Человек одинокий. Глава - 28

 «Завтра же Валентина кинется к Ире, - думал Толик - и устроит допрос с пристрастием. Для Иры, неспособной ни к размышлению, ни к рассуждению, эта его фантазия о несуществующем сне, может обернуться катастрофой! Этот его экспромт, ускорит развязку, и, возможно окончательно сведёт Иру с ума, а Валентина пристроит её в лечебницу для душевнобольных. И будет у неё своя палата номер шесть, где она и проведёт остаток жизни. И виноват в этом будет он, Толик, который придумал невероятную легенду, до того чрезвычайно живую, что Валентина проглотила наживку, и даже не поморщилась!».

   Первое, о чём спросил Толик Иру, когда вошёл в квартиру, было:

   - Валентина не звонила?

   - Звонила. Предложила прокатиться с ней в одно место.

   - Какое ещё место? – Толик похолодел, при мысли о том, что Валентина завтра расправиться с Ирой.

   - В город, на обследование, - наивно ответила Ира, - Она хочет взять меня к себе продавщицей в один из своих магазинов – нужно пройти комиссию.

   - А у нас в поликлинике нельзя? У неё же всё схвачено!

   - У нас в поликлинике ремонт. Врачи ютятся в стоматологии.

   - Какая разница, где они ютятся! Сляпать бумажку, можно хоть где! Ну, ладно. Я вас повезу, и буду ждать тебя во всех коридорах всех поликлиник!

   - Ничего подобного. Ты нас не повезёшь. Валентина сама будет за рулём. У тебя завтра отгул. Заодно посмотришь плиту, что-то большая конфорка плохо греет.

   - Какая плита? О чём ты говоришь!  Зачем ты согласилась на эту работу?
 
   - А, что мне было делать? Сижу в четырёх стенах, ты приходишь ночами. Мы почти не видимся! А так, хоть общение, новые люди. Ты не хочешь, чтобы я работала?

   - Не хочу! Во всяком случае, не у неё!

   - А, где ещё? – на глаза у Иры навернулись слёзы, - С моим прошлым, меня даже уборщицей не возьмут…

   - Хорошо, езжай, - Толик уже знал, что ему нужно предпринять, чтобы помешать коварству Валентины. – Во сколько выезжаете?

   - В девять утра. Ты подвезёшь меня к её подъезду, она будет ждать. Придёшь домой, не забудь про плиту.

   - Не забуду! – кивнул Толик.

   В шесть часов утра, он осторожно, чтобы не потревожить Иру, встал с кровати и прошёл в ванную. Позвонил по мобиле Свете, сказал, что нужно срочно встретиться.

   Почему Валентина позвонила Ире? Знала же, наверняка, что Ира об их разговоре сообщит Толику, а он что-нибудь придумает, чтобы не пустить Иру в город. Что это;  чёрный юмор, злой умысел или жестокая шутка? Если бы Толик начал отговаривать Иру от этой поездке, тогда мог случиться скандал, а это чревато было нервным расстройством. Болезнь Иры проявилась бы с новой силой и, тогда её действительно нужно было укладывать в лечебницу. Возможно, такого исхода и добивалась хитрая Валентина. Она что, поиздеваться захотела над ним, типа; вот, ты какой тупой – попробуй, переиграй меня! Было бы забавно, если не так опасно.

   К девяти часам утра, Толик подогнал джип к подъезду Валентины. Она уже ждала.

 Толик уступил ей место за рулём, помахал рукой им вслед, и пошёл к Лёхе. Лёха

ждал его возле своего гаража, и прогревал мотор стареньких «жигулей».

   - Машина, - зверь! – сказал Лёха, - Только не газуй сильно, не то развалится.

   - Спасибо, Лёха, - Толик сел за руль и поехал к Свете.

   Выслушав Толика, Света неожиданно запаниковала, засуетилась:


   - Нужно ехать за ними! Немедленно!

   - Едем! – сказал Толик, - Карета подана!

   Увидев «карету», Света чуть не упала в обморок.

   - Ты бы ещё велосипед притащил! – удручённо сказала она.

   - Что есть, то есть, - сказал Толик, - Машина, - зверь!
 
    Лечебница находилась не в городе, а за его чертой. Двадцать километров, если ехать из города, и шестьдесят от районного центра..  Они доехали за сорок минут. Джипа, возле лечебницы не оказалось.

