На книжный полях - читая Шестнадцатый

Олег Микулов
Закон крови

Этот закон запрещает брать в жёны женщину из своего рода. Но одному охотнику захотелось…
Настоящий первобытный триллер со страстями: люди, духи, звери. Вожди, охотники, колдуны – и всё вертится вокруг отношений с противоположным полом. Отменный роман – можно даже  поверить, что автор действительно переносился душой в ту далекую эпоху. На каникулах захотелось почитать про каменный век, но последний роман Джин Ауэл не перевели, а остальное для подростков или вообще какие-то глупые истории про попаданца с ломом. Здесь же грамотное использование данных археологических раскопок и несомненные художественные достоинства. Сквозь описания как будто видишь реалии 25-30-тысячелетней давности: свадебные и похоронные обряды, охоту на тигрольва, кочевье изгнанников, быт людей каменного века.
Даже удивительно, как автор, на, казалось бы, примитивном первобытном материале поднимает столь сложные метафизические проблемы – показывает, как в мир проникает Зло. Это сразу придает роману новое измерение – мастерство питерского историка и писателя удивляет. Запретная любовь действительно движет многими и многим  (автор отказался от использования модной «однополой» темы и взял объектом страсти лучшего охотника «сестру» из своего рода).  Сколько бед это принесло. И можно ли проблемы «мамонтов» и «куниц», объяснить только с точки зрения «естественно-научной»? Инфернальные сущности, настойчиво прорывающиеся в наш Средний мир, кажутся совершенно реальными. Да и история – давняя и недавняя – показывает, что они прорвались (параллельно описывается сцена Большой охоты, когда на прорыв идет табун лошадей – одно из лучших мест в книге!) А разве ныне с обороной нашей жизни от Врага и Чужих дело обстоит лучше? Вот и нашим первобытным предкам тоже нелегко приходилось, и дело не только в опасных зверях и т.п., о которых повествует большинство подобных книг. В тексте как будто  перемешиваются сюжеты лучших из книг о каменном веке с визионерством автора «Розы мира» (есть и прямая отсылка: «гаввах», который выделяется от людской ненависти и страха, питает страшного крылана).

Дорога длиною в жизнь
Олег Микулов

Роман не менее захватывающий, чем «Закон крови». Книга повествует об одиссее охотника по имени Аймик, который с детства имел необычные способности, и кто был избран Могучими, чтобы сразиться со злом, проникающим в мир. Это не обычный роман из жизни каменного века с охотами и тотемами, но философско-мистическая драма с элементами фэнтези. На мой вкус, это достоинство – можно сказать «настоящее» фэнтези, не в пример детско-беспомощным писаниям М.Семеновой или коммерческой развлекухе. Жаль, что автор не стал очень популярным, книги вышли в «лихих девяностых», а тогда были иные тренды, как раз названный примитив.

Подобное читал. Но такого – нет. По правде, мне уже давно не попадался столь увлекательный роман. Жаль, что автор слишком рано ушел по ледяной тропе и не успел создать трилогию вместо дилогии.


Питер Мэйл
Прованс навсегда

Заметки-анекдоты англичанина о райском французском уголке, куда он переселился.
Эх, живут же люди!..  Особенно в отношении «поесть-выпить».
Захотелось пересмотреть «Хороший год» с Р.Кроу.
Но и на Солнце есть пятна – в августе  в Провансе очень жарко.


Ф.Бегбедер
Конец света: первые итоги

Восхваление бумажных книг (прочел в электронном виде) и первая сотня книжного рейтинга, составленного автором (с описаниями). Моднючий и успешно «раскрученный» французский беллетрист никогда меня особенно не интересовал (его «99» осилил с трудом, а другое не читал). Но здесь стало любопытно – что ж они там читают и о каких книгах пишут. Встречая рейтинг, так и хочется сравнить его со своим. Совпадений, прямо скажем, мало, а то, что не совпадает – открывать не захотелось.
Что общее? Из российских авторов где-то на задворках присутствует Пелевин с «Генерацией» (также  - выше по рангу - добавлены китаянка, таец, пак). К России Ф.Б. не совсем равнодушен – есть «Мастер и Маргарита» - хорошая книга, испорченная неумеренными восторгами советских интеллигентов, но тут – взгляд со стороны). Отметил гениального «Степного волка» Гессе  (по мнению автора нью-эйдж основал именно создатель образа Гарри Галлера), да еще, пожалуй, «Бесчестье» Кутзее и «Платформу» М.Уэльбека (автор рекламирует свеого конкурента – тот вывел его и себя героями «Карты и территории») .
Львиную долю списка занимают, конечно, французы, но много и англоязычных авторов (от которых чаще всего тошнит). Иногда составитель библиозаметок меток и ироничен, но больше просто выпендривается. Ну. надо же привлечь внимание публики.
Но все же чтение оказалось познавательным. Ни фига мы с европейцами не похожи – их культурная среда иная, даже в такой шагреневой области, как художественная литература. Конечно, не все незнакомо, вспоминаешь, что о чем-то слышал, что-то читал, видел пяток, а то и десяток экранизаций, но мало что притягивает. Скорее – наоборот.
Впрочем, своеобразной любви к словесности у Фредерика Б. не отнять:
«Литература - не хобби для бездельников. Литература придает жизни смысл, которого та лишена».

Максим Осипов
Грех жаловаться

Написано чужаком, дивящимся тому социальному аду, который получился на месте России, отобранной у русских. Очерк «101 километр» довольно интересен, но «проза» никакая.
Не жизнь, а доживание.
Главная беда провинции – безысходность.
«Особый биологический вид, совершенно равнодушный к наличию в жизни содержания»

Квирк Мэтью.
500

По крайней мере, правдоподобно. Разумеется, речь идет не о необыкновенных приключениях героя-супермена, а об описании закулисной стороны вашингтонской политики. Деятельность «комитета 500» изнутри, проникнувшим в его тайны выходцем из низов. Напряженный сюжет. Несколько шаблонно, сербы опять же плохие, но в целом, неплохо.
И все-таки – какая страшная страна: все за деньги. Это навязывается усиленно всему миру, в котором самые отмороженные «лидеры» выступают лишь марионетками глобального зла.

Д.Левитан
Словарь любовника

Форма интереснее содержания. Так вышла бы совсем банальная история «связи», а здесь ждешь, какой еще термин придумает автор для своего «лексикона». Но всё равно скучно.

Я.Вишневский
Одиночество в Сети
По случаю решил открыть этот нашумевший некогда роман. Но далеко продвинуться так и не смог…
К читательским группам, которым такое может нравиться, я явно не принадлежу. Ограничусь чтением интервью с этим поляком. Все же любопытный образчик оптимистического периода эпохи глобализации-компьютеризации. Конъюнктурщик он страшный, хотя писательский талант, мягко говоря, невелик.  Экранизация также не рекомендуется.

Р.Киплинг
Стихи

Поэзия Киплинга может рассказать о «британском империализме» больше иных научных трудов. Как англичанам удалось завоевать полмира. А, вот – с таким чувствами.

Устами Буниных
Т.1-3

Начал «Устами Буниных»  (почему «устами»?) читать со 2 тома (1920-33)
Недавно нашел сканы выдержек из дневников И.Бунина и его жены. Издание «Посева». Очень интересно, несмотря на то, как было издано. Бунина, как прозаика и поэта, я, конечно, ценю, но не отношу к числу самых любимых. А вот бунинская публицистика и дневники привлекают все больше.
Милица Грин – славистка из Эдинбургского университета, родившаяся еще в Петербурге, разобрала архив Буниных, переданных ей Зуровым   - постаралась, как смогла, подготовила воспоминания Буниных к печати. Сохранили,  издали – и на этом спасибо. (Хотя, конечно, отсутствие непосредственной эстафеты с дореволюционной Россией сыграло в постсоветский период роковую роль. По книжкам Россию НЕ восстановить. Ну, хотя бы почитаем, пока есть такая возможность (то есть до очередной Смуты).

Первый том воспоминаний Ивана и Веры Буниных не очень заинтересовал. Многие записи тех лет не сохранились, все как-то фрагментарно. Да и дореволюционная жизнь в описании Бунина выглядит как-то не особенно привлекательно. Первая революция – репетиция катастрофы, союз с Верой Муромцевой, путешествие в  Палестину, писательские дела, Андреев-Куприн и пр. Война и нравы деревни, чудесные описания природы. Как-то все «прохладно». Все же Бунин написал свои лучшие вещи уже в эмиграции, когда тоска по Родине замучила. А так ведь – не ценили, жили кое-как, часто весьма неряшливо.

За рубежом сначала беглецам кажется, что положение еще как-то можно восстановить, что рана для исторической России серьезна, но не смертельна. Эмиграция еще молодится, строит планы (обратил внимание, что много об А.Толстом, который потом продался коммунистам). А потом все хуже и хуже. ТА Россия умерла, от нее  осталась только эмиграция. А в ней – Литература. Вот, Нобелевскую премию присудили.
 Круг лиц сжимается. По инерции продолжается  русская литература. Но подрубленные корни сохнут, люди отпадают…

Третий том – спуск с вершины, доживание после Нобелевской премии. Странно-мучительные отношения в окружении писателя (См. «Дневник его жены»). Записи 30-х годов во-многом утрачены. Война. Фрагменты записей, известные как «Грасский дневник» я уже читал.  Ну, а потом уже последние тяжелые годы. Бунин никак не мог смириться с судьбой. Но больше ничего не оставалось. Родина была захвачена врагами; вместо великой русской культуры - советский ублюдок. На месте Бунина (единственного из «наших», достойных Нобеля) пришли всякие эренбурги-бабели.  Тяжело читать. Но, невыносимо страдая и мучаясь, Бунин сумел создать «Темные аллеи»!


Евгений Белогорский
Во славу Отечества

Переворот Корнилова удался, благодаря храбрости и решительности инициативного офицера. Революцию удалось придушить, но проблем осталось – море! Белогорский предлагает фантазию на тему их решения…
В тот период хорошего выхода из ситуации просто не было. Но вариант «генерала Корнилова» оказался упущенной возможностью. Ну, хотя бы военная диктатура, хотя бы какой-нибудь вариант «франкизме» - все лучше красной чумы. (Испания, страна со схожей судьбой, для сравнения, конечно, сильно болела и гражданская война оставила много рубцов. Но все же как-то пришли в себя, имеют какие-то перспективы, в отличии, от безнадежного российского варианта).
Но храброго и инициативного офицера в решающий момент не нашлось, а потом уже все было поздно…

Текст уж больно велик – только для любителей альтернативок. Фантазия на тему, что было бы без большевиков. Имитация документов конца (другого!) Великой войны и описания сражений (каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны). Много ляпов: пара немецких дирижаблей зажигает пол-столицы, Фош еще до победы назван «генералиссимусом» и т.п.. Постоянное описание сражений, мальчишеская игра в солдатики-кораблики-дирижаблики. Но в целом, чтение приятное для тех, кому неприятна история Совка и постсоветская действительность.

Д.Лэйн
Белые повстанцы Скалистых гор

Похоже это не перевод, а местная выдумка. Умонастроение понятно, но написано как-то подростково. Юношеские фантазии, ей-ей. С таким мировоззрением представителей Врага не одолеть.

Дэвид Митчелл
Тысяча осеней Якоба де Зута

Колониальный роман о несостоявшемся колониальном романе. После первой части, где все развивается по довольно шаблонной схеме (приплыл европейский парень, очарован японкой в закрытой стране), действие резко меняет свой ход…
Написано порой весьма натуралистично, мешают вставные истории, есть длинноты, но, в целом,  думаю, роман может надолго запомниться. Все-таки сильно впечатляет подробное описание «условий человеческого существования» двухвековой давности на стыке очень разных культур, колониального соперничества, проблем с гигиеной, злодейских сект и невозможной любви, хранимой до конца.

Р.Бернстайн
Восток. Запад и секс. История опасных связей

Довольно забавные размышления на заданную тему, написанные с позиций «ориентализма» (Саид). Но часто - поверхностно.

Олег Лекманов
Русская поэзия в 1913 году

Сразу же вспомнилась книга Флориана Иллиеса «1913. Лето целого века». Последний спокойный год перед великой катастрофой. И чего не жилось. А ведь многим не нравилось. Вот и очутились вместо буйного пейзажа цветущей культуры в натюрмортах Петрова-Водкина.
Но тогда еще  многое цвело. Конечно, сам литературный пейзаж дореволюционной России был иным, нежели представляется нам сейчас. Общепризнанные впоследствии шедевры «модерна» выходили небольшими тиражами. Господствовала надсовщина и «гражданская лирика» без особых изысков.
Помимо великолепия Серебряного века даже графоманские строфы выглядят сейчас таким милым артефактом.
 Пародии, подражания, характеристика эпохи,  ЗООлетие Романовых, технические новинки, город и деревня, высмеивание суфражисток, проституция, «Камень»,  Северянин-посредник, двусмысленная позиция автора.
2-3 сотни поэтических сборников в год - это, конечно, не стихи.ру, но тоже немало.
Но Россия была уже обречена:
И дети мрака, эти гады
Доныне между нас живут,
Россию губят без пощады
И сети гнусные плетут.

