золотодобытчики 5

Глава XIII
Погрузив   продукты на машину, и захватив    с собой  поселковую  собаку, бригада косарей  направилась  в тайгу.  «Это Пират,  охотничий пёс! – отрекомендовал животину один из старателей. – Зайцев  брать будет!».
  Ехать пришлось долго. Наконец, машина, преодолев не одну реку и топь, добралась до места, выделенного для заготовки сена;  на опушке леса стоял бревенчатый низенький домик.
Машину быстро разгрузили, вещи перетащили в балок, где кроме нар на всю стену, более ничего не было. Вдруг Пират, радостно залаяв,   рванул  в кусты,  и вскоре вернулся, держа в зубах задушенного зайца.
 –  Вот это собака! – восхищались старатели.
 –  А у тебя ружьё есть? – обратился к Геннадию Марат.
 –  Да он первогодок,  –  пояснил другой косарь. –   Ты знай, - пояснил он Геннадию,  что у каждого старателя, который проработал здесь несколько лет, есть ружьишко. На вот тебе, одностволочка, шестнадцатый калибр. Будешь бить зайца, курапочей, ну, и что ещё попадётся. 
–  Только медведей не трогай, пусть живут! – добавил молчащий до этого  Толик, старатель средних лет.
  Николай,  не теряя времени, «замутил» брагу, замешав во фляге изрядное количество сахара и дрожжей. Чтобы «процесс» шёл быстрее, флягу, надежно закрыв, стали катать по лужайке. Погода стояла нестерпимо жаркая, и брага должна была созреть быстро. 
 –  Всё бы хорошо, да комары житья не дают! – чертыхались старатели, хлеща себя сломанными веточками деревьев.
  –  Комары – х..я! – заметил Николай. – Вот пойдёт мошка – там запляшете! Набьётся и в рот, и в нос, и в уши, в глаза!
 –  И в задницу? – засмеялся Марат.
–   Если  долго заседать будешь!
Солнце  палило нещадно,  и бригада косарей, пообедав, завалилась спать. К вечеру жара спала, и старатели покинули  свое лесное обиталище. Николай тем временем объявил:
 –  Продукты надо спрятать в холодильник!»
 –  Какой ещё холодильник? –  подал голос  Витёк.
–  Бери лопату, сейчас покажу.
Вскоре в земле было вырыто нечто вроде норы. «Вот тебе холодильник. Сунь туда руку!».
Витек,  заглянув в нору, осторожно протянул  руку в отверстие.
 –   Да там же лёд!
 –  Точно! Вечная мерзлота!
В нору были заложены  скоропортящиеся продукты, отверстие было  привалено камнем.
«Чтобы лисы и барсуки не  забрались, сожрут всё!» – пояснил Николай.
Освоившись, бригада вышла на   первый  покос,  под ногами  чавкало мелкое болотце.
– Мы что, в воде косить будем? А как же копны ставить? – спросил первогодок  Серега.
 –  Давай, шагай, сейчас сам всё увидишь,  –   подбодрил его Марат.
Лучшие  травы росли в болотине, и косить их приходилось, стоя по щиколотку в воде. Скошенную траву  укладывали  на заранее выставленные колышки, затем из этих копёшек ставилась большая копна. Сенокос был в разгаре, когда грянула беда: созрела брага. Словно вурдалаки на свежую кровь,  слетелись  соседи – старатели,    появился пастух  –  якут,  и братия приступила к попойке.
Геннадий, предвидя последствия, ушёл с молодежью в лес, где заранее соорудил шалаш.  Всю ночь были слышны дикие вопли, вперемежку с песнями и матом. Вернувшись в «родное стойбище» к обеду, Геннадий с компанией застали совершенно расхристанных мужиков, опухших, с синяками под обоими глазами; якут, словно шаман, сидя на нарах,  бубнил какие-то заунывные напевы.
 «Как прошла  вечер, смокинги не испачкали?» – спросил он Толика, который, в  отличие от всех, был довольно трезв, и не изуродован.
