Мой любимый кролик Бо-бо

      (Эротическая
                история двух поколений)               
Как принято у людей, история любого животного и человека начинается с рождения. А жизнь любого живого существа, как заметил один из мудрецов, приводится к одному знаменателю: «Родиться, радоваться (или страдать), умереть». Невеселая общность человека и животного.
Однако, - размышлял Дмитрий, - человеку повезло гораздо больше. Средний возраст кролика всего лишь шесть-семь лет.
У начинающего  кроликовода Дмитрия в трехкомнатной квартире, естественно в клетке, жила всего лишь одна крольчиха. Ее, ради смеха, подарили Дмитрию сослуживцы по работе со словами: «Живите и размножайтесь».
Жустина – породистая и привлекательная самка знала себе цену. А каждая самка, впрочем, как и женщина, заботится о выборе партнера не только для удовлетворения своих личных запросов. В большей степени она думает о своих будущих детях.
Кроликовод Дмитрий  приносил уже двух самцов, но каждого она не допускала к себе, хотя каждый самец проявлял к ней внимание, и показывал свое нетерпимое желание. Но та  отбегала, прыгала, кусалась. Была  она крупной и  энергичной самкой. Клетка от ее действий раскачивалась, ,дрожала, грозя развалиться.
Дмитрий – расстраивался из-за неопытности в обращении с кроликами. Но опытные содержатели кролей  успокаивали:
- Такое  возможно, - фригидными бывают самки даже в этой похотливой породе.
- Неча самцов мучить. – не соглашался  другой. - Под нож ее и все дела. Не меньше  пяти кило потянет.
Но кроликовод Трифонович не согласился:
- Все зависит от самца. Каков поп, таков приход.
Жена Димы  почти плакала, уговаривая оставить крольчиху для размножения. Алла  даже говорила:
- Дим, я ведь тоже с тобой не сразу решилась, но ты ж не убил  меня? А теперь, - она  присела и,  погладив подошедшего маленького сынишку, поцеловала его в щечку.
Это, по рассказам родителей, был я, и имел уже трехлетний житейский опыт.
- И еще, учти особенность, – продолжила Алла – Крольчихи, как и женщины, - не каждому и не с каждым.
На следующий день Трифонович принес настоящего зайца.  По его словам, заяц Дори был свободолюбивым, сильным и похотливым. Хотя последнее качество, – не редкость для этой породы.
- Но учти, - напутствовал он, - самцы «работают» только в собственной клетке.
Этого зайца  я не застал, хотя зайцы на два - три года живут дольше, чем домашние кролики. Да, так недолог век этих диких и  домашних зверушек. Семь, восемь лет, если еще доведется уйти из жизни естественным путем. А кто слышал, как кричит кролик в руках хозяина, почуяв его кулинарное намерение? Безнадежный крик о помощи и пощаде. Пронзительный, высокой ноты,  крик обреченного.
Именно из-за этого я до сих пор не могу есть крольчатины. И так хочется верить, что наша история закончится вполне благополучно. Но жизнь – есть жизнь. И тут уж, как повезет, или как распорядится судьба
Крольчиха Жустина, будто почувствовала намерение хозяина. Обычно покладистая, она укрывалась в своей спальне, отгороженному отсеку в клетке, и била лапами. Так отмахивается человек от нежелательных  действий. Дмитрий уже давно заметил, что поведение животных и людей во многом  похожие. И в обычном поведении и, как ни парадоксально, в интимной жизни. Он не был религиозным человеком, но часто задумывался о сущности жизни.  Если  существует Творец всего земного, то он и заложил, в каждую тварь и человека, стремление к жизни.  И в первую очередь, -способность создавать себе подобных. По своей природе Дима был философом, даже библию читал. Живите и размножайтесь,- сказано там. И это в равной степени относится и к животным, и человеку. И отказ Жустины от спаривания надо бы отнести не к ошибке Творца, а от неправильных действий  человека, то-есть, моих, – анализировал он. - И разве не люди во многом виноваты в несоответствии поведения животных с заповедями  Творца? Так он оправдывался  и корил  себя.
- С крольчихами, как и с женщинами, надо решимость проявлять, - наставлял его старый кроликовод.
Что касается крольчих, то он подметил точно. Целая наука посвящена разведению кроликов. Положение всех  самцов и самок – подневольное. Но кроль имеет преимущество. Он может спариваться с самкой только в своей клетке. Такое вот барское поведение. Самку, с наступлением ее охоты кроля, всегда подсаживают в клетку кролика. На эту решимость и намекал кроликовод.
А Дмитрий заметил за собой особенность – поддаваться внушению. И не в виде магических заклинаний, а под действием самых обычных слов человека. Вот и сейчас, подавляя в себе, свойственную деликатность, его рукой  управляли слова, сказанные Трифоновичем.
Дмитрий вытащил за уши из будки Жустину, перехватил ее «за шкварник», и, открыв дверцу клетки, втолкнул  фригидную самку к Дори. Повторилось то, что и с двумя самцами. Она металась, била Дори лапами, показывая все видом, что она не потерпит притязания самца. Но в отличие от тех, Дори не проявлял ни беспокойства, ни стремления заполонить непокорную самку. В его глазах метался огонь желания самца, но он ждал. Жустина, вдоволь набесившись, улеглась у выхода, и глядела  на Дмитрия, умоляя  взять ее назад. Крольчиха, как и женщина, ищет защиту у сильного. Но, в данном случае,   это был  серьезный просчет непокорной самки.
