Неограниченная возможность...

Братья Глущенко
*******
Когда мы совершали поступки, правильные или не совсем, отец старался всё же найти время, чтобы не пройти мимо, чтобы по свежим следам либо похвалить, либо разобраться и прийти к правильному решению трудного вопроса, возможно, и целой проблемы, хотя бы и детской. Никогда не ругал за плохую отметку, но не терпел обмана с нашей стороны, мы должны были всегда говорить «только правду в глаза».
Помню, поступила я в первый класс, а к этому времени я уже знала весь алфавит, бегло читала и практически писала все слова, которые содержались в букваре. Научилась всему этому у старшей сестры Ирины. В первые дни обучения мне практически нечего было делать, но всё же приходилось вместе со всеми карандашом аккуратно выводить всевозможные палочки и элементы букв. В столе у Нины Александровны была чернильница-«непроливайка» с красивыми красными чернилами. Мне очень хотелось всем показать, что я не только умею карандашом выводить разные палочки и крючки в тетрадке, но уже умею пером с чернилами писать целые слова и даже фразы.
И эта возможность представилась практически очень скоро. Дело в том, что 20 сентября мой день рождения. Но с утра меня в классе никто не поздравил. Мне стало горько и обидно, да ещё в этот день я как раз дежурила по классу. Когда все дети ушли на переменку, я достала из ящика стола ручку и чернильницу и  аккуратно во многих тетрадях, в каких только успела, написала: «20 сентября 1955 года». Возвратившись в класс, некоторые ребята, возможно, и обратили внимание на запись, но промолчали… Но подруга Вика, с которой мы рядом жили и сидели за одной партой, не смолчала. Когда она открыла тетрадь, глаза её округлились. Она сначала пристально уставилась на мою запись, потом на меня и… громко заплакала. Нина Александровна перестала объяснять задание, подошла к нам и мягко спросила:
 - Девочки, что вы не поделили?
Надо отметить, что с первой учительницей нам повезло. Она была женой молодого офицера, папиного подчинённого. Это была настоящая первая учительница: красивая, статная, всегда улыбающаяся, добрая, весёлая, особенно на переменках, с красиво уложенными косами на затылке в виде «корзинки», на высоких каблуках, всегда красиво и модно одетая. Но она была очень требовательной и справедливой одновременно. Я опустила глаза, а Вика громко зарыдала, чувствуя поддержку со стороны Нины Александровны.
 - Галина Подольская, что случилось, ты можешь мне объяснить вразумительно? Что вы не поделили? Кто кого обидел?
Нина Александровна слегка повысила голос, но глаза её искрились смешинками.
Я продолжала молчать, а Вика сквозь слёзы проговорила.
 - Галина Подольская мне испортила тетрадь!
И снова горько заплакала. Я так и ахнула. «Испортила»! Я «испортила»? Я, можно сказать, украсила её тетрадь, написав почти каллиграфическим почерком дату своего рождения. Тут заголосили и остальные дети, в чьих тетрадках я оставила свои «иероглифы». Дурной пример заразителен! Я стояла молча, тупо уставившись в пол, разглядывая носки новых туфель, кстати, их в это утро так же никто не заметил.
 - Чем Подольская Галина могла испортить ваши тетради? Покажите!
Нина Александровна протянула руку, взяла у Вики тетрадь, повернула к себе, и на её лице отразилось искреннее удивление. Я это сразу подметила, отразилось именно удивление, но это сначала… Видно и она очень удивилась тому, что я так классно пишу! Воспользовавшись этим, я быстро произнесла.
 - Я хотела пошутить в свой день рождения. НУ, хоть таким образом его отметить, ну, как бы в качестве подарка друзьям в мой день рождения, и всех заодно насмешить!
Выкрутилась я и это было почти правдой!
Но лицо Нины Александровны стало очень строгим, «смешинки в глазах» быстро улетучились, и она тихо произнесла.
 - Я не ожидала от тебя, Галина, подобного поступка. Обещай мне, что ты обязательно расскажешь о своём поступке Виталию Григорьевичу.
Она немного подумала и добавила.
 - И мне бы хотелось услышать именно его мнение обо всём об этом. Прошу передать ему, чтобы он зашёл в школу. Впрочем, я запишу в твою тетрадь, подай мне её после урока.
Надо ли описывать, что у меня творилось в сердце и на душе в этот момент! Вику в этот момент я просто ненавидела, остальным тоже «досталось», про себя я им наобещала многое. Надо сказать, что я всегда была не из робкого десятка. Отец после рождения старшей дочери, безусловно, хотел сына, родилась вторая дочь, и он мне прививал бойцовские качества, воспитывал в духе спартанца. В обиду в драках я себя не давала. Но это с физической точки зрения, а с этической стороны? Я знала, что по головке меня не погладят. У нас в семье такие «шутки» не приветствовались, нас воспитывали в скромности и строгости. Что было потом, спросите Вы? Мы остановились на том, что моего отца Нина Александровна попросила зайти в школу.
Из школы я плелась очень долго. Мне было стыдно, на душе скверно, я проклинала свой день рождения и хотела просто умереть! Подать отцу тетрадь, в которой стояло замечание, да ещё в день собственного дня рождения! Лучше провалиться сквозь землю! А потом… Я не чувствовала никакой вины за собой. Это был мой день, в этот день я родилась. Мало того, что мне лучшая подруга ничего в этот день не подарила, хотя знала, что у меня день рождения, мы в прошлом году вместе его отмечали, и в этот день она должна была зайти в гости, так из одноклассников никто меня не поздравил. Наверное вот поэтому я не люблю отмечать свои дни рождения, а если и приходится, то всегда в этот день дарю всем своим гостям подарки лично от себя. Гостям нравится.
