари едва удержалась на стуле. Но Поль и Элиза успели составить впечатление о её силе.
- Можете заканчивать, девочки, - ровным голосом произнесла хозяйка дома. - Горничные наведут порядок. Прислуга, как-никак. Чем же ещё ей заниматься?..
              Дети немного удивлённо посмотрели на мать, но пришли к выводу, что ещё не отошла от утреннего потрясения. Поблагодарив, близнецы вышли из-за стола.
              Поль и Элиза остались в столовой и молчали. Горничные убрали посуду, и застелили  свежую скатерть. Но муж и жена не говорили ни слова.
- Обе убили её, - подвела итог  мать. - А с остальным пусть решает полиция.
- Ты права, - ответил тот. - Уверен, что не уничтожили все следы.
- Тогда идём спать, - предложила  ему она. - Завтра нам предстоит многое узнать и услышать.
               Муж согласился. Обнявшись, вдвоём вышли из столовой и прошли в общую спальню. Не говоря ни слова. Словно над ними ещё витала  тень Эми.
XLI
               Назавтра появилась полиция, взяв с собой пожарную машину с длинной лестницей. Инспектор внимательно ознакомился с планом здания, чтобы представить, как  выглядело до катастрофы, потом расспросил хозяина, быстро набросав на листе бумаги расположение лестницы, балок и перекрытий. Наконец, ему всё стало ясно, тот  позвал судмедэксперта и послал наверх, чтобы  ознакомился с ситуацией.
- Боюсь, что страховки Вы не получите, - сообщил он. - Несущая балка подпилена, впрочем, как и стропила. Причём, вероятно, её напоследок в нужный момент и подтолкнули, чтобы упала, когда нужно. Всё в следах маленьких ног, вот даже совсем небольшой обломок пилы, хотя мы не пользуемся дактилоскопией официально, все отпечатки, где возможно, я сниму.
              Окончив работу, тот пригласил инспектора, чтобы глава группы всё лично осмотрел. Сам же направился в сторону подвала.
- Здесь искать бесполезно, - подвёл итог он. - Тела мы не найдём. Там песок, и довольно влажный. Тело ушло глубоко и неизвестно где. Всё сфотографируем, а когда отпадёт необходимость, сделаете ремонт.
             Инспектор полиции, очутился внизу и приступил к общению с хозяином дома.
- Налицо спланированное убийство, - господин Дюнуа, причём преступников было двое,  скорее карлики или дети, очень маленький размер ног, и небольшая длина шага. Из вашего ближнего окружения, поскольку хорошо знали, кого убивать, и что тот неизбежно появится. Чужих я исключаю, их легко заметить в доме. Остаются дети. Итак, пара, которая имела все основания ненавидеть Вашу управляющую. Есть предположения?..
- Да, - глухо ответил Поль, - наши близнецы, - Мари и Сюзи. Хотя вероятнее, всем руководила вторая. Более решительна и жестока. Эмили, наша управляющая, помимо своей работы, занималась по ходу дела их воспитанием, и мешала им жить, как они того хотели, ни в чём себе не отказывая. У нас с женой, в силу родительской любви, на это не хватало твёрдости.
- Значит, с её исчезновением, для них наступили бы славные времена?.. - уточнил тот.
- Да, где полная вседозволенность, и  можно что угодно.
- А уволить Эми было нельзя?
- Хотя ей исполнилось всего пятнадцать, девушке мы полностью доверяли. Подставить её для них казалось почти невозможным делом. Она прожила с нами больше шести лет, и такой вопрос, по-видимому, даже не приходил им в голову. Раз мой заместитель (я владелец солидного издания) получила полную свободу в воспитании детей без права апелляции на свои действия.
- Даже так, - задумчиво сказал инспектор. - Мотив и исполнители очевидны. Конечно, нужны улики, но думаю, всё ясно. Мне нужно задать им несколько вопросов.
- Пожалуйста, я провожу Вас, - ответил отец.
- Господин Дюнуа, нужны свидетели, даже если дело будет рассматривать суд присяжных, - напомнил инспектор полиции.
- Троих горничных я могу Вам предоставить. Нужно присутствие матери?..
- Думаю, что нет, - отозвался тот. - Если это они, сомнений уже не останется. Тем более, как отец, Вы будете присутствовать.
              Сюзи и Мари играли в детской, не подозревая о туче, уже сгустившейся над их головами.
             Дверь неожиданно открылась, вошёл Поль, три горничных, и незнакомый мужчина.
- Я инспектор полиции, - представился тот. - К вам только один вопрос: - Была ли такая необходимость убивать Эмили?..
            Смех мгновенно прекратился, и мир остановил свой бег.
- Это ты предложила! - воскликнула Марианна.
- Ну, а кто тогда мне во всём помогал? - усмехнулась Сюзи.
            Горничные ужаснулись. На них не было лица.
- Полагаю, остальное излишне, - не стал вдаваться в подробности инспектор. - Сейчас я быстро запишу, и Вы вчетвером поставите свои подписи.
            Через несколько минут всё было закончено.
- Жандарм, - приказал глава бригады, - возьмите ещё одного человека и проводите юных дам в экипаж. У меня такое впечатление, что наручников подходящего размера у нас, к сожалению, нет.
              Девочки надели уличную одежду и вместе с двумя полицейскими спустились в поданный фиакр. Жандармы и инспектор заняли места вместе с ними, судмедэксперт, закончив работу, с остальными полицейскими, расположился в другом. Пожарная машина, оказав необходимую помощь, уехала по дежурным вызовам.
              Особняк опустел. Поль медленно поднялся к своей жене, поднял на неё глаза, в которых не было надежды, и с усилием сказал: - Как мы и думали. Они признались. Выдав себя сами, начали валить вину друг на друга. Их увезли.
- Я ожидала этого, - ответила Элиза. - Оставь меня. Хочу побыть одна.
  Поль кивнул  и, войдя в свою спальню, зарыдав, упал на кровать.
XLII
               Примерно за два дня добравшись до города, девушка обратилась в полицейское управление. Пояснив, что хотела бы задержаться в столь красивом месте на длительное время,  спросила, где можно снять недорогую квартиру. Узнав, что намерена  заняться частным преподаванием, ей порекомендовали  недорогую комнату, которую Эми и заняла со своими вещами. Дав в нескольких газетах объявления о частных уроках, немного успокоилась и легла отдохнуть. В деньгах начинающий репетитор пока не нуждалась, а что в местных  школах, достаточно отстающих, была почти уверена. Завтра, вполне вероятно, уже появятся первые желающие. Её предложением заинтересовались, и Эмили направилась к первому ученику. Это оказалась школьница, мать которой спросила об образовании и рекомендациях.
- Вы сами всё увидите, - сказала юный преподаватель. - Если останетесь недовольны качеством первого урока, я верну деньги.
            Молодая женщина кивнула и отвела её к своему сокровищу.
