Hashtag прямосейчас. Глава 1. Томка

     Ресторан в это время суток всегда был заполнен до отказа. Несмотря на достаточно непростое время, царившее за окном заведения, – валютные войны, экономический кризис и прочие неприятные моменты, то и дело возникающие на повестке дня как законопослушных и не очень послушных граждан, так и страны, в которой эти граждане жили, – недостатка в посетителях данное заведение не знало. В любой кризис многие успешные люди предсказуемо разорялись, но при этом другие кандидаты в успешность жизнедеятельности торопились занять вакантные места и становились миллионерами, стремясь в своей новой ипостаси удовлетворить, наконец, недостижимые ранее гастрономические аппетиты.
     Томка сидела за одним из столиков в дальнем углу помещения и с нетерпением ожидала того момента, когда ее блюдо соизволят вынести с кухни на свет Божий. Она была постоянным посетителем этого ресторана и всегда заказывала себе что-нибудь диетическое, подолгу изучая меню, хотя видела его так часто, что практически успела выучить весь ассортимент предлагаемых рестораном деликатесов. Долгий выбор всегда был обусловлен только одним фактором: Тамара не забывала о фигуре, за которой следила с какой-то присущей многим девушкам ее статуса маниакальностью. Она не позволяла себе ни грамма лишнего, под страхом смертной казни не кушала после шести вечера и всегда покупала вещи на размер меньше, тем самым стимулируя себя еще сильнее похудеть. Вот и на этот раз Тома заказала всего лишь утиную грудку с карамельными яблоками. Блюдо в меню было новым, она сразу приметила его, но, соблюдая выдуманные традиции, терпеливо изучила меню от первой до последней страницы, затем вернулась к утиной грудке и озвучила свой заранее сделанный выбор подошедшему официанту.
     Ее йоркширский терьер Томми сидел на коленях девушки и во все свои собачьи глаза разглядывал посетителей. Томка не отличалась богатым умом и твердой памятью, поэтому дала йорку кличку, созвучную своему имени, чтобы никогда не забыть, как величать своего питомца. Погладив собачку по макушке, Тамара заказала для Томми то же самое, что заказала для себя. Официант кивнул, внес поправку в свой блокнот, принял от девушки тысячную купюру и поспешил покинуть место Томкиной диспозиции. В ресторан, как и в любое другое мало-мальски уважающее себя заведение, с собаками не пускали, но бумажка в тысячу рублей всегда делала свое дело. Поэтому Тома и сидела в самом дальнем углу ресторана, чтобы не вызывать у посетителей активного желания непременно выдворить даму с собачкой за пределы заведения. Да и вдали от посторонних глаз куда спокойнее.
     Девушке было всего двадцать лет. Она делала вид, что училась в престижном вузе, в который девушку определили только благодаря деньгам и связям отца, владельца заводов, газет и пароходов, как говорилось в старых стишках, которые Томка смутно помнила из своего детства. Благодаря отцовским связям, собственно говоря, она и доживала от одной вялотекущей сессии до другой, чудом не вылетая пробкой от бутылки шампанского в список отчисленных. Она не хотела учиться. У ее родителей было столько денег, что хватило бы на пять поколений вперед, а может быть, даже на все шесть. Но папа Тамары, как бы ни было удивительно, ничего не украл и даже никого не убивал, прежде чем стать владельцем огромного состояния. Он начинал работать на заводе простым инженером и тут, что называется, поперла масть: грянула перестройка, за ней неопределенность и, как венец всему, – распад огромной страны. В это время только ленивый и глупый человек мог позволить себе потерять, а не приобрести, как частенько поговаривал ее отец. И мужчина вплотную занялся программированием, той областью знаний и умений, которая в разрушенной стране была абсолютно никому не интересна. Да, первые годы его семья, которая к тому времени еще не пополнилась Томкой, влачила жалкое существование, перебиваясь с ржаного хлеба на воду из-под крана, но после того, как Интернет стал активно внедряться в жизнь социума, папа Томы внезапно проснулся миллионером, грамотно интегрировав свои знания к расположенной в виртуальности конъюнктуре рынка.
