Совместное с Милой Полосухиной. Гл. 1

Заколдованное царство.



Сидел на лаве Куриману,
В своих раздумиях велик,
Устал он ждать уже Степана,
Но тут увидел его лик...
И знал прекрасно Куриману,
Пастух тот - вовсе не простак,
Повелевает если стадом,
Царём он станет на "чик-чак"!



Борис Готман.


На самой окраине некоторого царства-государства стояла небольшая деревенька, и жил там один пастушок. Звали его Стёпка. Был он неказист с виду, неловок и нерасторопен. За это и невзлюбили его окружающие, смеялись над бедолагой, обзывали последними словами и то и дело придумывали всякие мерзкие каверзы, чтобы поиздеваться над ним.
 


Через некоторое время совсем уж тяжело стало Степану в деревне, и даже рад он был, когда накинув сумку через плечо, ранним утром с первым лучом солнца уходил со стадом в дальние поля, что у леса, пасти коров. Там он любил, глядя на причудливые облака в небе мечтать, под сенью деревьев. Но к вечеру всё же приходилось возвращаться и снова выслушивать насмешки окружающих.
 


Но вот произошла новая беда, случился мор, многие люди умерли, в том числе и родители пастушка, брат женился на сварливой женщине, которая совсем заклевала Стёпку, проходу ему не давала, ворчала и бранила его последними словами. А когда появились у них с братом дети, совсем тесно стало всем в одной избе, и пастушка выселили в сени, где он ютился кое-как и спал на пучке соломы.
 


А на краю той деревни был заброшенный странный колодец, чьи стены украшены были непонятными рисунками или письменами, заваленный каменной глыбой, и была она так велика, и десяти крепким мужчинам не отвалить. И не брал тот камень ни сталь, ни сила физическая, ни даже магия. И ни одна душа не знала, что в этом колодце, откуда он появился, кто его построил. И даже самые древние старцы совершенно не помнили об этом ничего.
 



И вот Степан как-то отправился вечером прогуляться по деревне, чтобы не слышать ворчание и попрёки сварливой жены брата. И только подошёл к колодцу, услышал громкий вопль в небе, задрал голову, да чуть в обморок не рухнул с испугу, зависла над ним в воздухе огромная птица кроваво-алой расцветки, с двумя крючковатыми клювами, тремя глазами, четырьмя лапами, а вместо хохолка и хвоста - щупальца. И закричала адская тварь так страшно, что леденела душа.
 


Красны девки да добры молодцы, что там же прогуливались, испугались, в разные стороны бросились с визгом громким, так напугал их облик той диковинной птицы, коей отродясь никто в тех краях не видел. И пастушок Степка, опомнившись, прочь бросился, да так быстро, как только мог, закрывая лицо руками. А птица, завидев его, в погоню бросилась. Кто половчей из односельчан, нашли себе укрытие, кто в сено закопался, кто в подвал забился, а кто и будку собачью, а глуповатый Стёпка побежал, виляя, как заяц, сам не ведая куда. И оказался он вскоре возле заброшенного колодца, а над ним птица носится, когти смертоносные выпустила и громко кричит.
 



Пастушок приготовился к смерти, потому что не было ему совсем уж нигде никакого спасенья. Огляделся он вокруг напоследок, и видит, колодец, заброшенный, всё на том же месте стоит, да только камня огромного на нём уже нету. Приоткрыл он деревянную крышку, перекрестился и прыгнул внутрь. И полетел вниз, как камень. Долго ли летел, сам не понял. А внизу ни дна нет, ни воды, а лишь пустота. Много времени летел он, дрожа от страха, когда же, наконец, кончился его полёт, приземлился на что-то мягкое. Полежал немного, приходя в себя. Потом начал осторожно себя ощупывать, цел ли? Вроде, как и не болит ничего, руки целы, ноги целы, голова не проломлена. Убедившись, что приземлился удачно, задумался, а как вообще случилось, что он, упав, не убился тут же? Сел и начал осторожно ощупывать то, на чём возлежал. Не совсем понятно, вроде тёплой мягкой подстилки или шерсти. Уж не на зверя ли, какого упал? От мысли такой поднялись у пастушка волосы на голове дыбом. И, как нарочно, зашевелилось существо неведомое. Испугался Стёпка, вскочил и прыгнул в сторону, приземлился уже на твёрдую поверхность, завопил от ужаса. В ответ зарычало существо неведомое, развернулись человек и зверь, и бросились в разные стороны, вопя и визжа. Долго мчался пастух, пока не выдохся окончательно, рухнул на колени. Пусть нападает ужас из тьмы, разрывает плоть нежную, ломает кости хрупкие, всё одно и шага не сделать!