             Девочка оказалась вполне сообразительной, но вот учиться никак не хотела, из-за скучной и неинтересной программы. Начинающий репетитор быстро нашла  подход, и через полчаса ребёнок не мог от неё оторваться. Позанимавшись два часа, мать вручила ей 25 франков, попросив навестить в четверг, заранее оговорив часы. Эми согласилась и последовала к следующему. Там  произошла несколько иная история, мальчик болел около месяца, и нуждался в срочном усвоении пропущенного материала. Девушка провела с ним около 45 минут, получив свои деньги, с предложением приходить завтра в это же время. Третий визит оказался совсем лёгким, там было нужно лишь объяснить лишь некоторые неясные моменты. Наставник блестяще справилась с этим, и, с уплатой за урок, договорилась на послезавтра. Немного устав после проведённых занятий, сорванец отдохнула часа два после обеда, но к дому подъехал экипаж, и её доставили к весьма солидному господину. Тот нуждался в прохождении всего школьного курса для своего сына, согласившись платить 50 франков за занятие, и осведомился по поводу квалификации преподавателя. Она задала ему вопрос по-испански, и тот с трудом на него ответил. Лингвист спросила его на английском, но здесь любящий отец ничего не мог сказать. То же произошло  по-немецки, и с итальянским. Только на диалекте Наварры тот смог внятно ей ответить. Этого с него хватило, и внимательный папа  назначил ежедневное время занятий с продолжительностью не более часа. За ней будут присылать экипаж, а об остальном сама может не волноваться. Приятно удивлённый первым уроком, господин заявил, что не раскаивается  в выбранном репетиторе, и знает, что дела у них быстро пойдут в гору. Эмили сделала реверанс, и её доставили обратно. За сегодня  никто больше не беспокоил, и она посетила книжные лавки, купив ряд учебных пособий и требования программы школьного образования. Вернувшись  домой, шалунья поужинала, немного поговорив с хозяйкой, и легла спать.
XLIII
              Дела у Эми быстро наладились, и скоро от предложений не было отбоя. Юный преподаватель столь хорошо и быстро подавала материал, что занимавшиеся с ней становились едва ли не лучшими учениками. В школе косо на неё поглядывали, пока не предложили работу учителя. Девушка разочаровала их, сказав, что документов об образовании у неё нет, и занимать должность по профилю, увы, никак не может. Там сказали, что это не беда, ей  организуют формальные краткосрочные курсы, на них получит нужный документ, и станет преподавать несколько предметов. Эмили согласилась, и через полгода официально стала учительницей. Проказница легко вела испанский, математику, французский и литературу, неплохо зарабатывала, у неё даже оставалось время на частное преподавание, и тогда открыла счёт в банке. За полтора года набралась довольно приличная сумма, репетитора хорошо знали в городе, и неожиданно ей пришло письмо от мэра. Эми удивилась, и отправилась на свидание.
               Глава городского самоуправления тепло её встретил, и объяснил, в чём дело. Предстоял большой праздник, и ожидалось много гостей, в том числе из других областей Франции, возможно, из-за границы. Но чтобы хорошо владеть иностранными языками, в этом была большая проблема. Конечно, учителя разных  школ знали один-два языка, а тот слышал, что Эмили свободно владеет гораздо большим количеством языков и диалектов. Преподаватель согласилась, что в этом есть доля истины, и если городу нужно помочь в организации праздника, она охотно примет в этом участие. Мэр обнял её, и сказал, что праздник намечен на 14 июля, и с 9 утра тот ждёт её в мэрии. Юный учитель не стала спорить, и глава города проводил её, поцеловав на прощание руку. Девушка пришла из мэрии, до торжества оставалась ещё неделя, она уже позаботилась о смене внешнего вида, носила волосы до плеч, и элегантные очки с нормальными стёклами, поскольку имела хорошее зрение. Но полагала, что некоторая маскировка не повредит. Эми слегка изменила своё лицо, так что её трудно было узнать, и погрузилась в иностранную литературу. Особое внимание юный лингвист уделила французским диалектам областей и провинций.  Праздник прошёл на "ура", Эмили блеснула на нём своими знаниями, но уже вечером к ней опять обратился мэр. Того сопровождал довольно пожилой мужчина, который, поцеловав её руку, представился  профессором Национального института экономики.
- Эмилия, - можно я буду так Вас называть?..
           Она кивнула.
- Вы произвели на меня необыкновенное впечатление, и я полагаю, что работая преподавателем в школе, не совсем реализуете то, что можете дать своей стране.
- Я не совсем с Вами согласна, - возразила молодой учитель, у меня даже нет официального курса образования. То, чего я добилась, хотя вела математику с учениками старших классов, и занималась частным преподаванием, результат самостоятельного изучения, а не прохождения официальной программы  средней школы.
- Но вы знаете намного больше, - сказал тот.
- Возможно, однако, к государственной системе получения знаний не имеет никакого отношения.
- Вы умнее, чем я думал, но это только укрепляет меня в моём предложении.
- Каком? - поинтересовалась девушка.
- Работе в Национальном институте экономики. Учитывая ваши способности, и то, что сами всего добились, о должности, которую будете занимать, мы поговорим позже, если сами согласитесь.
- А это где? - уточнила она.
- В Париже, разумеется.
           Эмили вздохнула. От себя не убежишь. Всё, сделав для того, чтобы исчезнуть навсегда, судьба опять возвращала её в родной город.
- Знаете, меня вполне устраивает общение с детьми, - пояснила молодой наставник, чтобы растить достойных граждан.
- А вы хотите, чтобы их семьи не голодали? - Чтобы имели хорошую работу, и могли содержать свою семью?..
- Разумеется, - ответила Эми.
- Так почему Вы отказываетесь, если в состоянии дать им больше?..
- Мне нужно подумать, - сказала  начинающий учитель.
- Хорошо. Вот моя карточка, если пожелаете, в Париже меня легко найти. Жду вас через две недели, - сообщил тот, и, пожав руку мэру, оставил их наедине.
- Поезжайте, - посоветовал ей глава города. - Это большая честь для всех нас. А заниматься частным преподаванием, Эмилия, не Ваш уровень. Даже работая в школе.
- Тогда я приму его предложение, - согласилась она. - Только нужно закончить здесь все свои дела. Тем более, сейчас лето, и дети на каникулах.
- Вот именно, - ответил мэр. - Для вас всё хорошо складывается. Вы прекрасно себя у нас зарекомендовали. Но там принесёте  гораздо больше пользы.
           Девушка  поклонилась и оставила его.
            Решив все неотложные дела, спустя две с небольшим недели, Эми вернулась в Париж. Узнав распространителя на вокзале, изменив голос, шалунья купила у него несколько свежих газет. Тот не узнал её. Слишком иначе выглядела, и мысли были заняты совсем другим. Но она ознакомилась с очередным номером своей прежней газеты. Главный редактор не изменился, владелец тоже. Даже Эжен Дюбуа продолжал писать свои статьи. Не миновало и трёх лет, литературная страничка исчезла, но шахматы оставались. Продолжались турниры с читателями, выпуском около 25 тысяч. Даже вели раздел иностранных языков и "подвал". Эмили зашла в библиотеку, и просмотрела выпуски той давности. Довольно быстро нашла интересующий её раздел, и вздрогнула. Девочки оказались под судом присяжных, получили исправительный дом до 15 лет, а после него - каторгу. Юная учительница не нашла приговор слишком суровым, однако невольно пожалела их. Убийство и покушение на него вдвоём, безусловно, стоили этого, но, учитывая, что отец даже не был ранен, и его жизни непосредственно ничего не угрожало, а сама, пусть случайно,  осталась жива, конечно, приговор должен быть пересмотрен. Детей можно было обвинить  только в покушении на два убийства, одно из которых было непредумышленным. Причём ни одна из жертв серьёзно не пострадала. Ну, нельзя же считать ранением её царапину на руке! Даже следов не осталось. Естественно, ни о какой каторге не могло идти и речи, а что касается исправительного дома, с этим она была согласна, причём, скорее всего, время нахождения в нём, в зависимости от их поведения, могло быть и сокращено. Но не прошло даже пяти лет, и близнецы вполне своё заслужили. Эмилия по карточке нашла адрес пригласившего её профессора, и поднялась в его рабочий кабинет.