Тот только махнул рукой: «Как закрутилась эта карусель, я уже не знал, куда деваться. В следующий раз меня с собой возьмите!». Но до следующего раза было далеко, а пока хмельная компания разливала по кружкам остатки браги.
–  Эй, ты, умный, иди-ка сюда!  –   Николай  поманил пальцем Геннадия.
– Тебе надо, ты и подходи!
–  Ты что, получить захотел?
Геннадий понял, что дальнейший разговор приведёт к драке.
– Вы как хотите, а я пошёл косить.
За ним потянулись молодежь и Анатолий. Компания забулдыг недобро глядела им вслед.
–   Недовольны, что с ними не пьём! – произнес Анатолий.
– Плевать я хотел, - отрезал Геннадий.
– Так то оно так, но возвращаться придётся, а брага ещё осталась!
Вернувшись, они застали пьяных спящими.
 –  Делай, с ними, что хочешь, сказал Витек,  – хоть убивай!
– И убивают, да только никто здесь никого не ищет, места глухие, гиблые! – подумав, сказал Толик.
Они улеглись среди спящих, и под храп и сонное бормотание соседей по нарам, заснули. Утром лучи солнца разбудили лесную команду. Первым проснулся Марат. Встав, он подошёл к зеркалу, и остолбенел.
– Неужели это я? – вопрошал он, рассматривая опухшее, разбитое лицо.
 – Нет, Папа Римский! – в тон ему ответил Николай. – Давай, опохмелимся!
– Я – пас! – отрезал Марат.
 Он вышел из избушки, вдохнув всей грудью свежий воздух, и направился к кухне;   вскипятил чаю, и, обжигаясь, пил крупными глотками круто заваренный кипяток. Затем, натянув сапоги, и закинув за плечо косу, отправился на делянку. За ним потянулись остальные.
Коса легко укладывала  рядок за рядком влажную  траву.  Когда    солнце поднялось к горизонту, косцы,   довольно оглядев результат своей работы, отправились домой. Бражники уже пришли в себя, и даже приготовили обед, встречая рабочую команду. «Давайте к столу!» – пригласил Николай.  Среди прочей снеди  на тарелке красовалась сваренная тушка зайца.
–  Охотились?
–  Нет, сам прибежал, и в кастрюлю прыгнул!
После обеда, захватив с собой ружья, артельщики по знакомой тропинке направились через лес в гости к соседским  косарям. Шли, громко разговаривая;  внезапно над головой захлопали крылья. Марат, скинув с плеча ружьё, выстрелил, не целясь; к его ногам упал крупный косач. Под одобрительные возгласы товарищей тот закинул добычу в вещевой мешок. Придя в стойбище, они застали всю команду в сборе,  налицо был  даже местный пастух    с интеллигентным именем – Роман. Рядом с избёнкой  стоял УАЗик, на пне, подстелив газету, сидел незнакомец в костюме и галстуке. Вид этого человека настолько не вязался с окружающей действительностью, что гости опешили. «Проходите, проходите, - заговорил приезжий. –   Я – инструктор горкома партии, из Усть – Неры». Он назвал себя, но никто не запомнил его имя.
–  Вот, выясняю, как живут, работают старатели, так сказать, на местах.  Чем  интересуетесь?
 – Мы то? – спросил  за всех Николай. –   Сколько "трудак" стоить будет!
–  А газеты свежие читаете?
Все дружно рассмеялись.
–  Свежие газеты? – удивленно спросил пастух. –   Да мы свежего хлеба неделями не видим! 
–  Ну а как проводите время?
–  По-разному! – решил высказаться Марат.
Однако инструктор, взглянув на его опухшее лицо, не стал выяснять подробности.
–  А вы зачем к нам приехали? – поинтересовался Леха, косарь горного комбината.
–  Выяснить, так сказать, обстановку на месте. Скоро выборы депутатов, и  нужно к ним готовиться.
–  Ну, а мы здесь причём? – вступил в разговор пастух якут.
–  Вы же местный житель,  –   должны сами выбирать своих представителей! – Ничего мы не должны!
