Станционный роман Глава 1
- Мама, пойдёмте в вокзал. До поезда ещё далеко.
- Нет, нет, сынок, я не замёрзла.
- Мам, я ведь железнодорожник, о прибытии сообщат.
Мать молчала, и он знал, что она не отступит. Она изредка всматривалась в горловину* станции, откуда через время должен появиться поезд. В поезде пацаны, там тепло и Егор последний, которого в пути примет в вагон его студенческая компания. А дальше пересадка и здравствуй Казахстан. А здесь на перроне мама. Ему было трудно вот так просто уезжать от неё на восемь месяцев преддипломной практики. Он закрывал её от порывистого ветра, прижимал к себе и дышал в её холодные руки.
- Егор.
- Да, мама.
- Девчонку господь сподобит найти, ищи только русскую. Не позорь меня.
Видно было сразу, что мать к этому готовилась. Егор рассмеялся.
- Мама, всё хорошо. У меня и в мыслях другой нету.
- Смотри, не привези мне басурманку.
Казахстан их встретил вьюгой. Холод присутствовал везде. В столовой, в магазине и в кабинете начальника он чувствовал себя хозяином. Промерзшая земля, лед в лужах искрошился и был виден желтый суглинок. Суглинок крушился морозом, ветер выдувал из него песок и безалаберно собирал его кучами в подворотнях.
Егор никак не мог согреться. Ему хотелось зайти в любой дом, найти там тепло и просто погреть своё озябшее тело.
- Ну, здравствуйте, светила железнодорожной автоматики!
Начальник был весел и рад им, а Егор жался к обогревателю. Их было четверо. Они озирались по сторонам, за окнами гремела вагонами станция, и грохот её прошивал кабинет начальника насквозь.
Шум динамиков громкоговорящей связи боролся с ветром, но ветер побеждал и разносил обрывки фраз по всей станции.
- Вагонники, тормозим десятый путь на север.
- Дежурный, мы его не осмотрели.
- Так осматривайте и тормозите. Даю поездной тепловоз под состав на десятый путь, будьте осторожны!
- Не вслушивайтесь, всё равно ничего не поймёте.
Высокий плотный начальник внушал им доверие и гремел басом.
-Замёрзли, южане. Так, так.
Он вызвал секретаршу.
- Карпенко мне.
- Карпенко в степи, у него обрыв межстанционной связи.
- Какой степи, на железной дороге нет степи. Есть перегон*, есть линия связи, нет степи.
Он хотел сказать жёстче, но видимо при них сдержался.
- Завсклада и бегом ко мне, ребята замёрзли. Да позвони в столовую, чтобы на довольствие ребят взяли. Степи.
Звонили телефоны, перед начальником их было много, он то вставал, говоря почтительно, то плюхался в кресло и давал разгон на том конце провода непутёвым. А Егор с ребятами догадались уже, что на тот обрыв линии связи в «степи» лёг ещё один обрыв, но он был очень важный и туда спешил Карпенко.
Вошёл почтительно завсклад, маленький старичок в старом овчинном полушубке. Начальник махнул ему - обожди. Старичок прошёл вглубь кабинета не спеша распахнул полушубок и чинно присел рядом с ребятами.
- Да, связистам ждать Карпенко. Да, вот так сидеть на трубке и ждать. Да, да Карпенко с места обрыва выйдет на связь. Да.
Он бросил трубку и долго смотрел в стену.
- Иваныч, одень, обуй и в отдел кадров. Карпенко не вернётся с обрыва - отведи ребят в летучку связи. Обустрой. А завтра, ах, да, завтра выходной, в понедельник с утра ребят ко мне.
Старичок не спеша запахнул полушубок, осмотрел их с ног до головы, кивнул головой на их жиденькие пальто.
- Эх, молодёжь!
К вечеру они обустроились. Летучка связи оказалась вагоном для жилья с большой столовой и телевизором. Хозяйничала в нём Зинка- хохлушка и через полчаса они знали всё, даже то, что по ранжиру им знать было не положено. Старший механик связи Карпенко - мужик, остальные в бригаде казахи. Живут казахи туточки, рядом со стацией в ауле.