   - Может, пойти глянуть? – спросила Света.

   - Не пустят, - ответил Толик, - Это закрытый объект. Посторонним вход воспрещён.

   - Только не для меня! – Света достала из сумочки дорогой телефон, отыскала требуемый номер и позвонила.

   - Таня, привет. Как дела? И у меня всё нормально. Слушай, у вас сегодня не было вновь поступивших?  Не было…Прямо тюрьма какая-то… Сюда легко войти, трудно выйти…Понятно…Если что, позвони обязательно. Пока.

   - Наши действия? – спросила Света, кинув мобильник в сумочку.

   - Я идиот! – хлопнул себя по лбу ладонью, Толик.

   - Кто бы сомневался! – рассмеялась Света.

   - На каком километре была та авария?

   - На сороковом.
 
   - Едем на сороковой! – не вступая в разъяснения, сказал Толик, и развернул машину в обратном направлении.

   Через пятнадцать минут они подъехали к предполагаемому месту аварии, которая случилась десять лет назад. Остановив «жигули» на обочине дороги, они вышли из машины, и подошли к краю глубокого обрыва. Крутой склон, молодые, стройные лиственницы и глубокий снег. Никаких свежих следов, ни на обочине, ни там, внизу.

   - Едем в город! – сказал Толик.

   - У тебя что, крыша поехала? - возмутилась Света, - Мы так и будем метаться по трассе, туда-сюда и обратно?

   - Если их нет в дурдоме – нужно искать в городе.

   - В городе, так в городе, - устало сказала Света.

   Но и в городе их не оказалось,- ни в поликлинике, ни в наркологии.

   Телефоны обеих пропавших дам, - не отвечали. Они исчезли, испарились, а вместе с ними и огромный, крутой джип. Была ещё надежда, что они объявятся по месту жительства. Но Иры дома не оказалось, а Валентина с утра не появлялась в офисе.
 
Выходило, что последним, кто их видел сегодня, был Толик. Ничего хорошего ему это не сулило, если начнётся официальное расследование. Бог с ней, с Ирой, её пропажу можно спустить на тормозах, но Валентина, столп общества, а это уже серьёзно!
   Заявлять в полицию об исчезновении двух женщин, было ещё рано. Во всяком случае, нужно ждать до утра. А вдруг, объявятся?

   - А, поехали к нам, - предложила Света, - Покушаем, чаю попьём…

   - Светик, ты что, не понимаешь ситуацию, в которой мы оказались? Мы оба уже на подозрение. Одним только участием в их поиске, мы навлекли на себя столько подозрения, что придётся отвечать на вопросы следователя.

   - Не нужно паниковать! – резко возразила Света, - Я считаю, что мы сделали всё правильно! Это станет очевидным, когда мы установим связь между их исчезновением, и той давней аварией.

   - Мотив, Светик, мотив. У нас с тобой есть мотив. Он до того ясно проступает, что и к бабке не ходи!

   - Да пропади всё пропадом! То, что я хочу вернуть себе мужа, это что, преступление?  То, что эти две стервозы замешаны в каком-то преступлении, - не факт? Следовательно, одно преступление может быть более другого! Преступников нашли, твою мать! Что происходит, Толик?

   - Ещё ничего не происходит, - ответил Толик, - а если происходит, то не на грани уголовного кодекса, а просто происходит. Может быть, уже произошло, но нам неизвестно.

   - И, что нам теперь делать? Сидеть в этих вшивых «жигулях», и гадать?

   - Как поют у нас ребята в лагерях, не кататься нам уж больше в «жигулях». – с сарказмом произнёс Толик.

   - Ты, чего пугаешь, сволочь такая?! Я и так вся на нервах!

   - Успокойся, Светик. Поехали к Джеку и Мурке. Протопим печку, покормим животных, успокоимся и подумаем…Сейчас самое главное, обрести здравомыслие и душевное равновесие, чтобы самим не сойти с ума.

   - Делай, как знаешь…- Света до того устала от сегодняшнего сумасшедшего дня, что утеряла способность к сопротивлению.