 Дори точным броском кинулся на спину Жустины и обхватил  передними лапами ее живот. Та суетливо дернулась. Но справиться с сильным самцом  она не смогла. Двух секунд хватило жаждущему самцу. Дори скатился со спины  покоренной самки  и зарычал от удовлетворения.  А это означало, что случка прошла успешно. Спустя совсем немного времени мощный самец вновь оказался на спине у крольчихи.  Та не сделала и попытки освободиться. Повторное спаривание уже было исключением из правил. Самец в таких случаях может истощить себя, - вспомнил Дмитрий
 Правила кролиководов.
. Дмитрий пересадил покоренную крольчиху в ее клетку.
- Фригидность самки, - многозначительно подмигнул Трифонович, -   во многом зависит от самца. Разбудить ее может либо сила, либо ласка.  Ласка вровень нужна всем. Сметливо замечено: женщина любит ласку, как машина смазку. А лучше и то, и другое.
Дмитрий удивленно посмотрел на кроликовода. Тот, заметив его взгляд, спросил:
- Есть проблемы?
Дмитрий промолчал. Потом  засмеялся:
- Индустриальная психология у тебя, Трифоныч. Вроде нашего механика.
Жустина в «женской спальне» клетки заботливо выложила себе   гнездо  сеном и пухом. Роды прошли быстро. Новый кролик, как и принято  среди кролиководов, получил кличку Денни по первой букве клички отца. Дори  передал сыну   не только свой   серебристый окрас, но и  силу, и сообразительность.
Но странности поведения  Жустины теперь проявились в другом. Из четырех родившихся крольчат выжил только Денни. Остальных трех она, по всей видимости, задушила. Что это? Месть за насилие, проявленное к ней? Но и это еще не все. Оставшегося крольчонка, она  отказалась кормить.
Вполне возможно, - рассуждал  Дмитрий. Разве кроликам  не свойственно мышление? Об этом  он не раз задумывался, ухаживая за кроликами. Пришлось взять  Денни домой и поить его молоком  из соски. Даже сын помогал в этом.
Дмитрий  вдруг вспомнил, когда он  еще учился в деревне во втором классе, пошел в рощу и увидел в лесу маленького серого зайчонка. Стояли солнечные  апрельские дни. Димка и зайчонок удивленно смотрели друг на друга. Зайчонок опомнился первым и побежал. Димка кинулся за ним и, к своему удивлению, догнал его. Он посадил   беляка в клетку, что предназначалась для голубей. Голубей завести не разрешил отец. И клетка стояла пустой и чистой. Целыми днями Димка просиживал у клетки. Менял воду, подкладывал овощи. И каждый раз замечал удрученный взгляд зайчика. Такой бывает у ребенка детского дома, которого оставили родители. Ему казалось, что  зайчонок может заплакать. На третий  день Димка положил зайчонка в сумку, и пошел к лесу. Открыв сумку, Димка ждал. Что-то в виде благодарности ожидал. Но зайчонок выпрыгнул из сумки, и зигзагом побежал в гущу леса, не оглядываясь. Димка стоял, и в его глазах рождались слезы. Было жаль отпустить зайчонка. Но благодатная струя  своего поступка перехлестнула через детский эгоизм
В жизни, - думал он сейчас, - нельзя без преодоления. Иногда собственных желаний и стремлений.

       Я увидел крольчонка впервые, когда он еще был мокрым, слепым и  без шерстяного покрова, Позднее я узнал, что все кролики появляются на свет именно в таком виде. Но тогда я заплакал. От жалости, что  крольчонку холодно. Но особое удовольствие доставляло мне – кормить  его из бутылки с натянутой  на нее соской. Он смешно чмокал и вертел маленькой, почти игрушечной мордочкой.
Клетка Дори стояла рядом с клеткой подрастающего Денни, и  Дмитрий не раз замечал, как иногда, глядя друг на друга, они издавали  разные звуки. Он был уверен, что они разговаривают между собой.
Денни  стал взрослым быстрее меня.  Я, конечно, был уже вполне самостоятельным. Сам умел есть, одеваться и  неуверенно шагать. Но Денни уже скакал по комнате, и более того, как я узнал позднее, он был уже отцом многочисленного  семейства. Мы с ним дружили. Денни  позволял  дергать себя за уши, гладить даже против шерсти, что кролики обычно не выносят.
Отец, в очередной раз наблюдая за нашей игрой, подозвал меня и пытаясь убедить меня, что крутить кролику уши может вызвать боль животному. Именно тогда он впервые перешел на мой язык, сказав:
- Кролику бо-бо.
Это, конечно, мало подействовало на меня. Я с криком  «Бо-бо!», пробовал догнать его, а когда тот останавливался, то продолжал хватать его за уши. Что больше всего может привлечь внимание ребенка, как необычность внешности животного.. Меня привлекали длинные поворачивающиеся в разные стороны уши Бо-бо
 По человеческим меркам, кролик в развитии значительно опережал меня. Не меньше меня поражало его умение слушать. Я и тогда и сейчас уверен, что и он понимает меня.