Тот улыбнулся, и сказал: - Всё-таки решилась! - Молодец. Ну что ж, давай поговорим.
               Беседа продолжалась около получаса. Глава кафедры внимательно слушал и задавал вопросы. Они касались в основном экономических проблем и знаний иностранных языков.
- Значит, ни школы, ни высшего учебного заведения ты не оканчивала?..
           Эми честно кивнула.
 - Вопрос о  среднем образовании можно закрыть. Ты же проходила специальные курсы, работала преподавателем, даже давала уроки. С высшим образованием сложнее. Конечно, экзамены можно сдать экстерном, но к ним нужно серьёзно готовиться. Естественно, исходный уровень у тебя есть, и это неплохо. Нет ничего хуже, как разговаривать с дилетантом. Поступим так. Сейчас почти начало августа. Вопросы к экзамену тебе предоставят на общих основаниях. Список необходимой литературы прилагается. Месяц на подготовку и попробуешь сдать экстерном. Если получится, - возьму на кафедру младшим научным сотрудником. Это начало. Референтом ты и так могла бы работать. Посещать со мной научные конференции, и заниматься свободным переводом. С терминологией ты быстро освоилась. Но твоё место выше. Поэтому нужны экзамены. А уже потом заниматься научной работой, в перспективе со стажировкой за рубежом и написанием диссертации. Затем  уже преподавание студентам, даже на иностранном языке, у нас есть такие группы, а в остальном - научные прогнозы в области экономики, статьи, писать монографии, возможно,  быть  учёным-исследователем. Но это ещё далеко. Пока экзамены.
              Профессор написал адрес библиотеки, что именно ей нужно выдать, и где посмотреть вопросы для экстерна. Девушка поблагодарила его и направилась в библиотеку. Там забрала необходимые учебники и пособия, и список вопросов тем на экзамен. Объём литературы её не удивил, без труда сняла комнату, и занялась своим делом. Через две недели Эми плавала в изучаемом материале, как рыба в воде, внимательно, тот изучив, запомнив даже отдельные фрагменты текста. Она заглянула в список предложенных тем для ответа и улыбнулась. По каждому разделу была в состоянии дискутировать с экзаменатором до получаса. Оставался французский с сочинением, и иностранный язык. Взглянув на список художественной литературы, юный литератор откровенно усмехнулась. Всё это бывший заместитель главного редактора  хорошо знала, а написать краткое эссе или развёрнутое сочинение, - с этим вообще не возникнет проблем. Грамотность после работы в издательстве казалась безукоризненной, а поговорить с профессором на экзамене одним из диалектов, безусловно, вполне могла. Оставшееся время молодой специалист использовала для изучения сложных вопросов, которые полагались по программе, и к 1 сентября, была готова ринуться в бой.
XLIV
              Эмилия появилась на экзамене, заняла очередь среди студентов, и, спустя некоторое время вошла в лекционный зал. Она подошла к столу раздачи билетов, где у неё спросили зачётную книжку. Девушка ответила, что сдаёт экстерном, и протянула паспорт.
- А, - сказала дама средних лет, - тогда Вы в отдельном списке. Сейчас я заполню  личную карточку, и будете всегда приносить её вместе с паспортом.
               Соискатель приняла условия игры.
                На приёме переписали сведения о ней, сложили документы, и предложили "тянуть" билет. Не глядя, выбрав первый попавшийся, получила лист бумаги, и полчаса для подготовки. Набросав по каждому вопросу план ответа, Эми стала ждать, когда предстанет перед суровой комиссией.
                Не прошло и 25 минут, как назвали её фамилию. Уже, видимо, сотрудница института, проводила её до экзаменатора. К её удивлению, за столом находился знакомый профессор и два представителя экзаменационной комиссии. Экстерн протянула свою карточку и паспорт, с вложенным билетом на три вопроса.
- Коллеги, - сказал профессор, - нам с Вами опять повезло. Снова светлая голова. Сдаёт всё сразу, за весь курс обучения. Не будем с ней слишком строгими, но (тот заглянул в карточку) Эмилии Нокелетт придётся доказать, что обладает необходимым багажом знаний, как и все наши студенты, получившие допуск на выпускной экзамен..
           Остальные преподаватели кивнули.
- Пожалуйста, читайте первый вопрос билета, - предложил профессор.
           Будущий специалист ознакомила комиссию с его содержанием.
- Что вы думаете по этому поводу? - спросил главный экзаменатор.
           Она, даже не заглядывая в свои записи, спокойно изложила содержание темы.
- Такое впечатление, - воскликнул второй профессор, - что перед Вами учебник!..
     Через секунду тот начал задавать вопросы. Девушка отвечала, не думая. К нему присоединилась доцент, однако уже  на порядок сложнее. Приводя короткие формулы, Она, затратив немного больше времени, отчиталась и перед ней. Оба посмотрели на главу комиссии.
- Последний  по теме, - устало сказал тот.
           Эми ответила мгновенно.
- Полагаю, коллеги, в остальных двух  нет необходимости, если мы задали ей ещё семь независимых по другим разделам. Но порядок есть порядок. Посмотрите билет, и задайте ещё по одному, на Ваш выбор.
            Ответы были молниеносны.
- Вы прекрасно подготовились. Ни одной ошибки. Блестяще.
            Получив высший балл, за который все поставили свои подписи, претендент отнесла свою карточку и билет, где ей всё выдавали.
- Отменные знания, - сказала дама, которая писала ей документы. - Следующий  предмет сдаёте в четверг. Французский язык и сочинение. Но это только название. Экзаменатор проверит, как Вы письменно излагаете свои мысли. Нечто небольшого эссе. А в основном, - знание родного языка.
           Она кивнула, и, забрав свои документы, покинула аудиторию.
- Это что-то исключительное, - сказал один из принимающих. - Билет могла знать, или повезло. Но ответить на все вопросы!.. Словно сохранила в памяти и усвоила всё, что изучала по дисциплине. Надо её запомнить. Как сдаст остальные экзамены. Если столь же великолепно, тогда оставить у нас.
- Наверно, вы правы, - согласился профессор, хотя в глубине души гордился своим выбором. - К нам идёт новый студент.
            Комиссия мгновенно настроилась и приготовилась к атаке.
            Через два дня Эмили пришла на французский язык. Представ перед экзаменационной комиссией,  сразу спросила, на каком диалекте её предпочитают спрашивать. Может отвечать на языках северной Франции, а может перейти к Бургундии или Наварре.
- Давайте на беррийском, - предложил один из экзаменующих.
- Хорошо, - ответила соискатель, - и предоставила им беррийское наречие.