–  Напрасно вы так говорите,  Советская власть дала вам возможность жить свободно и зажиточно!
–  Ничего она нам не дала. Мой дед имел стадо оленей в три тысячи голов, несколько упряжек собачьих, торговал мехами, вот он был свободным и богатым. А я пасу ваших лошадей, и ничего не имею.
–  Но вот ваши товарищи могут вам возразить! – инструктор оглядел артельщиков, ища поддержки, однако все молчали. Водитель  УАЗика,  отвернулся, пряча улыбку. 
–  У вас не совсем правильное представление о советской власти.
–  Знаю, к чему вы клоните. Только ниже пастуха меня не понизят,  коней пасти будет некому!
Представитель власти  понял, что разговор складывается не в его пользу. Здесь     была глухая тайга с грубыми, заматеревшими от тяжёлой работы и беспросветной нужды людьми, угрюмо смотревшими на разодетого  «слугу народа».
«Ладно,  –   заторопился он, - мне ещё кой-куда заехать надо, а вам – всего хорошего!».
Отгоняя от себя надоедливых комаров, он уселся в УАЗик, и тот, газанув, быстро скрылся из вида. Как только непрошеный гость уехал, напряжение среди людей спало.
 –  Ну, что мужики, не пригласили гостя к обеду!
–  Да пошёл, он, этот гость!  Приехал бы он с водкой, закуской, да галстук снял бы свой дурацкий, тогда бы и поговорили.
–  Никогда этот мужик не приедет к тебе ни с водкой, ни с закуской, потому презирают они нас, как быдло!
–  Нехороший человек! – отозвался пастух Роман. –  Попадётся он Чучунахе!
–  К какой еще Чучунахе?
–   Лесному человеку. Очень страшный, если на кого посмотрит –   убьёт. Он в тайге живёт, иногда в горы уходит. Он всё видит, а его не видит никто.
–  Постой-ка,  ты про снежного человека рассказываешь?
–  Это вы его так называете, а у нас живёт Чучунаха.
–  Да кто его видел, Чучунаху вашего? Может, это всё сказки?
–  Видели люди. Родственник мой, Степан,  шёл зимой на лыжах, видит, следы, а чьи – непонятно. Как будто большой человек босиком шел. Пошёл он по следам, а они исчезли.
–  Как исчезли?
–  Не стало следов.  Идёт Степан дальше, чувствует, что на него сзади глядит кто-то. Обернулся – стоит, как медведь, на задних лапах, глаза красные, руки длинные, и смотрит на Степана. Испугался тот, и до стойбища без передышки бежал!
–  Может, это ему показалось?
–  Степан – охотник, всю жизнь в тайге провёл, не ошибся! Потом следы Чучунахи у самого стойбища видели. Не к добру это!
–   А что с родственником?
–  Умер Степан.
 –  Отчего?
 –  Чучунаха на него смотрел, вот он и умер.
 – Хватит сказки рассказывать, давайте уху варить!  –  Марат вытряхнул из рюкзака  на стол убитую птицу.
Быстро сварганив похлёбку, артельщики, поужинали, и сели играть в карты. Это было одно из главных развлечений в глухой тайге, с ним могла соперничать только охота и пьянка. Нагостившись, косари отправились восвояси: надо было косить, пока не зарядили дожди. 

Глава XIV
Подходило время отправить  денежный перевод домой; однако, прежде чем добраться до посёлка, нужно было прошагать десяток километров по тайге, подняться на Нерский перевал, где проходил автобусный маршрут.   Погода стояла ясная, земля источала  тепло, несмотря на   толщи льда, скрывающиеся под тонким плодоносным слоем; но  понемногу начали сгущаться тучи, солнце затянуло хмарью, пошёл мелкий тёплый дождь. Геннадий уже поднялся на высокий скалистый перевал, как разразилась  буря. Дождь шёл сплошной стеной, ветер пригибал редкие деревья, растущие на вершине горы. Гром рокотал, сотрясая окрестности, ослепительные зигзаги молний разрезали  потемневшие небеса. Геннадий увидел орла, плавно парившего над раскинувшейся пропастью, казалось, птица не обращает внимания на разбушевавшуюся стихию. Внезапно дерево, стоящее рядом с Геннадием, было расщеплено молнией, и вспыхнуло, словно факел. Сквозь шум дождя послышалась рычание двигателя, и на вершину перевала взобрался  старенький ПАЗик. Поравнявшись с Геннадием, он остановился,  и промокший насквозь Геннадий ввалился в салон.