В эпилоге стихи 1916 года (книг сотни полторы). Дальше (не тишина):
  Желание сбилось и он в руках врагов…

Я.Вишневский, Д.Веллман
Аритмия чувств

Книга-интервью с модным беллетристом. Не понимаю былого ажиотажа вокруг его текстов, по-моему, они очень переоценены (или просто мне недоступны в силу совершенно другого образа жизни, хотя для оценки писателя это не комплимент). Пробовал, но ни одного произведения ЯВ так и не смог дочитать. А вот ответы на вопросы  и размышления местами любопытны. Там и про жизнь, и про отношения полов, и про историю поколения, и про Польшу с Европой и Америкой. Есть забавное (скажем, предположение, как канцлерша Меркель делает «это»). Ну, вокруг «этого», ясно дело, беседы и вертятся, но особой пошлости нет.

Сирилл Массаротто
Сто чистых страниц

Незамысловатая история о волшебном блокноте, позволяющем оживлять наиболее яркие воспоминания жизни. Написано хорошо, по-доброму. Достоинством книги является и её краткость.
Является ли роман «интеллектуальным бестселлером»? Пожалуй, нет. Как-то простовато.
 Но часто в этой серии вместо ИБ выходила всякая претенциозная чушь,  натужные опыты по словосложению,  не имеющие ничего общего с умной интригой и приключениями Мысли.
А в «Страницах» всё довольно миленько.  Лучше оценивать этот текст вне серийного оформления.

М.Монтанари
Голод и изобилие. История питания в Европе

Люблю такие познавательные книги.
Растительная пища греков и латинян против мясных трапез варваров. Упадок с кризиса 3 века.  «Леса измеряются в свиньях». Голод из-за войн, экономического упадка и нехватки рабочих рук. Хлеб и вино в религиозном культе. Вино против пива, союз мяса и хлеба.  Белый хлеб для верхов, черный для низов. Сокращение «лесной» составляющей питания с 9 века (эльфам стало негде жить, сказания о Робин Гуде). Кризисы перенаселения. С 11 века – хлеб и все остальное. Расцвет 13 века.  Свежее мясо, кулинарные книги.  Пироги.
Возвращение голода. Эпидемии. Сокращение население и благоденствие выживших. Заготовки рыбы. Стратификация и меню. Качество пищи и сервировки. 
Открытие мира. Новые продукты. Безумие пряностей. Пролетаризация и голодовки. Сливочное масло вытесняет оливковое. Сахар. Первенство французской кухни. Вино и пиво для «исправления» воды. Спирт, кофе, чай – распространение в 17 веке.  Шоколад – иезуиты. 18 век- век голода. Помощь картофеля и кукурузы.
Революция в питании. Диеты. Вегетарианцы. Фальсификация продуктов.  Глобальный рынок продовольствия.  Нивелирование сезонных и региональных различий.  Новые способы консервирования и хранения. Запад – наелся. Чувство вины от переедания.
«в развитых странах болезни, связанные с избыточным питанием, мало-помалу пришли на смену недугам, вызванным голодовками»
Повторяю, интересно, но еще и актуально. Особенно для страны, где дефицит еды,   хроническое недоедание,  употребление фальсификатов и угроза голода, преодоленные в Европе, являются повседневностью на протяжении многих лет. А сокращение количества и резкое ухудшение качества еды – это наши реальные перспективы. Узнаем ли мы, каково это – быть  голодными?

В.Цаплин
Странная цивилизация

Не перевелись еще чудаки, мечтающие об изобретении «вечного двигателя» и реализации тех или иных утопий. Все под знаком разумности, конечно.
Полистал Цаплина – привлекли отдельные меткие замечания по ряду вопросов. Ведь не он один считает нынешнюю цивилизацию «странной» (мягко говоря). Многое автор критикует справедливо, например,   помешательство на религии.
Но при более близком знакомстве обнаружилась система взглядов советского дурачка-«технаря», для которого вершиной «философии», видимо являются тексты Лева и братьев Стругацких. О-хо-хо.
… Согласятся ли люди отдавать детей в интернаты, где их будут «разумно» воспитывать? Каков механизм передачи власти ООН, для реализации проекта «социальной глобализации»? Как лишить мощи тех, кому нынешнее «неразумное» состояние крайне выгодно и которые ни власть, ни деньги ни за что не отдадут? Вопросов множество, но тут ведь главное прокукарекать, предлагая очередной великий проект. Впрочем, с продуктами советского «научного мировоззрения» спорить еще бесполезнее, нежели с религиозными фанатиками.
В связи с подобными текстами опять вспоминаешь, что СССР пришел к своей катастрофе в силу как раз совершенно дикого состояния в области социогуманитарного знания. Ничего не понимали. Впрочем, сейчас не лучше.

Анри Левенбрюк
Соборы пустоты

Когда-то мне понравилось левенбрюковское «Завещание веков» (намного лучше похожего и  глупого «Кода да Винчи»), но потом автор все более разочаровывал. Возможно, это связано вообще с восприятием сочинителей такого типа. Они громоздят на страницах своих книг горы трупов и множество «эзотерических тайн», а читать про это все скучнее и скучнее.
Попробовал снова, но даже в состоянии усталости, когда хочется чего-нибудь незамысловатого и развлекательного, «Соборы» показались слишком примитивными и шаблонными. Может быть, сюжет чересчур неправдоподобный.

Роберт Хайлбронер
Философы от мира сего

Книга о знаменитых экономистах. Очень живые портреты, описания чудачеств героев порой даже затмевают рассказ об их экономических идеях. Весьма хороша первая глава, где автор объясняет, почему наука экономика или политическая экономия могла возникнуть только в 18 столетии, когда идея рационального расчета и погони за прибылью стала завоевывать умы, когда возник рынок, как регулятор экономической и общественной жизни.
Мне больше всего понравились главы об А.Смите, Т.Веблене и Й.Шумпетере; поучительно и описание социалистических идей. Автор, конечно, придерживается определенной идеологии, но пишет увлекательно. Он ожидает продолжения существования капитализма, при том, что  ыл приверженцем «демократического социализма». Вот по таким книгам надо учиться, даже если в чем-то не согласен с написанным.  «Философы» вышли впервые в 1950-е годы, и с тех пор неоднократно переиздавались; автор модернизировал текст, но, правда, перечень светил заканчивается Шумпетером, про Хайека и Фридмана речи нет.
Экскурс, повторим, вышел занимательный, ну а вопрос, научно ли «надувание пузырей» и пр. – у автора уже не спросишь.

Кетиль Бъернстад
Пианисты

Одаренный юноша пианист пробивается в жизни и теряет близких людей.
Читабельно, но восторгов я не разделяю. Музыкальная тема звучит, но далеко не всегда органично, а скорее, как нечто внешнее. Поражает грубость персонажей: пьянство, скандалы, ругань, даже рукоприкладство – скандинавское вырождение?
Но все же роман может затронуть: драма взросления, много горя, психопатология.
Не шедевр, но определенное мастерство присутствует.

Кетиль Бъернстад
Река

Продолжение «Пианистов» читалось уже с большим увлечением; собственно, привыкание пришло уже в первой книге. Так новая музыкальная пьеса требует концентрации внимания, но потом начинает нравиться. Приключение (главным образом, происходящие в душе)героя, при всей их необычности, волнуют – о чем свидетельствует скорость поглощения книги. Находишь и аналогии (у меня это трилогия Юхана Боргена, другого известного скандинава). Необычность композиции, грубость персонажей, постоянный трагический фон представляются нетипичными, но все же возможными.
И все же место «классической музыки» в современном (или даже вчерашнем) мире довольно странное. Этот мир похож на монастырь с жестокими ритуалами и превращением в культ, консервацией того, что некогда было живым и повседневным.
Однако в некоторых душах старая музыка еще жива, хотя сам музыкальный мир довольно эзотеричен. Однако стоит ли музыка приносимых ей жертв: об этом герой романа беседует в своем сне с Шубертом (надо его послушать!) Сны у героя, то есть у автора, вообще выходят замечательные – писательское мастерство заметно выше, чем в первой книге.
Слишком сильные страсти-мордасти, слишком много трагедий. Но этим как бы оправдывается необычное, скажем так, поведение главного героя, который вынужден так рано взрослеть. Возможно, здесь присутствует и модный в послевоенный период экзистенциализм, хотя эпоха хиппи уже прошла свой пик. Герои смотрят «Вудсток» как воспоминание.
А Шуберт несчастлив – он дает счастье другим. Акселю предстоит пройти через очень многое – плата за прорыв к полнокровной жизни и творческой реализации необычайно высока и риск может быть смертельным.
Еще конечно, понимаешь, что только в юности дышишь полной грудью – все такое новое, потом приходится вдыхать плесень пошлости и усталости, если только не спасешься творчеством.
Последняя часть трилогии «Дама из долины» кажется уже совершенно невероятной и надуманной – поездка на север, связь с сестрой бывшей жены, виртуозность после алкоголизма, приезды бывших подружек  на край света и т.д. -  и все это несколько портит впечатление от двух первых книг.
Цитата:
Обрати внимание на испуганную походку ипохондрика Святослава Рихтера. Он как будто ждет, что агенты КГБ последуют за ним на сцену.

Тан Тван Энг
Дар дождя

Долго приглядывался: читать или не читать, а потом: бросить или не бросить.
Читал и получал удовольствие от этого малайского романа (хотя главный герой находится на пересечении британской, китайской, японской культур – он герой и жертва их конфликта и вражды). Написано, я бы сказал мастерски старательно, в таком старомодном «колониальном» стиле. Хотя читать было нелегко.
Повествование разворачивается неспешно. Выжившие персонажи из конца века погружаются в воспоминания о предвоенных и военных годах и трагедиях. Плюс, конечно, восточная и колониальная экзотика. Даже описания боевых искусств и воспоминания китайского деда о шаолинском монастыре выглядят органично, а не как штампованный кич.
Автор умело нагнетает драматическое напряжение. Воспоминания о предвоенных годах – у Майлайи тоже был свой Сорок первый год. Проблемы межкультурных коммуникаций, драма юноши-полукровки, разрываемого между отцом-англичанином и китайскими предками, и к тому же он обременен отношениями с японским сэнсеем. Хрупкое равновесие британской колонии нарушается войной. Англичане позорно бегут, потеряв «страшное количество лица».  Да, Сингапур не стал Сталинградом. Но бритиши пожали результаты своей подлой политики, когда «разгуливали» японцев, строили им флот и натравливали на Россию – а ведь можно было  загнать их обратно на гору Фудзи, тогда бы не было стольких жертв и джапских жестокостей, ярко описанных в романе.
Герой «Дара дождя» становится японским прихвостнем, желая помочь семье и спасти некоторых других людей. Он дает информацию сопротивлению, представленную на острове китайскими триадами. Но люди его презирают. Рисунок вроде знакомый по сотням книг о ВОВ,  партизанах и т.д., но здесь имеется восточная экзотика.
Несмотря на впечатляющую художественную убедительность, этическая позиция автора не совсем понятна. Буддизм, переселение душ? Почему с таким уважением герои говорят об Эндо-сане – там японце, который стал учителем нашего паренька и сделал его своим осведомителем, слугой, объектом военных и физических манипуляций? Разве что принять версию переселения душ, когда учитель казнил ученика, и они продолжали любить друг друга.  Ну, и еще все эти взаимные казни, проведенные с огромной любовью?
Восток, конечно, дело тонкое, но страдание остается страданием.
Тан Тван Энг – хороший писатель.

Олег Таругин
Десантник. Из будущего  - в бой

Одно время даже казалось, что в романах о «попаданцах» есть много интересного. Но потом это превратилось в какую-то дурную бесконечность. Немного варьируются только детали перемещений в прошлое и количество уничтоженных фрицев в 41-м.
… Культ Победы, плохие фильмы о войне, горы графоманских книжек, где «попаданы» в 41-й год легко разделываются с гудерианами, военные парады при разоренной экономике – все это не так безобидно. Понятно, что теле- и прочая пропаганда ВОВ делается не для того, чтобы почтить память павших (что, безусловно, необходимо!) – она этим прикрывается, а чтобы придать хоть какую-то легитимность существующему режиму. Но превращение страшной трагедии в бесконечную виртуальную игру дезориентирует публику совершенно. Та уже не понимает опасности новых войн, которые и ведутся по-новому. И «элита» от зомбированных геймеров тоже не слишком отличается. Страна-катастрофа!