     Они переехали в загородный трехуровневый дом, нашпигованный по последнему слову техники того времени. Девочка сменила старую школу на крутой лицей, специально созданный для таких же, как она, детишек нового времени. Изредка она встречала своих старых одноклассников и друзей детства из старого двора, но всем видом пыталась показать, что не узнает их, и просто проходила мимо, опустив глаза в землю, как ни в чем не бывало. Томке казалось постыдным общаться с прошлым, неотъемлемой частью которого была и она сама не так давно. Но теперь у нее появились новые друзья: богатые, избалованные, и с ними Томе было куда интереснее.
     В ту пору еще только-только начали появляться сотовые телефоны, неказистые, какие-то очень большие, всегда в черном корпусе и с черно-белым экраном, а временами и вовсе без экрана, украшенные только обычными кнопочками. Папа купил дочке самый лучший на тот момент телефон, в котором не только был маленький экранчик с зеленоватой подсветкой, но и примитивная одноклеточная игра, в которую даже можно было поиграть. Томкиной радости не было предела. Подобные телефоны были у всех ее новых одноклассников, теперь он появился и у нее.
     Местная "гоп-стоп" компания буквально жила на пороге их учебного заведения, надеясь выцепить какого-нибудь богатенького отпрыска и завладеть такой невыносимо соблазнительной роскошью, как сотовый телефон. Но школьные охранники, здоровенные амбалы, не зря поедали свой вкусный хлеб, без раздумий выпинывая шпану с крыльца лицея, и те летели со ступенек, а затем ретировались, потирая рукой ушибленные места. После учебы несколько специально предназначенных для этого иномарок развозили учеников лицея прямо до дома, и затем охранник провожал либо до ворот, если ученик жил за городом, либо до двери квартиры, если родители ребенка до сих пор не переодели свое бытовое существование в более статусные апартаменты. Стоимость учебы в таком заведении была очень большой, но богатые родители, выросшие при союзном однообразии, желали своим детям только самого лучшего, и не скупились на оплату элитного обучения, непосильную для подавляющего большинства жителей поднимающейся с колен страны.
     Так Тамара и жила: всегда у нее было все самое лучшее, всегда ее окружали взрослые и дети, не знающие нужды в деньгах, всегда все оказывалось у ног девушки по первому желанию. Природа в лице мамы с папой наградила Тому привлекательной внешностью, а дорогой косметикой девушка лишь подчеркивала свою красоту. Шли годы, пришло ее время, и Томка начала встречаться с парнями. Только вот молодые люди, которые так же, как она, выросли в щедром достатке, не понимали, что такое любовь, что такое отношения и зачем вообще свою драгоценную жизнь нарцисса разменивать на какие-то обязательства перед чужим человеком.
     А парни из обычных семей попросту терялись рядом с Томой, стеснялись подойти, да и не нужны они были девушке. Они все равно не потянули бы ее запросов, а жить как-то иначе она не собиралась и была права по-своему. На одну только внешность девушка тратила около ста тысяч рублей в месяц. Какой парень из простой семьи, где зарплата главы семейства в пятнадцать тысяч рублей считается вершиной карьеры, смог бы удивить Томку? Но при этом они как-то удивляли. В первую очередь каким-то особым отношением, какого она не получала от детишек богатеньких родителей. Обычные парни смотрели на нее иначе, они говорили с ней по-особому, и в их поступках просматривалась искренность. Томка смотрела на эту непостижимую искренность и не совсем понимала, зачем она ей нужна, что с ней делать и в какое тесто она должна ее поместить, чтобы приготовить пригодный для сердечного поедания пирог. Когда в жизни есть все, о чем только можно было мечтать, и будет все, о чем еще даже не мечталось, и можно позволить себе купить все, наличие или отсутствие рядом человека с так и не понятой до конца искренностью абсолютно не затрагивало Томку.
     Девушка прекрасно проводила время и без этой искренности: тусовки в компании золотой молодежи, посещение дорогих клубов, элитный алкоголь за баснословные деньги, сортирные связи с пафосными мажорами, дорогущие поездки на острова, затерянные в глубинах разных океанов, курортные романы с богатыми иностранцами. Всем этим Тома жила, все это являлось обозримой целью ее дальнейшего существования, когда не нужно было ничего делать для создания благополучия завтрашнего дня, и в дне сегодняшнем можно было отдыхать на полную катушку, не задумываясь ни о чем. Не особо стараясь учиться, она гордо отмечала, что последней книгой, которую она прочитала, был букварь. При этом она всегда старалась поддержать любую, хоть чем-то похожую на интеллектуальную, беседу в компании, но с ее уровнем развития сделать это было достаточно проблематично, и обычно такие начинания Томы заканчивались провалом, на котором золотая молодежь не заостряла свое внимание и который все вокруг пытались списать в пользу шутки.