- Хватит, - сказал тот, - переходите ко второму вопросу.
              На второй Эми ответила по-бретонски.
- Западная Бретань, - всё ясно, приступайте к третьему, - рекомендовал ей первый профессор.
               Последний ответ прозвучал на провансальском.
- Это мы поняли, - ответил третий преподаватель. - Провансаль. Вернёмся к эссе. Но если оно написано по-бургундски, или на наваррском, мы окончательно не сможем придти к выводу, как Вас оценивать.
- Не беспокойтесь, - успокоила принимающих  девушка, - язык столичной французской прессы.
- Всё правильно, - подвёл результат глава комиссии, - превосходный стиль и ни одной неточности. Экзамен засчитан на высший балл. Но вы необыкновенный экстерн.
- Всё бывает, - вздохнула  претендент.
         Забрав свои документы, юный соискатель вышла из зала. - Иностранный язык в субботу, - предупредила  знакомая дама. -  Часы приёма не меняются.
            Бывший журналист поблагодарила и оставила аудиторию сдачи экзаменов.
            На последнем экзамене Эми осведомилась у преподавателей, на каком языке  хотели бы принять экзамен: на испанском, английском,  немецком, итальянском или латыни.  Вполне  может изложить материал на валлийском, но опасается, что тот труден для понимания.
- Давайте, на латыни, - сказал старший экзаменатор.
             Она свободно изложила содержание билета по-латыни.
Один из профессоров задал вопрос по-английски. Эмили с улыбкой ответила.
Второй спросил по-немецки. Не задумываясь, юный лингвист ответила и на него.
Тогда специалист  уточнила у него, что тот имел в виду, по-испански.
- Мы всё уяснили, - сказал Председатель, - высший балл и Вы свободны. Не забывайте, что, несмотря на то, что сдавали, как экстерн, предусмотрена практика. Но это доведут позже.
- Благодарю Вас, - простилась с ними она  по-валлийски, и забрала свою карточку, паспорт и экзаменационный билет.
- Судя по некоторым словам, - сказал второй преподаватель, похоже на английский, но несколько иное наречие.
- Значит, на  валлийском, - сделал вывод  Глава комиссии. - Уникальная девушка.
             Сдав свою карточку уже хорошо знакомой даме, той сообщили, что никаких сомнений в сдаче экзамена быть не может, но что касается практики, где именно будет её проходить, вывесят только через неделю. 8 сентября, она по возможности, должна придти, и узнать интересующую информацию. Молодой профессионал попрощалась с ней, и вышла из приёмного зала. Теперь  оставалось рукоплескать себе, насколько успешно  сдала первые  официальные в жизни экзамены.
XLV
            Через неделю Эмилия появилась в приёмной комиссии: надо было узнать о распределении на практику. Юного экстерна  не удивило, что свою фамилию нашла на кафедре знакомого профессора. Проказница хорошо знала адрес и сразу направилась туда. Но первым увидела не своего будущего руководителя. Одна из присутствующих подняла голову, когда  вошла  Эми, молодой специалист откровенно удивилась: насколько обе  были похожи друг на друга.
- Однако, - сказала сотрудница, - двойники у нас не предусматривались!..
- Извините, - ответила соискатель, - это не моя заслуга, а совпадение. Я не могу быть даже Вашей дальней родственницей. - Мои родители из бедной семьи, и давно ушли  из жизни.
- Ясно, - согласилась девушка, - Элен  де Лоран, - представилась ей, - ассистент кафедры.
- Эмилия Нокелетт, - отрекомендовалась юный экстерн, - на прохождение практики.
- Ага, - воскликнул внезапно появившийся профессор, - уже познакомились!.. - А я всё думал, кого Вы мне так напоминаете. Оказывается, Элен. Ну, ничего. Подружитесь. Смысла в практике лично я не вижу, просто пишите заявление на имя ректора о зачислении секретарём-референтом, а по совместительству - младшим научным сотрудником. Новая знакомая и другие представители кафедры  быстро введут  в курс дела.
           Молодой специалист кивнула.
- А о тебе уже ходят легенды, - пожала ей руку Элен Лоран. - Говорят,  сдавала экстерном, и все на Приёмной единодушно согласились, что ты уникальное явление, а отпускать тебя никак нельзя.
- Неужели? - спросила Эми голосом новой знакомой.
- Ну, это уже слишком! - возмутилась Эли. - И голос такой же.
- Нет, - улыбнулась молодой учёный, - я не удержалась от  смеха.
- Какой там юмор, - вознегодовала молодой сотрудник, - вообще никакой разницы!..
- Господин профессор, - обратилась де Лоран к нему, так за меня и зарплату получать станет!..
- Ну, думаю, до этого не дойдёт, - усмехнулся тот. - С одной стороны, забрать твой паспорт, а с другой, - скопировать подпись. Но Эмили и так вполне обеспечена, - поэтому твои деньги её не заинтересуют.
- Тогда я спокойна, - улыбнулась она. - А то всё время смотреть за своими документами и кошельком, - это уже не работа.
- Тебе и не придётся, - успокоил её руководитель. - У неё и без того будет много дел.
- Располагайся, Эми. Фактически мы знакомы, хотя и не представлялись друг другу.
- Профессор кафедры прикладной экономики, Готье Сен-Ножан, - ну, ты это знаешь.
             Референт кивнула.
- Возьми одну из свежих статей, и ознакомь нас с её содержанием.
    Секретарь  взглянула: - по-испански.
-  Второй экзамен? - спросила новый сотрудник.
- Нет, но это проще и быстрее, чем со словарём.
  Эмили прочла вслух небольшую статью, а потом спокойно перевела её содержание.
- Элен, - сказал профессор, - ты записала всё, что нас интересует?
- Конечно, - ответила молодой сотрудник кафедры.
- Ты прямо энциклопедия, - невольно удивилась Лоран. - А сколько всего языков ты знаешь?
- Пять, я думаю, - поделилась девушка. - Не считая диалектов. Иностранный я предложила сдавать на валлийском. Разумеется, комиссия ничего бы не поняла. Тот довольно сложен для повседневного общения.
  Глаза Элен невольно округлились: - Ну, ты даёшь! - воскликнула  она.
- Пустяки, - ответила Эми.
           Так новый сотрудник провела на кафедре год, съездила референтом с руководством на несколько научных конференций, переводила и собирала для аннотации статьи, писала научные обзоры. Ближе к концу года приступила под руководством своего заведующего к написанию диссертационной работы. Бывший журналист хорошо вписалась в коллектив кафедры, подружилась с несколькими девушками, особенно с Элен. Возможно, на это косвенно повлияло то, что уже относительно опытная сотрудница, которая занималась со студентами, сделала два промаха при  подготовке. Кроме Эми свидетелей не было, а заведующий кафедрой, устроил допрос с пристрастием,  чья, собственно, заслуга в подобных художествах. Эли дрожала, как осиновый лист, что всё непременно выплывет наружу. Хотя обе были подругами, но в продвижении по научной линии из-за близости к руководству, девушка была весьма заинтересована. А тот мог принять и репрессивные меры, отправить на анализ статей, и лишить преподавания у студентов. Но молодой диссертант, промолчала, и для начальства всё осталась тайной. Уже потом де Лоран спросила подругу, почему она её не выдала. Казалось, вполне разумный поступок - проявить лояльность  своему непосредственному руководству.