Однако, никто Стёпку и не думал преследовать. Не слышалось топота тяжёлых лап, ни дыхания шумного, ни рычания злобного. Отстал ужасный преследователь! Отдышавшись и поуспокоившись, задумался юноша, а что это за место такое, в коем он оказался? И главное, как отыскать дорогу домой? Ни солнца здесь нет, ни луны, ни звёзд ярких, темно, хоть глаз выколи, а пространство такое огромное, что конца и края ему нет. Будто бы и не на дне колодца, а в каком-то неведомом мире. И как он бежал так долго, не споткнувшись ни разу и не наткнувшись на преграду, не понятно. Видать везение особенное. И ведь не вспомнить, откуда начал путь свой. Перекрестившись и положившись целиком на Бога, пошёл он прямо, ну или думал, что прямо. И долго так шёл. Возможно, блуждал кругами, а может, нет, но вот, когда несчастный путник совсем отчаялся, показались впереди какие-то огоньки. Возможно, это свет свечи на окошках или глаза хищных тварей, только и ждущих, пока жертва сама набредёт на них? Махнул Стёпка рукой, всё одно пропадать, так не лучше ли сразу, чем от голода и жажды? И пошёл на свет уже куда более решительным и твёрдым шагом, чем обычно. А что, когда всё настолько плохо и надежды на спасения нет, то и бояться нечего. И вот впереди показались странные жуткие чёрные чудища невиданные огромные непонятной формы. И не было ни одного, похожего. Пастух не мог описать их, некоторые походили на избы без крыши, иные на головки сыра, третьи на крыши изб, но без стен, были и шпилеобразные. Теперь Стёпка был уже не так уверен, что ему нужно идти к ним. Уж больно жутки и главное, какие силы удерживают их в воздухе, потому что висели они не на чём совсем без твёрдой опоры?



Однако, любопытство пересилило страх и вот пошёл юноша вперёд.



И вдруг в абсолютной тишине неведомого мира послышался голос громкий, грубый, и вещал он:



- Стой, где стоишь, кто ты, откуда взялся и как смел, явиться, без приглашения?



Оробел пастух, язык во рту едва ворочается, пересохло всё, ладони же, наоборот, взмокли и на лбу пот выступил.



- Я, я обычный крестьянин, - выдавил, наконец, Степан из себя, - убегал я от чудовища крылатого, прыгнул в колодец да очутился здесь. Прошу, кто бы вы ни были, смилуйтесь, не причиняйте мне вреда. И взять-то с меня сиротинушки, нечего, и есть толку нет, одна кожа, да кости.



- А, тогда понятно, - вздохнул незнакомец невидимый, - знать уже снова сто лет прошло. Не бойся крестьянин, вреда тебе здесь никто не причинит, а может, кто знает, наоборот, обретёшь счастье своё. Всё от твоих способностей зависеть будет.



- Не с моей удачей, - пастух рукой махнул, однако последовал следом за провожатым на голос. А то кто знает, прогневаешь неизвестного, может и напасть.



И вот чем ближе юноша приближался к непонятным предметом, тем ярче становились огоньки, что светились в крошечных оконцах неведомых «жилищ» и вот сначала проявилась тень, впереди шагающая, а вскоре Степан разглядел и стража. А как увидел, чуть назад, в темноту не кинулся. Представьте себе, как будто какой-то безумец набрал ожерелий жемчужных, переплёл их, да так, что получилась человеческая фигура. В руках жуткое существо держало длинную палку, заменявшую алебарду.



И вот страж повёл пастуха к тому из предметов что имел форму треугольную, перевёрнутый вверх ногами. Юноша сглотнул, задумался он, а как же подниматься будем, ведь непонятные предметы в воздухе висят? Или они сами спустятся, или верёвку сбросят?



Однако, стенки жилища с тихим скрипом начали раскрываться, как бутон цветка и выдвинулась из него тонкая трубочка с перекладиной на конце.



- Залезай на перекладину, да держись, - приказал провожатый.



Юноша, в который уж раз, перекрестился неистово, плюнул через плечо трижды и послушно вскарабкался на перекладину, схватился руками за трубочку, вцепился в неё судорожно. И вот поплыло подъёмное устройство вверх, втянулось внутрь парящей штуки, а стенки обратно сомкнулись, заключив жертву внутри. Пастушок зажмурился, чтобы не ослепнуть, после темноты-то. А как глаза пообвыкли, распахнул веки осторожно.