М.Н.Золотоносов
Братья Мережковские. Кн.1.

Старший брат знаменитого литератора Мережковского - Константин – был тот еще перец. Талантливый ученый, педофил и черносотенец – поверить трудно. Написал уникальный текст, утопию «Рай земной» -   автор книги называет «фашистской утопией».
Скучноватый и подробный рассказ о жизни Константина Сергеевича сопряжен в книге с разбором отдельных моментов «Рая земного» или «Сна в зимнюю ночь» - одно из самых интересных фантазий, которые удалось прочесть.
 Золотоносову захотелось поднять многие культурные пласты, о которых сейчас мы подозреваем. Но автор «пашет плугом», то есть поднимает все подряд. Текс громадный, но сшит на живую нитку, плохо обработан, очень слабо написано, несмотря на обилие любопытных деталей. Раздражают и постоянные обвинения героя в «черносотенстве». Среди красных, что ли было мало маньяков и извращенцев? Ну, и еще поклепы на Достоевского, помои на русскую культуру – вне контекста, без особых доказательств. Сама эта «эротическая» серия, «потаенная» в красных переплетах, тоже изрядно пованивает. Интересного материала много, но в чьих он руках?
 Собственно, достоинство данного красного тома состоит в нем содержится «сказка-утопия 27 века». На мой взгляд, лучше сначала прочесть «Рай земной» назойливого комментирования, а потом, при желании, уточнить детали и узнать подробности.
 Поразмышлять можно и над письмо КСМ к русским монархистам 1917 года и другими тестами в приложениях. Хотя – часто остаешься в недоумении…

Алекс Росс
Дальше – шум. Слушая ХХ век

Неспешно и с удовольствием читал. Не разделяю мнения о том, что для понимания книги нужно специальное музыкальное образование. На страницах ведь буквы, а не ноты, а специальные термины можно посмотреть в справочнике.
Пожалуй, эта единственная «корпусная» (издательство) книга, которая мне по-настоящему понравилась. Ее содержание напомнило мне тексты Н.Лебрехта и В.Мартынова о кризисе и даже «убийстве» классической музыки, конце эры композиторов и т.п.    Через обсуждение музыкальной культуры раскрываются очень важные социологические проблемы. Тем более здесь собран такой драматичный материал – история прошлого века.
Из музыки (и мира) уходила Гармония. Модернистские эксперименты часто означили дегуманизацию. Они начались еще до Великой войны, но именно шок от нее предопределеил дальнейший упадок культуры (как я жто понимаю). Не все главы одинаково понравились – вкусы не могут быть настолько всеядны. Но автор обо всем пытался рассказать и делал это интересно, хотя, повторим, нельзя объять необъятное: о новомодных тенденциях конца столетия лучше писать отдельно.
Постепенно стал прослушивать произведения, которым уделяет внимание Росс  (начал с «Саломеи». Значит – зацепило!) Очень много о Стравинском, чьи сочинения  кажутся пародией на русскую музыку, а вот о Рахманинове пишется как-то мимоходом. «Не вписался».  Джаз, как и другое «дегенеративное искусство» не очень привлекает. Очерк о пьянице Я.Сибелиусе может даже тронуть. Много неприятных, но познавательных страниц посвящено «тоталитарному  искусству». Примечательно, скажем, что о Шостаковиче Росс пишет куда точнее и интереснее многих отечественных авторов.
Музыка при тоталитарных режимах, положение композиторов при диктатурах – всё это трагично. Но и по другую сторону «железного занавеса» политика и музыка были неразделимы. Додекафонию стали усиленно насаждать с середины 40-х при посредничестве оккупационных властей, музыкальные фестивали финансировало ЦРУ через подставные фонды, а деньги музыкантом часто платились за то, что их вовлекали в противостояние «холодной войны». А штамповка новых музыкальных кадров через Дармштадт, а тенденциозная критика?
Мне кажется (и в этом мнении сойдемся со многими меломанами), что лучшая музыка прошлого века относится к его первой трети, а потом пошли уже какая-то какафония с бесплодным экспериментаторством.  Новые звуковые возможности были открыты, но многим ли это интересно. Знать культурный контекст надо, как и историю музыки,  в частности. Но любить – «это»?! Такое возможно только для знатоков, специалистов или немногочисленных снобов. Музыка перешла почти полностью в популярные жанры (частично питаясь и  от классики, и от экспериментов, но в целом, безбожно примитивизируясь и вульгаризируяс), и вместо «классики» и модернизма пошел распад:  «дальше -шум». Кроме всего прочего это часто невероятно СКУЧНО. У автора другой, примирительный или даже апологетический взгляд на звукоизвлечения последних десятилетий, но не обязательно с ним соглашаться. Даже особо рекомендованные в конце книги композиции не особенно впечатлили. Ну, кое-что интересно, да. Росс сопереживает авангарду, или пытается быть объективным, но, даже не разделяя его вкусов, благодарен автору за обширный материал для размышлений и множество интересных фактов, которые он приводит,  не особенно стесняясь.
Не все интересно и многое вызывает отторжение, но поражает эрудиция Росса и грандиозный охват материала в его книге.

Искусство стильной бедности. Как стать богатым без денег?
Александр фон Шёнбург
 
Это в Европе можно говорить о «стильной» бедности, а у нас только о подавляющей нищете, среди которой чрезвычайно трудно сохранить остатки  человеческого достоинства. (Дальше могут пойти длительные разглагольствования в духе Мармеладова).
Потом, и позиция автора довольно неприятно. Допустим, в «стильные» он записывает бывшего любимого актера Висконти, превратившегося в клошара, который сорит деньгами и ворует в магазинах. Ну, не противно ли  – или это срабатывает «классовый инстинкт?» Или же в массе своей людям остается быть послушными терпилами, а право на экстравагантность остается лишь за узкой прослойкой «аристократов-субпассионариев» (например, кинозвезд), которых остальные будут с завистью обсуждать. Для обычных бедных (и белых) людей, коих становится все больше, – это не выход.
Но все же книга многим привлекает. Впечатляюще и к месту приведена история Пизы, рассуждения о Венгрии спорны, но интересны. Призывы есть дома -  стоит поддержать, как и ряд советов о том, что есть-пить. Полезно разоблачение ряда маркетинговых ловушек, заставляющих выбрасывать попусту деньги. Согласен, что не надо покупать машину (при наших то дорогах!) и стоит больше ходить пешком (цветаевская «ода пешему ходу!). И детям нужно родительское внимание, а не дорогие игрушки.  Массовый туризм  Шёнбург тоже высмеивает довольно едко, но с каких позиций: ведь его насмешки для «дорогих россиян»,  у которых отобрали даже убожество турецко-египетской «заграницы» выглядят жестокостью.  Совет снимать квартиру вместе с кеми-нибудь звучит издевательски в стране коммуналок. Есть еще ряд интересных моментов, но  все же повторим, нельзя сравнивать европейцев, испытывающих некоторые денежные затруднения, с вынужденными постоянно думать о выживании русскими.
Исходя из авторской позиции, наверно, самыми бедными стоит считать россиянских олигархов и прочих «элитариев». Сколько не воруют, сколько не «пилят», сколько яхт, часов, дворцов не покупают – всё никак не нажрутся. Нищие!

Империя.
Н. Фергюсон

Некогда нашумевшую книгу прочел спустя более десятка лет, и не пожалел.
Если в Британии у кого то и проснулась совесть и появилась толика раскаяния за то зло, что принесли Великобритания миру, то Фергюсон явно не из их числа. Наоборот, апология империи едва скрыта, и с аккуратностью свиньи и яростью бульдога шотландец утверждает преимущества именно своей империи. В этом достоинство труда – в откровенности. И если какой-нибудь «историк» Фурсов относит отношения Родса с Ротшильдом к разряду «тайного» знания, то Фергюсон пишет об этом открыто, как и о многом другом. Имперских преступлений он часто не скрывает, но или «время было такое», или «другие были хуже». Скажем, в случае Японии это, возможно, и так, но написав, что британцы трусливо сдали Сингапур самураям», которых было вдвое … меньше, оксфордский профессор как-то не рекламирует, что стране «восходящего солнца» долгое время покровительствовала именно Британия, натравливая азиатов на Россию. В конце концов, сами англичане получили «мост через реку Квай».  Но все равно: «британцы обходились со своими колониями гораздо лучше».
Что же британская империя дала миру? Уничтожение индейцев, рабство на плантациях, геноцид Ирландии, голодную смерть нескольких миллионов в Индии, навязывание опиумной деградации Китаю, концлагеря для буров и т.д., и т.п. На все у Фергюсона найдется объяснение.  Про предательство России в первой мировой автор скромно умалчивает, зато число жертв восстания в Семиречье доводит до «нескольких сот тысяч». Да, хуже вражды с англосаксами может быть только дружба с ними.  Англичане неисправимы. И это – нормально. Надо защищать свое и атаковать чужое даже после «краха колониализма»,  в «эру глобализации» и т.д.  Автор «Империи» показывает здесь пример. И книги врагов надо внимательно читать, чтобы знать их точку зрения, но не оценивать события их глазами. Но у не суверенных политиков, молящихся на «Лондонград» и грантозависимых «ученых» такого получиться не может.

Хочу жить
Нина Луговская

Дневник московской школьницы 1930-х. Страшное время!
Сам в старших классах писал в дневнике и потому, многое близко. Хотя – и далеко. Эпоха советская, но еще не вегетарианская.
Предисловие к Дневнику очень тенденциозное и чужое. У меня возникли совсем другие сравнения.  «Хочу жить» напомнило мне «Девушку из Кашина» - еще одни предвоенный дневник советской старшеклассницы. Но там, конечно, картины и восприятие жизни совсем другие. Да и цензура, наверно, прошлась.
Сначала я думал, что Нина, со школьных лет ненавидевшая большевиков, погибла. Но потом прочитал, что к счастью, она выжила, хотя, конечно, и прошла сквозь ад тюрьмы и лагеря. Вышла замуж, рисовала…
Какие парадоксы. Выходит, ее «антисоветскость» Луговскую и спасла. Ведь многие активные комсомолки были просто убиты на войне и т.п.


Юрий Нагибин
Островитянин. О Юхане Боргене.

Нагибина терпеть не могу. Но этот очерк почитал из старого интереса к норвежскому писателю. Предчувствия не обманули: про  Ю.Боргена интересно и даже трогательно, но у автора слишком сильно самолюбование. Надо ведь понимать контекст: в советские времена попасть в капстану, свободно передвигаться, угощаться, общаться, да еще получать культурные впечатления. Нет не все в «совке»жили в дефиците и скудости, но они же СССР больше всего и ненавидели.


Юра Окамото
Япония без вранья

Некоторые из представленных заметок  «изнутри» весьма любопытны, и, вероятно, представляют  интерес с точки зрения культур-антропологии. Но степень  САМО-ЗАБВЕНИЯ автора, которая была проявлена при добывании материала для этой книги, как минимум, оставляют в недоумении.

Обнаженная Япония
Александр Куланов

Японцы как будто все более превращаются в героев виртуальных аниме. Даже сексом не хотят заниматься. Кризис – экономический и демографический. Где времена их славы, только экзотические перверсии и остались…
Автор, конечно, политкорректен, но пишет весьма дельно и конкретно, а выводы делайте сами. Содержание книги порой отталкивающе, но именно умелое изложение материала автором и привлекает.
Культурологически полезно, например, лучше понимаешь Ю.Мисиму (трагический конец которого обернулся фарсом). Исторические сведения, например, о веселых кварталах, тоже весьма занимательны.
На мой взгляд, самым интересным периодом в Японии были времена «Записок у изголовья». Ну, а потом на семьсот (семьсот!) лет установилась власть самураев-головорезов (животорезов) с нравами казармы и репрессивной моралью. Другой вопрос, как эти порядки соотносились с ограниченностью островных ресурсов, но вся эта экзотика выглядит чрезвычайно неаппетитной. Можно понять и негодование по отношению к автору со стороны любителей всяческих манга. Ну, мы деградируем еще быстрее.


Призрак Белой страны
Александр Владимиров

 Показана одна из форм альтернативной истории, которая могла бы быть

Вариация на тему «островкрым». Большевики захватили власть в бывшей Российской империи. Но не во всей. Колчак пришел к Деникину и Юг России оказался свободным от красной заразы. Предположение довольно сомнительное, но почему бы не поиграть . В Старом Осколе (автор оттуда?) в 30-е годы любвеобильный журналист ведет расследование таинственных убийств. У него роман с комсомолкой из коммунистической Москвы.  Там голод и репрессии, здесь сытость  - но тоже неспокойно. Сложная международная обстановка и угроза большевизма отнюдь не снята.
Несмотря на некоторую провинциальную прямолинейность и определенную «простоту», читать довольно приятно и интересно. Ну, хотя бы помечтать о нормальной  Белой стране.