             Но  Эмили удивила её, ответив: - Знаешь, Эли, я  своих  не сдаю, что бы мне за это не обещали в качестве дивидендов.
             После этого случая вдвоём очень сблизились, и Лоран даже познакомила её со своими родителями. Сотрудница дочери им очень понравилась, особенно когда свободно говорила за обеденным столом на стольких языках сразу, поясняя горничным, не бывших уроженками Иль-де-Франса на своих диалектах, что именно от них требовалось.
            А в остальном работа продолжалась, писали вместе научные статьи, публиковавшиеся в экономических журналах. Младший научный сотрудник постепенно продвигалась в своей диссертации, а  Элен  вела студентов. Заведующий кафедрой не возражал против их совместной работы, иногда только отрывая Эми от дела выездом на научные симпозиумы, где референт ассистировала в его выступлениях, однако, сколько его помощник не приглядывалась,  знакомых лиц она так и не увидела. А как сотрудница никого не интересовала. Поэтому в прессе её фотографии так и не появились.
XLVI
           Однако в детском исправительном доме царила отнюдь не радужная картина. Сёстры провели в нём три года из назначенных десяти, а впереди  ожидала каторга. Мать посещала раз в два месяца, принося им с собой посылку. И если раньше двойняшки умоляли забрать их скорее отсюда, то по её реакции сознавали, что никогда им не простит. Близнецы и без этого прекрасно понимали ситуацию дома: прислуга  ненавидела, родители были равнодушны, тем более отец едва не погиб благодаря их усилиям. Управляющую на пару отправили туда, куда так страстно хотелось. Но о последствиях на тот момент сестры и не думали, а сейчас окружала только ненависть и презрение. Приходящие монахини старались приблизить детей к Богу, на что Сюзи дерзко заявила:
- А что, Он, в самом деле, существует?..
- Конечно, дитя моё, - ответила монашенка, как и благословенная дева Мария!..
            Девочки усмехнулись, чем ещё больше убедили охрану, что сёстры - чудовища.
             Как и всех, близнецов заставляли читать молитвы, но девочки не верили ни одному слову. Несколько раз сверстницы нападали на них, но двое стояли до последнего, и ровесницы отступились. Обе держались друг за друга в этом аду, и часто Сюзи брала вину Мари на себя, понимая, что той тяжелее, а наказание будет казаться более страшным.
- Послушай, - однажды спросила у неё сестра, - а за что мы хотели убить отца?..
- Разве? - удивилась она. - Мы даже не знали, что папа там. Ведь мы стремились избавиться от Эми, а тот оказался под крышей совершенно случайно. Управляющая спасла его, рискуя собой, но если бы понимали, что с ним, то никогда не привели наш план в исполнение.
- Хотели устранить её, а потом жить вместе с отцом и матерью, как того хотели, - закончила за неё Сюзи. - Да, - но почему нас тогда обвинили в том, что мы желали его смерти? - уточнила девочка.
- Знаешь, - ответила Мари, по закону получается, что даже если и не знали, но он пострадал, по нашей вине, мы всё равно отвечаем за это, пусть и без злого умысла.
- Но того даже не задело, - возразила Сюзи.
- Благодаря управляющей, но не нам, - пояснила Мари. - Значит, виновны.
- Ладно, на это я могу согласиться, что на самом деле  правы. Мы должны отвечать. А была ли необходимость убивать управляющую?..
- Но Эмили получила исключительные права на наше воспитание, без любых жалоб родителям. Она мешала нам жить, как мы пожелали. У нас не было иного выхода.
- А родители любили нас? - спросила Сюзанна.
- Конечно, - ведь кто тогда создал бы нам идеальные условия для жизни?..
- Но, если полностью доверили той, без права жаловаться на неё, тогда и Эми нас любила!.. Подумай Мари, это кажется глупостью, но ни отец, и ни мать, не вручили обеих тому, кто мог навредить нам!..
- Это верно, - подумав, сказала сестра.
- Выходит, она желала нам добра, а мы ненавидели её, и считали главным своим врагом!.. Поэтому подстроили так, чтобы погибла, едва не убив отца!.. Управляющая заботилась о нас, стараясь ограничить нашу вседозволенность, другими словами, чему учат здесь, и чтобы мы не попали сюда.
- Да, Сюзанна, именно так, - согласилась Мари.
- Ведь даже получив власть над нами, Эми ничем не проявила её!.. Да, наказывала нас за наши проделки, возможно, чрезмерные требования, ну, ставила в угол, отшлёпала пару раз, сравни с тем, что здесь, и иногда бывает в других семьях!..
- Да, ты права, - подтвердила сестра.
- Девушка любила нас, и не желала такой участи. А мы убили её, едва не отправив за ней отца. Мне кажется, нас правильно ненавидят, и считают чудовищами. Я согласна с мамой, которая нас никогда не простит. Отцом, которого здесь никогда не видели. Мы платим за то, что сделали, пусть у нас были и другие мысли. А какая разница? Человека нет!.. И сколько бы мы здесь ни каялись, не просили прощения, нам никто не поверит. Уловка, чтобы избежать каторги или сократить время в исправительном доме!.. И так будет всегда, если мы сможем пережить каторжные работы. Даже хуже. Всегда к нам может придти кто-нибудь, сказав: - Мой ребёнок погиб. А сделали это, такие, как Вы. И просто застрелит, задушит нас, либо пустит в ход нож. Найдут его, или нет, уже не важно. Нас с тобой не станет. Может, оно и к лучшему.
- Что же нам делать? - задала вопрос Мари.
- Ничего, кроме как утром и вечером просить прощения у Эми, отца и матери, за то, что разрушили нашу семью, и из капризных детей превратились в хладнокровных убийц. И нести то, что нам назначили. Что бы ни было, повторяя: - "Всё верно, мы стоим этого!"
- А мама? - спросила сестра.
- Ей будет легче от нашего раскаяния? Только хуже. Поэтому, когда приходит, наше поведение не изменится. А перестанет, - тем лучше. Мы заслужили. И проси, проси в глубине души. Не снисхождения к себе, а прощения у них, за то, что сделали. Прошлого не вернёшь.
-  Хотят, чтобы мы читали их молитвы? - Пусть так. Всё равно никто не становится лучше, и не верит в то, что тот говорит. Пусть слышат. Думают, что тем самым исправляют нас. Я не говорю тебе о Боге. Возможно, он существует. Как и дева Мария. Это не имеет значения. Человек получает за всё добро и зло, которое сам принёс другим людям. Надо молча просить прощения у своих близких. Пусть для них ничего и не изменится. Но нам станет легче. В мире с собой.
- Я согласна, - ответила Мари, и дети обнялись.
XLVII
             Прошёл четвертый год. Эми готовилась к апробации диссертации и продолжала писать обзоры и научные статьи. Но одновременно знакомилась с юриспруденцией и Уголовным кодексом. Это не имело к ней отношения, но касалось сестёр. По всему выходило, что больше, чем на пять лет в исправительном доме дети претендовать не могут. Приёмная дочь взяла частную анонимную консультацию у адвоката. Тот подтвердил, что при всех прочих равных свыше этого времени по закону им не положено. Что в повторных слушаниях нет необходимости, достаточно представителя семьи, адвоката, судьи и прокурора. Он выпишет бумагу "за истечением срока наказания" и близнецы выйдут на свободу. Естественно, домой, и о них  будет справляться полиция.