Клетка зайца Дори, стояла в квартире, как и другие, и  оказалась почему-то незапертой. То ли Дмитрий забыл, то ли заяц, через решетку клетки лапой открыл вертушку. Дори вылез из клети, мелкими прыжками  прогулялся по комнате и, увидев открытое окно, запрыгнул на подоконник. Второй этаж для зайца, что полет на самолете. Все в мелком масштабе – и люди, и машины. Он отшатнулся от неожиданно увиденного. Но через мгновение он представил себе лес, свою подругу, свежую зелень травы по весне. Но прыгнуть вниз, все равно, что сознательно вывалиться с подоконника. Не сразу решиться можно. Он спрыгнул на пол, несколькими прыжками переместился по  комнате, обдумывая. Если перевести на человеческий язык, он взвешивал – преодолеть страх и броситься вниз, или снова в клетку. Люди зайца незаслуженно называют трусом. А кто из  людей скачками уходил от погони? Кто длинными зимними ночами страдал от холода, зарывшись в сугробе? Кого спасали быстрые ноги от хищников?  Никто, кроме нас, зайцев. Думали бы об этом, не было бы этого слова «трус». Но ведь, некоторые люди говорят: храбрый, как заяц? Не исключено, конечно, что здесь не без свойственного людям юмора. А нам зайцам не до юмора. Даже во сне каждый заяц выставляет свои длинные уши, и вынужден вращать ими, чтоб во время заметить опасность. А она за каждым кустом, за каждым мало - мальского роста пеньком.   Размышления зайца прервал скрип ключа в двери. И Дори решился. Он  разогнался по комнате и прыгнул через подоконник вниз.
Пахнуло свежим утренним  холодком, и заяц понял, что полет закончился. Он оказался в ворохе каких-то бумаг, пакетов с дурными запахами. Спрыгнул  на землю и неловко прыгая, вдыхал далекие запахи леса. Свобода. Можно самому добывать корм, а значит,  есть, что хочешь. Рыть нору, заводить семью, самому выбирая самку, чтоб не с такими странностями, как его первая крольчиха Жустина. Свобода – это полная самостоятельность. Спасаться от погони, и  хищников, отдыхать на солнечной поляне и зарываться в снегу. Рискованно и нелегко, но свобода того стоит. Полная свобода – ни с чем, не сравнимое достояние.
После того, как Дори сбежал, Денни несколько дней вел себя сдержанно, и на его мордочке явно просматривалась грусть. Но детская грусть, как оказалось и крольчонку, сродни летней тучке. Набежала и через мгновение растворилась в солнечных лучах. 
Денни прыгал на диван, с него на стул. Я смеялся, и пытался догнать его. Позже я понял, что память ребенка отличается от взрослой. Она в большей степени основана на эмоциях. Помню до сих пор  то радостное настроение, что овладевало мной, в тех играх.
Дмитрию казалось, что они смеются оба. Такая задорная  мордочка бывала у кролика.
А кроль удовлетворенно думал: вот повезло. Правда, он тут же вспомнил слова отца  Дори: «Все имеет свое начало и свой конец». Вспомнил, но тут же, весело  запрыгал по комнате. Какое отношение это имеет ко мне.
Часто Дмитрий заставал Денни, когда тот передвигался  по комнате небольшими прыжками. Казалось даже, что он шагает. Более того, на его мордочке можно было прочитать мысли, хотя и не доступные по их содержанию Дмитрию. Короткий, пушистый хвост с белым снизу помпончиком, длинные  шевелящиеся уши, постоянно улыбающаяся мордочка делали его таким потешным, что хотелось им любоваться. Но он готов поклясться, что кролик думает. Как совершить прыжок по комнате, как вести себя, когда Дениска таскает за уши. Думает. Он сказал об этом жене, но та лишь отмахнулась, - не смеши.
Дмитрий любил  их всех: и  сына Дениса, и жену Аллу, и кроля Денни. Конечно по-разному. Но любил. Только жена ревностно относилась к увлечению мужа. Но разве мера любви становится меньше, если  она распространяется  на троих? – думал Дмитрий.
Впервые Денни  всерьез задумался о своей жизни после того, как хозяин перенес его из комнаты в клетку. Клетка, хотя и довольно просторная, но не сравнишь ее с размерами комнаты. Он только начал чувствовать жизнь в ее проявлении. Конечно, в ней не было свободы, в которой обитали  сородичи зайцы - русаки. Просторный лес и возможность самим распоряжаться своей судьбой. Так  рассказывал ему отец  Дори. Он начинал свою жизнь именно, как говорят люди, в дикой природе. Денни верил, что и дальше судьба отца сложилась удачно.
Но настоящие изменения в жизни Денни произошли,  когда  однажды хозяин впустил в его клетку особу, как он сразу понял по запаху, другого рода.  Кролики, как известно, обладают исключительно острым обонянием. В  памяти  Денни хранились запахи всех не многочисленных обитателей крольчатника хозяина. Клетки  с кроликами стояли  в маленькой комнате трехкомнатной квартиры. Денни помнил не только эти запахи, но и любого из гостей, кто бывал в этой квартире. Однажды он запрыгнул на широкий подоконник и фыркнул от удивления, а больше от страха. Он был так высоко над землей, что опасался  выпасть.
 Эта  особа, отличалась от всех известных ему сородичей и от него, и цветом, и запахом. Впервые он испытывал определенную неловкость. Денни повернул голову к хозяину, взглядом спрашивая,  что с ней делать?
Разберешься, - сказал Дмитрий, предполагая, что  мысленно, а оказалось вслух. Потому, как новоиспеченный жених откликнулся на его голос. Его уши, как локаторы,  повернулись в его сторону, а пончик хвоста приподнялся.
 
        Дмитрий уже не в первый раз следил за «свиданием» разнополых кролей. Не из любопытства. Ему надо было убедиться в результативности процесса, записать в журнал, чтоб отсчитывать время появления потомства. Наблюдая за случкой кролей, он иногда и сам  испытывал томление тела. И, иногда, едва дождавшись вечера, он был настойчив и категоричен с женой. Без всяких прелюдий, только томимый жаждой удовлетворения.