В приложении коммунитарист Кирилл Мямлин развивает свои любимые идеи о противостоянии двух «заветов».

Л.В.Шапорина
ДНЕВНИК Т.1
1898-1945
Т.2. 1946-1967
 


  я ни от кого и не от чего не отреклась, не на кого не клеветала и в конце концов ничего и никого не боялась… Правда, карьеры я не сделала. Трусов презираю!

Давно горел я желанием прочитать два тома «Дневника» Л.В.Шапориной, охватывавшего значительную часть нашего ХХ века. Отрывки меня поразили. Вот что надо читать студентам-историкам и образованной публике. Иначе опять будут ностальгировать по «порядку» с колхозами и гулагами. 
Уникальный человеческий документ. Дневник Любови Шапориной (1879-1967), в основном, посвящен жизни  в Совке и тем мучениям, которые пришлось пережить тут нашим людям.
Начинаются записи еще в конце 19 столетия, но тогда ничего особенного они ещё не представляют, хотя для историка повседневности, конечно, интересны. Так, житейские драмы, размышления о подругах, мужчинах, поиск занятий, конфликты с матерью – все нормально.  С 1903 по 1917 записей нет (или они утеряны?), чего жаль, так как автор уже в молодом возрасте показала себя цепким наблюдателем и все излагает хоть и эмоционально, но вполне  внятно.
Революция и последующие экспроприации отражены фрагментарно и с последующей реконструкцией. Есть парижская запись. А потом Шапориной что-то вздумалось вернуться. Тут семейный трагифарс: советские композиторы – это такие скоты! (Некоторые так поступили, вспомним А.Толстого, С.Прокофьева, Святополк-Мирского – итог был самым разным, Шапорины хоть уцелели, хотя помучиться пришлось изрядно). Тут и начинается в Дневнике   потрясающая  хронология русской Голгофы, как раз, начиная с «года великого перелома. От дел частных, семейных акценты в дневнике все больше смещаются на окружающий «социалистический реализм». Преступная власть паразитировала на самом грубом и диком, что было в бескультурном народе. Пробивались лишь самые подлые и не брезгливые, типа «красного графа» Лехи.  Показательно, что и Толстому и Шапорину достались умные жены-помощницы, которые много дали им в творческом отношении, но советские «интеллигентские» скоты отвергли и Любовь Шапорину, и Наталью Крандиевскую, выбрав им на замену вульгарных потаскушек.
Что касается автора Дневника, то с ее характером она вряд ли была бы счастлива. А уж выбор мужа и, мягко говоря, опрометчивое решение вернуться из Парижа в коммунистический «рай», где умирает ее любимая Алена,  не свидетельствует о дальновидности. И потом – вся \та несчастная семья, бесхребетный сын, хамка-невестка, смерть младенца-правнука… Сколько страданий! Но одно дело страдать в Женеве, в Париже переживать жите1ские горести, другое – мучиться в стране-концлагере. Но ведь люди не всеведущи, они просто люди. В каких же условиях их поставили в СССР! Постоянный дефицит, голод, озлобленность – ради чего?! Волны репрессий и переселений из «Ленинграда» последних представителей русской интеллигенции (чтобы изменить демографический состав столиц, освободить место на «главной квартире» выходцам из местечек). Почитать бы это тем, кто равняется на плакатный социализм, да ведь не будут, сталинодрочеры.
Поразительно социологическое чутье Л.Шапориной. Посреди сетований несчастной домохозяйки, которой нечем кормить детей, вдруг фраза: «А мы еще думаем, что сами делаем свою историю. Те, которых сейчас расстреливают, кому-то мешают для колонизации России… Мы слепые котята, … а вокруг наших недр борются два мира – Европа и Америка, так мне кажется. Кто раньше захватит». Уже столько лет прошло и информации море, а в Раше этот факт понимает лишь незначительное меньшинство.
Мелькают записи об интеллигентских корифеях. Как же они оскотинились при советах! Но это – «бытово», хотя и быт при коммунистах стал политикой. Разбитая семья - то, конечно, тяжело, но при других условиях можно было бы легче это вынести. А при вечном дефиците и терроре - как!  Смерть любимой дочери, враждебность со стороны сына, постоянные измены мужа. А вокруг все то же: ссылки, аресты, доносы, казни, голод и дикое хамство. «Мой дневник – книга жалоб».
Шапоринский Дневник – человеческий документ огромной силы. За 1940 год записей нет. Особое место занимает Блокада. После всех испытаний – ещё и это! Кругом смерть, голод, обстрелы, людоедство, а нквдшники ходят по пятам и заставляют доносить. Чудом выжила в блокаду – повезло? Хотелось досмотреть «пьесу» до конца?
Ну, и досмотрела: салют, Победа; а потом опять – аресты, голод, всяческое глумление над народом.  «Строители коммунизма» на всем протяжении «строительства» были вынуждены постоянно думать о нехватке еды.
 Зачем же она вернулась, если в 20-х удалось вырваться из советского «рая»? Возможно, сама Судьба вела и хранила ее от ареста, голодной смерти, гибели под бомбами для создания именно этого свидетельства – Дневника.
СССР – великая страна (обильные концлагеря, наполненные коммуналки, изощренные доносы, эффективный террор, перевыполнение плана по абсурду, вершины трагедии и изощренный цинизм).
  А Россия, поддавшись коммунизму, стала мировым разносчиком страшной инфекции. Ну, а какого отношения может ожидать переносчик болезни, даже если умом понимают, что он не виноват. Такие вот тексты – это как бы молитва за нас.

Издано, пожалуй, неприятно (прохоровская «летающая тарелка»). Комментарии формальны и тенденциозны. Автор Дневника то ли обвиняется, то ли оправдывается за «антисемитизм».
Документальных фотографий приводится совсем мало (не сохранились?).  Но свидетельство обитательницы Ада все же прорываются к читателю, хотя и с огромным опозданием.
Бывает ли СЛИШКОМ поздно?

Дэн Симмонс
Пятое сердце

Развлечение. Не люблю и плохо знаю американскую литературу. Генри Джеймса уж точно читать не буду. А ведь этот их классик является главным действующим лицом данного романа, наряду с … Шерлоком Холмсом. Впрочем, и с циклом Конан Дойля я больше знаком по советскому сериалу. Надо отдать должное остроумию Симмонса: знаменитый детектив, по ходу действия законченный наркоман, расследуют факт собственного существования/выдуманности.  Здесь бы вспомнить о «постмодернизме», но мне вспомнились недавно прочитанные замечания таких литературных мэтров, как Борхес и Фаулз,  об ограниченности такой забавы, как художественная литература, и о том, что этому может прийти конец. Что ж, вполне возможно, но наши вкусы и пристрастия останутся прежними и романов на наш век еще хватит.
История американского расследования Шерлока (по ходу действия автор глазами Джеймса не раз видит несуразность рассказов от доктора Ватсона) у меня, скорее, вызывает воспоминания о романах Калеба Карра. Примитивное своеобразие культуры в гангстерской стране; да и старшего брата Холмса, который из секретной службы, тоже, вроде бы, Карр придумал.
А Симмонс в своем романе развлекается вовсю: в расследовании задействованы семейства Адамсов, Хэев,  С.Клеменс (Марк Твен), упоминается и пропагандистка Бичер Стоу, у Джеймса есть брат-психолог Уильям,  Холмс ссылается на детектива Эркюля Пуаро, рассказывает о своих встречах с далай-ламой ну и т.д.

 
Великие мистики XX века. Кто они - гении, посланцы или аферисты?
Денис Лобков

Это что-то вроде справочника с краткими биографиями и ссылками на свидетельства и источники. Возможно, о всяких чудесах так и надо писать.
И все же – как люди легковерны! Как мечтают они о чуде в условиях своего унылого существования. И сколько аферистов от религии и т.п. этим пользуются. Но без них было бы, навенрно, скучнее.

Альбер Камю
Записные книжки

Оказывается, есть даже такая серия – записные книжки великих писателей. Читал из нее  только текст Камю. Не могу отнести его к самым любимым авторам, хотя по молодости «Посторонний» и «Чума» произвели впечатление. Да и шуму в середине века этот писатель-философ наделал много. До нас, как всегда,  эхо «философии существования» докатилось с опозданием, но «надо отдать должное». Поколение пыталось преодолеть судьбу Сизифа, но в следующей генерации эти попытки выродились в пошлый бунт 68-го. Хорошо, сам Камю не дожил…
Тем не менее, писательские заметки местами очень интересны. Не обращая внимания на скуку академической истории философии, воспринимаю их субъективно. Экзистенциализм Камю, на мой взгляд, близок древним стоикам. (Хотя у писателя: «греки ничего не поняли бы в экзистенциализме») Противостояние непреходящему Абсурду жизни, выживание среди людской глупости. Существовать и мыслить, жить разумно и нравственно несмотря ни на что!
«Чума» имеет социальный смысл и смысл метафизический. Они полностью совпадают.  Подобная двойственность присутствует также и в «Постороннем».
Так сам писатель охарактеризовал ФИЛОСОФИЮ СУЩЕСТВОВАНИЯ в своих романах. Пожалуй, Камю можно назвать одним из немногих «великих писателей» ХХ века. Даже если не все нравится.

Нашёл ещё у Камю: «Ностальгия по чужой жизни. Потому что, если смотреть извне, она образует единое целое. А собственная жизнь, при взгляде изнутри, кажется разорванной. Мы всё ещё гонимся за призраком цельности»

Джон Фаулз
Дневники 1949 - 1965

Читается, как роман. Просто увлекся. Записи знаменитого писателя начинаются в конце сороковых – подготовка к «волхованию» и творческий процесс изнутри. «Инкубационный период» значительного и строгого к себе литератора. Ищешь пересечения со знаменитыми романами Фаулза. Интересно ведь сравнить греческие дневники с «Волхвом».  Кроме того, просто интересны житейские наблюдения, детали быта, оценка исторических событий, размышления о культуре и литературе. По записям видно сразу: ПИСАТЕЛЬ. Мне, к примеру, никогда бы не удалось потратить столько слов! Несмотря на то, что автор во всем далек (и находится уже в ином мире) чувствуешь какую-то удивительную близость к нему. Перечитать что ли, какой-нибудь из его романов?
Записи начала 1950-х мне показались самыми интересными. Потом уже хуже. Бурный и местами пошлый романс Э. утомляет. Длительное пуританское воздержание оборачивается скандальным срывом. Сейчас все проще, но как же обмелела фантазия!  Фаулзу хочется писать, а приходится преподавать и добывать деньги. Интересуется птицами и пауками. В конце концов,  все входит в свою колею: успех «Коллекционера» и слава.
Ну, и еще. Читал «Дневник»  Д.Ф. «встык» с аналогичными потугами одного совписа. Хорошо  видно, где литература, а где - пародия на нее.

Д.Фаулз
Куколка

Давненько уже прочел «Червя», теперь вот, в связи с очередным всплеском интереса к Фаулзу, читал «Куколку», хотя это один и тот же роман.
За давностью лет и отсутствием специальных знаний, не могу сказать, какой перевод лучше. По мне, так примерно дно и то же.  Возможно, «куколка» - более точное слово.
Понятно, что писатель очень сильно рисковал, еще немного и текст начал бы рассыпаться. (Возможно, ДФ больше не написал романов не только из-за болезни).  Слишком разнородное содержание в «Куколке-Черве», значительную часть текста занимает стилизация допросов по поводу произошедшего в провинции преступления и чуда. Да и встреча с «инопланетным кораблем» выглядит довольно ошарашивающей не только для англикан 18 века, но и для нынешних читателей.
Тем не менее, пафос и вопросы писателя могут затронуть – далеко не всех, конечно. Немало людей страдает от «неистинной» жизни, когда можно было бы существовать совсем не так. И через откровения наивной, но, по своему честной, проститутки-путешественницы, которая увидела альтернативы и стала матерью основательницы секты «шейкеров», этот разительный контраст выражен весьма сильно. Для многих неведомые «инопланетянки» из «куколки» будут более близкими,  нежели «люди» вокруг, которые представляются существами иного вида. Или – являются? И – родится ли в будущем что-нибудь новое их этих «куколок»?
 Инакомыслие потребно всегда, а в нашу эпоху – больше, чем когда-либо.