     Томка всегда выглядела потрясающе, в отличие от многих других девушек, которые учились с ней в одной группе, в одном вузе или просто какими-то судьбами поверхностно были знакомы с ней. Тамара никак не могла понять, почему большинство девушек вокруг вместо изящной дамской сумочки поголовно отдавали предпочтение бесформенному вещевому мешку за плечами. Она часто видела девушек, которые гуляли с этим огромным мешком, тогда как сама девушка держала в руке престижный стильный клатч. Женственность подчеркивается утонченностью, считала она всегда. И ей казалось, что всех этих девушек с вещевыми мешками за плечами, с которыми она сталкивалась, попросту выгнали из дома, либо эти девушки возвращаются с какого-то общего грандиозного бабского похода, в который можно отправиться каждый день и каждый же день из такого похода вернуться. Таким вещевым мешком ни одного парня не завоевать, разве что только какого-нибудь пустоголовика, рассуждала Томка и была в этом права.
     Слишком много парней посматривали в сторону Томы, но девушка держала их во френд-зоне, не позволяя приближаться к себе слишком близко. Она выбирала, и выбирала в первую очередь по статусу. В искренности она все равно не нуждалась, так и не распробовав ее на вкус. И Тамара все-таки нашла себе постоянного молодого человека по уровню, такого же богатого представителя нового поколения, как и она сама. Димка нравился ей тем, что никогда ни о чем не просил, никогда ничего от нее не требовал, не пытался предъявлять на нее свои права, и позволял себе снимать с девушки только то, что сам ей и покупал. Шкафы с Томкиной одеждой становились удивительно похожими на беременную двойней женщину, но она была этому только рада.
     А еще у нее был Коля. У каждой, хотя бы чуточку уважающей себя девушки, должен быть карманный парень, и Томка считала Колю именно таким парнем, которого при желании можно достать из кармана, а затем, когда тот успевал наскучить, запрятать обратно как можно глубже. Николай выслушивал все ее претензии: и что она не может найти свой любимый крем для рук, и что у нее сломался монопод, и приходится делать селфи, как все его делают, и что папа никак не подарит ей машину, о которой она мечтает, и даже то, как иногда плох Дима в постели, особенно когда примет изрядную дозу крепкого алкоголя. Карманному парню приходилось выслушивать абсолютно все, и Томке казалось, что у нее есть свой раб.
     Коля был ее соседом. Нет, не по дому за городской чертой. Соседом по квартире, в которой Тома с семьей жила в те далекие годы, когда папа еще не достиг тех высот, которые поджидали его за жизненным поворотом. Еще тогда, много лет назад, Коля бегал за Томой и признавался ей в любви. Еще тогда они сидели за одной партой, и он никому не позволял дергать Тому за косички. И еще в те годы, сразу после переезда в новую жизнь, Томка делала вид, что не признает Колю, демонстративно проходя мимо.
     Зато он признавал девочку и дал себе слово, что обязательно будет с ней, добьется, расположит к себе. И он сдержал его: вокруг Томы все менялось и текло новыми ручейками, зачастую довольно денежными, и неизменным атрибутом оставалось только наличие рядом карманного Коли. Но такая роль поднадоела самому парню, и он устал биться в закрытую дверь невзаимности. За этой дверью больше переживали о том, что палка монопода сломалась и что она продула в очередном конкурсе лайков, чем о том, как у Коли дела, о чем он думает и что планирует творить в жизни. Томка нисколько не ценила его искренности, и время было способно не только лечить после расставания, но и отрезвлять разум безнадежно влюбленного.
