Записные книжки - женщина строит - это нонсенс

Записные книжки.
Можно никогда не соглашаться с чужим мнением. Например: цвет потолка может быть белый, - да, но есть «но». Сам белый цвет происходит от того, что в нем соединяется весь спектр цветов. Тогда очень возможно, что в данном случае, один из цветов спектра или темнее или светлее. И тогда цвет потолка не чисто белый, с небольшим отклонением. Так что  согласиться с кем либо, не представляется возможным, правда?

Воспитание в страхе. Постоянные запреты. Они формируют человека боящегося возразить, который отвечает только: «да!» и «нет!». Человек становится робким, с трясущимися руками при любом окрике, неправильно сделанном деле: не туда поставил, не так взял, не туда положил. Когда всякий окрик воспринимается как ужасное преступление осужденное. И когда уже взрослым, он вдруг действительно ошибается, а его сожитель неожиданно чихает, - человек может так испугаться, что умрет от разрыва сердца.

Когда женщина что-то разрушает, как разрушает мужчина, - это находят приемлемым, почти естественным. И все воспринимают это нормальным. Но когда женщина пытается что-то создать, как мужчина: построить дом, написать картину и\или сделать открытие в науке. Это расценивается как нонсенс: это неестественно и с этим трудно примириться людям.

Достигшему определенной высоты в своем мастерстве выпадает на долю гордость, как искушение. Так писателю, например, «Иванову» думается, что он очень знаменит, что его знают все. И ему кажется, что его везде уважают и высоко ценят, даже в буфетах на железнодорожном вокзале, и поэтому он и ест всегда с улыбкой. Но приезжает он в далекую провинцию, встречается там с офицером полиции, здоровается, жмет руку, восторженно глядя в лицо офицера. И, наконец, когда офицер спрашивает его: кто он такой? – получает такую огромную порцию разочарования, что….

Сегодня у нас так: когда рабочий человек относится критически к себе, к своему делу: когда он говорит что надо бы лучше делать и предлагает что-то изменить, - то ему говорят, что он нытик, бездельник, жалующийся. Когда же ничего не производящий жулик-пройдоха кричит с трибуны, то же самое: вот и это плохо и это надо изменить, - ему все аплодируют и дают власть еще больше воровать-жульничать. А между тем ничего не меняется в жизни. И рабочий не может делать свое дело лучше: начни с себя! И власть никак не может улучшить положение: так как разворовывает и то, что есть.

И все что уже не могут старики, которые знают по умудренности своей от прожитых дней – считается часто предосудительным, запретным и так и умирает вместе с ними.
Продолжение следует.