Д.Фаулз
Дэниэл Мартин


Недавно перечитывал этот роман, лёжа в больнице. Первая часть – до операции, вторая – после.
Фаулз – классный писатель, с оригинальной филрософией, но страшно наивен политически. Диалоги Дэна с Джейн о левых идеях напоминали пьесу абсурда, а чтение на ночь марксистсующего жулика Лукача (на полном серьезе) вызывало хохот.
Однако история получилась занятной. Роман из 70-х – самого загадочного десятилетия прошлого века. «Еще двадцать лет цивилизованной жизни». Как быстро уходят годы и эпохи – еще недавно казалось, что рукой подать….
 Изучение автором своего и героев «англичанства» вызывало немало раздражения, но и уважения тоже. Чувства персонажей «микробятся», рассматриваются под лупой мельчайшие нюансы, но это лучше, чем незатейливые повествования о «простых» и очень простых советских людях. В романе они издали на уровне египетских феллахов. Упомянутая в романе карикатура на Толкина не оставляет сомнений, кого британцы подразумевали под «орками»
Пальмира, где герои вновь стали близки,  вызывает свежие ассоциации (зачем мы опять во все это влезли!)
Автору и его героям определенно нравятся «стервы с прибабахом» - с ними не соскучишься. Постель в сюжете всегда интересна. Автор на этом многое строит.  История любви  «не к той сестре» и мучительный поиск «той» плюс любовно-житейские воспоминания – очень живописны. Хотя главный персонаж – это, наверно, автор, каким он хотел бы быть. Любопытно роман сравнить с  его Дневником. Или закомплексованный и робкий молодой человек, на третьем десятке с трудом преодолевающий дистанцию с девушками и устроивший скандальную историю с женой коллеги, либо покоритель аристократок и кинозвезд,  либо поздно прославившийся автор, долгое время живущий в безвестности и сомнениях, либо модный сценарист. Стал бы Джон Даниелем? Но был бы тогда тот Фаулз-«волхв», которого мы так любим, даже, несмотря на многие его странности?

Сады и дороги
Эрнст Юнгер

«Сады», работа в огороде деревенского дома, наблюдении яза растениями, птицами и насекомыми, окончание романа «На мраморных утесах», странная война и последующие «дороги». При этом, сколько великолепных интуиций и глубоких мыслей!
Попытка освободится от власти Нелюди не удалась, но жизнь Юнгера – это пример творческого существования свободного человека.

Философия Древней Стои
А.С.Степанова

Тема интересная, но раскрыта в духе наукообразной (а на самом деле школярско-подражательной отечественной «истории философии»). Восторг пятиклассницы от того, что стоики предположили влияниие Луны на отливы и пр. Наука!
Много про физику и метафизику, о том, как стоики предвидели современные научные воззрения, мало – про этику. А ведь именно нравственное учение у стоиков – это самое интересное.
Всегда были разумные люди, но их не слушали. Стоики знали вариант разумной, спокойной и справедливой жизни, но для усмирения толп пришлось использовать дикие восточные культы, которые до сих пор в ходу.
А нам в разворачивающемся хаосе придется многому поучиться у Стои.
Еще о книге: самое интересное там – это приводимые изречения древних мудрецов, но их мало.


 
Борис Хазанов, Марк Харитонов
«...Пиши, мой друг. Переписка. 1995-2004

Надо же, у рачительных «литераторов» ни полстрочки задаром не пропадёт, все издадут. В том числе и личную переписку, сугубый междусобойчик на узкие темы. А какой интенсивный творческий процесс: зарубежные поездки, гранты, премии, публикации в своих журналах и пристраивание текстов за границей. Все это, разумеется, только для «своих»: узкий, тщательно отобранный кружок. Говорить о каких-то литературных достоинствах? Ну, не знаю. Пробовал я читать когда-то этого буккер-харитонова. Запомнилась только сцена, как соседский мужик по пьяни привел из детсада не своего ребенка. А благоверная на него орёт: «Ты кого, гад, привёл?!» Ну, и все. Творчество борисхазанова вообще за гранью отечественной словесности.  Как все же тоталитарна была бумажная пресса – главное получить допуск, опубликоваться (на худой конец в эмигрантской многотиражке). И вот – ты уже «писатель и поэт». Качество как бы подтверждалось самим фактом публикации; сейчас такого «добра» полным полно на прозе.ру и подобных сайтах. Но кто-то успел ухватить, да и сейчас не бедствует. Сплоченная мафия не подпускает к грантово-премиальной кормушке никого: чужие здесь не ходят. Вот и получается везде сплошной «димабыков».
И это – современная «русская литература»? Нет, конечно. Но другой нет (вернее она растут по краям, с трудом пробивается «из-под глыб»). Носителей высокой русской культуры ведь тщательно уничтожали: убивали, пытали, гноили в лагерях, выбрасывали в изгнание в лучшем случае. На их место пришли вот такие «сундучки милошевича» и их «пишущие и пишущие друзья». Но не в коня корм: качества все равно нет никакого, только премии, тусовки, да подобные книжонки.

С.С.Ольденбург
Царствование императора Николая 2

Интересная и по-своему ценная книга. Недаром эмиграция вложила в эту книгу столько усилий. Очищение Романова от клеветы и наветов от тени явно сфальсифицированных «дневников». Тенденциозность в труде, конечно, имеет место, но все-таки Ольденбург больше ученый, а не идеолог. О многом пишет вполне объективно. Некоторые считают, что пишет не обо всем, и несправедлив к некоторым деятелям (например, к Витте).  Тем не менее, полезности книги это не снижает. Как плохо наши люди знают свою историю – как мало они связаны сейчас с исторической Россией. «Совки» все запретили, загадили и отравили – очень трудно сейчас очищать народную память
Ольденбург  много пишет о политике и политиках. Международном положении, войне, крестьянском вопросе и т.д.. Из недостатков я бы отметил недооценку демографического фактора. Демографический «перегрев» потом «выправлялся» через миллионы жертв войн и репрессий.


Город в долине
Алексей Макушинский

Достоинство этого романа в том, что его можно читать. Изначально я вовсе не был в этом уверен, но взял попробовать..
Слишком эгоцентрично, конечно. Навязчивое перчисление символов эпохи, исторические экскурсы. Диссидент и «антисоветчик», андерграунд, чтение альтернативной литературы, редкие, оставшиеся от исторической России артефакты, несовковые книги, беседы с другом – потомком цензора. В принципе, довольно любопытный зачин (или – почин). Потом, конечно, сбежали, но в начале 1980-х оказывали режимы «нравственное сопротивление». Сейчас, похоже, такого  нет: кто уехал в цивилизованные страны, а большинство не уцелело.

Иван Тхоржевский
Воспоминания

Интереснейшие воспоминания о дореволюционных государственных деятелях – таких больше уже не будет – вместо них: фанатики, авантюристы, хамы и прочие вороватые обезьяны. Приходится признавать, что тему знаешь плохо и вообще, мы уже не та Россия. Но историю все же знать надо и изучать ее не по схемам, а по живым воспоминаниям. Наверно, Тхоржевский пристрастен, но он многое видел и человек умнейший. Автор пишет о Витте (полемизируя с его оценками у Ольденбурга), о Столыпине (невосполнимая потеря!), о Кривошеине (остался в тени, а ведь фигура выдающаяся), спорит о Гучкове. Оценка Императора очень трезвая – без него Россия не прожила и нескольких месяцев, хотя ошибок  инеудач было множество. Опять же вмешательство Аликс и «друга».
В общем, рефреном можно взять слова французского наблюдателя, приведенные в книге о том, что в России народ жил в 13 веке, правительство в 18, а интеллигенция в 22-м. Такое расхождении закончилось катастрофой, хотя автор не считает ее неизбежной – вмешался злой рок Великой Войны.
Но все же правительство оправдывало по Тхоржевскому свое название «единственного европейца». Авто пришел к этим выводам, сопоставляя правящий слой (где были люди, конечно, всякие) с ученой, профессорской, артистической и пр. средами. Ну, и конечно, «народ» был изрядно дик, хотя и быстро рос  и развивался. Но – сказались века его унижения и рабства. Месть истории, несправедливость – отвечать пришлось доброму, умному и воспитанному Царю (с которым из последующих «вождей» попросту НЕКОГО поставить даже близко).
Тхоржевский был талантливым человеком: перевел Хайями, писал, на мой вкус, хорошие стихи (впервые я прочел их в «Русской мысли» - уже эмигрантском остаточном номере). Историческая Россия ушла, сгинула, как Атлантида, но какие культурные следы она оставила!

Борис Зайцев
Дом в Пасси

Удивительно среди нынешнего существования  читать хорошую русскую прозу. Зайцева весьма ценю и ставлю его даже выше Бунина; он гармоничней, и, пожалуй, умней. Старинный нравы. Дух, даже прозвища – все эти Капы…, язык другой! Спасшиеся в эмиграции выживают, хоть и в бедности,  но на свободе. Трагикомические ситуации нанизываются одна на другую. Плакать хочется. Сколько человеческого материала пропало для России. Тот же генерал-лейтенант… Живут надеждой и верой, спасаясь в своих бедных обителях. Живая религиозность, как у самого Зайцева.
Дом в Пасси разрушен, как Россия. Писателю еще оставалось около четырех десятков лет жизни.

Встреча в полночь
Александр Самоваров
Повесть опубликована в журнале «Москва».
Сайт там довольно бестолковый, как и само это издание, но кое-что интересное попадается. Вот, например, Самоваров. Вообще, у этого автора немало интересных статей. Заметок, рецензий, которые он хранит на прозе.ру. И вот еще проза – довольно оригинальная. На первый взгляд, этот текст идет в русле историй о «попаданцах» в прошлое. Сейчас этот «тренд», в большой моде, и свидетельствует о неудовлетворенности очень многих нынешним положением дел.
В этой повести, группа магов из современного «мАсквобада» обнаруживает, что может перемещаться во времени. Потренировавшись на встрече с А.С.Пушкиным, они забрасываются дальше и разделяются в веках. Ведунья попадает в Древнюю Русь и повосхищавшись жизнью в роду рыбаков и охотников, спасает Андрея Боголюбского от алкоголизма и покушения, уводя его в монастырь. Два партнера колдуньи встречаются, соответственно, с Александром Невским и Сергием Радонежским, и получают от них наказы, как хранить Русь. Предки показывают также пример правильной русской жизни.
Интересно, что автор характеризует свой текст, как "шутливую повесть-пародию о попаданцах".
При чтении мне так вовсе не показалось. Наоборот, как будто проговаривалось что-то заветно-сокровенное (под прикрытием псевдо-фантастического трэша).
А последние предложения так и кричат об открыто-пессимистическом финале, о "полночи". Словом, это не просто капля развлекухи в потоке плохой фантастики, а форма публицистики. Идейная нагрузка этой авантюрной небывальщины довольно велика и публицистическое направление автора мне импонирует. Как литератор он довольно оригинален. Желающие могут почитать в сети не только его публицистику, но и, к примеру, забавный по сюжету и деталям роман «Женофобия».  Но и здесь у Самоварова проблема «войны полов» связывается с национальным кризисом. Интересно.

Э.Юнгер.
Семьдесят минуло (1965-1970)

Интересные у меня отношения   с этим томом. Читал его с большим перерывом, в два приема. Сначала про путешествие в Юго-Восточную Азию, а потом все остальное.
…Зима, размышления, потери друзей и родных. Поездка на родину Наполеона. Потом плавание в Анголу, которая в 66 году была еще португальской колонией. Там жило немало фрицевских недобитков, ЭЮ не смирился, да и знакомые у него, судя по глухим намекам, еще те.  А чёрный континент уже горел. Отсылки к кровавому восстанию 1961 года, когда дикари убили много фермеров – знаковые перспективы освободительного движения. Коммунистические кубинцы учили негров тактике партизанских действий. На кофейные плантации забегают дикие звери. Насекомые и южная растительность – буйство жизни, что автору очень нравится. Экзотика и восхищение неутомимым путешественником.
Итак, у немецкого старикана в 65 году - азиатское турне, в следующем году Корсика, Португалия и Ангола. Через год два месяца знакомств с древностями Рима, а еще через месяц теплой кампанией на исландские гейзеры. В следующее лето он его проделвает в Марокко и Мавритании. Из кратких записей 70-го года можно узнать про поездку на Канарские острова и в Париж. Что мы так жили…
О путешествиях читать интереснее всего – очень меткие наблюдения и замечания. Например, в Риме о молодой итальянке, читающей стоя в автобусе Петрарку или мини-юбках, или причинах поражения митраизма, исландских сагах и пр. И при это месть свой дм и свой сад – на страницах юнгеровских дневников постоянно фигурируют птицы, насекомые и растения. Страсть к «субтильной охоте» непонятна, но ведь увлекла же писателя. А переписка! Среди корреспондентов К.Шмитт, М.Элиаде, М.Хайдеггер. Проиграли ли они или создали вместе с Э.Ю. материал для право-консервативного реванша?
Благодаря удивительно долгой и насыщенной жизни Юнгеру удается подняться на такие духовные высоты, которые мало кому доступны. Почему-то вспомнил путешествия главного героя из неоконченного романа Новалиса, а ведь он себя только начал реализовывать, но его духовная Вселенная погибла. Какие страшные потери, но вот автору «Гелиополя» повезло.
А ведь его жизнь и дневники для меня, как читателя, еще не закончились…

Выход
Был в трансцендентном настроении, ещё не совсем в себе, вне себя

Секс
Секс – дело настолько серьезное, что его отрезвляет даже улыбка

Кеплер
Энтропия, как и вся термодинамика, остается снаружи, она не имеет ничего общего с Внутренней теплотой

Номос истощился до последних волокон

Уход в лес,  свобода

Идущий лесными тропами хочет сохранить свою свободу. Это его самый потаённый и прирожденный порыв. Он не может ему не следовать, говорит ли он молчит, действует ли он или не действует.

