Когда солнце опускается за горизонт

Рейтинг: 18+ М/М
Описание: Постапокалиптический мир. Людей почти не осталось, за каждым углом ночью прячется зверь или хищник, рожденный ядерной войной. Одно из таких существ уже некоторое время преследует главного героя, а цель у него лишь одна - удовлетворить свои инстинкты.

От автора: не думаю, что стоит говорить о присутствии здесь зоофилии, хотя очень на то похоже.


Заход солнца – самые красивые минуты в сутках, и даже восход уступает яркости красок. Я каждый вечер приходил на крышу и смотрел на горизонт, каждый раз я выбирал себе разные места, чтобы меня не нашли. И каждый вечер, каждый мой новый, словно первый в жизни, закат становился последним, а с гаснущими лучами солнца и наползающим мраком я утрачивал надежду на спасение.
Наш мир давно уже превратился в серость, в грязь, полную неразберихи и страха, жуткого животного ужаса. После долгих лет войн и передела мира, политики наконец-то успокоились, слава небесам. Они ввергли мир в вечный хаос, изменив ядерными взрывами почти весь рельеф планеты, они распространяли вирусы, выкосившие большую часть населения. Не смотря на то, что после войны прошло уже три года, повсюду сновали военные в полном обмундировании, вооруженные до зубов. Да что там военные, мирное население, сбившееся в городах, чудом уцелевших и подвергнувшихся не такой сильной радиации, ходило по улицам с оружием – мы не знали, когда и каких тварей встретим на своем пути.
Меня целых два месяца преследовало одно из таких существ, и я не мог понять, человек это или животное. Смена мест для вечернего обзора, маршрутов и точек ночевок не помогала избежать встречи с ним, а еще недавно у меня отобрали оружие по совершенно глупому случаю, так что я был предоставлен лишь своей собственной силе.
Вечерело. На город уже опустились сумерки, а в небе зажглись горошины далеких звезд, не люблю на них смотреть – они манят своей неизвестностью и зовут куда-то очень далеко. Закинув на плечо рюкзак, я поспешил к выходу с крыши, прислушиваясь к каждому шороху в заброшенной многоэтажке. Сейчас в таких зданиях никто не живет, да и строить их не выгодно – при любом нападении ночных тварей в таких местах слишком много людей и слишком быстро рушатся эти строения. Жаль только, сносить их не собирались – это слишком удобное место, чтобы зверь загнал какого-нибудь ребенка или глупого подростка, а их трупы находили тут довольно часто.
В коридорах темно и пусто, но включать фонарик опасно. Я уже прошел почти половину этажей, перебираясь по обломкам от лестниц и перепрыгивая зияющие темнотой провалы, когда услышал тихое рычание на лестнице ниже. Он снова нашел меня. Эти светящиеся желтые глаза с продолговатым зрачком на узкой морде зверя, напоминавшего изображения древнеегипетского бога Анубиса, я снова посмотрел прямо в них. Когда я его видел – да и не только его, - мне казалось, что все боги из различных религий и мифологий спустились на землю, прихватив с собой бесчисленную неубиваемую толпу своих приспешников, чтобы покарать нас, глупых людей, за такие ужасные поступки. Честно признаться, если это и так, то чертовы боги правы.
Я думал об этом каждый раз, когда бежал по лестницам от этого хищника, чувствуя себя самой настоящей жертвой, и кто сказал, что человек – венец природы? Он бежал за мной, перебирая длинными ногами гораздо быстрее, чем я. Да, у него самые настоящие человеческие ноги, только с мощными ступнями и когтями. Вообще, зверь действительно имел человеческое тело, разве что только голова у него то ли собачья, то ли шакалья с внушающими страх белыми клыками и торчком стоящими ушами.
Я свернул в коридор и забежал в одну из открытых квартир, чтобы затаиться и переждать, пока он не начнет искать, а у меня не появится возможность улизнуть и хотя бы выбежать на улицу. Сидя в трухлявом шкафу небольшой комнаты и держа наготове охотничий нож – оружие, которое я носил незаконно, - все думал об этом животном, пытаясь понять, почему жертвой избран именно я.
Через узкую щель я видел, как он тихо зашел в комнату, осматриваясь, принюхиваясь и дергая ушами, улавливая малейшие звуки. Наконец-то я понял, что никогда не учитывал собственного запаха, выдававшего меня с головой, знакомого ему уже до боли, пожалуй. Когда я оказывался очень близко к нему, то сам никогда не чувствовал аромата, как от кошки или собаки, от него пахло лишь кровью и чем-то таким, чем пахнет каждый человек.