В таких случаях жена с досадой говорила:
- Получил свое и отвали.
 А как же понимать любовь? Ведь, близость между мужчиной и женщиной, –  не это ли проявление любви? Да и что такое любовь?
На его вопрос жена однажды ответила:
- Димыч, то что ты предлагаешь, всего лишь любовь кроликов.
Даяна первая подошла к самцу, но Денни  отошел в угол клетки. Она приближалась к нему, пока кроль Денни не ощутил в себе генетический зов. Еще не понимая этого, как и то  напряжение, что откликнулось в  промежности тела. Опытная  самка, поняв это, отбежала в другой угол клетки. Он к ней. Она от него. Такие вот брачные игры вложила в них природа. Наконец, она остановилась, подергивая верхней губой, словно ухмыляясь.
  Денни свалился на бок с крольчихи и  заурчал на полтона выше, чем это делал его отец  Дори. По сути, он ничего не понял. Кроме ощущения сладостного удовлетворения плоти. Он лежал, слушая  повизгивание сибирской лайки Учугая, место которого находилось в небольшой прихожей. Денни лежал недолго. Вскочив, он снова кинулся к крольчихе.
После второй,  тоже результативной его попытки, Дмитрий пересадил крольчиху в другую клетку.
Вечером жена Алла отказала мужу в его попытках сблизиться. Сослалась на головную боль. Это, заранее заготовленная фраза, как знал Дмитрий в разговорах с мужиками своего отдела, часто использовалась женщинами, чтоб защититься от посягательств мужчины. В этом Дмитрий уже успел убедиться и сам. И он высказал это жене.
- Перестань меня упрекать, - со  слезами на глазах одним духом выпалила Алла. – Ты вдумайся, как мы живем?
Она вскочила с широкой тахты, и, набросив  байковый  телесного цвета халат, стала ходить по комнате.
- Димыч, у нас нет своей квартиры. Мы живем в квартире  твоих животных.
Дмитрий возмутился:
- Разве ты не хотела, чтоб у нас были животные? Какой-то коленкоровый разговор получается.
- Но, не в, таком же, количестве?  Из-за них никого нельзя пригласить в квартиру. Прямо зоопарк.
Дмитрий задумался, а позднее неожиданно согласился:
- Ты права. Кажется, я нашел выход.
Так Денни оказался в незнакомом дворе. Двор был небольшой, огорожен со всех сторон. Но в нем не было никакого дома.
Во дворе в конуре устроился  пес Учугай. Клетки с кроликами  хозяин установил  в сарае  с крышей. Здесь же хозяин оборудовал и насесты для кур. Денни трезво оценил обстановку. Для лета вполне приемлемое жилище. А что касается зимы, так он был уверен, что хозяин предусмотрел и это.
Теперь каждое утро начиналось почти одинаково. Первым просыпался петух и своим звонким ку – ка - ре – ку будил всех обитателей «ночлежки». Потом начинал скулить Учугай, напоминая хозяину о желании пожрать. Выглянувшее солнце освещало двор и кур, выходивших из сарая. Куры одна за другой спрыгивали с насеста и, оставляя на земле переработанный за ночь корм, выходили  во двор. Денни  испытывал внутреннее возмущение их поведением. Кролик никогда так не поступит, - думал он. Ему в клетке деваться некуда. Но, не по всей же, клетке разбрасывать отходы. Для этого каждый кролик выделяет определенный угол своего жилища. Поступи я так, как эти несмышленые куры, то в комнате, куда меня часто брал хозяин, не было бы чистого места на полу. Кролик, сдерживал свое возмущение и в другом. Он  удивлялся, как это довели себя куры, что имея крылья, не летают. Крылья, – это свобода. А свобода  означает независимость.
Солнечные лучи протискивались через приоткрытую дверь и тогда он мог видеть свою подругу Даяну. Он уже не с одной крольчихой  спаривался. Все происходило в установленном порядке. Хозяин поочередно подсаживал пять – шесть крольчих, и он удовлетворял их. Денни видел, что хозяин им был доволен. Но Даяна была первой, кто разбудила его природу. А первое чувство, как считал он, и у людей, и у животных отпечатываются в памяти на всю жизнь. Он даже завидовал в какой-то степени людям. У них  каждый самец живет с одной самкой. Хотя, – думал он, - не так и плохо иногда ощутить новые впечатления. Но он и не отрицал того, что все самки, с которыми он спаривался, во многом были похожи. В способности принять  и проявить  ласку, и последующим достижением  вершины  кратковременного восторга.
Мы по-прежнему играли, но только теперь во дворе. Я, Денни и пес Учугай. Иногда отец выпускал и крольчиху Даяну. Я однажды спросил отца, - почему он выпускает только Даяну? Я уже знал, что кролики бывают самцы и самки. Но на мой вопрос он пояснил: «У кроликов есть тоже, как у людей, мальчики и девочки». Я улыбнулся про себя – родители считают своих детей неопытными еще многие годы, даже когда те обзавелись семьями.
Но больше всего меня поражала дружба между кроликами и охотничьей собакой. Ну, между кроликами – это ясно. У меня тоже будет сестренка и я буду с ней дружить. Я знал, что такое родственники.  И почему, спрашивал я, когда  уже пошел в школу, девочек много, а мальчик Бо-бо всего один? Отец отмахивался: « В школе учительница все расскажет».
