Человек, которому нравилось быть грустным 16

Он обнаружил, что утром и вечером они шёпотом молятся, взявшись за руки. Сначала Валентин даже испугался, случайно увидев отражение в коридорном зеркале, которое стояло в таком положении, что позволяло видеть часть комнаты. Но потом испытал странную тёплую нежность, словно они малые дети, тайком сделавшие хорошее дело, а он мудрый отец, решивший в будущем вознаградить их невзначай, будто не зная о поступке.
Они прожили вчетвером несколько дней: девочка ходила в школу, мама уходила вместе с ней, но возвращалась гораздо позже, принося с собой пакет продуктов, не смотря на горячие протесты хозяина квартиры. Но готовить ей не давали, Олеся из-за каких-то чудовищных метаморфозов вдруг полюбила готовить, и к тому моменту, как книжник просыпался, на плите уже стояла сковородка жаренной картошки, или яичница, или оладья, а кухня перешла в полное и безраздельное владение гостьи, даже ночевать она стала там, попросив Валентина переселиться в рабочую комнату.
Это было невероятно, феноменально, невиданно, далеко от привычной и предсказуемой жизни. Все ужились, и все друг с другом общались.
Олеся вновь просила дать ей пожить здесь ещё какое-то время, потому что там всё достало и опротивело. И в этот раз он сказал да без тяжёлых компромиссов внутри себя, потому что, не смотря на всё плохое, он иногда тосковал по хорошим моментам их совместной жизни. И однажды они снова поговорили откровенно.
- Валя, мне некуда возвращаться, там я никому не нужна. – спокойная, расслабленная обречённость – не та интонация, какую можно было ожидать от этой женщины. – Я бы сама с радостью сбежала, только не умею, решимости нет. Так тут хоть к тебе…
- Знаешь, я не считаю, что нам стоит сходиться, потому что я больше не хочу быть в браке. Но против того, что ты живёшь с нами, я ничего не имею. Здесь ты другая будто.
- Я окончательно свихнулась, Валя. Сама себя не понимаю. Ты мне говоришь такие вещи, а я рада.
- Потому что мы оба жили пустой, фальшивой жизнью, у нас ничего не было. А сейчас у меня есть свобода жить так, как я хочу, делать так, как я хочу, проводить время с теми, с кем я хочу. Я работаю на фрилансе, достаточно зарабатываю, могу пойти погулять в любой момент. Тут знаешь что мне удалось организовать? Целое сообщество людей, готовых делиться вещами. Всегда мечтал сделать что-то подобное, но я даже не могу представить, что стал бы этим заниматься там. Там… всё как-то не так, и жизнь другая.
- А я хочу найти себя. Ты меня бросил, и я поняла, насколько в моей жизни больше ничего нет. Пустышка, полая внутри.
- В той жизни слишком много должен.
- Да, Валя.
- И если не соответствуешь – коришь себя, и начинаешь искать виноватых в своих промахах. Я о тебе.
- Я знаю, что обо мне. – и после паузы продолжила. – Знаешь, мне понятно, что чувства между нами уже давно не было, ни от тебя, ни от меня. Потому-то меня так всё злило, и ты был холоден. И, чтобы ты не подумал чего, не для того, чтобы сходиться вновь, я приехала. Мне ответы нужны, просто увидеть, как ты живёшь, и чем.
- И что это тебе даст?
- Не знаю. Увижу, чем могут жить люди, кроме как работой или семьёй.
- Ты теперь убедилась, что я ушёл не к женщине, а просто захотел перемен?
- Да. Прости за всё, Валя. За всё плохое, за все скандалы. Я тут нахожусь, и у меня мир в душе. А дома я одна. Знаешь, как тяжело отвечать на все эти вопросы – где твой муж? Почему мы его давно не видели? Вы что, развелись? И их плотоядные улыбочки за маской сочувствия. Я понимаю, что в общении могу быть не самым приятным человеком, но таким образом вымещать свою злобу…
- Они не тебе это адресуют, а скорее себе. Вот, посмотрите, я прежняя, с мужем, не развелась.
- Мне тошно. В этой жизни есть обречённость быть привязанной к людям, которых ты терпеть не можешь, потому что они твои коллеги, начальники, соседи. Просто мясорубка для души, тебя перемалывают, а потом ты уже теряешь все силы что-то менять в жизни.
- Так сложилось у тебя, сочувствую.
- Я бы убежала куда-нибудь, но не могу, духу нет. А вдруг там ещё хуже? Как я буду зарабатывать? Что делать с квартирой, котами?
- Ты завела котов? Мило.
- Да, двух.
- Если хочешь перемен, надо сжигать мосты – задумчиво, как бы отстранённо начал Валентин. – Раз – и будь что будет. Я даже город, куда поеду, на вокзале выбрал, по табло.
- Несколько дней назад я бы назвала тебя придурком, но теперь… Я тебя уважаю.
Они невесело засмеялись.
- Я не так прожил свою жизнь, а ты меня уважаешь.
- Нас бы никто не понял, Валь. Из твоих друзей, из моих.
- Так может, им хорошо? Их всё устраивает? Только мы такие.
- Лишние на празднике жизни?
- Почему же? Нет. Люди, которые просто хотят жить по-иному.
- Кстати, я уволилась с работы. Совсем. Мне почему-то было стыдно об этом сказать сразу.
- Да, это было моим первым действием.
- Я так долго не могла решиться… Я и сейчас не решилась. И, наверное, так долго не смогу. Мне надо разобраться в себе.
- Уверен, разберёшься.
Было сказано много сокровенного, тех слов, которые зрели внутри каждого все годы совместной жизни, ни разу не прорвавшись. Но когда это, наконец, произошло, словно порвалась вязкая и холодная пелена, мешающая говорить откровенно.
- Прости меня за всё ещё раз, Валя.
- Давно простил. И ты меня.
- Простила.