Как развернулись события? Я не сразу призналась в содеяном, более того, ещё и вырвала страницу из тетрадки, стыдно признаваться, но врать мне не свойственно, поэтому признаюсь. Слава Богу, отец задержался на работе, мама была на занятиях, бабушка Маша намаялась нами, день рождения был как-то скомкан, друзей я почти никого не успела пригласить, были только брат Гриша, сестра Ирина и ещё несколько мальчишек со двора, была Вика, но она, молодец, промолчала. Призналась я в «содеянном», придя из школы, только бабушке Маше.
 - А ты отцу-то признайся только перед сном, когда будут уже взрослые гости. Я, чай, помолись и ступай смело. Чай, поругает маненько… и простит. Чай, праздник у тебя, день рождения, в этот день всё прощается! Даже не сделанные уроки.
Мне сразу стало легче, и я про себя радостно подумала.
« - Одна бабушка Маша понимает, что праздник у меня сегодня, и этот день омрачать, чай, грех!»
Перед сном, когда отец сидел за праздничным столом уже в кругу «взрослых гостей», я тихо подошла и протянула вырванный из тетради лист. Отец удивился и внимательно на меня посмотрел.
 - Галка! Что-то настроение у тебя не очень праздничное… Устала, наверное? Иди спасть, родная! Бог с ними, с уроками, разберёмся завтра…
Взглянув на меня повнимательнее, добавил:
 - Что-то случилось?
Я молчала, как в рот воды набрала, но смотрела ему прямо в глаза. У нас такой был уговор, если что-то «страшное» случалось, то надо было «правде смотреть прямо в глаза». А наш отец и была эта самая наша правда!
 - Значит, случилось!
Медленно и очень спокойно произнёс отец.
 - Посмотрим, посмотрим, поскольку это «что-то», пожалуй, здесь.
Он развернул лист и сразу же всё понял.
 - Так, замечание! Читать не буду, а ты перестань сопеть и теперь рассказывай сама, доложи всю правду по форме!
Я засопела ещё громче, готовясь дать «ревака», но отец меня остановил.
 - Стоп, стоп, стоп! Слезами, Галка, горю не поможешь. Давай я начну: итак, ты пришла в класс, а они, такие не хорошие, тебя не поздравляют и ты надулась, как мышь на крупу…
Мне сразу же стало веселее… Я представила себе мышь, голодную мышь, сидящую в дальнем углу, которой страшно хочется есть, но она сидит и «дуется» за что-то на крупу! К-хе, к-хе, к-хе! Мышь была голодная, ей дали крупу, но она от злости надулась на неё! И при этом осталась голодной! Я тут же отстранила слёзы и залпом всё выложила отцу, всю подноготную и «всю правду».
Отец спокойно выслушал, опустил глаза и некоторое время молчал. Самое страшное для нас, детей, было то мгновение, когда отец замолкал и опускал глаза в пол. Я так и обомлела. Вспомнилось бабушкино.
« - Веселись, веселись, только потом не обревись!»
Отец медленно поднял правую руку и тыльными сторонами большого и безымянного пальцев вытер уголки губ. Эту привычку все домочадцы хорошо знали, она означала плохое настроение. Сейчас отец закурит, затянется, выпустит несколько колец дыма и пристально посмотрит прямо тебе в глаза. Ведь заглянет в самое нутро! Аж, вывернет всю тебя на изнанку! Он физически никогда нас не трогал, слово «пороть» в семье не существовало, а вот взглядом отец мог «стереть в порошок» за гадкий поступок. Но в данный момент отец был в «затруднительном положении»… Как в последствии рассказывала бабушка Маша:
« - С одной стороны, у ребёнка день рождения, особый день, радостный. Обычно, в этот день именинника все поздравляют, тем более, друзья, одноклассники, в большинстве случаев, даже дарят подарки. Понятно настроение ребёнка, который с утра ничего подобного не получил. С другой стороны, «ребёнок» из скромности должен был молчать, подобных вещей себе не позволять, не напрашиваться на поздравления, а ждать, когда друзья вспомнят и поздравят. Как же поступить ему, взрослому человеку? Как объяснить, что с одной стороны дочурка не права, а с другой стороны, что же такого плохого она сделала в итоге? Ведь на самом то деле она не испортила тетради, а, чай, наоборот, в свой день рождения, своим подарком даже «украсила их»! Но поступок совершён, он отмечен учительницей в тетрадке, и… надо выносить решение. И отец вынес его».
 - Беда не в том, Галка, что ты в тетрадках своих друзей написала сегодняшнее число, а беда в том, что ты это сделала без их на то ведома. Ты проявила свою нескромность, указав дату своего дня рождения! Вдобавок, выказала ещё и своё превосходство перед ними! Мол, «я знаю больше вас, я уже умею, в отличие от вас, писать пером с чернилами все буквы алфавита, значит, я лучше вас»! А превосходство над собой мало кто прощает, особенно друзья.
Он взял мои руки в свои тёплые мягкие ладони и тихо продолжил:
 - Подумай, что ты будешь делать завтра, как будешь выходить из этого положения. А сейчас, быстро в постель, приказываю выспаться и завтра приступить к занятиям как всегда. Передай Нине Александровне, что я обязательно зайду в школу. Разберёмся!
Не помню, как я выходила из этого положения назавтра, но помню, что в этот день перед отцом мне было стыдно с одной стороны, но ужасно радостно за то, что на всём белом свете есть только один такой отец, и он – мой.
С этих самых пор я всегда предупреждаю близких мне людей о своём дне рождении, чтобы не было бы мне потом горько и обидно за то, что меня никто не поздравил именно в мой день. И ещё, в мой день рождения гостям подарки дарю я, это у меня вошло в привычку, а она, привычка, вторая натура!
*******