И.А.Гончаров
Фрегат «Паллада»
В путешествие
Решил прочесть эту книгу (с юности остались литературные пробелы) после посещения дома-музея И.А.Гончарлова в Ульяновске. Там есть «морской уголок», посвященный кругосветному путешествию писателя. Но «Фрегат» ждал у меня своей очереди еще четыре года.
Взял его с собой в поездку. Так интересно фиксировать свои перемещения и одновременно мысленно следовать за Гончаровым в его путешествии полутора вековой давности. Вот писатель качается на палубе в Балтийском море, долгое время живет в Англии (с которой еще не началась война), огибает мыс Бурь и описывает южную оконечность Африки за полвека до англо-бурской войны. Потом жаркая Азия, а в ней Сингапур, проливы, Гон-Конг, Шанхай… Дважды посещался порт Нагасаки со странными японцами (могли ли моряки пушечного фрегата представить, что через пятьдесят лет японские броненосцы победят русскую эскадру? Страшный сон!)
А вот автор уже в Якутии – возвращается через мало освоенную Сибирь. Нынешние любители «экстрима» вряд ли бы выдержали такое вот обыкновенное путешествие со штормами, штилями, бортовой и килевой качкой, тропической жарой и сибирскими морозами. А быт и нравы! А странная на наш вкус диета – всеобщие злоупотребления спиртным и жирным! А каково это – находиться не один день в море на одном месте без продвижения из-за отсутствия ветра или полуторамесячное ожидание в Якутске – что перед этим наши задержки рейсов в аэропорту!
Написанная живым русским слогом, эта книга, на мой вкус, необычайно интересна. Мне даже кажется, что  эти мемуары путешественника сегодня выигрывают у романов Гончарова, его «трех О». В самом деле, кому из наших современников понятна история, рассказанная в «Обыкновенной истории». Да и «Обломов» за исключением известных хрестоматийных сцен («дивана» и Обломовки) уже мало кого заинтересует в целом. «Обрыв», правда, в юности мне очень понравился, но попытки вернуться к нему (и к книге, и в виде фильма) окончились неудачно. А вот с «Палладой» путешествовал с удовольствием – к новым местам, от одной главы к другой.

М.Ю.Лермонтов
Белеет парус одинокий

Домик Лермонтова в Пятигорске. Купил этот «народный» сборничек именно там. На память. Хотя, конечно, книги Лермонова у меня и без того были. Мечтал о репринтном воспроизведении прижизненного издания «Героя нашего времени», или чего-то подобного, но, увы – неужели это так трудно сделать? Как-то скудно в музее с сопутствующими литературными сувенирами, да и из всего комплекса открыт  только один дом.
Однако книжка стихов мне  понравилась своей тематической компоновкой и подбором  лермонтовских текстов и рисунков. Да и Алла Марченко написала довольно дельную и популярную вступительную статью, которая заканчивается словами Льва Толстого: «если бы этот мальчик остался жив, ни нужны были бы ни я, ни Достоевский!»

Черный алмаз
Е. Л. Соснина

Купил эту книгу в пятигорском музее М.Ю.Лермонтова и прочел в о время пересадки в аэропорту, пока ждал нужного пегаса.
В общем, впечатления, скорее отрицательные. Книжка претендует на то, чтобы быть и научной, и популярной. Но для популярности ей не хватает связности и систематичности изложения, хотя, конечно, почитать о Кавказе времен Лермонтова, о его пятигорских знакомых дилетанту было любопытно. Забавно и объяснение прозвища лермонтовского товарища  Столыпина «Монго» (точнее Мунго), и экскурс к одноименной поэме. Но центральное место в книге занимает глава 3 «Новый взгляд на дуэль Лермонтова». Новизна его заключается в том, что убийца обиделся на поэта за сестру Наталью Соломоновну, в то время, как сам поэт был якобы увлечен француженкой Адель Оммер де Гель – женой геолого, приехавшего в Россию.
НИ ОДНОГО ПРЯМОГО ДОКАЗАТЕЛЬСТВА этой версии и даже факта знакомства Лермонтова с этой дамой НЕТ. Все основывается на предположениях. Может быть – было. А может – и не было. Текстологический анализ, на мой дилетантский взгляд, тоже мало что дает. Схожие мотивы можно обнаружить у многих авторов той эпохи. Не нравится и попытка не то чтобы «оправдания», но какого-то «понимания» мотивов лермонтовского убийцы. Даже если бы он убил простого, ничем не примечательного человека – это было бы страшное преступление. А тут! Масштаб Потери огромен!
Зачем эта книга написана? Скорее, для того, чтобы как-то выделиться и отработать французский грант. Работа вышла с предисловием французского профессора – вот уж спецы! Но несчастный французский след в трагической  биографии поэта присутствует. Первый раз он был выслан на Кавказ из-за Дантеса (за стихотворение «Смерть поэта»); второй раз – за глупую дуэль с еще одним французиком. Связь с француженкой не доказана, у Лермонтова были увлечения. Фактом является только страшная, невосполнимая потеря.
Любопытна и история с мистификацией Вяземского, который написал текст, выдав его за мемуары упомянутой  французской путешественницы. Но это тоже косвенное доказательство, вернее, просто любопытная история с различными возможными трактовками.
Но грант Соснина отработала, прошлась по французским источникам.  (Возможно, стоти почитать Труайя).Тут бы и закончить, но зачем-то она «присобачила» еще главу «В.Соловьев о поэзии М.Ю.Лермонтова». Этот-то тут зачем? Читать про резонерство этого «всеединца» мне было просто противно. Именно косматый филозоф придумал странное сравнение Поэта с «черным (?!) алмазом» и что-то говорил о «демонизме», «байронизме» и даже «ницшеанстве» Лермонтова.  Какая ерунда и какое непонимание юного гения и современниками, и потомками. Мережковский, впрочем, теоретизировал, не лучше. В чем-то схожие оценки давал Лермонтову Даниил Андреев, но он был поэт и поэта понимал, а эти двое литераторов оценивали М.Ю.Лермонтова весьма произвольно и крайне субъективно, исходя из собственных мировоззренческих завихрений. Главное, зачем в книге приведена эта соловьевщина, ведь к самой экзотической версии автора она никакого отношения не имеет.
И – любит ли специалистка по лермонтоведению  Лермонтова? Понимает ли? После прочтения книги Сосниной на ее счет у меня возникли сомнения.

М.Ю.Лермонтов в воспоминаниях современников

Видно противоречие между «близорукостью» современников Поэта и «дальнозоркостью» советского «революционного»  литературоведения, к тому же почти монополизированного известной группой. Это противоречие было бы неразрешимым, если бы лермонтовские стихи и проа не говорили сами за себя. Читать надо больше их, непосредственно, а ко всякого рода сопутствующим материалам обращаться лишь изредка, для некоторых  уточнений и пояснений.

Вадим Шефнер
Сестра печали

Случилось перечитать эту повесть, запомнившуюся с юности. Оказалось, очень многое помню, даже  отдельные цитаты. Даже трудно сказать, чем эта вещь так цепляет, ведь о «любви учащегося техникума», о предвоенной жизни, в  трагедии блокадного  Ленинграда и т.п. написано было очень много. Но шефнеровскиая повесть, созданная полвека назад, и сегодня  смотрится свежо.   
Возможно, дело в правдивости. Убогий советский быт, комсомольские дебилы, людоедские указы и попытка среди всего этого найти свое счастье и любовь.  Потом жертва войне («сестре печали»),  где городу на Неве выпала особенно страшная судьба. В целом, иронично лаконично и трогательно. Другие вещи из двухтомника Шефнера сороковой давности меня не захватили, но  автор, несомненно, достойный и «Сестру печали» будут читать еще долго.

Иногда они умирают
Елена Бычкова, Наталья Турчанинова

Среди мусора серии «фантастический боевик» любопытный пример «девчачьей фэнтези».
Метод изготовления, вероятно, был примерно следующим. Девушки отправились в горы и во время отпуска параллельно фантазировали,  мечтали, как это могло бы быть в волшебном мире.
Литературные способности позволили это записать и, даже  с «психологией». Неожиданно вышло даже неплохо. Хотя, конечно, понятия нематериальные в фэнтезюках овеществляются, чтобы поклонникам была понятнее такая наглядность. Так здесь к «источнику душ» надо лезть на огромную высоту, а у большинства в этом мире, так напоминающем наш, нет души. Совсем.
Любопытна гендерная раскладка романа. У бывшего преподавателя, романтика, живущего в горах душа есть, а у его бывшей студентки-любовницы – души нет. Красотка-блондинка Тисса расстается с душевным Роем ради денег бездуховного негодяя Джейка. Потом изменяет одному с другим и, как ни в чем ни бывало, возвращается к первому, то есть второму. Смерти горных скотов, погонщиков, туристов и попутчиков встречаются почти равнодушно. Души-то нет.
Но при этом все равно: «Люби меня!» И совершай ради меня немыслимые подвиги. Я такая-я красивая-я я!..
Это немного напоминает теологические споры многовековой давности о том, обладает ли женщина душой.
Разумеется./ вопрос касается не только женщин. Стоит ли спасать тех, кто этого не хочет.
Возможно,  стоит идти на риск, пытаясь спасти тех, кого еще можно спасти. Такая мораль.
При этом: «Один не должен спасать всех».

Фрэнк М. Тернер
«Европейская интеллектуальная история от Руссо до Ницше»


Хороший курс, насколько вообще возможный в рамках «политкорректности» и пр. Достоинства книги в комплексном подходе к духовному содержанию эпохи, а не только, например, к «истории философии», за которой иные кретиныне хотят ничего иного видеть. У Тернера и философия, и художества, и политические идеи, и политэкономия, и музыка, и вопросы религии, гендера и расы.  Все видит панорамно, хотя,  конечно, «с английским оттенком».
Особенно интересными мне показались главы о Токвиле, Д.С.Милле и Рёскине, а к Вагнеру я просто сразу снова повернулся. Может быть, конечно, философ А.Лосев понимает «Клольцо» и глубже (хотя написал о нем в отвратительном советском стиле, про марксиствующего  «диалектика» ильенкова и говорить нечего – несвобода хуже свободы), но «упаковано» у профессора из Йеля все гораздо удобнее и понятнее.  Разумеется в лекционном курсе и одном томе нельзя объять необъятное, то что связано с этой эпохой и блестящими ее представителями. Удалось схватить наиболее важные черты.
Что до «рубежных» фигур этой книги, то Тернер пишет о них:
В трудах Руссо он (Ницше) чувствовал влияние Платона и светского варианта иудео-христианской религии».
Обожаю такие книги. Еще в юности я мечтал о труде с названием  «МЫСЛЬ И МИР»,  где раскрывалась бы история развертывания духа,  потом понял, что такое написать человеку, будь он хоть Гегелем, совершенно невозможно. Могут быть созданы отдельные еяркие фрагменты, отрезки, которые, на мой вкус, гораздо ярче и полезнее многотомных и скучных историй. Лучше чистый источник, чем темная река с мутной водой.


Диденко Борис
Власть предыстории («Цивилизация каннибалов», «Хищная власть»)

Не в первый раз уже читаю эту книгу и поражаюсь проницательности автора. Как это соотносится с «наукой» - трудно сказать, но в сумасшедшие 90-е проскакивали порой любопытные тексты. Гипотеза автора отсылает к Б.Поршневу (переосмысливая его) и состоит в том, что никакого единого вида хомо сапиенс сапиенс на Земле нет и не было. В отличие от примитивного расизма (в духе Б.Авдеева) Диденко считает, что среди (не)единого человечества выделяются, по крайней мере, четыре вида:
1) Супераниалы (хищники, звери, вожди и диктаторы)
2) Суггесторы («ликующие», приспособленцы, пиарщики, пародисты и прочие наглые жизнелюбы)
3) Диффузная масса (терпилы, народные массы, быдло, жертвы первых двух категорий)
4) Неоантропы (собственно, люди, способные к нравственному поведению и выходу за пределы хищничества и материальных удовольствий).
Книга и живописует эту классификацию.
Схожие идеи развивает у нас блоггер С.Морозов («Секс и ранг» и посты). Насколько же это глубже и интереснее какого-нибудь знаменитого социолога-моралиста, вроде выскочки Питирима Сорокина, да.

