Проводы по-киевски

В конце семидесятых годов я несколько раз приезжал в Киев по делам, это были служебные командировки на завод по производству микроэлектроники «Кристалл». Необходимо там было приобрести некоторые микросхемы, которые нужны были нам на работе. В странное, по нынешним меркам, советское время это были очень непростые поездки, ибо продукция заводов при плановой экономики распределялась заранее, купить что-либо вне плана было очень тяжело. Трудно, тяжело, но возможно, мне удавалось выбивать в отделе сбыта завода нужные нам микросхемы, но с нагрузкой в виде залежалого товара. Командировки были трёхдневные, с двумя ночёвками в Киеве и поиском ночлега в гостиницах был ещё одной большой проблемой. Но, тем не менее, все проблемы решались, хотя особого удовольствия от киевских командировок у меня не было, они отнимали много сил. В этих поездках был приятный момент, мне удавалось иногда встречаться со своими друзьями, которые тогда жили в Киеве. Одна такая встреча запомнилась.

В этот период времени на длительной учёбе в Киеве находился мой друг детства Серёжа Жолобов, мне дали его адрес проживания ещё до отъезда в командировку. Мы там встретились, но ненадолго, ему надо было отправляться на занятия. Однако польза от этой встречи была, Серёжа дал адрес ещё одного моего друга и одноклассника Вити Демиденко. Он тогда проживал в Киеве, снимая с женой комнату. Витю я не видел несколько лет, очень захотелось с ним повидаться, поэтому я отправился к нему по указанному адресу. Встретились мы недалеко от его дома, когда он возвращался с работы. Витя уговорил меня остаться у него на ночёвку, я согласился и не пожалел об этом. Мы очень хорошо вечерком посидели с ним за бутылочкой винца. Прощаясь, Витя пообещал проводить меня в день отъезда, он был в следующий день. А заодно взять с собой Серёжу Жолобова. Мы решили перед моим отъездом вместе посидеть в каком-нибудь кафе, так стала собираться компания, которая устроит мне запоминающиеся проводы.

В ту поездку я намеревался встретиться ещё с одним своим другом, однокурсником Колей Глушко. Он в то время работал научным сотрудником в одном киевском научно-исследовательском институте. У меня был его рабочий телефон, но, к сожалению, на работе Колю не заставал. Я уже думал, что в эту поездку его не увижу, однако в день отъезда мне повезло, ранним утром удалось до него дозвонился. Мы поговорили по телефону и договорились о встрече в одном известном ему кафе на Крещатике. Я его предупредил, что уезжаю вечерним поездом, у меня будет ограниченное время для посиделок, посему ничего, кроме кофе пить не буду. Он пообещал учесть это обстоятельство, но  учёл совсем не так, как я того ожидал.

С Серёжей и Витей мы встретились в метро в центре Киева, тут я им сообщил, что меня в кафешке ждёт мой однокурсник, там мы и выпьем кофейку перед моим отъездом. Ребята согласились, тем более мы были совсем недалеко от того кафе, где нас ждал Коля.  Однако Коля Глушко пришёл не один, с ним было ещё двое моих друзей. Один из них вполне ожидаем, это был мой однокурсник Славик Циолко, я с ним уже встречался в предыдущие свои приезды в Киев. А вот второй был очень большим сюрпризом для меня, уж его я никак не ожидал встретить в этом городе. Это был Лёша Макар, давний мой приятель по городу Харькову, которого я лет шесть не видел. Это был приятный сюрприз, но сердце ёкнуло, где Лёша Макар там обязательно приключения, как бы мне не опоздать на свой поезд. И, разумеется, я сразу сообразил, кофе отменяется, его пить мы не будем, напитки будут совсем другие.

Лёша Макар, его настоящее имя Алексей Макаренко, был самым большим оригиналом среди моих давних друзей, о нём надо сказать отдельно. Так уж получилось исторически, но с самого начала учёбы мои основными друзьями стали не однокурсники, а ребята с четвёртого курса нашего факультета. Была у них очень хорошая компания, довольно быстро я для них стал своим. Кстати, мой близкий приятель Серёжа Акименко, которой устроил меня с мои другом в 1976 году на дипломную практику в Протвино, определив тем нашу судьбу, был из той же компании. Познакомился я с ним ещё в декабре 1971 года, когда отмечали в узком кругу мой восемнадцатый день рождения. Так вот, Лёша Макар к тому времени был уже исключён за неуспеваемость, но часто приезжал со своей харьковской квартиры к своим друзьям в общежитие. Была в то время на нашем факультете рок-группа (тогда они назывались сокращённо ВИА, что в означало вокально-инструментальный ансамбль), основали её ребята, которые стали моими новыми друзьями, а Лёша Макар был у них ударником. Как говорил мне тогда Толя Любицкий, бас-гитарист факультетской рок-группы, Лёща Макар по общему признанию ударник номер три всего Харькова. В это можно было поверить, его соло на ударных инструментах, которое он выдавал в качестве разминки на репетициях (я частенько бывал на них), производило неизгладимое впечатление. По окончанию своего выступления он вполне заслуженно срывал аплодисменты от всех присутствующих.