И вот оказался Степан в коридоре странном абсолютно круглом, который уходил вперёд и вверх. Причём, его уже ждали ещё два человека из ожерелий. Приглядевшись, молодой человек понял, что жемчужины, на самом деле, были горошинами! То есть, если кому и грозило быть съеденными, так это местным обитателям.



- Следуй за нами, - попросил один из встречающих нежным женским голосом.
Не хотелось молодому человеку идти, да куда денешься? Взялся за гуж, так не говори, что не дюж. И вот направилась вся процессия по коридору, а вдоль стен статуи необычные расставлены, одна чудней другой, картины опять же висят. На некоторых вроде даже люди изображены, правда, в одеяниях необычных, на иных – чудища человекообразные из горошин. Сюжеты тех произведений не отличались оригинальностью – пиры, сражения, празднества, процессии, некие действия, в том числе и магические. Освещали помещения прозрачные горошины светящиеся, в которых плавали некие сущности призрачные, бесформенные, вставлены светильники прямо в стены, потолок и пол.
Путь казался бесконечным, но и он закончился, прошёл пастух следом за провожатыми в арку позолоченную, украшенную узором растительным и оказались в огромной комнате, которую вполне можно было и залом назвать, со стенами расписными и резными, богатое в ней убранство, посередине стоит стол, а на столе закуски и напитки всякие.



А за дальнем конце стола, на небольшом возвышении трон стоит, на нём, существо какое-то. Возможно, такое же, как и остальные, да только на голове – корона хрустальная, лицо, если таковое и имелось, маской золотой закрыто. Изображён на нём лик девы, красоты не земной. Волосы (или их отсутствие) и плечи покрывалом серебряным сокрыты. На туловище золотая кираса, изумительно изукрашенная, ноги длинной юбкой из серебристой ткани укрыты, на руках – перчатки длинные, почти по самые плечи. По обеим сторонам трона вытянулись чудовища из горошин, одетые в обычные рубахи белые и сарафаны лазоревые, с кокошни-ками на головах. Стёпка, как увидел чудо на троне, только разинул рот. А девицы тем временем, в пояс кланяются ему ласково, поспешили навстречу, за стол сажают и потчуют его яствами разными. А когда наелся он и напился, сама повелительница заговорила, и был её голос так красив, звонок, что замерло сердце у молодого человека, заныло сладко.



- Здравствуй, Степан. Меня зовут Аледина. Знаю: кто ты и откуда пожаловал, можешь не рассказывать. Ведаю так же, что убегал ты от диковинной птицы, что всё деревню твою напугала. Эта птица - мне родная сестра. И не птица это, а колдунья злобная. Много она творила всякого зла и на мое царство беду наслала - весь народ мой околдовала, в невиданных чудищ превратила. Жаждала злодейка трон занять, да народ её, не принял, как один поднялся, знали, что добра от такой правительницы не жди. А сестрица моя разгневалась, превратила всех восставших и меня в чудовищ из горошин, а сама птицей заделалась, возжелала всех склевать. Да только и я магии не чуралась, изгнала тварь вон, в ваш мир. Однако, как не могущественная была, заклятья снять не смогла, однако, выяснила - избавимся мы от беды, только если явится смелый человек, с таким отважным сердцем, что не испугается самого страшного страха. Да только раз в сто лет к нам гости из земного мира приходят. И не находится среди них такой молодец, чтобы выполнить задачу непосильную. Многие пытались, и ничего у них не вышло. А уж птица – сестрица всё делает, чтобы храбрецы до нашего мира живыми не добрались. Впрочем, и награда за риск немалая будет. Богатырь, что народ от беды избавит, станет моим мужем, правителем страны чудесной и владельцем несметных сокровищ!



- И как же можно заклятье снять? – слегка охрипшим голосом спросил Степка, - не буду скрывать, я вовсе не храбрец, да и силой великой не наделён.



- Понимаешь ли, - правительница вздохнула, - сестра моя, не всегда была безумной чародейкой, чтобы творить чёрную магию, вынуждена была отказаться от части собственной сущности. Заключила она в три шара душу свою, чувства и добродетели, и спрятала в тайном схороне. Если сумеешь ты их разыскать и разбить шары, вернутся описанные частички на своё место, станет прежней, пробудится совесть у колдуньи, придёт она в себя, поймёт, что натворила, раскается и снимет заклятья.



- А если нет? – пастух сглотнул.



- Обязательно снимет, - кивнула правительница, - и не дрожи так, добрый молодец, чтобы сумел ты исполнить всё, дарую я тебе три дара в помощь. Первый – шар светящийся, дабы не блуждал ты в темноте, второй – любое оружие на выбор, им всё что угодно разрушить можно, включая, волшебные шары. Что бы хотел – меч кладенец, копьё или лук со стрелами?