Американская сексуальная революция
Питирим Сорокин

Автор выступает скорее как моралист, а не исследователь, хотя и отсылает постоянно к выводам (не очень прочным) своей «Динамики». Конечно, защита ценностей традиционной семьи, на фоне сексуализации культуры, падения рождаемости, роста разводов и ослабления связей между поколениями,  может вызвать много сочувствия. Но вот у самого автора сын, сочиняющий «идеациональную» музыку, вступил в гомосексуальный «брак». И – что с этим делать?
Как понять весь этот вал перверсий, только в рамках «хомо социологии», без учета биологических факторов и накопления генетического брака в дряхлеющей цивилизации.
Конечно, многие наблюдения «коми американца» довольно точны. Так рост сексуальной распущенности коррелируется с падением творческого потенциала в рамках той или иной культуры. Например, сейчас среди тех, кто именует себя «социологами» практически нет сильных умов (а только «специалисты»), которые могли хотя бы приблизиться по оригинальной продуктивности к социальным ученым еще недавнего прошлого, вот хотя бы к нашему эрудированному чудаку – Питириму Сорокину. Об этом, впрочем, писал и он сам в те же 1950-е годы. И был, во-многом, прав, конечно.

Генрих Волков
Сова Минервы

Юношеское чтение
Читал эту книгу в старших классах. А издана она была в первой половине 70-х! Тогда вообще наблюдался некоторый интерес к «философии», конечно, в той степени, в какой,  «совок» и «философии» были вообще совместимы. Но выходили серии «Мыслители прошлого». «Философская библиотечка для юношества», тома философского наследия и «Философской энциклопедии». Рулили еще старые оголтелые и вульгарные диаматчики, но какая-то гуманизация все наблюдалась.
Вот у Г.Волкова получилась неплохая книга о Гете и Гегеле, об эпохе романтизма, Бетховене, Шиллере и «Фаусте».  «Время пощадило Ваймар». С трактовкой философии великого поэта мог бы отчасти согласиться и антропосоы Свасьян. Ну, а то, что молодому читателю предлагалось 100-тысячным тиражом популярное изложение, извините./ гегельянства – это очень любопытная особенность эпохи. Культурное просвещение – вещь скорее положительная. Но страсть к бесплодным умствованиям и «игре в философию», это скорее, минус, определивший интеллектуальную растерянность и изрядную беспомощность в критический момент новейшей нашей истории. Очень «помог» нам Гегель; да и Бердяев не помог…
Но все эти вещи понимаешь уже поздно, и не в юном возрасте. Сова Минервы вылетает в сумерки.

Феликс Юсупов
Конец Распутина

Конечно, у каждого своя правда. Но в юсуповской «правде» чувствуется сильная неправда. У них было практически всё и этот «господствующий класс» ухитрился все потерять, оказаться в изгнании. Это какими же дураками было это праздно-паразитическое сословие! Чтобы оправдаться, удобно всё свалить на Гришку Распутина…


Питер Мейл.
Французские уроки. Путешествие с ножом, вилкой и штопором

Если верить Мэйлу, то во Франции едят не для того, чтобы жить, а живут для того, чтобы жрать.
Опять же, если поверить автору, то французскую зацикленность на еде можно уподобить переживаниям человека советского в эпоху тотального продовольственного дефицита. Но у нас это проистекало от скудости, а у них - от изобилия.

Иван Бло
Россия Путина


Очередной набор благоглупостей по поводу «загадочной русской души», на сей раз  от француза.
Поскольку прямой русофобии вроде бы нет, что для западного автора несколько удивительно, то Ивана даже назвали «другом России». Примечательно, что перевод вышел при помощи ИСЭПИ – очередного «консервативного» (пропагандистско-охранительного фонда). Удивляет нежелание людей (на первый взгляд, умных и эрудированных) посмотреть правде в глаза и трезво оценить современное положение. Удивляет и попытки найти хоть кого-то «за бугром», кто напишет хоть что-то хорошее про РФ. Но довольно смешны попытки французского политика и книжника объяснить ситуацию при помощи отсылок к Достоевскому или даже к Солженицыну. Скорее уж подошел бы блатной фольклор.


Наедине с собой

Идеал правителя – император Марк Аврелий. Мудрый, с нравственным стержнем, почти платоновский «философ», предназначенный для царствования. Но какое же отчаяние сквозит в его размышлениях «наедине с собой». Все его устремления имеют лишь временный эффект, все усилия пойдут прахом.
Потребуется насаждение диких восточных суеверий и неумеренная жестокость, чтобы насадить в стадах полу-людей хоть какое-то подобие основ морального порядка, да и то очень неустойчивое.


Homo rossicus в зеркале политической психологии
Аналитический обзор.

Л.Н.Верченов



Анализируется трансформация «человека советского» после распада СССР. Выявляется специфика политической культуры современной России.

Многие проблемы современной России кроются в том, что страна одновременно и постдержавна и донациональна.


Вадим Цымбурский
Россия – земля за великим лимитрофом. Остров Россия

Читать эти тексты сложно, иногда автор (филолог-классик изначально) слишком «говорит красиво».
Отношение к Цымбурскому у меня, скорее, положительное, хотя, казалось бы… Но не будем трогать личностные оценки и рассматривать контекст, стоит сосредоточиться именно на интеллектуальных моментах. Их у ВЦ много, его действительно можно назвать «мыслителем» (в значительной степени), чего совершенно невозможно сказать относительно большинства «элитарных» россиянских социологов-политологов-философов, которые НЕ выполняют своих функций и попросту паразитируют на «тепленьких» местах. ВЦ жил и умер в бедности – таково в нашей державе отношение к настоящим интеллектуалам.
Повторяю, что ряд идей Цымбурского, о том, что не стоит лезть в Европу («похищать ее), об опасности пересыхания «лимитрофов», о сосредоточении на своих проблемах, сбережении народа и т.п.  стоит воспринять положительно. «Геополитика» в варианте Цымбурского спорна, но приемлема.  Во всяком случае, как щит от безумной дугинщины,  чего-то космато-бесновато-сектанского, готового нас спалить, лишь бы противостоять «атлантистам». Увы, «сириянаш показывает, какой вариант геополитики был избран.
Разумеется, симпатии к рано умершему Цымбурскомуц никак не распротсраняются на тех, кто ныне паразитирует на его наследии, всякого  рода «консерваторах» и «сторонниках «русской идее». Их идея состоит в том, чтобы взять оригинальные идеи ВЦ и прикрыть ими язвы коррупции и предательского компрадорства. Могут ли их носители осмыслить не только «национальный», но хотя бы и «государственный» интерес, защитить, хотя бы из эгоистических побуждений «остров Россию», обладают ли для этого необходимой суверенностью. При отрицательных ответах нечего и городить геополитические схемы. Кто будет их претворять в жизнь!

Константин Образцов
Молот ведьм

Написано занимательно и позволяет приятно скоротать вечера три. Это если говорить о книге просто как о развлечении. Написано тоже неплохо. Автор обладает литературными способностями и знает русский язык (учился). Хотя, конечно, в описании городских и пригородных пейзажей, экскурсов в предысторию и т.д. довольно много длиннот, что для для триллера-ужастика не очень хорошо.
Ну, а если поразмышлять об «идейном содержании», то можно найти немало интересного. То, что положительный герой пытает и сжигает ведьм – это некий знак накатываюй «талибанской» эпохи. И не только Шпренгер с Инститорисом вспоминаются, а популярный в советские годы роман Ефремова «Лезвие бритвы», где об инквизиторах писалось. Как о «тенях изуверов». Возможно, автор и спорит с ноосферным утопистом, пародирую, например, публичную полемику Ивана Гирина, как, например, в сцене дискуссии между ведьмой и инквизитором на презентации книги об «эпохе Иштар». Во всяком случае, «бесовства» кругом  хватает, а для «энтертейманта» можно придать ему и натуралистические черты.  «Светскийц гуманизм» представлен на страницах «Молота ведьм» карикатурно и упрощенно, но важно то. Что его идеалы во-многом провалились и были опошлены. То, что скоро замороченное население может уже  дойти до настоящей «охоты на ведьм»  в тех или иных формах, не представляется чем-то невероятным. И, как всегда, пострадают невинные, а настоящая нечисть будет радостно целовать друг друга в зад. То, что мы уже во-многом живем в аду – не слишком большая новость.
На этих умонастроениях автор и играет довольно мастерски. Другая завлекательная идея книги (и, возможно, всей трилогии) состоит в том, что находится смельчак, который сам начинает бороться со злом, в условиях бездействия и/или перехода на другую сторону полиции, государства и прочих «инквизиторов». Идея как в сериале «Меч», про добро с кулаками (с канистрой и молотком) и мучительный нравственный выбор для тех, кто становится на этот путь. Тоже очень актуально и опасно.
В целом, роман оставил весьма противоречивое впечатление. Но продолжение стоит почитать.
Оказалось - не стоит!

В.Л.Цымбурский
Остров Россия. Тетради по консерватизму, 2015-1.

Геополитикой пробавляются филологи-эрудиты или отвлеченные теоретики-философы.
Геополитика растет из карты или текста, при игнорировании вопроса об интересах элит или кому и что выгодно.
Так у Цымбурского много здравых соображений, скажем, о том, что Россия входит в Европу, как союзник одной из сил, а потом получает против себя объединенный фронт Запада. Она, тем самым, таскает каштаны из огня для других и напрасно растрачивает свои ресурсы не в своих интересах. Вот бы сосредоточиться на своем «Острове», превратив лимитрофы в подушки безопасности.
Очень хорошо. Голосуем «за». Только вот голоса наши никому наверху не нужны – у них свои игры. Да и писания геополитиков воспринимаются  «теми» как занимательынй роман (в лучшем случае), который при случае можно процитировать, но не более того. Руководителями вождей ни геополитики, ни интеллигентные учителя-философы, ни даже «эффективные» провокаторы с одесского привоза быть по определению не могут. Ими воспользуются и выбросят, поманят и отставят за ненадобностью. Разумнее было бы апеллировать к обществу, но за отсутствием сложившегося такового, приходится молиться этатизму, а идол государства очень жесток и неблагодарен. Даже антипод Цымбурского дугин порадовался несколько недель в 14-м, а потом был отправлен в знакомом помоечном направлении.
Если вернуться к упомянутому примеру о циклах «похищения Европы», то это ведь не нужно было объективно ни стране, ни ее народу – зачем мужикам «небо Аустерлица». Но элиты всегда имели свой определенный интерес. А «элиты» эти для России в лучшем случае не-национальны, а обычно и просто анти-национальны. И вот, ведомые династическими интересами, ложно понятым государственным престижем, «диким «интернационализмом» или простым, как мычание стремлением сделать и спрятать «бабки», эти, враждебные стане «верхи» втягивают ее в очередную авантюру. Но при чем здесь «проливы»?! Те, кто талдычит о «проливах», все эти «теоретики-идеологи» выполняет роль  пропагандистов-на-окладе или козлов-провокаторов.
Начинать надо не с «географии», а с нации. Если народ не стал нацией, то его обирают все кому не лень, и чужие проходимцы, и свои «элиты». Схема известна: выжать оброк из «мира» и просадить денежки в парижах и рулеттенбергах, разорить предприятие или целую отрасль и вывезти капиталец в лондонград. И мотам-дворянам, и абрамовичам-ролдугиным наплевать на «Остров Россию», им нужна связь с западными «партнерами» ради своего обогащения или услаждения. А вы, люмпен-пролетарии умственного труда,  спорьте до посинения об отвлеченных идеях.
Цымбурский, типичный большой ребенок, эрудит-вундеркинд, многое все-таки понимал. Те, кто его раскручивает, возможно, понимают тоже, но прикрываются «идеями мыслителя», чтобы выжать себе-любимым маленькую копеечку и ввести в заблуждение пролов-лохов с «интересом к политике», которых потом предадут и/или убьют в «Белом доме» или «новороссии».
О многом из вышеизложенного   ГОП-провокатор и «друг мыслителя» пишет проницательно: «Государство лишается разработанного курса политики, переходя к самообслуживанию власти – в которое с радостью вовлекаются невостребованные геополитики».
В другом месте Павловский уточняет: «на третьих ролях». Как видим, посторонний циник смотрит на процесс и тусовку,  увлеченно спорящих в песочнице «интеллектуалов», довольно трезво и цинично. Но вот сетования на то, что «науку о России никак не создать» и даже гениальный Вадим не успел этого сделать – совсем ни к чему, а точнее, для дымовой завесы. «Понять Россию» намеренно не дают те, кто ее грабит, и те, кто занят идеологическим обслуживанием, прикрытием грабежа, заблокировав для настоящих патриотов все каналы и способы выражения национального интереса. Тех, кто «понимает Россию», и мог бы артикулировать интересы большинства населения, просто бьют по голове, порой и буквально. В ситуации, когда у нации нет своей головы, всегда будут процветать псевдо теории, типа «геополитики», «суверенной демократии» и пр., а «научностью» будет считаться перевод чужого лексикона при игнорировании своих интересов. ВЦ пытался сформулировать эти интересы, но споткнулся на вопросе об их субъекте.