Домов железнодорожных, трёхэтажных на станции двадцать и общежитие, и кинотеатр, и танцы по выходным, а летом каждый день. Она выделяла им купе, каждому на двоих, прихрамывала на одну ногу и тараторила: путей на станции двадцать, летучка связи стоит в тупике, а название тупику – одиннадцатый. По путям не шляйтесь - вагоны летят, как бешеные. Замолчала вдруг, серьёзно оглядела их с головы до ног и как с пулемёта добавила.
- Хочьте справно кушать, добавляйте по пьятнадцать рублей в мисяц, а то на их гроши.
Она мотнула головой в сторону станции.
- Не дюже расшикуешься. Вот так.
Они были согласны. К вечеру появились казахи. Уставшие, прожжённые ветром, в монтажных поясах с монтёрскими когтями для лазания по столбам, они, молча, прошли мимо них и не поздоровались.
Долго переодевались. Зинка была среди них и кого – то смачно костерила. Казахи изредка поддакивали и соглашались с ней. Всё было ново для них, они прислушивались, но понять, что там происходит, не могли. Вагон опять качнуло. Затем они услышали тяжёлую поступь по коридору и в дверях появился огромный казах. Он щурил свои узкие глаза и улыбался. Лицо было доброе и не такое чумазое, как у тех, которые прошли первыми, но размер его фигуры поражал, и они все разом встали.
-Жолдас.
Он тянул руку Егору, ладонь его была крупной и шершавой.
- Егор.
Протянул остальным, сказал громко что-то на казахском. В купе появился казах старик. Жолдас представил его коротко – дед. Став серьёзным добавил – басмач. Появились другие и они перезнакомились. Зинка грела чай, работал телевизор, а уставшие казахи внимательно присматривались к ним. Старик сидел один в углу, набычившись, и Егору казалось, что о нём забыли.
-Завтра у нас субботник, нефтяники линию связи порвали. Кое- как заштопали. Вы как?
Жолдас снова улыбаясь, смотрел на них.
- Мы за.
- Карпенко сейчас придёт, так, что вы не отказывайтесь.
Карпенко пришёл поздно. Они уже спали. Ветер гудел и, им казалось, что он пытается опрокинуть вагон навзничь. Зинка шёпотом говорила ему что-то. Казахи ушли. И последнее, что слышали они, были слова.
- Завтра, подыми их пораньше.
Карпенко басил, и Егор представил его таким же огромным как Жолдас.
А утро началось не так. В столовой сидел мужичок. Зинка потчевала его чаем. Напротив возвышался Жолдас. Бригады не было и Жалдас оправдывался перед ним за это. Мужичок басил и, набрав кого-то по телефону, докладывал.
- Не могу я их собрать. Да, уже не в первый раз. Да, что я сделаю с практикантами. Ну да хорошо. Положив трубку осторожно, как будто боялся разбить её, мужичок облегчённо вздохнул.
- Жолдас, едем вдвоём на обрыве хвосты подтягивать. Зина буди практикантов. На АС –ке* поедут на перегон металл собирать.
Зинка нехотя, хромая, шла к двери.
- Так вот они, все четверо, субчики.
Они стояли в дверях столовой и, разинув рты, подслушивали. Мужик обернулся и заулыбался.
- Значит, вы и есть практиканты с Кавказа. А мы вот с Зинкой хохлы, как попали сюда, так и пропали.
- Ага, Карпенко, ты с квартирой уже, пропал ты больно уж, а мне ещё…
Зинка свистнула.
- Не свисти, Зина, грошей не буде.
- Ладно вам, завтрак готовить буду.
Зинка ушла, Карпенко представился, представил Жолдаса бригадира, остальные казахи монтёры и пренебрежение к субботникам у них дело привычное и обкатанное. В летучке было тепло, ветер стих и за окном, в которое глядел Егор видна была степь. Она уходила за горизонт ровная и прямая.
Карпенко читал им проповедь, он мало его слушал и думал о доме. Он был далеко, вчера он считал, и выходило до него почти две тысячи километров. Он был уже не рад тому, что он здесь, и выйти на мороз боялся.