- Да какой там меч? – юноша замахал руками, - Я же крестьянин простой, пастух. С какой стороны меч да копьё держать, не ведаю. Мне бы кнут, вот с ним умею обращаться.



- Как скажешь, - не стала спорить дева, - третьим же даром будет проводник могучий. Он тебя от любой опасности убережёт. Да вы встречались у входа в мой мир.



- Час отчасу не легче, дорого бы я отдал, чтобы с тем чудовищем никогда не встречался, - пастух перекрестился, - прошу, не гневайся, царевна, скажи, а до заклятья ты столь же красива лицом была, как на маске изображено?



- У нас в роду все первейшими красавицами считались, а уж я и среди них выделялась, - правительница сверкнула глазами на Степана, - неужели, готов ты на подвиг великий, только ради красы моей? Неужто не греет тебе сердце мысль, что сотворишь дело доброе.



- Простите, - пастух смутился, - где там ваш проводник?
               


****



Свистнула царевна со всех силы, так что у пастушка уши заложило и явилось на её зов существо невидимое. Шерсть у него была шелковистая длинная и пушистая, цвета белого, как снег. Глаза чёрные – бусинки, смотрели ласково и преданно. И не страшный он теперь пастушку показался, а забавным и верным. Роста он был огромного и имел шесть лап, похожих на лапы медведя, за спиной крылья, как у орла и хвост огромный пушистый.



- Его зовут Сомник, - пояснила правительница, - и будет он тебе верным товарищам во всех твоих делах, утешителем во всех бедах и в трудностях советчиком. Он скачет быстрее ветра, умеет летать по воздуху и прыгает через семь вёрст, словно кузнечик.
 

Произнесла дева волшебное заклинание, загремели громы и молнии, а в руках у неё оказался пастушечий кнут, да не простой – семихвостый, огненный. Только не обжигал он руки царевны, что было удивительно.



- Это очень грозное оружие, - поведала ему Аледина, - стоит произнести тебе «Хари-ма-тура» и взмахнуть кнутом в воздухе, как поднимутся ветры и ураганы, и вой их сметёт и оглушит твоих противников. Только слушается он одного хозяина и лишь одному ему не причиняет вреда: не жжёт его руки, не оглушает свистом, а ветры и ураганы, им создаваемые, не имеют власти над молодцем. Передаю его тебе из рук в руки, поэтому только тебя теперь он будет слушаться.
 


Протянула царевна пастушку чудесное оружие. Тот взял его с опаскою. Да только вроде кнут чудесный его не обижал и огнём своим не обжигал. Осмелел он совсем, махнул оружием в воздухе. Раздались вдруг вокруг громы и молнии и поднялись ураганы и ветры буйные. Почувствовал силу свою Степан, увлёкся. Со всей силы играл кнутом чудесным. Да только закричала, замахала на него руками Аледина:



- Тише-тише, - говорит, ты всех нас погубишь. Перво-наперво садись ты теперь на спину Сомнику и скачите вы за советом к мудрецу Куриману. Он живёт в глубине земли прямо у её центра. И только он знает, где находятся три шара, в которые моя сестрица заключила свои добродетели, каким образом можно туда добраться и способу научить, как снять заклятье колдовское, которое она наложила, меняя свою сущность с белой на тёмную. Ведь разбить сосуды и выпустить на волю сестрицыны добродетели очень и очень непросто. Может случиться так, что дело ты своё сделаешь, но только сам погибнешь безвозвратно.
 


Труден будет твой путь и опасен, потому что не оставит тебя в покое сестрица-колдунья, будет всячески тебе мешать и вредить. Здесь Сомник тебе поможет своими советами, быстрыми ногами и другими способностями и возможностями. Дорогу укажет к центру земли. Но только учти, что чем глубже ты будешь уходить, тем сильнее будет становиться жар от сердца ядра. Да только нет такого заклинания, чтобы этому противодействовать. Обратись к духу Земли-матушки, если понравишься ты ей, то наградит она тебе огненной неуязвимостью. А если нет, то либо сгоришь, либо придётся назад тебе ни с чем возвратиться.
               