–  Здорово тебя прополоскало! – заметил один из пассажиров.
–  Ничего, обсохнет по дороге! –   откликнулся другой.
Шофёр, приняв деньги, выдал билет, и автобус покатил вниз по крутому склону. Добравшись до посёлка, Геннадий отправил денежный перевод,   и к вечеру был в своём стойбище.
С   «большой земли»  в качестве поощрения была доставлена еще одна собака, и   охота обещала быть удачной, однако прибывший пёс  оказался просто «неблагодарным псом». В первую же пробу Рекс распугал  всех зайцев, и пришлось возвращаться с пустыми руками. «Завтра  этого дурака привяжем. Пусть сидит, если охотится не умеет», решили охотники. Сказано – сделано. Бракованный пёс остался на привязи охранять избушку, а бригада охотников отправилась в лес.  Внезапно Марат остановился. «Что?» – шёпотом спросил Николай.
Марат кивнул головой на тропинку, на которой преспокойно сидел заяц. «Нет, ты посмотри на него!» – прошептал Марат, наводя двустволку на зайца – «самоубийцу».
Вместо выстрела раздался щелчок, за ним последовал дружный хохот.
– Ты же ружьё не зарядил, Марат! – проговорил один из охотников.
– Ну, не зарядил, а заяц откуда знал?
 – Значит, знал, если не испугался! 
В это время из кустов выскочил Пират,  держа в зубах зайчишку. Подбежав к хозяевам, он положил добычу у их ног, но заяц, вскочив,  сразу как сквозь землю провалился. «Да что же сегодня за денёк! – сокрушались охотники. –    Это заяц  убежать далеко он не мог!»  Присев на поваленное дерево, охотники закурили, обсуждая заячьи хитрости. Вдруг из-под поваленного ствола дерева, на котором расположились охотники, выскочил  спрятавшийся заяц,  и, сопровождаемый азартными возгласами старателей,  скрылся в зарослях кустов.
В этот день  охотникам удалась подстрелить двух косых; один был легко ранен, и кричал, как  ребёнок, и Анатолий положил его в сумку. Николай уже навёл ружье на третьего зазевавшегося зайца, но тут послышался лай, и на поляну выскочил Рекс, с мотавшейся перегрызенной верёвкой на шее, и вспугнул зайца. «Эх, ты, подлец!»  –   встретили охотники четвероного «помощника».
Тот, как ни в чем не  бывало, прыгал от радости, пытался лизнуть каждого из охотников в лицо. «Надо его отправить в посёлок», - предложил один из старателей. Его поддержали: «Конечно, зачем он нам нужен? – только зайцев распугивает!».
Возвратившись  домой,  бригада выложила охотничьи трофеи. Заяц был посажен на крышу избушки, и   метался по ней, не решаясь спрыгнуть.
 – Что, так и будем его здесь держать?
– Пускай живёт!
Но жить на крыше зайцу долго не пришлось: его отправили по прямому назначению в суп. Затем  снова поспела брага. Её тут же разлили по кружкам, и началась затяжная попойка. Геннадий,  забрав   молодёжь, и взяв заранее припасённые рыболовные снасти, отправился в  шалаш. Снова всю ночь до них доносились пьяные голоса, выстрелы и крики.
«Как бы бригадка не перестреляла друг друга! Попадём в историю!» – забеспокоился Анатолий.  Беспокоится ему были причины. Как приметил Геннадий, у Анатолия, несмотря на его тихое, неприметное поведение,  просматривалась повадка человека, побывавшего «у хозяина». Геннадий сказал ему об этом; Анатолий был удивлен:
 – Как ты догадался?