Затаив дыхание, наблюдал, как он, тихо рыча, медленно шел ко мне, смотря точно в глаза. Он знал, что я тут, но не торопился, словно пытался не вспугнуть свою обычную дичь. В его глазах плясали искры адреналина от погони, страсти и животной гордости за свой талант не упускать жертву. Сомневаюсь, что от него когда-то кто-то уходил живым, ну, в любом случае, любому другому зверю не уйти. А теперь он совсем близко ко мне, скреб когтями трещащую дверцу шкафа.
Створки слетели с петель, и я кинулся ему под ноги, проскользнув между ними, быстро поднялся и дал деру, что есть силы, вытащив нож из-за пояса. Зарычав от негодования, он снова погнался за мной, стуча по полу четырьмя большими человеческими конечностями, под которыми ломались доски и разный хлам, оставшийся от жильцов, бросивших все это во время эвакуации. Надо сказать, что доля облучения досталась и мне в свое время, когда я еще был ребенком, но это всегда играло мне на руку – я неплохо видел в темноте, потому часто не пользовался фонарями, стараясь не привлекать ночных существ, особенно его.
Увлекшись мыслями о том, как мне удачно улизнуть, я не заметил отсутствия пары ступенек и полетел на этаж ниже, успев лишь немного замедлить свое падение, зацепившись курткой о торчащие железные штыри и порвав ее в нескольких местах. Рухнул я, наделав много шума, но боли в этот момент я не почувствовал из-за играющего в крови адреналина, и слава богам, что упал всего в паре сантиметров от следующей дыры, через которую я бы пролетел три этажа и шашлычком насадился бы на обломки каких-то металлических предметов, но зато я бы мигом оказался на первом. Вскочив с места, побежал дальше, стараясь не только прислушиваться к звукам погони, но и осматриваться по сторонам, думая, где можно было бы прошмыгнуть. Я вовремя вспомнил, что когда обходил осматривать здание, то перед окнами второго этажа видел приличную кучу веток от спиленных деревьев и кустарников, на которую вполне мягко можно приземлиться.
Я кинулся в коридор второго этажа, перемахнув через перила, но немного растерялся, не зная, в какую именно квартиру стоит бежать. Решив, что при удобном случае перебегу в другую, я прошмыгнул в первую, добежав до кухни и затаившись там за вентиляционной трубой, мысленно поблагодарив покойную мать за хрупкое телосложение, доставшееся мне от нее, так сказать, в наследство. Наступила долгожданная тишина, но она не приносила облегчения и чувства спокойствия, наоборот, я стал переживать еще больше, вслушиваясь в каждый шорох, доносившийся даже с улицы через оконный проем, не закрытый рамой.
Смотря в звездное небо, я думал лишь о том, когда уже закончатся эти кошмары, когда я смогу изловить или убить этого получеловека, чтобы освободить себя от преследования. И только стоило подумать о нем, как в коридоре послышался стук когтей медленно приближающегося зверя. Он втягивал воздух приоткрытой пастью, чтобы быстрее учуять меня, и двигался в верном направлении, заставляя мое сердце биться чаще.
Я решил, что пора покончить с этим и потянулся за ножом, но вдруг меня осенило – он остался лежать в куче хлама парой этажей выше, где я упал, иначе он бы уже был в моей руке. Понимая, что сидеть тут бессмысленно и надо скорее прыгать в окно, я выбрался из своего укрытия и подбежал к оконному проему. Каково было мое разочарование, когда из него я увидел выезд на дорогу, а не кучу веток. Конечно! Куча была со стороны двора, а окна первой и последней квартир на этаже выходили к подъезду, и я забежал как раз в первую – вот моя роковая ошибка.
Над ухом раздалось тихое низкое рычание, резко обдало запахом крови. От страха у меня подкосились ноги, и я схватился за остатки деревянного подоконника, больно сжав пальцы и вогнав себе в ладони с десяток заноз. Совсем рядом с моими пальцами в дерево резко вошло лезвие моего ножа, почти по самую рукоять, за которую его держал зверь. Отлично, мне хотя бы не придется его потом долго искать. Он убрал пальцы от рукояти и положил руку мне на плечо, проведя длинными когтями по моему горлу в опасной близости от артерий. Его пальцы поднялись вверх по моей шее, слегка сжимая ее, а горячее дыхание обжигало, контрастируя с прикосновениями холодных рук.
- Хорошо… ты и в этот раз поймал меня, - прошептал я, зная, что ему нужно подтверждение своей победы. – И спасибо за нож.
Я закрыл глаза, уже точно зная, что будет дальше, и не ошибся. Его длинные пальцы с острыми когтями заскользили по моему телу, и казалось, что холод от них проникает в меня острыми шипами, причиняя легкую колющую боль. Горячее дыхание опаляло кожу на шее, заставляя меня откидывать голову немного назад, чтобы избежать еще и этого не очень приятного чувства. Который раз я чувствовал жар его тела, словно нормальная температура этого зверя была около сорока градусов, но вот его руки, его пальцы – они всегда были холодными.