Меня и позже удивляла дружба кроликов и Учугая. Кролики для Учугая,  по собачьим понятиям, - добыча. Ведь Учугай  с отцом, хотя и не часто, выходил на охоту в лес. И бывало, что быстроногий Учугай, настигал зайца и приносил того в зубах своему хозяину. Что такого знал пес, не трогая кроликов? До сих пор меня не покидает мысль, что животные мыслят.
Денни со временем стал понимать, - спаривание и есть та работа, которую предназначил ему Димыч. Хозяин, если хвалился кому своими кроликами, то подходя к нему, обязательно говорил: – это мой первый производитель. Какой я – производитель? Производит наших детей крольчиха. Да и какой я первый, когда единственный. – задумывался часто Денни. К тому ж, такая полигамия не по мне. Не нравился мне  и тот порядок, который установил Димыч. Как можно не подпускать к детишкам отца,  а позже, когда станут самостоятельными, отнимать их и у Даяны? Следуя такому принципу, хозяйский  сын Денис, не должен быть с ними. И у него был вопрос, который он готов  задать хозяину. Зачем заставлять крольчиху рожать? Да, природа предусмотрела желание крольчихи спариваться несколько раз в году. Так было и во времена его родителей зайца Дори и крольчихи Жустины. Но это не значит, чтобы каждый раз надо удовлетворять их желание. И куда Хозяин девает такое количество крольчат? У Денни по самым его скромным подсчетам, было бы уже до сотни детей.
Но работа Денни не ограничивалась только воспроизводством. Хозяин принялся его дрессировать. Кролик долгое время пытался понять, что хочет от него хозяин при его тренировках? Правильнее было бы назвать это дрессировкой. Оказалось, что Димыч хотел приучить, чтобы при появлении чужого, он – Денни стучал лапами по столу, стулу и любому другому предмету.  Само такое движение передними лапами  кролику, как и зайцу, предусмотрено природой. Отец Дори рассказывал ему, как зайцы по весне, когда у самок появляется охота, бьют соперников  лапами.  Иногда забивая до смерти. Мне, - думал кролик - не приходилось драться за самку. Они сами оказывались по воле хозяина у меня в плену.
О намерениях Хозяина Денни узнал случайно. Однажды, от возмущения, что его дрессируют, Денни застучал лапами по полу. И неожиданно получил лакомый кусочек сухофрукта. Это сочетание неожиданности и приятного вкуса стало так приятно, что он стал сам прислушиваться к желанию Хозяина. Так он понял, что при появлении в квартире чужого запаха, он должен выбивать «барабанную дробь».
Случилось это, пожалуй, после четырех или пяти лет проживания Денни в крольчатнике.
И как хозяин узнал о нашем остром чутье на запахи? Тоже мне, нашел сторожа. Правда при дрессировке,  мне всегда перепадало от хозяина лакомство. Хитро люди устроены, – продолжал размышлять Денни. Любую скотинку пристроить для собственной пользы. С коровы – молоко, с кур – яйца. Признаться, он и сам хотел бы попробовать их содержимое. А то все сено, да еще высушенное. Хотя и вкусное, особенно когда в нем попадались ягодки. Отец Дори рассказывал: они растут в лесу. Мне трудно представить, что такое деревья, зеленая трава, грибы? Хотя бы, одним глазком увидеть. Я искренне завидовал своим предкам – зайцам. Правда, не мог при этом представить, как можно жить без хозяина?  Любое живое существо и человек, как понимал Денни, нуждается в хозяине. А кто хозяин? Тот, кто сильнее, - ответил он себе и  добавил, - и у кого корм. Закон для всего животного мира.
Двор был огорожен и за его пределы не вырвешься. Но даже это подобие свободы радовало Денни и его подругу. Пес, подключался к их забавам. С Учугаем они подружились скоро. Чего не произошло с кошкой. Стоило им приблизиться к кошке, как та выгибалась  дугой и противно фыркала. Стоило ли без нужды злиться, когда и он, и Даяна с добрыми намерениями к ней?  - анализировал Денни. Другие крольчихи, которых тоже иногда выпускал хозяин, не подходили к Денни. Димыч в разговоре с кролиководами называл это ревностью. Но ревность, - это защита своего партнера от посягательств другого. А какой он им партнер? Димыч прав. Более подходящее его значение в крольчатнике – производитель. Иное отношение к Даяне. Их  привязанность – дружеская. Хотя и остальное им не чуждо. Но, как заметил за несколько лет Денни, его и желание  Даяны всегда совпадают, но в определенные периоды. И  хозяин подсаживал поочередно других крольчих в эти же сроки. И как он может знать это? – думал он о хозяине.- И у людей также? И это открытие поразило его больше, чем  мнимая свобода во дворе. И потом он понял, почему? Спаривание -  потрясающее впечатление в жизни кролика. Но Денни всегда  шпарил самок только в состоянии их  охоты. Таков генетический принцип отношений между особями.
Наигравшись вдоволь с кроликами и собакой, я подошел к отцу:
- Почему Денни маленький, а так быстро  и высоко прыгает и у него есть детки, а у меня нет никого. Даже сестренки?
Ответ отца: вырастешь, сынок, тогда учительница тебе расскажет, - не устроил меня
- Денни не говорит, а он понимает нас?
- Кролики все понимают, сынок.
И когда в период спаривания я увидел, как Денни обхватил крольчиху передними лапами,  я замахал руками:
-Бо-бо, боб-бо!
Денни свалился со спины крольчихи, а я захлопал радостно в ладоши:
-Так тебе и надо.