Помню, каким я его увидел в день нашего знакомства: высокий, худой, с длинными волосами и редкой бородкой, в мятых джинсах и в стильной рубашке, говорил как-то странно, медленно, с трудом подбирая слова. Он выглядел как настоящий хиппи, словно сошедшим с карикатур сатирического журнала «Крокодил». Сейчас так одеваются многие, но тогда он выглядел среди нас белой вороной, поэтому у представителей правоохранительных органов он вызывал невероятное раздражение. Как говорится, не проходите мимо, Лёша как магнит притягивал их к себе, как следствие, с милицией у него были постоянные проблемы. На самом деле, он был спокойный, приятный в общении человек с некоторыми странностями в поведении. А что странности? Так они у многих, только в разной степени. Лёша был продвинутый меломан с обширными связями с соответствующих харьковских кругах, поэтому он в наше общежитие всегда с собой приносил кассету с записью нового диска, причём с очень хорошим качеством. Лёша Макар был одним из тех, кто навсегда привил мне любовь к западной рок-музыке тех лет, кто открыл для меня целый мир малоизвестных широкой публике западных рок-исполнителей. А до этого я, как и подавляющие большинство моих сверстников, практически никого не знал, за исключением всем известных битлов, роллингов и ещё парочки-троечки западных групп.

К большому моему сожалению, дружба с моими факультетскими приятелями продолжалась недолго, всего два года и на то были вполне объективные причины. Для меня это был первый-второй курс учёбы, а для моих приятелей четвёртый–пятый. К лету 1973 года все они разъехались на дипломную практику, а затем после окончания Университета в города, куда их распределили. От нашей замечательной компании остались одни воспоминания, практически распалась и факультетская рок-группа. От старого состава остался только один человек, он и набрал новых музыкантов. Они мне уже были не интересны, Лёше Макару тоже, он ушёл из группы навсегда.

Летом 1973 года я поехал на крайний север в город Надым в составе факультетского студенческого стройотряда «Электрон-73». С нами поехал и Лёша Макар, якобы, как студент нашего физико-технического факультета. Это была тяжёлая поездка, если сравнивать с нашей жизнью на целине летом 1972 года. В Казахстане тогда было тепло, даже жарко, питание на совхозных харчах было выше всяких похвал. На севере всё было не так, в палатках собачий холод по ночам, в столовой каждый день вермишель с тушёнкой, минимум овощей. И, вдобавок, комарьё и гнус, от которого не было никакого спасения, город Надым стоял на небольшом искусственном песчаном островке вокруг болот. В общем, жизнь там была не сахар, и поэтому, чтобы не было повальной депрессии, мы развлекали себя как могли. И Лёша Макар был в первых рядах шутников, которые потешали публику. Однако самый памятный прикол он выдал на обратном пути, на одной из узловых железнодорожных станций, где наш поезд стоял около получаса. Ещё до отъезда мы накупили у местных аборигенов оленьих шкур, они были у многих, и у меня тоже. Так вот, Лёша натянул на голое тело оленью шкуру, взял гитару и в таком виде пошёл к вокзалу покупать семечки. Это было то ещё зрелище, Лёша Макар ходил в таком виде вдоль торговых рядов, но никто из старушек семечек ему не продал, они при виде его лишь испуганно крестились. А весь наш эшелон высыпал на перрон и со смехом наблюдал за его бесплатным спектаклем. После той памятной поездки на север Лёшу я больше не видел, наши общие друзья разъехались, а среди новой компании моих приятелей его не было.   

И вот через шесть лет Лёша Макар совершенно неожиданно для меня появляется в киевском кафе и, ухмыляясь, спрашивает меня, правду ли сказали ребята, что мне скоро на поезд.
– Да, – ответил я и назвал ему время отправления.
– Только ты, Шура, – начал он голосом учителя, который отчитывает нерадивого ученика, – один только ты можешь пригласить своих друзей в кабак за полтора часа до отхода поезда.
– Да, я хотел … –  начал я лепетать в своё оправдание, но сказать ничего не успел.
– Молчи уж, – прервал меня Лёша, – время ещё есть, вперёд.

Мы быстренько накупили вина, закуски и начали свою пирушку в форсированном режиме. После второго стакана пирушка превратилась в шумное застолье, нам было о чём и о ком вспомнить. Я сначала поглядывал на часы, но потом вино ударило мне в голову, сознание затуманилось, мне было хорошо с друзьями, никуда ехать уже не хотелось. Будь, что будет, решил я. Однако оказалось, что у Лёши Макара всё под контролем, в нужный момент он отправил Славика Циолко ловить такси. Через несколько минут мы сидели в машине, Лёша впереди рядом с водителем, а мы вчетвером (Коля, Серёжа, Витя и я) теснились на заднем сиденье. На Славика места не хватило, и он был отпущен домой. Потом бегом бежали по вокзалу к вагону и прибыли к нему за пару минут до отхода поезда. Провожающие уже покинули вагон, когда я показал билет проводнице, рядом со мной стояли подвыпившие друзья с моей большой сумкой, одной на четверых.   
– Заходите, – сказала мне проводница,  я шагнул в вагон.
– Пошли, – скомандовал Лёша Макар,  мои приятели бегом ринулись за мной.
– Куда вы, сейчас поезд тронется, – крикнула вдогонку проводница.
– Мы только сумку отнесём, – ответил ей последний в бегущей стайке моих друзей.