   Приехали на дачу, вошли в калитку. Джек кинулся к Толику, положил передние лапы ему на грудь – тревожно залаял, будто вопрошая; где же его любимица, Ира? Но Иры не было. Рядом с Толиком стояла Света, которую Джек недолюбливал. Света боялась рыжего Джека, в странном, чудаковатом поведении которого, ей мерещилось отклонение от нормы.

   Судя по всему, Джек инстинктивно ненавидел её, и она ощущала потребность в том, что смогло бы сгладить противоречия между ней и Джеком. В детстве её напугала такая же рыжая собака, как Джек, от которой она, убегая, споткнулась, упала навзничь, закрыла голову руками, и с нарастающим ужасом ждала, когда же эта рыжая псина, её загрызёт. Но та собака, только обнюхала её, лизнула руки, и ушла восвояси. Но с тех пор, при виде, даже самой невзрачной дворняжки, её охватывал такой страх, такая паника, что у неё подкашивались ноги, и она входила в ступор.

   Но сейчас ей было не до выяснения отношений между ней и Джеком. Если к утру не объявятся Валентина и Ира, её спокойная, гламурная жизнь, даст трещину, и неизвестно, чем всё это обернётся. В этой, туманной, грядущей действительности, во всей полноте проявились новые вершины женского духа. Готовая пожертвовать, непонятно чем, ради нормальной женской доли, стараясь не вступать с Толиком в стычки, она просто не ожидала такого развития событий. Теперь ей хотелось перенестись из этой мистической ситуации, в обыденный мир, и укрыться в болтовне с клиентками, в творческой работе стилистки, где она была и царицей, и богиней для лучшей половины человечества.

   Света пила чай, хотя она более любила элитный кофе, однако, кофе никакого у Толика не водилось, во-первых, потому, что оно стоило дорого, а во-вторых, он предпочитал пить чай в пакетиках, - удобно и без хлопот.

   Джек лежал на паласе, возле ног Толика, Мурка дремала в кресле. В печке резко трескались сухие дрова. Тишь, благодать, идиллия, если бы не нависшая над их маленьким, ничтожным  мирком угроза быть перемолотыми государственной машиной – равнодушной и беспощадной - в прах.

   Экскурсы в глубины ума сопряжены с огромным риском, так как таящиеся в  подсознании страхи, способен выдержать не каждый. Невозможно долго мыслить логически, потому, что мысль фрагментарна, скачкообразна, рвётся, пропадает, и возникает вновь в ином измерении. Закон физики: Отражение всегда сопровождается поглощением.

   Сколько бы Света и Толик ни обсуждали создавшуюся ситуацию, в выстроенной ими логической цепочке, отсутствовали главные звенья их рассуждений –пропавшие женщины. Пытаясь, хоть как-то успокоить себя, они лишь обостряли свои расстройства. К своему ужасу, они вынуждены были признать, что приведённые ими аргументы, также несостоятельны и не умещаются в голове, поскольку рассудок просто перестал реагировать на всякие фантастические умозаключения. Обескураженные своим бессилием перед  давящей неопределённостью, они со страхом ожидали завтрашнего дня, который, возможно, убьёт в них последнюю надежду на исцеление.

   Сама попытка сделать это немедленно убедила их в полной бессмысленности такой затеи, как погоня за двумя таинственными женщинами. Толику нужно было дома заняться сломанной электрической плитой, а Свете наводить лоск на головах и лицах своих клиенток в салоне красоты. Они просто занялись не своим делом, и по этой причине оказались на краю пропасти, на дне которой бурлит, пенится отчаянная речка, готовая унести их в неведомую обитель, если они рухнут в неё с высоты своей никчёмной жизни!

   Ещё сегодня утром у них была нормальная, вялотекущая жизнь, в которой были свои планы и мечты, а теперь они пребывали в состоянии выше всех человеческих понятий. Возможно, жизнь Валентины и Иры не содержит никаких тайных сведений, а воспалённый мозг Толика, в приступе шизофрении, не нашёл ничего лучшего, как вообразить себе какую-то несуществующую тайну от разгадки которой, будто бы зависела дальнейшая его с Ирой жизнь.

   Но сегодня две женщины, бальзаковского возраста, внезапно исчезли, и это событие, как заставляют предположить кое-какие пугающие умозаключения Толика и Светы, вызвали у них бурный прилив страха. Они утопали в бездонном чувстве вины, которую, по их мнению, не простит ни Бог, ни царь и не герой.