Дмитрий увидев эту сценку, улыбнулся. « Сын еще не смышленыш, а кроль Денни уже отец многочисленного семейства. Парадокс, но закономерность природы. Животные рано начинают развиваться, но и несравнимо раньше заканчивают свой жизненный цикл.
Крольчиха Жустина умерла  через несколько лет. Недолог век домашних кроликов. Далеко не каждый погибает от старости или болезни.
Кто видел в эти минуты кролика в руках хозяина, не скрывающего своих намерений, и слышал  пронзительный визг, тот не забудет этот возмущенный и просящий помощи крик живого существа до конца своей жизни. Он и сейчас звучит в моем сознании.
Отец привык и приспособился, чтобы не рвать себе сердце этим криком. А я до сих пор помню крик первого кролика, отданного на закланье в один из праздников. С тех пор я не могу есть мясо кролика. Хотя мои товарищи называют меня «малахольным», то-есть, слабаком.

         Димыч  подсадил  в клетку Денни очередную самку. Самка находилась в периоде охоты. Чего только она не делала, чтоб вызвать расположение кроля. Но тот угрюмо сидел в углу клетки. Крольчиха и прыгала вокруг него, и прикасалась мордочкой к его шее, но тот не двинулся с места. Он смотрел на клетку Даяны.
Димыч фанерой заслонил клетку подруги, но это ничего не изменило.  Денни по-прежнему был недоступен. В мгновение крольчиха бросилась на Денни, лапой по-боксерски, свалила его на бок и впилась острыми резцами  в плоть кроля. Денни, истекая кровью, набросился на крольчиху и мог бы ее загрысть. Только вмешательство Дмитрия остановило эту драку.
- Такое бывает, - ответилТрифонович, когда прослушал рассказ Дмитрия.- Все как у людей. Наши бабы, стоит им войти в ярость, норовят «укусить» мужика в самое уязвимое место. Не зубами, так словами. И это еще больнее.
Кроликовод помолчал. Он прикидывал, как лучше обратиться к коллеге. Возраст того перешел  за сорок. По имени отчеству вроде рановато, а Дмитрием неудобно. 
Да мне ли рассказывать тебе Димыч. Сам будто не знаешь? Нельзя им верить.
- Без веры, Трифоныч, нельзя  жить.
Кроликовод задумался, а потом загадочно произнес:
- Сказано в Евагелии: «Вера без дел мертва есть». И еще один совет. После очередного кросса с кроликами воздерживайся идти домой. Насмотришься на их умильно сосредоточенные мордочки при этом деле, и возбуждение в мужском организме происходит. В твои годы я летел домой, и  баба моя визжала, как иногда крольчихи при нежелании спариваться.
Трифонович  подошел к летке с Даяной и, потрепав ее мягкую шелковистую шкурку, попросил:
-  Продай мне ее.
Димыч отрицательно покачал головой:
- Не могу. Подруга Денни, а он, сам знаешь, пострадал.
Кивком головы без слов тот согласился. Но, подумав, добавил:
- Сочувствие и к скотинке проявить надо. Учи этому сына. Душевнее и к людям будет.
Дмитрий от его назиданий внутренне поморщился, но не перечил пожилому человеку.
- А как щас с возбуждением, Трифоныч? – сквозь смех спросил он.
- Когда  мене возможностей, то больше желания. – В раздумье сказал тот. - Господь что-то не докумекал. Раньше при случае пригрозишь женке, – пупок натру, та готова была спрятаться в шкаф. А теперь не верит. Бабы мужицкую породу лучше нас понимают. Да и жизнь дает понять, где амвон, а где звон,
  Ветеринар однозначно заявил: «Будет Денни жить, а вот от производства потомства придется отдохнуть с полгодика. Постарайтесь обеспечить ему больше возможностей для движения, да чтоб на крольчих не пялился. Вредно ему».
Дмитрий по работе часто уезжал в командировки, и потому наказал Алле, чтоб та на день заносила его в квартиру. Благо Алла не знала о способностях кролика реагировать на запахи вошедшего человека таким странным способом. 
С тех пор Дмитрий или жена кроля на день заносили в квартиру, а вечером возвращали в клетку. Денни замечал  даже в темноте, грустные глаза Даяны. Но, что я могу поделать, - отвечал он взглядом. Конечно, он несколько лукавил. Условия в квартире были куда лучше, хотя, действительно, он скучал по Даяне. Такая вот двойственность. Да разве поймет она. У самок другая психология, иное понимание жизни.

          Денни уже четко  закрепил в себе способность реагировать на чужой запах.
В один из периодов спаривания кролей, Денни помнил об этом, он почувствовал не возбуждающий тело запах самки, а совершенно непонятный и чужой. Следом за хозяином вошло существо похожее на жену хозяина, но пахнущая совершенно по-другому. Денни не знал, как поступить. Он внимательно наблюдал, как хозяин и вошедшая, разделись. А затем приняли знакомую ему позу кроликов. От удивления Денни застучал передними лапами по полу. Хозяин встал, потрепал его по спине:
- Все нормально, приятель. Успокойся.
Хозяин вернулся к кровати и двое снова продолжили занятие, которое не переставало удивлять кроля.
На следующий день, когда кроль еще оставался  в клетке, хозяин пересадил Даяну к другому кролю, клетка которого стояла напротив. Он видел, как самец мгновенно кинулся  на самку, пытаясь подмять ее под себя.  Но Даяна  вывернулась и отбежала в другой конец клетки. Она сидела в боевой готовности дать отпор. Дмитрий видел, как страдает  Денни.