****
 


Когда-то давным-давно на небе в глубинах космоса произошла война добрых магов со злыми. И когда был повержен колдун хаоса по имени Крох – предводитель злобных магов, великий мудрец Куриману решил найти центр земли, в котором из хаоса вышел порядок. И для того, чтобы сделать это, он послал двух орлов лететь в противоположные стороны: одного на восток, а другого на запад. И над огромным ущельем они, в конце концов, встретились, потому что Земля круглая. И в тот миг, когда орлы соприкоснулись друг с другом крыльями, в это самое мгновение из глубин космоса с самой горячей на небе звезды упал огромный круглый камень, отмечая место их встречи. Он устремился в самую глубину ущелья, пылая огнём, и остановился прямо посредине земной сферы. И это событие дало исток и начало тому, чего невозможно постигнуть в этом мире – началу земного времени.
 


Именно по этой причине ядро Земли было такое горячее, что по приближению к нему, Стёпка–пастух всё больше стал ощущать, что обжигает его кожу огнедышащим огнём. Дорога его была трудна и полна опасностей, но верный друг его Сомник летел быстрее мысли. А если на пути его встречали враги, посланные злобной колдуньей, сестрой правительницы заколдованного царства, то он, взмахнув кнутом, говорил: «Хари-ма-тура», и поднимался такой свист и ураган, что все недруги разлетались, затыкая уши, под порывами бешеного ветра. 
 


Но вот пришло время, когда жар стал невыносим, и тогда Степан взмолился, обратившись к Земле-матушке:



- Матушка! – вскричал он, - Помилосердствуй! Нет больше никакого терпенья. Не губи. Повернул бы я обратно, да не могу я не выполнить возложенного на меня поручения, потому что жалею я жителей заколдованного царства и люблю больше жизни Аледину, так сильно, что не могу оставить её в беде.



И ответила ему Земля:



- Хорошо, Степан-пастух, загадаю я тебе три загадки. Если разгадаешь их, то пожалею тебя, одарю огненной неуязвимостью.



- Умом я никогда не отличался. И боюсь, что и на этот раз у меня ничего не выйдет. Но нет, видно, у меня другого выхода.


- Вот моя первая загадка, - заговорила Земля:


Нельзя её потрогать,

Но нет её страшней.

Но хоть она бесплотна,

Но всё дрожат пред ней.

В глубинах космоса её начало,

А на земле лишь хвост.

Её разбавить может

Лишь свет далёких звёзд.



Задумался Степан. Загадка больно трудна. Но вспомнил ужас свой недавний, когда упал в колодец. И даже добрый Сомник его верный друг показался ему страшнее всякого страха. Такой ужас он испытывал, когда только был совсем маленьким и оставался в доме один одинёшенек, и лишь звёзды веселили его, которые светили в окно.



- Темнота! – что есть духу, воскликнул он.



- Верно, - ответила Земля, - а вот ещё одна загадка:



На деревянных трёх ногах,

Кусая понемногу,

Безногую держа в руках,

Сидел себе двуногий.

Вдруг пробежала там,

Что бегает на четырёх,

Зубами беззубую – тям,

И убежала быстрёхонько.



Глубоко задумался Степан. Ещё трудней такая загадка. Но вспомнилось вдруг ему, что когда он, сидя на табуретке что-нибудь ел, вокруг него всё время увивался верный пёс Шарик. И чуть зазеваешься, еду – тям… и убегает. Значит двуногий – это человек. Четвероногая – это собака. «На деревянных трёх ногах» - это наверняка табурет. Но что ел человек? Беззубую и безногую… А-а-а-а.



- Человек, собака, табурет, рыба!!! – снова завопил он, что есть мочи.



- Отгадал, - отвечает ему Земля.



А вот третья загадка:


Оно даёт всему начало,

Что существует в нём заключено.

Своих созданий любит мало -

Уничтожает всех оно:

Цветы и деревья, зверей,

Человека и высокий дом,

Мощь городов, власть королей,

Всё растворится в нём.



Наморщил лоб Степан, но, сколько не думал, не мог разгадать последней загадки. А жар от огненного ядра с каждым часом становился всё сильней.



- Огонь! – воскликнул он, - Огненное пламя уничтожает всё!



- Не верно, - ответила Земля, - огонь уничтожает всё, но не бывает всему началом.
 


Тут сердцевина земли обдала Степана таким жаром, что чуть он заживо не испёкся.



«Что же даёт всему начало?» - думает он.



- Время!!! – закричал он что есть силы, - Время даёт начало всему и безжалостно уничтожает всех своих созданий. Оно сжирает даже железо и сталь, стирает в порошок камни. Оно дарует силу, оно же, отняв силу, делает слабым.



- Верно, - ответила Земля.



И тут жар отступил от пастушка, и в одно мгновение Степан почувствовал, что стало ему хорошо и легко.



Сомник стрелой ринулся вперёд и одним прыжком достиг центра Земли, где прямо на огненной лаве сидел в великих раздумьях мудрец Куриману.