В.Пелевин
Лампа Мафусаила, или Крайняя битва чекистов с масонами

Либо Пелевин исписался, либо его манера уже сильно надоела.
В этом тексте автор применяет сильнодействующие средства («масоны», «золото») и пр., но дочитывать его все равно не хочется, несмотря на ряд удачных намеков на нашу абсурдную действительность. Но даже если ее отчасти понимаешь, то – как изменишь?

ФЭП
Фонд эффективной философии

Политическая критика Вадима Цымбурского
Борис Межуев

Такое отношение к памяти друга выглядит по-человечески очень трогательно.
Что до содержания? Полностью читать текст Межуева-джуниора мне не хочется, хотя фигура В.Цымбурского вызывает интерес, особенно «на общем фоне».
Но вот хотя бы такой момент…
Страшной осенью 1993 года Вадим Цымбурский формулировал:
«Если мы хотим войти в мировое цивилизованное на тех условиях, которые нам сегодня предлагаются в обмен на наши идеологические обязательства, нам придется либо пройти путь компрадорства до некоего неочевидного конца, либо,  в какой-то момент срываться в фашизоидную фрустрацию со всеми последствиями (ВЦ. «Пока не входить в мировое цивилизованное» // Тетради по консерватизму, 2015, 1. С.39).
Угрюмой осенью 2016 года видно, как при всем блеске «гениального прогноза» книжник был не прав. Во-первых, никто (на деле) не предлагал «входить в обмен на идеологические обязательства», а только лишь в обмен на выкачиваемые ресурсы – и при этом не входить было нельзя (некому в «элитке» было этого не желать). Во-вторых, выбор между компрадорством и фашизацией не стоит по-кьеркегоровски («Либо – либо»), а на практике одно вполне совмещается с другим и с неким неочевидным фронтиром.
Есть еще и «в-третьих» и «в-четвертых», но имеет ли смысл углубляться в тексты (философские или иные) или карты (геополитические или историко-географические) без учета фактора шкурных интересов «элитки».
Если обходишь главные вопросы, то блестящий разбор второстепенных,  не способствует общему пониманию.


Андрей Захаров
«Спящий институт». Федерализм в современной России и в мире
М.: Новое литературное обозрение, 2012.


Одна  из лучших (и редких) работ по федерализму. Идеологические расхождения очевидны (они в отношении к меньшинствам: модерн или постмодерн). Но благодаря четкому и ясному изложению (кто ясно мыслит – ясно излагает) – они хорошо заметны и не отвлекают от восприятия основных идей книги. Федерализма в России сейчас фактически нет, но он может проснуться.
Только демократия, только федерализм дают стране шанс для развития. Но это именно шанс. «Замороженный» федерализм можно оживлять, если использовать демократические методы. Например, уже сейчас («на всякий случай») имеет смысл вести дискуссию о путях его возможного «оживления». Или – «пробуждения».
Сравнения автора опытов российского псевдофедерализма с неудачными )или экзотическими)  опытами федерализации в странах «третьего мира» также представляются нам плодотворными. РФ, действительно, в этом отношении и плодотворнее сравнивать не с США или Швейцарией, а с Сенегамбией или Пакистаном.
Не если всё же в будущем еще сохранится возможность на возвращение к практике свободных выборов, которое призвано будет укрепить страну, сделать ее систему более гибкой и обеспечить страховку от распада в случае того или иного катаклизма (социального, экономического, экологического и т.д.). Если постепенно двигаться в этом направлении, то Россия, может быть, получит шанс обрести в перспективе баланс жизнеспособного федерализма.


Ален де Боттон
Опыты любви
Интимные подробности

Пара романов написаны по одной схеме. Истории зарождения, развития, угасания и обрыва любовных романов. От лица парня. Порой мило довольно забавно, хотя часто и скучно. Эти Хлои-Изабели – порядочные стервы, но их партнеры (от лица которых ведется повествование) тоже не подарки. А вообще, конечно, с жиру они бесятся…
Тексты Боттона отличаются тем, что в них превалируют не события, а размышления о них в духе трактата «О любви»  Стендаля с отсылками к классической и современной философии. Но с «размышлизмами»  парень явно перебарщивает. Неудивительно, что партнерши бросают зануду.
Философ выглядит смешно в постели, также как и в ночном клубе.

Великое вырождение. Как разрушаются институты и гибнут государства
Ниал Фергюсон

Эх, и в … на Западе всё не так. Все не так, как надо!
А ведь многие у нас до сих пор на этот абстрактный Запад готовы молиться.
Фергюсон же показывает, что  Нам придется углубиться в историю институтов, чтобы уяснить сложную динамику, присущую современному миру. Недостаток демократии (гл. 1), регуляторная уязвимость (гл. 2), “верховенство законников” (гл. 3) и негражданское общество (гл. 4) – вот гораздо лучшие объяснения того, почему на Западе сейчас менее интенсивный, чем прежде, экономический рост и большее неравенство. То есть – почему Запад в состоянии застоя.
Банковские спекуляции, упадок демократии и сокращение политического и гражданского участия, чересчур сложное законодательство и зарегулированность, препятствия бизнесу,  разбухшее государство и сокращение частной инициативы во всех сферах, плохое образование (особенно  государственное), огромный госдолг и залезание поколения бебибумеров в карман еще даже не родившимся поколениям,  и это -  на фоне угроз новых войн и экологических бедствий – вот далеко не благостная картина глобального настоящего  и будущего даже в «развитых» странах.
На периферии мирового развития эти и другие болезни ощущаются гораздо острее. Например, у нас. Плюс еще местные дурость и казнокрадство. Но многие проблемы, действительно,  имеют глобальную природу.
Цитата: «Охота на ведьм и коммунизм – порождение иудео-христианской культуры в той же мере, что и «дух капитализма», но об это мало кто вспоминает».


Ж.-К.Гранже
Лонтано

Мастер не растерял форму, написано довольно увлекательно и без чрезмерных «метаморфоз», которыми автор увлекался в предыдущих романах.
Если верить Гранже, то во Франция полна психами и маньяками. Специфика жанра, конечно, но дыма без огня не бывает. Культурный тупик и тяга к саморазрушению, а тут еще африканская колдовская дикость. Весело, в общем.

Джейн Джекобс.
Закат Америки. Впереди Средневековье

Одна из самых мудрых книг, предупреждающих о скатывании нашей цивилизации в новое Темновековье.
Правда автор часто от общих вопросов уходит в свою любимую урбанистику. У нее, как и у Д.Даймонда постоянно проявляется узкая специализация. Но смелость с которой они берутся за разбор глобальных проблем достойна уважения. К тому же, часто неплохо получается.
Рывки извне и изнутри не отличаются сколько-нибудь радикально. Иные оптимистически полагают, что если дела пошли хуже, то вскоре они пойдут лучше только потому, что маятник качнётся в обратную сторону. Когда культура функционирует как целостность, маятник нередко и впрямь движется в противоположную сторону, формируя обратную связь. Корректирующая стабилизация является одной из важнейших функций демократии, которая характеризуется обратной связью с правительством, присущей как протестному, так и лояльному власти электорату. Стабилизация является следствием и тех коммерческих инноваций, которые через рыночный механизм сдвигают производство и потребление в сторону от ресурсов, снижающих доходы из-за своей высокой себестоимости, к другим видам сырья или иной локализации производства.
 Однако могущественные персонажи или группы, интерес которых заключается в предотвращении адаптивных корректировок, имеют в распоряжении много способов для искажения саморегулирующих стабилизаторов. К примеру, посредством целенаправленных субсидий или через удержание монополии. Или обстоятельства таковы, что распаду культуры позволяют достичь такой стадии, когда рывок, необходимый для коррекции, кажется более опасным, чем сползание вниз. 

Михаил Делягин
Светочи тьмы. Физиология либерального клана. От Гайдара и Березовского до Собчак и Навального

Признаться, к автору у меня отношение скептически-ироническое. Слишком много он болтает и печатает без разбору. Слишком много безответственных заявлений и прогнозов (про «оранжево-зеленную революция» в РФ и пр.), спекулятивных предположений (одни советские «закрывающие технологии» чего стоят). Соврёт – недорого возьмет. Неясно, делить ег  утверждения на два, десять или на другой знаменатель.
Эклектика, конспиралогия и смелость мысли необычайная в освещении общих проблем. Это роднит его с похожими публицистами, типа Фурсова и Калашникова (последний, правда, здорово остепенился). «Изборцы» «мочат» «либералов», но в упор не видят других. Еще -  при таком обилии слов  у Делягина – когда же он думает? Непонятно. Тем не менее, многое и верно. Детали и подробности в портретах либеральных чудовищ, мучающих Россию, интересны сами по себе. Ну и несмотря на всю легковесность нашего трибуна в главном он прав: без власти описываемых  им существ экономика РФ не претерпела бы такого разрушения, а многие из умерших были бы живы.

«1914—2014. Европа выходит из истории?»
Ж.П.Шевенман

Интересная книга. Автор идет против господствующих в «единой Европе» идеологических и экономических тенденций. Само нынешнее европейское «единство» он считает ошибкой, чреватой новым кризисом, по аналогии с «первой глобализацией», обернувшейся Великой войной 1914-1918 гг.

Революtion! Основы революционной борьбы в современную эпоху
Валерий Соловей

В теоретико-методологической части автор следует за Джеком Голдстоуном, переписывая целыми кусками. Это очевидно, когда читаешь «Революции» параллельно.
Но посвящена книга, в основном, истории современной РФ, в ракурсе упущенных революционных возможностей. Особых интеллектуальных возражений это не вызывает (разве что возникает вопрос о том, можно ли считать /демократизирующими/ революциями киевские шабаши). Но вот эмоционально утверждения Соловья принять сегодня очень трудно.
Впрочем, революции всегда приходят неожиданно


К.Чуковский
Дневник

Разочарован, ожидал большего. Написано не очень интересно, суетно, как-то и, по-моему, с искажением масштаба исторических фигур.
На мой взгляд, К.Чуковский был сильно переоценён. Был литературный работник третьего ряда. Пробивался во второй, благодаря своей настойчивости, активности, трудоспособности, знакомствам и «отсвечиванию» (от Блока, например).  В первом ряду оказался в силу того, что негодяи, захватившие страну,  выкосили русскую культурную элиту. Пришлось и КЧ немало претерпеть, но приспособился как-то и не только выжил, но и преуспел. Монструозное идолище «советской культуры» чуковские-пришвины смогли как-то облагородить, через детскую литературу, скажем, только непонятно, к добру или к худу. Ну и тоталитарному режиму они служили, хоть и жаловались в дневниках. Упрекать этих литераторов глупо, просто восторги по поводу их творчества  не всегда уместны. А «Дневник» КЧ показался мне малоинтересным, особенно на фоне опубликованных  мемуаров творцов Русского Серебряного века.

Небесный Стокгольм
Олег Нестеров.

Книжка, на первый взгляд,  гламурно-винтажная. Чем-то она напоминает россиянские сериалы последних лет, вовсю лакирующие реалии Совка. Будто было много там независимых и обеспеченных людей и т.п. (об авторитарном ренессансе хорошо пишет борющаяся с ним публицистка А.Миронова). Свобода в условиях «нашей советской родины» едва дышала и чаще всего была вынуждена таиться.
Характеры героев тех лет переданы, на мой взгляд, недостоверно и схематично;  это  нынешние «попаданцы, заброшенные в эпоху «оттепели» и начала «застоя». Автор что называется «не жил», а написал свой текст по весьма тенденциозным «источникам», список которых приводится в книге.
Но если согласиться с предложенными правилами игры, то роман весьма любопытный.
Иллюстрация к слухам, циркулирующим еще в период «застоя», о том, что все анекдоты придумываются спецслужбами.
Есть смешные. Можно и сегодня рассказать.

 


Рецензии
Приятно, что есть здесь не только писатели, а и читатели:)
Хотелось бы узнать;а чтобы хотелось перечитать?
С уважением,

Роман Юкк   11.10.2016 20:03     Заявить о нарушении
Любой писатель - это сначала читатель.
Если он не читает, то это не писатель, а "чукча".
Что будет перечитываться -= трудно сказать - зависит от настроения.
Пока пополняется прочитанынм в первый раз.
Хотя нет - Марка Аврелия, конечно читал и раньше.

Виктор Клёнов   13.10.2016 14:10   Заявить о нарушении