Неведомое ранее чувство владело кролем. Видеть и ощущать свою беспомощность. Неполноценность в теле и невозможность помочь подруге. И впервые за несколько лет проживания в крольчатнике ревность неожиданно завладела им.  Он забарабанил лапами по полу клетки. Он стучал до тех пор, пока хозяин понял его и вернул Даяну в ее клетку. Денни показалось, что она кивнула ему. Не понять, что было больше в ее взгляде. Потрясение происшедшим или радость, благодарность ему? Но больше всего Денни удивлялся себе. Он помнил слова ветеринара, поставившего ему диагноз. И потому он потерял право обладать Дианой. А возникшая ревность – не что иное, как память тела о праве утраченной собственности? Но только ли тело руководит рассудком? – рассуждал старый, по меркам его жизни, кроль. В каждом живом существе  живет душа. Именно она радуется, страдает, торжествует. И беда тому, у кого она отвердеет, даже умрет еще при жизни. 
Стало приятно на душе и у Дмитрия. Как это сказал, умудренный жизненным опытом, кроликовод. Сочувствие  к любой скотинке? И к людям? Дмитрию стало неловко от проявленной страсти тела и равнодушия души при последнем свидании со школьной подругой. Не успели даже поговорить. Все в спешке, как кролики в крольчатнике. А ведь Трифонович предупреждал, возбуждает спаривание. В этом Дмитрий убедился. Но все- таки, неспокойно, муторно на душе. Удовлетворение получило  тело, а  душа - страдание .
На следующий день Дмитрий выпустил Денни и Даяну во двор, удовлетворенно наблюдая за их играми, в которых принимал участие  охотничий пес Учугай. Все в жизни иногда идет не по сценарию, заложенному природой. Враги становятся друзьями. А вчерашние друзья могут предать. Так думал Дмитрий. Но себя трудно успокоить, не терзать  за содеянное. Животным легче. Возможно, их поступки стираются из памяти? Хотя ему приходилось иногда наблюдать, как меняется выражение каждой кроличьей мордочки в различных ситуациях. Чем больше он узнавал кролей, тем больше убеждался, приписываемая кроликам половая страсть, – всего лишь один из признаков их натуры.
- Алла, уезжаю в командировку, Денни пусть на день остается в комнате.
Алле кролик не мешал. Она даже была с ним более спокойна. Сын с утра уходил в школу, и она с удовольствием наблюдала за ним. Стал он с возрастом не таким шустрым, как бывало, бесился с сыном. Сейчас в его поведении она видела определенную неторопливость и мудрость, свойственную пожилым людям.
Неожиданный звонок в дверь  прервал ее размышления. На пороге стоял товарищ Дмитрия.
- Впустишь?
- Проходи, - посторонилась Алла, ощутив свежий запах одеколона. – Только Дмитрия  нет дома.
Она смущенно закрывала дверь. Товарищ по работе Дмитрия, впервые пришел в отсутствие мужа. Случайность или  четко спланированная цель? Признаться, Алле он нравился за свой юмор и уважительное отношение к женщинам вообще, а к ней особенно.
Она почувствовала крепкие, но как показалось, ласковые руки.
- Не надо, Володя, - успела произнести, ощущая, как тело становится мягким и податливым, как пластилин в тепле.
Тонкий знаток женской психологии, Владимир четко определил состояние, как он считал, его женщины.
Денни уже давно раздражал чужой запах. И, заметив, как тот разделся сам, и потом спешно стал снимать одежды с Хозяйки, Денни не выдержал и возмущенно забарабанил передними лапами по полу, как учил его  Хозяин.
- Кыш, - прикрикнул пришедший, но тут же почувствовал, что тело Аллы стало упруго  сопротивляться.
А кролик продолжал барабанить.
- Мне стыдно, не могу.
Она даже отвернула лицо от кролика.
Владимир встал и, натянув штаны, схватил кролика за «шкирку».
Алла не успела от растерянности ничего сказать, как тот с кроликом на руках скрылся за дверью.
- Все, пристроил часового, - улыбнулся Владимир, стряхивая шерсть с рук. И, обняв за талию Аллу, продолжил,- ты мне нравишься. 
Алла отстранила его руки:
- Мне стыдно, - повторила она, все еще под впечатлением  укоризненного взгляда старого кролика.
 
         Денни, оказавшись на улице, удивленно рассматривал огромные дома, проезжающие автомобили, а сам по тихим улицам,  дворам  высоток пробирался в сторону пока невидимого, но уже ощущаемого запахами, леса. К вечеру, он уже вступил  в его прохладу. Запахи, непознанного ранее лесного аромата сбивали дыхание, кружили и дурманили  голову. И вдруг он поймал себя на мысли, что, несмотря на новизну их, они быстро вжились в него и пришлись по вкусу. Он вспомнил своего отца Дори, его рассказы, а главное, его мироощущение той природы, в которой он находился сейчас. Неужели, - подумал он, - от отца передаются не только природные качества, но и та обстановка, в которой тот жил?  Во всяком случае, Денни стал узнаваемо делить запахи по принадлежности. Выделился из общей  копилки ароматов полифонии сладковатый запах валежника, прелый запах  осенней листвы, устоявшийся, пахнущий затхлостью, запах сухостоя. Все здесь в равной мере было незнакомо и знакомо старому кролю Денни. Все это и волновало, и пугало. Ему даже казалось, что среди обилия и разнообразия запахов, он отчетливо улавливает запах отца Дори.