     Официант наконец-то принес Томе две порции утиной грудки. Девушка, сделав на iPhone штук десять фотографий своего блюда в самых разных ракурсах, двадцать фоток Томми, без малейшего стеснения нависшего над своей порцией прямо на столе рядом с порцией хозяйки, выложила их на все возможные ресурсы, не забыв зачекиниться на каждом из них. Под фото она поставила хэштег #прямосейчас, который говорил всем ее друзьям и подписчикам, что поедает Томка это чудесное блюдо прямо сейчас, в эту самую минуту, как, собственно говоря, поедал и Томми, который был безразличен ко всем хэштегам, чекинам и прочим ругательным словам современного русского языка, зато был неравнодушен к аппетитно пахнущей утиной грудке, которую уже с удовольствием в силу своих маленьких зубиков немного покусал, привлекая к себе неодобрительные взгляды посетителей, расположившихся за соседними столиками.
     Мнение друзей и подписчиков было для Томки слишком важно, в своей жизни она целиком и полностью зависела от него, считая себя активным пользователем всех социальных ресурсов, которые были ей известны и в которых девушка была зарегистрирована. Ее фотки сразу покрылись пылью лайков, под ними, словно грибы после дождя, начали плодиться комментарии. Один из них принадлежал Димке. Он писал, что скоро приедет с подарком. Тома поставила лайк его комментарию и, решив не отставать от Томми, с аппетитом принялась за свою порцию в ожидании приезда молодого человека.
     Не успела она как следует насладиться вкусом диетического блюда, как в ресторан вошел Коля. Его видавшая виды одежда не подходила по своему стилю к тому заведению, в которое он заглянул, да и сам парень, судя по его неуверенной походке, чувствовал себя в ресторане так, словно впервые попал в такое новое для себя место. Завидев его, Тома чуть было не поперхнулась утиным мясом. Он пробежался глазами по залу и попал ими точно на столик Томки и ее йорка. Томми, в свою очередь обратив внимание на молодого человека, бешено завилял хвостом от охватившей его радости, и тихонько заскулил; гавкать в общественных местах йорку не разрешала строптивая хозяйка. Томми, своим собачьим нутром словно чувствуя искренность Николая и бездушность Тамары, тянулся к молодому человеку, и, в отличие от девушки, всегда ждал этих редких встреч с Колей, который был с ним максимально ласков, максимально к нему расположен и максимально заряжен желанием почесать его, Томми, за ухом. Растянув губы в неестественно-наигранной улыбке, Николай аккуратно протиснулся сквозь прочие столики и подсел к девушке.
     – Привет, Тома, – поздоровался Коля. – Я видел, как ты зачекинилась здесь. Был неподалеку, решил заглянуть.
     – Иногда мне кажется, что ты просто следишь за мной, – прожевав кусочек грудки, ответила ему Томка, не поздоровавшись.
     – Тебе лишь кажется, – не согласился молодой человек.
     – Закажи себе что-нибудь, раз пришел.
     Он взял меню и пробежал глазами по ценам.
     – Здесь один стакан минералки стоит как целый ящик, – сказал Коля. – Да и пришел я сюда не минералку пить.
     – Значит опять будешь нищебродничать? – съязвила Тома. – Ты починил мой монопод?
     – Если тебе угодно считать меня нищебродом, если у твоего отца от этого становится больше денег на банковском счете, то пожалуйста, считай, – серьезным тоном выдал парень. – К тому же, скорее всего, это твоя последняя дума насчет моего финансового положения. Я вообще поговорить хотел. А что касается монопода, то я его починил. Ничего трудного не было. Димка мог бы справиться с этой проблемой не хуже меня.
     – Слушай, ты не наговорился еще за столько лет? Чего какой говорливый? – изумилась Томка. – Я могу тебе сразу сказать, что вместе мы никогда не будем. Давно пора бы запомнить.
     – Да я поэтому и пришел, чтобы сказать тебе о...
     Он не договорил. iPhone девушки завибрировал, до смерти перепугав йоркширского терьера, который, никому не мешая, вкушал свой деликатес. Тома виновато кивнула на iPhone, давая понять, что было бы неплохо ответить на звонок, и приняла вызов. Ее лицо сначала было серьезным, потом удивленным, а затем просияло, как утреннее солнышко сияет всем нам после недельного отпуска, проведенного за серыми облаками. Она, не говоря ни слова, положила деньги рядом с тарелкой, в которой осталась недоеденная грудка, сгребла в охапку Томми и жестом поманила Колю за собой. Молодой человек попытался поинтересоваться, что же такого стряслось, но Тамара лишь загадочно промолчала в ответ.