             Девушка, одолжила паспорт, у подруги, собрала посылку и выяснила, где находятся близнецы. Элен сделала большие глаза, и осведомилась, не желает ли Эмилия  взять большой кредит на второе имя, и сделать её семью нищей. Молодая сотрудница успокоила Лори, сказав, что для этого есть более лёгкие пути. Используя грим, и надев шляпку и очки, юный кандидат оказалась у ворот исправительного дома и постучала. Там поинтересовались, что ей нужно. Старшая сестра  пояснила, что хотела бы навестить двух детей, находящихся в этом исправительном доме.
- Вы родственница? - спросили её.
- Нет, только знакомая, - ответила сорванец.
             Проверив паспорт, и записав в серый плетёный журнал, той порекомендовали немного подождать. Она согласилась.
- Вы хотели что-нибудь передать? - осведомились у посетителя.
- Да, - сказала молодой учёный, и вынула посылку.
- Разрешите нам ознакомиться с содержимым, - попросили её.
- Да, конечно, - не стала спорить старшая дочь.
            Через пять минут ей всё вернули обратно.
- Это допускается. Можете передавать. Оставьте пока здесь, дети возьмут, когда будут уходить. Необходимая процедура.
- Хорошо, - согласилась девушка.
- Разговор будет на расстоянии, и ещё что-то взять у Вас они не смогут. Мы ничего не будем слышать, находясь за стеклом, но всё хорошо видеть.
- И читать по губам, - с иронией сказала Эми.
- Уже слишком, - возразил охранник. - Ничего опасного для окружающих Вы сообщить им не в состоянии. Поэтому в этом нет необходимости.
- Это элегантно, - улыбнулась молодой кандидат.
          Вошли сёстры. Заметив пакет, оставленный для них, Мари сразу забрала его.
- Кто вы? - спросила Сюзанна. - Мы не знаем Вас.
- Я тоже, - ответила Эмили, не видя их четыре года, и не зная, что сейчас на душе своих, пусть неудавшихся, убийц.
- Что вам нужно? - Довести, что мы чудовища? - Это не новость.
- Нет, - грустно сказала девушка, - своим наитием ощутив, что в них что-то изменилось. - Мне жаль Вас. Сломав жизнь себе и близким, возможно, даже полностью не отдавая в этом отчёта.
- Значит, - Вы не ненавидите нас и не считаете исчадиями ада?..
- Людям свойственно ошибаться и видеть зло, скорее, в других, чем в себе.
- Как вас зовут? - спросила Сюзанна.
- Элен, - пояснила Эми.
- Тогда давайте на "ты", - предложила девочка.
- Это возможно, - согласилась их старшая приёмная сестра.
- Зачем пришла, Эли?..
- Вероятно, у меня скоро появятся дети, и я не хотела бы повторения той же истории.
- Но тебе хорошо известно, что мы убили нашу управляющую, и едва вместе с ней не уложили туда отца. Две жизни.
- Не всё так очевидно, - ответила девушка.
- Поясни, - уточнила Сюзи.
- Вы могли не знать, и скорее всего, так и оно было, что с ней пришёл Ваш отец. Любя его, разве желали ему гибели?.. Думаю, нет. Вот если любили, и пошли на это, тогда всё становится совсем иначе. Вы не убивали своего отца и не хотели его смерти. Это по-человечески. Но закон судит по-своему. В одном случае нет Вашей вины.
- Продолжай, - заинтересованно попросила Сюзанна.
- Да, вы убили Вашу управляющую, и считали её своим личным врагом. Всё верно. Мешала жить. Ненавидели её, это правда. Но в том и оправдание. Ибо если любили, были чудовищами. Многие люди губят своих врагов, ненавидя их. Никто не считает их чем-то подобным или изгоняет из общества. Поскольку несут ответственность по закону, но и только. Поскольку остаются спокойными перед собой, лишив жизни того, который это заслуживал, как им казалось. У вас, немного другой случай. Сбросив крышу на свою жертву, не понимая, что она любила и заботилась о Вас. По незнанию. И виновны,  естественно, только в этом. Что не сознавали. Если не так, были убийцами. По закону, да. Но по-человечески, нет. Поэтому вам особенно не в чем себя упрекнуть. С точки зрения совести, Вы совершили убийство, но во многом родители создали эту ситуацию, не оставляя другого выбора. Прошлого не изменить. Не судите себя  слишком сурово, заплатив  за  чужие промахи  и  ошибки. Я ещё приду к вам. Не знаю когда, но непременно.
- До встречи, - сказала Сюзи.
- Мы ждём тебя, - присоединилась Мари.
           Девушка исчезла, а сёстры вернулись в воспитательный блок.
- Я  говорила, словно с высшим существом, - призналась Сюзанна. - Мне стало легко.  Нет этих стен. Да, я виновна, но не настолько, чтобы меня не любили.
- Я согласна, - поцеловала её Мари.
XLVIII
            Эми успешно апробировала диссертацию на кафедре, и приступила к устранению неточностей, согласно пожеланиям рецензентов. Через полгода  референт защитилась и стала полноправным кандидатом наук. Профессор поздравил её, и сразу обеспечил научной работой и студентами-иностранцами. Ассистент спокойно вела две группы, и писала очередное методическое пособие.
           Забрав опять у подруги паспорт, молодой учёный снова навестила своих сестёр. Обе с улыбками встретили её, но пожелали, чтобы Элен рассказала что-нибудь забавное, не касаясь темы предыдущего разговора. Всё свидание, находясь здесь, девочки впервые смеялись.
- Ну, что? - спросила молодой учёный. - До следующего раза?..
            Близнецы  кивнули.
- Впервые за столько лет, я почувствовала себя счастливой, - сказала Мари. - Словно не будет каторги, и нет исправительного дома.
- Мы просили о других, - напомнила сестра. - Эли необыкновенная девушка.
           Взяв с собой посылку, вдвоём покинули комнату свиданий.
- Мне нужно поговорить с главным воспитателем, - сказал начальник по смене. - Двое хладнокровных и расчётливых убийц, отрицающие всё самое светлое и чистое, смеются откровенным детским смехом, встретившись дважды со своей знакомой. Это чудовища.  Чему же тогда радуются?.. Мы ничего не знаем об их внутреннем мире.
           После беседы с руководством тот сообщил подчинённым:
- Когда эта девушка появится в третий раз, пусть зайдет  к главному воспитателю, - пояснил он. - Запомните сами и передайте по дежурству.
            Но к сожалению, у Эмили наступила страдная пора, молодой кандидат писала статьи, пособия, вела студентов, съездила со своим руководителем на несколько конгрессов, даже заграницу, сделала два сообщения, а вернувшись, окунулась в обычную рутинную работу. Прошло пять лет, старшая сестра  взяла свой настоящий паспорт и вместе с адвокатом явилась к судье, который вёл это дело, и посвятила в суть происходящего. Тот сразу всё понял и пригласил сторону обвинения.
- У меня нет возражений, - сказал прокурор, - я напишу представление об освобождении за истечением срока наказания, наложенного судом, тем более, Вы остались живы, и девочки оплатили всё, но нужен представитель семьи, чтобы забрать их.