- Так вот не будете дураками, как мы в одно время с Зинкой, отработаете и уедете с деньгами. Считайте. Расход - Зинке пятнадцать рублей на доп. питание, остальные деньги выделяет контора. Приход - зарплата монтёра четвёртого разряда и коэффициент здесь конечно не северный, но приличный. Здесь по месту двадцать, будем работать на линии, там в некоторых местах под сорок. Кумекайте. С местными разборки не заводить, рядом зона. Девчат в летучку не водить. Жолдас будет первое время с вами.
- Буду вам ухи драть.
Жолдас улыбнулся.
- По работе, вроде всё, с субботником вы согласны, это хорошо.
Он критически осмотрел Вовку с Сашкой городских и по месту их учёбы местных. На них с утра висели платки, повязанные на шеях, рубахи на пупках были завязаны. Перевёл взгляд на них с Лёней, но они у них отсутствовали.
- К Зинке в купе не лезть, она инвалид с детства, если, что о последствиях Жолдас вам расскажет. И осмотритесь, не спешите. По своим грехам сужу. С Богом, завтракаем и на субботник.
АС -ка*, она же мотодрезина, небольшой вагон, самоходный, сзади платформа*, платформа обычная с потрёпанными бортами. Внутри автодрезины деревянные лавки по обе стороны и машинист с помощником за тонкой деревянной перегородкой.
Им уступили место, пропустив вперёд ближе к машинисту. Они тронулись . За станцией степь открылась во всю ширь унылая и бесконечная, только железнодорожный путь и заградительные деревянные щиты от заносов пути снегом, разбавляли её однородный пейзаж. Мотодрезина жутко тарахтела, визжала при переключении передач, они протарахтели один разъезд затем второй, третий и вкатились на не знакомую станцию.
Станция была открытая со всех сторон, не большая в пять путей и аул рядом не скрашивал её степного одиночества. Степь была бедная, и на станции хозяйничал песок. Он растаскивался ветром, и даже мороз не мог остановить его броуновского движения. К обеду они управились, платформа сзади мотодрезины была полна железного хлама, а они разгорячённые работой мыли в помещении руки.
- Тута мы скидываемся по три рубля.
Мужичок из местных не улыбался им, прощупывал их хитрыми глазами и ждал.
- Так как вы на это смотрите.
Леня был против.
-Нифига себе по три рубля, три дня в общаге жить можно.
Егору тоже не хотелось с этого начинать. Ему было неловко. Вот так с сабантуя начинать трудовую жизнь. И он жалел, что рядом нет Карпенко. Сашка с Вовкой загоношились. Прикрыли Лёню. В повязанных платках, в шубах нараспашку, шапки набекрень, они всем видом показывали мужику, что дело в шляпе.
- Давай, еврюга, гони трояк.
Леня не спешил и издевательски медленно расставался с мелочью. Два помятых рубля кочевали у него из руки в руку. На них посматривали украдкой, суетились в стороне и на брёвнах собирали стол. Солнце припекало, и Егор радовался этому. Может всё пройдет, и холод канет в бездну. Он молча сунул мужику трёшник. А Лёня считал. Вовка с Сашкой пританцовывали на морозе, и разухабистость их выходило им боком.
- Всё нету у меня больше. Считайте, тута чуть не хватает, а червонец я не дам, разлетится потом как вот этот песок.
Леня ткнул себе в ноги.
- У тебя эта чуть за полтинник переваливает.
- Червонец не дам.
- Задавись червонцем, жадюга.
Они скинулись за него. Мужики закончили стол, раскрыли кильку, колбаса порезанная ломтями с такими же кусками хлеба давила запахом и Егор глотал слюни. Стакан был один и его первым налили Егору. Егор перепугался. Он столько никогда не пил.
Стакан был двухсотграммовым, налитым доверху, под дунькин поясок. Он боялся опозориться, все смотрели на него и он с трудом его осилил. Стало горячо и весело, Леня был вторым, сглотнул стакан враз, и моргал глазами. Ему дали закусить, Вовка с Сашкой буксовали. Они дёргались при питие, как девки на грузовике при вождении, а Леня хлопал в ладоши.
