Парашютик

   Когда он подходил к этому  небольшому четырёхквартирному дому, ему всегда хотелось выпить. Бутылка "Столичной" обычно лежала в "Дипломате", ждала своего часа.
   Вот и  дом, где живут его дети - дочь и сын - и женщина, всё ещё любимая, так и не простившая его. Он не чувствовал за собой особой вины, и , подходя к дому, всегда надеялся, что уж  в  этот-то раз  его простят и вернётся семейная налаженная  и выстраданная всеми  жизнь.
   Полянка возле дома нарядилась в жёлто-зелёное одуванчиковое платье, яркое, как весенние надежды. Годы катились к сорока, а он оставался таким же мечтателем и романтиком, как в двадцать... Наверно, в этом и  заключался его талант, его дар, который никто из окружавших не сумел угадать и разглядеть... Ни сам он, ни  родители, ни любимая сестрёнка, ни жена... Вот только дочка... Он сорвал жёлтый цветок, похожий на маленькое солнышко, случайно закатившееся в траву, и подошёл к калитке.
- Здравствуй, дочурка!- как-то так совпадало, что дверь ему открывала именно дочь, как будто знала  о его приезде и ждала. Она была похожа на отца: такие же серо-голубые глаза, широкие брови,  носик с небольшой горбинкой... Недавно ей исполнилось двенадцать,  и очень важно, что можно сказать школьным подружкам: "Папа вчера вернулся из рейса. Он привёз мне  большую ракушку,  в которой шумит море".
   Отец протянул девочке одуванчик:
- Вот, оленёнок, уже и весна. Знаешь, одуванчики по ночам превращаются в светлячков, летают возле домов и даже танцуют, если услышат музыку. А потом, когда одуванчики становятся старше и осторожнее, они берут с собой парашютики, чтобы не свалиться в какую-нибудь придорожную канаву. Это мне по секрету вот этот братец -одуванчик рассказал.  А где наша мама?
 - Мама пошла за Алёшей к бабушке Нычихе, - сказала Еленка. - Скоро придёт.
   Отец уселся в  кухне на огромном сундуке, в котором хранилась картошка, и похлопал его по толстому деревянному боку как старого друга.
   Алёшке было пять лет, и он был больше похож на маму: сероглазый, круглолицый, курносый. Он был таким плотненьким и крепеньким, что хотелось потормошить его, поносить на руках, как маленького.
  Но мальчик считал себя уже взрослым, и когда увидел отца, протянул ему руку.
- Ну, привет, парень, совсем большой стал. Скучал по папке?
- Ску-уча-а-л...-  как-то неожиданно жалобно протянул Алёшка.
- Я тебя в шахматы научу играть, хочешь? Вот привёз тебе подарок.
  Отец достал шахматы, протянул сыну и только потом взглянул на бывшую жену:
- Здравствуй, Алла Сергеевна! Разрешишь дня три у вас пожить?
  Дочь и сын наблюдали за  родителями со своего любимого сундука, как спасатели с вышек наблюдают за людьми, купающимися на опасной глубине.
- Ну что ж, поживи, Леонид...дня три! Какой-никакой, а отец. Куда ж от тебя денешься? - с безнадёжным вздохом сказала Алла Сергеевна, но что-то в её голосе задрожало, мерцая какими-то понятными лишь для двоих отблесками.
  В квартире была всего одна комната, в которой с трудом помещалось три кровати. Бывшему мужу постелили на сундуке. Ночью был он полным хозяином кухни.  "Столичная" дождалась своего часа.
- Леонид, ложись спать, детей разбудишь!
- Я не пил девять месяцев. Могу я отметить свой приход?
   Еленке долго не удавалось заснуть. Она слышала, как отец нетрезвым голосом декламирует лермонтовского "Демона".
-  Клянусь я первым днём творенья,
клянусь его последним днём,
клянусь позором преступленья
и вечной правды торжеством ... - громогласно раздавалось в первом часу ночи в деревенской тишине, изредка нарушаемой собачьим лаем.
   А потом звучали стихи Есенина - "Не жалею, не зову , не плачу", "Отговорила роща золотая" и что-то про клён.
   Леонид посвящал этот ночной концерт своей любимой Аллочке, наверное, так он  рассказывал ей о своих обидах и о своих чувствах.
  Однажды Еленка видела, как отец стоял перед мамой на  коленях и умолял  простить его за что-то.
  Девочке очень хотелось, чтобы мама пожалела отца и простила. Она знала, что ему тоже нужен парашютик, чтобы не свалиться в придорожную канаву,  но маме явно не хотелось быть парашютиком и тащить на себе, кроме двоих детей, этого  безнадёжного  романтика, который сочиняет сказки об одуванчиках ,знает наизусть "Демона" и носит в "Дипломате" бутылку "Столичной".
  Отец варил борщи и играл с детьми в шахматы. Он рассказывал им о море. А через три дня  сказал, что  уезжает.
  Еленка проводила его до автобусной остановки, помахала рукой. Было грустно.
  На подоконнике в стакане с водой долго ещё стоял жёлтый одуванчик. Ночью он превращался в светлячка и летал. Еленка сама видела.
                02.01 2007 год