Эта адская смесь огня и льда могла бы свести с ума кого угодно и сводила, сводила даже меня, заставляя чувствовать себя лишь глупой беззащитной жертвой. Каждую ночь я убивал по несколько таких тварей, как он, но еще ни разу не смог убить его. Он был сильнее, умнее, хитрее, поворотливее - лучшим во всем, даже в своих прикосновениях ко мне.
- Пожалуйста, не рви одежду, - прошептал я, зная, что он прекрасно понимает меня и смысл моих слов. Я надеялся лишь на его благоразумие, которое, опять же по моим соображениям, у него имелось, и я не ошибся вновь.
Зверь не стал когтями сдирать с меня одежду, как делал это обычно, но в расплату за это грубо нагнул меня, заставив упереться в обломки от подоконника грудью. Проводя ледяными пальцами по моим ягодицам, он тихо зарычал и облизнулся, предвкушая лучшее в его существовании, и я впервые почувствовал, что ожидание так долго и томительно.
Он никогда не отличался нежностью и лаской, да и это было бы не характерно для такого существа. Толкнулся он внезапно, резко и до конца, отчего я вскрикнул, но тут же закрыл рот рукой, не желая быть услышанным кем-либо на улице. А эхо уже прокатилось по зданию и небольшой улочке, заканчивавшейся тупиком. Мне необходимо бы сдерживать и стоны, но это было так же невозможно, как чихнуть с открытыми глазами.
Его пальцы сжимали мою талию, иногда оставляя красные полосы от острых когтей, но я в ту ночь впервые почувствовал удовольствие. Хотелось кричать от наслаждения каждым его движением, каждым прикосновением или укусом, но я лишь сильнее сжимал пальцы на руках, загоняя занозы глубже в ладони. Капли теплой крови впитывались в старую древесину, струйка сбегала по моему плечу, в очередной раз случайно прокушенному в порыве, густая и темная она падала на пол, почти сразу впитываясь, пропадая, но оставаясь в этом месте навсегда.
Это сладкое удовольствие терзало мою душу, как терзал когтями тело мой любовник, не думая, что оставит мне новую порцию шрамов, каждый из которых я помнил. Эти полосы вызывали во мне дрожь, когда я вспоминал его близость, но дрожь не от страха, а от желания. Лишь только в эту ночь я понял, почему так мало предпринимал попыток убить его, почему не кричал и не сопротивлялся – я не боялся его, я желал, желал страстно и безудержно. Я готов был отдавать ему всего себя без остатка, забываться в его холодных руках, томясь от жара тела. О, эти сильные крепкие руки, так уверенно удерживающие меня, грубо и без любви ласкавшие тело. Я любил его, страстно.
Не сумев больше контролировать себя, я застонал, выгибаясь перед ним, словно кошка весной перед котом. Обернувшись, нагло взглянул в его глаза, и мои губы тронула легкая улыбка. Готов голову отдать на отсечение, если он в этот момент не растерялся. Мой зверь остановился, смотря мне в глаза, в которых застыл немой вопрос.
- Продолжай… пожалуйста, - сладко прошептал я, дрожа в его руках.
Он задумчиво ждал чего-то, но потом мотнул головой, отогнав мысли, и продолжил терзать мое тело, глубоко и резко вдалбливаясь в него. Были секунды, когда мне казалось, что я сейчас сдохну прямо тут, в его руках, доведенный до сумасшествия той болью, что иногда волнами накрывала меня с головой. Я кричал то от боли, то от наслаждения, совершенно запутавшись в мыслях и чувствах. Да, мне хотелось его с каждой минутой все больше, все резче и сильнее, хотелось раствориться в нем полностью, быть убитым и сожранным им, но жажда жизни и чувство собственного достоинства иногда отвешивали мне пощечину, возвращая в реальность и заставляя чувствовать страдание.
Я откровенно ненавидел себя и свою сущность в тот момент, когда кончил без лишних прикосновений, чувствуя в себе своего зверя, излившегося в меня через секунду. Тяжелое дыхание сковывало мне грудь, а по телу одна за другой прокатывались волны удовольствия, заставляя вздрагивать. Никогда в жизни я еще не чувствовал такого бессилия, и непременно рухнул бы на кучу старого хлама, если бы он не поддерживал меня.
Я еще не раз приходил потом на это место, в эту самую комнату, которую запомнил на всю оставшуюся жизнь, бывал на разных крышах и сидел там до утра, дожидаясь его. Но мой зверь больше не появлялся, а я не знал, где его искать.