Неистовый баянист

Дядя Коля был широко известным в узких кругах человеком.
И это не клишированная фигура речи, а чистая правда.
Поселок, в котором проживал дядя Коля с семьей был небольшим, и знала его там каждая собака.
Во-первых дядя Коля был знаменитым на всю округу охотником и рыболовом. И его егерские  таланты были шибко востребованы и среди районного начальства, и среди бизнесменов разного уровня, и среди фискалов всех мастей.
А во-вторых дядя Коля был Гармонистом. Из тех, о которых говорят «от Бога». И это, пожалуй, тоже правда, потому что ни в каких музыкальных заведениях он не обучался, и музыкальной теории не знал. А основные аккорды и базовую технику преподал ему (по благословению родителей) в раннем школьном детстве, отбывающий трудовую повинность условно-досрочно освобожденный из ИТК зек-химик, который и сам владел инструментом не виртуозно.
Но дядя Коля, благодаря дару небесному, повышенному интересу к  инструменту и огромному усердию, стал выдающимся практиком игры на баяне.
Без него не обходилось ни одно мало-мальски значимое мероприятие в округе, где присутствие баяна было хоть как-то уместно: и свадьбы, и похороны; и проводы, и встречи. Да и сам он был хозяином радушным да хлебосольным.
Дядя Коля был в быту человеком скромным, но отнюдь не скрытным.  Покладистым, но с достоинством. 
Выпив, дядя Коля совершенно преображался, - раскрепощался абсолютно. Его баянистский талант вырывался наружу широким бурным потоком и увлекал всех взрослых слушателей своим бесшабашным удалым задором. Ни только слушать, но и глядеть на него во время игры было интересно. Он, то искусно и артистично вытягивался струной, то гнулся всем телом, отбивая такт ногами и буйно тряся головой. А его широкие мужицкие ладони с крепкими длинными пальцами при этом стремительно и точно, как летучие мыши «втемную» носились по клавиатуре во всех направлениях.
Влив в себя изрядную дозу горячительного, дядя Коля впадал в раж: он громогласно шутил, балагурил и неистово хохотал. Вид имел неприглядно-безумный: лицо раскрасневшееся, глаза горящие, волосы растрепанные, а вся одежда его усыпана была сигаретным пеплом.
        Взрослые, привыкшие к разительным переменам в образе баяниста в процессе музицирования, относились к его поведению понимающе, тем паче, что он в таком состоянии собеседника слышал и почитал. А у детворы он вызывал беспокойство, воздействовал пугающе...
Однажды вечером собрались у дяди Коли близкие родственники: сестра и брат с благоверными, да малыми детями. Потрапезничали, выпили. И, как водится, стали старшие просить: «Сыграй, мол, Николай, соскучились по твоей игре да песням...»
Уговаривать дядю Колю не требовалось. Он скомандовал "налевай", раскрыл заветный футляр, бережно достал инструмент, нежно касаясь, пробежался пальцами по кнопкам клавиатуры, растягивая меховую камеру...
  И в этот момент к нему подошла малолетняя племянница, с понурой головой и безнадежно опущенными плечами, буквально повисла на руке, и с мольбой в голосе произнесла:
«Дядя Коля, пожалуйста, не играй на баяне, а то опять пьяный станешь!..»