Зачем нужно четыре здоровых мужика, чтобы отнести одну единственную сумку никто ей объяснять не стал. Но, мы знали зачем, из кафешки мы прихватили едва начатую бутылку вина и стакан, надо было ещё выпить «на посошок». Бросили сумку на полку и в тамбур, и вот мы уже стали в кружок и хлещем вино по последнему стакану. Поезд тронулся в путь, когда остатки вина наливали Серёже Жолобову, пора была разбегаться. Первым дёрнулся Витя Демиденко, он бросился к выходу нашего вагона, но до него было далековато. Мы крикнули ему, что надо идти в другую сторону, но он нас не слышал. Лёша и Коля Глушко попрощались и спокойно отправились в соседний вагон на выход. Со мной в тамбуре остался только Серёжа, он допивал свой стакан вина. Вдруг, я с ужасом увидел, что Серёжа Жолобов в изрядном подпитии, а поезд набирал ход, всё быстрее и быстрее. Как Серёжа будет выходить из вагона, я этого не понимал, но стал лихорадочно открывать в тамбуре дверь запасного выхода, похоже придётся срывать стоп-кран. И тут поезд резко затормозил, я понял, это Витя добрался, наконец, до основного выхода вагона и потребовал выпустить его, это было очень кстати. Серёжа стал медленно двигаться к выходу, осталось сделать один шаг и он на перроне, а поезд в это время опять тронулся в путь.
– Давай быстрей, – крикнул я Серёже, но он не торопился выходить.
– Забыл сказать, – вдруг заявил он, оборачиваясь ко мне.
– Говори, поезд отходит! – я уже терял всякое терпение.
– Ну и друзья у тебя! – выпалил он, прыгнул и исчез из виду.
– Ё-пэ-рэ-сэ-тэ! Нашёл время! – в сердцах ругнулся я, хотя его слова мне были приятны.
Я выглянул из вагона, повернул голову направо и увидел, что Серёжа благополучно приземлился, а чуть дальше стояли Лёша с Колей, и у них всё было в порядке.
– Санёк! Пока! – услышал я, вагон подъехал к месту, где высадили Витю, он приветливо махал мне на прощание.
– Витя, пока! Я ещё приеду, увидимся, – крикнул я ему на прощание. 
Вот и всё, проводы в стольном граде Киеве закончились и обошлись без приключений. А я боялся опоздать на своей поезд, выходит зря. У моих друзей, в самом деле, всё стало под контролем, а раньше было не так. Времена изменились, наверное стареем.   

Я закрыл дверь запасного выхода, подобрал с пола пустую бутылку вина и гранёный стакан, но попытка выйти из тамбура не удалась, мне преградила путь разъярённая проводница.
– Что это вы нам здесь пьянку устроили, я сейчас милицию позову, – с ходу набросилась она  на меня.
– Это была не пьянка, а проводы, – спокойно ответил я ей, – и они закончились, провожающие вовремя покинули вагон.
– Вовремя? Вы издеваетесь? – проводница закипела от моей наглости, – Мне пришлось стоп-кран срывать, вы мне за это ответите.
–  А я здесь причём? Я стоп-кран не срывал, пусть отвечает тот, кто это сделал.
Проводница ничего не сказала, только фыркнула и выпустила меня. Понятно почему, она сделала беглый осмотр тамбура, обнаружила там чистоту и порядок, придраться было не к чему. Через полчасика я уже спал на верхней полке, сон был крепкий, как всегда после хорошей выпивки.

Утром меня разбудила проводница, скоро Москва, сказала она. Я выглянул в окно, промелькнула платформа с надписью «Обнинск». Вот как, всего сорок километров от моего города, час пути вместо шести. Может нажать стоп-кран, да выйти, подумал я, вспоминая события вчерашнего дня. Однако это только мечты, на полном ходу скорый поезд стоп-краном не остановишь, как и жизнь, а жаль. Между тем жизнь пошла дальше и, к моему сожалению, командировок, да и просто поездок, в Киев больше у меня не было.

Прошло много лет, моих друзей детства Серёжи Жолобова и Вити Демиденко давно нет в живых, а о своих киевских друзьях я ничего не знаю. В 1985 году ко мне в гости заходил Коля Глушко, он приезжал в командировку в наш Институт. Мы сидели с ним допоздна  с бутылочкой винца и вспоминали счастливые дни молодости. В то время у всех всё было хорошо, но трудные 90е годы уже были рядом, они прошлись катком по многим судьбам. Как пережили эти годы мои киевские друзья, этого я не знаю, но очень хочется верить, что у них всё хорошо.

2015

Иллюстрация: вокзал Киев-Пассажирский, 70е годы.