- Молодцы, отмучились в три прихлопа. Не волнуйтесь, мамкам не скажу.
Ехать назад было весело. Мужики признали их и доверительно вели с ними разговоры. Степь не казалось дикой, АС-ка не визжала, а на грохот её на стыках они не обращали внимания.
-Так у нас седня бабий день. На всех трёх разъездах дежурными девчата с общежития.
-Точно, щас у них пересмена. Значит с нами будут ехать. Давайте мы вас парни с ними познакомим. Девки молодые, красивые, не замужние, да и вы не в три прихлопа.
- Первой будет Надька. Вон она уже входной открыла.
Егор видел входной и на нём жёлтый разрешающий огонь, который говорил им, что разъезд берёт их на главный путь с остановкой.
- Один желтый, с остановкой, выходной закрыт.
- Вижу один жёлтый, с остановкой по главному пути, выходной закрыт.
Машинист АС-ки продублировал слова своего помощника.
- Сейчас Надежда собственной персоной здесь появится. Ох, и шустрая девка, бой баба.
Машинист оглянулся и подмигнул Лёне. Лёня засопел, Вовка, с Сашкой воспрянули, Егор почти спал. Ему было хорошо. С местом определились. Мужики ничё и главное тепло? Надька влетела вихрем, увидев их, чуть стушевалась, прошла к машинисту и скомандовала.
- Подтягивай к выходному, Михалыч, за четным поездом следом пойдём. Наступила тишина. Надька ёрзала на сидении.
- Это новые практиканты?
Она оглянулась на них. Впилась взглядом в Лёню.
- Да мы тута подсобить приехали.
Да я вижу как вы подсобили, взорваться от спиртного можно.
- А вы не взрывайтесь! Мы тута ненадолго на восемь месяцев.
Вторая дежурная, стройная в шубе и валенках зашла застенчиво и поздоровалась с ними, смотреть на них боялась и ехала тихо, Михалыч через весь вагон кричал ей.
- Свет, четный далеко.
- Да, по моменту между вами пять минут разрыва было.
- Тогда поехали.
АС-ка взревела, буксанула разок и полетела чётному поезду вслед.
-Выходной зелёный.
Весело доложил помощник.
- Вижу, зелёный.
Также весело продублировал Михалыч, а третью девушку Егор не видел, он спал. Проснулся от того, что в дрезине стало тихо, Леня тоже дремал. Вовка с Сашкой галантно провожали девчат. Михалыч подозвал их с Лёней.
- Вот вам в сумке припасы с субботника, на неделю хватит.
- Мотодрезина освобождайте путь.
Голос дежурной по станции от стоящего рядом динамика громкой связи резанул им по ушам.
- Едем, едем, дежурная .
Михалыч обернулся к ним.
- Давайте, ребятки пошустрее выходите, дежурной путь нужен.
- Мотодрезина, мотодрезина совесть имейте. Нечётный у входного станет.
- Едем, едем дорогая.
АС-ка взвизгнув колёсами, быстро набрав скорость, скрылась во дворе их производственного предприятия.
Перрон был пуст, справа от них была станция, с левой стороны жилые дома, а в просвете между ними виднелось одноэтажное семейное общежитие. Жолдас вёл оттуда Вовку с Сашкой и возвышался над ними, а следом за ними семенил Карпенко. Зинка суетилась, встречая их.
Леня стоял с сеткой, в ней была колбаса, и Зинка к удивлению их была ей очень рада.
- Вот, Карпенко, как на линии живут, а тута. Она махнула рукой и пошла, прятать её в холодильник.
Горловина* - вход на станцию с перегона.
Перегон* – расстояние между двумя станциями.
АС-ка* – мотодрезина на своём ходу, сделанная в виде вагона.
Платформа* - вагон с низкими бортами.
Свидетельство о публикации №216010602298
Занесу Вас в избранные,...легче будет искать.
До встречи,
Татьяна Самань 04.03.2018 21:51 Заявить о нарушении