Ближе к ночи, а особенно ночью стало сыро и прохладно. Денни растерянно искал место, где можно укрыться от сырости и прохлады. В поисках он наткнулся на вывороченное с корнями дерево, а под ним яму. Он влез в нее и сжался в комок. Он и сам не подозревал, что занял позу своих далеких, и ныне обитающих в лесу, сородичей. Ночь прошла неспокойно. Он, то просыпался от холода, то от кажущегося присутствия Даяны, то Дениски, с которым он дружил все годы пребывания в крольчатнике. С восходом солнца стало заметно теплее. В дневном свете он нашел несколько клочков сухой травы, в них попадались засохшие ягодки. Они были по вкусу такие же, как у Хозяина. На третий день его нашла зайчиха. Она не была такой дородной, как Даяна или другие, что побывали в его клетке. Денни уже четко знал, когда самки кроликов начинают желать встречи с самцами. В последнее время хозяин отстранил его от «работы» и заменил двумя уже доморощенными самцами.   
И хотя она значительно моложе и подвижнее Денни, она мало волновала его. От ее тела исходил другой и незнакомый запах, ничуть не напоминающий Даяну. Конечно, с ней стало гораздо приятнее жить в лесу. Она  многому обучала его. И радовалась вместе с ним, когда он, что либо, усваивал  из ее уроков. Более того, дикарка, как он окрестил ее, стала оказывать ему знаки внимания. То потрется бочком, то мордочкой уткнется ему в шею. Чувствовалась, у нее начинается охота. Охота самца. Денни было даже неловко осознать  и не откликнуться. Но постепенно профессионализм брал верх. И однажды он не выдержал и совершил то, чего всегда ожидал от него хозяин в крольчатнике. В короткий момент сближения он ловил себя на мысли, что совершает  это с Даяной.
Он не отторгал дикарку. С ней было спокойнее и интересней. Они с каждым днем все глубже удалялись в лес. Уже давно исчезли запахи города, с выхлопными газами автомобилей, мусорных баков, отходами предприятий. Дышалось легко и свободно. Постепенно дикарка становилась ему ближе по характеру, повадкам. Время все стирает. Вдруг на несколько дней Дикарка исчезла.
Через какое-то время Дикарка появилась и привела его к своей норе.  В ней лежали четыре мокрых крольчонка. Денни ощутил запах присутствия детей, к которым он мог прикоснуться, услышать рядом их неуверенный  писк и приглашение общаться с ними. Все это до такой степени растрогало его, что окружающий мир – прошлый и настоящий перестал существовать кроме этих четырех, едва стоявших на тонких ножках, крольчаток. Он вдруг понял, что в прошлой жизни ему не хватало не столько свободы для себя, сколько возможности заботиться о своих, зарожденных им, крольчат.
Что-то переключилось, как щелкнуло в его осознании и значении жизни в целом. И затмить это осознание не могли все те трудности, которые он испытывал здесь. Он вспомнил назидание отца Дори: «Все имеет свое начало и свой конец».
В период полосы жизненного счастья все звери, впрочем, как и люди, либо совершенствуются для будущей жизни, либо застывают в настоящей. Не это ли состояние считал отец концом? – задумался Денни.
В один из дней, когда Дикарка кормила молоком его детей, первой она, а потом и он, услышали лай собаки.
Охотники уже полдня ходили по лесу, все углубляясь в гущу. Их охотничий пес так и не мог взять след зайца. И потому, когда он учуял след и рванул вперед, далеко оставив их, сердце Дмитрия забилось в тревожном  ожидании. Ему нужен был заяц для обновления крови в разведении кроликов.
Дикарка кинулась к крольчатам, чтоб увести их от охотников. Денни сообразил, – ему надо выбежать навстречу, чтобы не допустить их до выводка. Он даже не думал, сможет ли он убежать от преследования, хватит ли у него сноровки и здоровья для этого?
Лай приближался все ближе. Денни, отметив территорию, как он теперь знал, всегда делают его дикие сородичи, и рванул вправо от крольчат. Он устал бежать. Сердце готово было вылететь из груди. А лай, разгоряченного погоней пса, становился все ближе и злее.
Денни остановился, закрыл глаза и прикрыл голову передними лапами, совершенно не отдавая отчета своим действиям. Так вот, что имел в виду, отец. Не думал Денни, что вот так глупо закончится его жизнь. Да и разве можно сказать когда-нибудь, что жизнь закончится так, как хочется. Но все равно ему повезло. Он хотя бы частично сумел выполнить обязанности отца. Но вдруг лай прекратился, и Денни над своей головой ощутил теплое  дыхание. Все, – обреченно подумал он.
Так глупо умереть. Но разве смерть бывает не глупой. Но вдруг он своим острым обонянием уловил знакомый  запах. Как известно обоняние кроликов и зайцев гораздо острее, чем слух. Он смелее открыл глаза и увидел перед собой  Учугая. Если бы собаки умели общаться с кроликами, тот  наверняка сказал бы:
- Я тебя не выдам, друг.
Но разве нужны слова между  друзьями? Учугай, как показалось Денни, улыбнулся и, взмахнув длинным хвостом,  побежал обратно.
Дмитрий и Денис, а это были они, удивились,  что Учугай не догнал зайца.
Учугай виновато потерся о ногу Хозяина.

- Не переживай друг. – Денис пригнулся и нежно погладил собаку. – Папка, не ругай его.  В следующий раз Учугай  отыграется. Не ты ли учил: «Ничто в жизни не бывает ни случайным, ни бессмысленным?»

Виктор.

.