- Я старшая приёмная дочь Поля и Элизы Дюнуа, - освежила его память Эми, и Вы прекрасно это знаете. Что заверено нотариально. Если вы не забыли, господин Дюнуа просил не оглашать в ходе процесса именно такого факта, который мог повлиять на решение суда присяжных.
- Да, безусловно, - ответил тот, - можете возвращаться в исправительный дом и забирать обеих. В сопровождении полиции пока нет нужды. Но мы не оставим их без должного внимания.
- Разумеется, - ответила она. - Благодарю вас за столь оперативную работу. Господин адвокат, прошу со мной.
             Сопровождая юриста в нанятом фиакре, Эмили вернулась в исправительный дом. После некоторых формальностей, девочкам выдали их вещи и одежду, а старшая дочь поднялась к  главному воспитателю.
- Я хотел поговорить с Элен де Лоран, а не с Вами, - возразил тот.
- Это одно и то же лицо, - ответила она. - Только я взяла паспорт похожей на меня подруги.
- Тогда всё ясно, - сказал тот, - Вы объяснили им, что через полгода обе выходят на свободу.
- Вовсе нет, - не согласилась Эми, - я сказала им, что психологически они  не  совершили  никакого  преступления, при том, что до сир пор  уверены в моей гибели.
- Не понимаю Вас, - это невозможно, - возразил смотритель..
- Почему? - Я объяснила им мотивы, и что особой вины в происшедшем лично их нет. Детей подвели к этому. У них не оставалось другого выбора. Да, юридически обе виновны, и за двойное покушение на убийство провели пять лет в исправительном учреждении. Но в деле были смягчающие обстоятельства, вникать в которые никто не пожелал. Поэтому им дали по максимуму. Dura lex, sed lex, - так, кажется, говорят в юстиции. Не смею более обременять своим присутствием, - закончила Эмилия Нокелетт, и поднялась, чтобы уйти.
- Вы переиграли меня, - сказал тот.
- Вовсе нет, - ответила она, я лучше знаю обстоятельства дела, поэтому смогла опровергнуть перед ними общепринятую точку зрения. Которая, кстати, чаще всего,  не верна.
- Вы необыкновенная девушка, - констатировал тот.
- Это спорно, - не согласилась Эми, и направилась в комнату, где находились дети.
  Сюзанна и Мари, ничего не понимая, ожидали её в обычной одежде, с вещами и в присутствии адвоката. 
- Эли, - спросили сёстры, - что случилось? - Нас переводят?..
- Нет, - ответила она, - всё гораздо проще. - Вы свободны. Совсем. Сейчас со мной вместе с юристом мы едем домой. Надеюсь, вы помните свой адрес?..
- Да, но, - возразили близнецы, - ещё пять лет исправительного дома и каторга…
- Вам сказали, что дело закрыто? - возвысила голос старшая сестра. - Я говорила с судьёй и прокурором, и тот лично подписал постановление о Вашем освобождении. За истечением срока действия приговора. В исправительном доме приняли к сведению и согласились.
- Мы ничего не понимаем, -  не согласились девочки. - Мы думали, что не сможем выдержать ещё пять лет этого ада. Каторга, которая казалась неизбежной.
- Их не будет, - успокоила она, - поверьте мне на слово. Для вас предстоит несколько неожиданная встреча с родителями. Отец, я полагаю, ещё на работе, а мама ведёт хозяйство. Когда вы видели её в последний раз?
- Месяца полтора назад, - ответила Сюзи.
- Значит, почти ко времени, - сказала приёмная  дочь, и попросила остановить фиакр напротив особняка, оплатив проезд.
            Эмили позвонила. Дверь открыла  сама привратница.
- Дети семьи Дюнуа, - пояснила  их старшая сестра, и прошла ко входу в здание.
            Пожилая женщина слегка опешила, и не стала спорить с Эми.
  Оказавшись перед швейцаром, юный экономист повторила сакральную фразу.
- Да, но, - начал было, тот.
- Вас уронить на траву, или не стоит? - спросила она. - Думаю, что нет, - и все вместе оказались в вестибюле.
- Вот ваш родной дом, - сказала бывший заместитель главы издания, и вздохнула. - Узнаёте?..
                Эми Нокеле довела свой путь до конца. Оставались тонкости, но это её особенно не волновало.
XLIX
                Сюзанна и Мари смотрели на окружающую обстановку и постепенно вспоминали место, где  отсутствовали по не зависящим от них причинам в течение пяти лет. Наверху хлопнула дверь и по ступеням спустилась хозяйка дома. Лиза с недоумением взглянула на своих детей, незнакомого мужчину, судя по всему, адвоката, и девушку лет двадцати, которую никогда не видела.
- Ваши дети, госпожа Дюнуа, - голосом своей подруги, - браво отрапортовала Эмили. - Согласно решению прокурора отпущены на свободу по истечению срока состава вины.
- Но миновало только пять лет, - возразила мать. - А ещё пять и каторга.
- Своё они получили, - ответила Эми. - В остальном нет состава преступления.
- То есть как? - не согласилась хозяйка дома, - а убийство управляющей?..
- Но ведь тела не нашли?.. Значит, преступления, как такового, и не было!..
- Но улики, приговор суда! - продолжала Элиза.
- Ну, положим, в отмене решения суда вопросов не возникло, только придирался главный воспитатель исправительного дома: - Что, как, зачем, и почему. С ним пришлось дискутировать в отношении детской психологии. А так всё сошло тихо и гладко.
- Простите, а кто Вы такая? - спросила  её  лучшая подруга.
- Эмилия Нокелетт, кандидат экономических наук. - Извини, Элиза, у меня сегодня ещё много дел. Господин юрист, Вы пока свободны. Если понадобитесь, из-под земли достану. Мы в расчёте?..
            Тот кивнул.
- Тогда, - до лучших времён, - не меняя тембра голоса, - сказала Эми.
            Через секунду она растворилась в воздухе.
             Адвокат последовал за ней. Перед хозяйкой дома стояли её дети, а Лиза до сих пор ничего не понимала.
- Мойте руки и за стол, - пояснила мать девочкам.
- Что произошло? - спросила своих  детей за обедом.
- Мы не знаем, мама, - ответили близнецы. - Без тебя, когда ты к нам не приходила, нас дважды навещала незнакомая девушка. Её зовут Элен, ну, мы называли Эли. Увидев её, первой нашей мыслью было, что она нам выскажет, какие мы чудовища, ведь нас все ненавидели. Даже ты. Но сразу пожалела нас, говоря о том, что мы сломали себе жизнь и своим родителям. Нас это заинтересовало, и Эли сказала, что у неё, скоро, возможно, будут дети, и не хотела для себя повторения подобной участи. Потом объяснила, что никакой особой вины за нами не видит. О присутствии отца на первом этаже мы могли и не знать, что по закону виновны, а совести  - нет.  Что касается управляющей, не всё так легко, не понимая, что делаем, и наша ненависть к ней была неоправданна, если  любила и заботилась о нас. Но мешала жить обоим, и мы сделали свой выбор. Многие люди, ненавидя, убивают, отвечая по закону, но никто не считает их чудовищами или изгоями. Нам стало легче, что хотя бы кто-то понимает нас. Второй раз  пришла через полгода, и рассказывала нам разные забавные истории, мы никогда за пять лет не были так счастливы, забыв и о каторге, и что находимся в исправительном доме. А в третий Эли появилась уже с юристом и нашим освобождением. Затем что-то обсуждала с  главным воспитателем, и мы вернулись сюда.