– Есть приметы,  –   отвечал ему товарищ. 
–  А ты наблюдательный! – ведь никто не догадался!
 –  Моё дело - сторона, это я так,  –   ответил Геннадий.
 –   Да и сел то сам не знаю за что… –   продолжал Анатолий.
Геннадий молчал, зная, что человек сам расскажет,  если сочтёт нужным.
 «Работал взрывником на шахте,  –   задумчиво заговорил Анатолий. –    Семья, квартира, в общем, нормально. Однажды начальство обнаруживает хищение взрывчатки. Стали обыскивать ящики в раздевалке, открыли мой, а там семь толовых шашек. До сих пор ума не приложу, кто их подбросил. Да и зачем они мне? Рыбу глушить – так я не рыбак. Вроде и врагов не было…»Анатолий закурил, и молча смотрел в сторону незаходящего солнца, а затем   обратился к Геннадию: «Ты сам как думаешь, почему всё так случилось? А может, не веришь мне?»
Тот пожал плечами:
 –  Думаю, нужно было на кого-то списать, ты оказался крайним; на твоём месте мог оказаться любой.   
–  Скорее  всего!  –   подвёл итог разговору Анатолий. –   Пойдём, порыбачим!
Северные реки  богаты рыбой, и вскоре над костром висел котелок с наваристой тройной ухой.  Молодёжь пыталась искупаться, но ледяная вода быстро остудила их пыл, и ребята, попив чаю, заползли в шалаш.  Пьяные крики, доносившиеся издалека, стихали,  наступила прозрачная  северная ночь.
Проснувшись утром, Геннадий  вместе со своим отрядом направился в «базовый лагерь».  На нарах вповал храпели свои и пришлые из чужого стойбища. Лица у всех были снова разбиты.  «А вот и наши коммунисты!» – недобро глядя, заметил Николай.
Ему никто не отвечал, но хмель, бродивший в его голове, заставлял язык молоть чепуху. «Сейчас дам в морду!»,  –  с кулаками он  приступил к Геннадию. Тот молча подал ему зеркало, в котором Николай увидел своё распухшее и разбитое лицо.
–  Что, не нравлюсь? – не унимался хмельной артельщик, пытавшийся завязать ссору.
 – Хватит! –   заметил один из старателей.  –  Вчерашнего мало? Давайте чай пить.
Так, день за днем, протекала таёжная жизнь. Дрожжи, наконец,  закончились, пьянка прекратилась, и все дружно принялись за работу, но словно назло, начались  затяжные  дожди. Лило неделями, не переставая, и мужики проводили время, играя в карты. Резались в «секу», «петуха», «дурака», «очко». Наконец, дожди прекратились, но косить было нельзя – вода в низинах поднялась. И снова потянулись унылые будни. Небольшой транзисторный приёмничек замолчал –  «сели» батарейки.
Надоевшие друг другу старатели начали заводить ссоры,   иногда заканчивавшиеся драками. Наконец, дожди прекратились,  вода  спала, и  бригада снова  приступила к покосам.
 Однажды кто-то  предложил  собирать и сушить белые грибы, которые    буквально усеивали лесные поляны; и вскоре старатели чертыхались, пробираясь через паутину нитей с грибами, натянутых меж деревьев. Однажды  Марат, сговорившись с остальными, решил разыграть Николая: «Слышал я,  –  начал он за обедом,  –  что если грибы ядовитые, то лук, с которым они жарятся, краснеет».    
  Улучив момент, когда Николай отвернулся,  Серега,  незаметно выдавил ему в тарелку  клюкву. Напуганный рассказом Марата,  Николай побледнел, и, выскочив из-за стола, побежал в кусты, сунув пальцы в рот. Вернувшись, он застал за столом хохочущих старателей.  Все смеялись так заразительно, что «отравленный»  вскоре смеялся вместе со всеми. 


http://www.proza.ru/2016/01/15/811

,