- Это я поняла, - сказала Лиза. - Но почему кандидат экономических наук? - Слишком юна для этого, и потом, - откуда меня знает, совершенно неясно. Почему Вас отпустили, - не нашли тела? - Ведь управляющая исчезла, следы крови, и сомнений в её смерти у суда не возникало. Представилась незнакомым именем, я расслышала "лия" и "колетт", причём здесь тогда ваша Эли, с кем сами имели дело? - Как договорилась с судьёй и прокурором, что на всё закрыли глаза, несмотря на решение суда, - одни сумерки, но может, к вечеру, станет более очевидно.
- Отдыхайте, придёт отец, мы с ним ещё обсудим, но не думаю, что ситуация прояснится.
             Тот вернулся из издательства к пяти, был удивлён возвращением детей, жена ему пересказала разговор с близнецами, но, однако, ещё более запутала случившееся. Оставалась незнакомка, которая обещала появиться позднее, но что и как, по-прежнему было в тумане. Примерно к семи она возникла на втором этаже, сказала "привет!" близнецам, сёстры уже не знали, как её называть, не то Эли, а может и, Николетт, но вместе с ней вошли в столовую. Поль и Элиза находились уже там, увидев, незнакомую девушку, тоже ничего не поняли. Неизвестная совершенно спокойно взяла прибор, и приступила к ужину. Родители смотрели на неё во все глаза, и ждали объяснений. Разумеется, Эмили  не говорила ни слова,   словно не сознавая этого.
   Подняв глаза на Элизу, -  сразу же заявила:
- Кстати, я не картина, нечего меня рассматривать, успеешь наглядеться.
  Голос был неузнаваем, и хозяйка дома опять ничего для себя не уяснила.
- Поль, перестань разглядывать молодых особ, жена может неправильно понять.
     Тот, наконец, нашёлся, и спросил:
- Кто ты такая, что, собственно,  здесь делаешь?..
- Утром я представилась Элизе, ну, если не расслышала, ко мне это уже не относится.
- А на каком основании ты ужинаешь в нашей столовой?..
- Когда тебя сбрасывали с лестницы, насколько я помню, Поль Дюнуа не задавал таких вопросов, да и мысли у него были совсем другие.
-  С какой лестницы? - удивился он.
- Интересно, а почему ты до сих пор являешься владельцем газеты, если у тебя, напрочь отсутствует память?.. Что, может, фасад напомнить?..
- Ещё  и  фасад? - опять не понял Поль.
- Мне кажется, утром я всё объяснила твоей жене, полагаю, сказанное довели до тебя лично, а ему ещё что-то неясно!..
- Ну, не знаю, возможно, Лиза была несколько не в себе, неожиданно увидев детей…
             В разговор вмешалась Сюзанна: - Папа, я думаю, ты говоришь с очень знакомым и близким тебе человеком, но не можешь догадаться,  кем именно.
- А Сюзи, - оказывается, кое-что унаследовала от своего отца, хотя ей всего десять лет, - сказала Эми. - Впрочем, этого следовало ожидать. Однако, я сразу осознала, как только её увидела.
- А почему так легко различает близнецов? - спросила Элиза. - Иногда мы сами едва можем определиться, с кем именно имеем дело, а для неё подобное не представляет никаких трудностей.
- Ну, я не знаю, - ответил Поль, - возможно, жила в нашем доме, и часто видела их?..
- Когда? - уточнила жена.
- У вас совсем нет воображения, - сказала приёмная дочь, уже своим настоящим голосом. - Теперь стало яснее?..
              Лицо Элизы просветлело: - Эмили! - Ну, конечно, Эми! - Я совсем не обратила утром внимания на слова: - "тела не нашли, а значит, и убийства не было". Поэтому и отпустили детей. Им можно было поставить в вину только покушение на двойное убийство.
- На одно, - поправила девушка. - Об отце двое не знали. - Тогда вряд ли обрушили крышу. Но второе было трудно доказать, суд присяжных, и получили по максимуму. - Ну, а меня обе ненавидели, потому что не знали, что я их люблю и делаю всё возможное, чтобы остановить. Но близнецы выбрали свой путь. Хотя это Ваша вина. Вседозволенность и сделала реальным  осуществление  плана. Поэтому осуждать детей я бы не стала.
- Ты не управляющая, - внимательно глядя на неё, сказала Мари.
- Естественно, - ответила Эмилия Нокелетт. - Твоя старшая приёмная сестра. А чтобы не ревновали, кто кого больше любит, это и было доведено до Вашего сведения. К тому же Лиза весь день почти полностью занималась именно Вами. Я взяла на себя хозяйство и упростила ей жизнь.
   Девочки обняли её.
- А почему ты ждала пять лет? - поинтересовался Поль.
- Именно столько набирали по закону, при условии, что я осталась жива. Мне оставалось только исчезнуть. Уехала в  Тулузу, вела уроки, работала учителем. Потом на 14 июля один из гостей, профессор экономики, пригласил меня в Париж. А когда я вернулась спустя два года, из газет  уже знала обстоятельства, а тот, поговорив со мной, предложил сдавать экзамены экстерном. Я поступила, совмещая обязанности референта и должность младшего научного сотрудника. Защитила кандидатскую степень, занималась со студентами. Ездила с ним на конференции, сделала пару докладов. А так - научные обзоры, статьи, учебные пособия, переводы.
- Да, - ты многое успела, - согласился Поль. - Станешь моим компаньоном. Была же заместителем. Следующая ступень.
- Равные возможности, - усмехнулась она.
- Можешь понимать и так. Но до твоих тиражей нам было далеко. Ты держала на себе издание. Твоё право не согласиться, но это близко к истине.
- Это в десять лет? - удивилась Сюзанна.
- В девять, родная, - снова поправила  старшая сестра.
- Отец, ты бы пристроил её в газету, - предложила Эми. - Пока ко мне, а там посмотрим.
- Но Сюзи ничему не училась! - воскликнул тот.
- Я тоже. Не понравится, - возьмём Мари. - Возможно, это её призвание. Надо с чего-то начинать. А здесь неплохая возможность.
- Но тебя им не достать, - возразил Поль.
- Кто знает, отец, кто знает, - ответила она.
          Близнецы  поцеловали сестру.
- Давайте заканчивать, - предложила Эмили. - Девочки к себе, я в свой уголок, а родители, - как пожелают.
- А мне? - капризно возразила Элиза. - Давно тебя не видела. Скучала!..
- Хорошо, идём, - согласилась девушка и, целуя, обняв её, направилась в сторону  комнаты хозяйки дома. - Сюзи и Мари, - я  ещё  зайду к Вам, - взглянув в их сторону, - сказала старшая дочь.
         Сёстры с некоторым удивлением посмотрели им вслед.
- Похоже, у нас две мамы, - пришла к выводу  Сюзанна.
- Разделим, - успокоила Мари.  (16.01.15)
               
                К О Н Е Ц