То, что очень важно...

рассказ из книги "Возьму сухариков в дорогу" (с) Алиса Манки, 2014г
иллюстрации Анатолия Надеждина

аудиовариант рассказа https://www.youtube.com/watch?v=tWdZSgJBB7g,


Цыплёнок постоянно убегал. Сонечка ловила его ладошками, а он пищал, кидался куда глаза глядят, петляя в разные стороны, и цеплялся жёлтыми крылышками за предметы на полу. А ведь утром бабушка предупреждала, чтобы Сонечка не брала руками цыплят и уж тем более не вытаскивала их из коробки. Но так хотелось поиграть с ним, таким маленьким, жёлтеньким и  пахнущим чем-то особенным, живым и тёплым!
Как только ручки девочки сжали хрупкий комочек и вытащили из коробки, в нём забилось сердце, часто-часто, а потом он отчаянно вырвался, чего Сонечка никак не ожидала. Она испугалась не меньше цыплёнка, поверьте, особенно  когда совсем не получается его поймать и вернуть обратно. В беготне по веранде Сонечка не заметила, как приоткрылась входная дверь и вошла важная Маруська, серая большая кошка с белым пятном на груди, степенно вышагивая, принюхиваясь и прижимая хвост. Маруська быстро оценила ситуацию, не моргая уставилась прямо на цыпленка и приготовилась к прыжку. Цыплёнок забился в угол. Сонечка встала на коленки и протянула к нему руки.
– Ну, цыпочка, не бойся. Я тебя сейчас уберу на место. Не убегай!
В одно мгновение кошка оказалась над головой девочки, мигом перелетела через неё, цепляя коготком волосы, и тут же накрыла лапой цыплёнка, отчего тот жалобно пискнул и затих. Сонечка не успела сообразить, что произошло, но появление Маруськи ей не понравилось, и она, сколько было силы, толкнула Маруську в бок и упала с коленок, теряя равновесие. Кошка убежала. А цыплёнок лежал в углу веранды и вздрагивал всем телом.
– Бабушка! – закричала Соня, схватив цыплёнка и  выбегая во двор.
– Бабушка, я убила своего любимого цыплёнка! – плакала она, одной рукой растирая слёзы, а другой прижимая живое существо к груди.
– Что ты так кричишь, Сонечка? Что случилось? – бежала навстречу ей бабушка, вытирая ладони об юбку. – С тобой всё нормально?
– Бабушка! Я убила цыплёнка… Нет! Это Маруська его убила… а я хотела… с ним поиграть и положить обратно, а он… его зовут Пушочек, а она на него… а я, бабушка…
Сонечка горько плакала и прижимала Пушка к щеке, потом стала целовать его, а потом уткнулась в бабушкин живот.
– Ой, горе-то какое! – сказала бабушка. – Ну ты не расстраивайся так, может, он ещё живой… давай-ка посмотрим.
Бабушка развернула кулачок девочки и вытащила жёлтый комочек, который от слёз перестал быть пушистым, а превратился в мокрого, несчастного цыплёнка.
– Смотри-ка, живой! – заулыбалась она, когда приложила его к уху. – Дышит твой Пушок. Бог даст, выходим его...
– Я сама выхожу! – закричала Сонечка.
– Не кричи так, не пугай. Сейчас мы его положим в другую коробочку, дадим ему полежать, а вечером посмотрим, как он будет поправляться. Теперь  ухаживать надо хорошо за пострадавшим, с большой любовью и добротой. Всю себя отдавать надо, чтобы силы его поддержать, поняла, внучка?
Сонечка аккуратно забрала цыплёнка в ладошки, которые стали напоминать маленькую солёную лодочку, плывущую по тихой  реке.
– Бабушка, я буду ему отдавать всю любовь. Всю-всю, чтобы он поправился.
Вскоре пришла и Маруська. Она важно улеглась на тёплую лежанку, как будто ничего не натворила. Сонечка подошла к ней и поучительно сказала:
– Ты, Маруська, плохая кошка, злая. Как ты могла на такого маленького напрыгнуть, а? Тебе что, игр во дворе мало? Ты зачем полезла туда, куда тебе не следовает, а? Зачем, скажи мне.
Но Маруська молчала и только смотрела на Сонечку большими зелёными глазами с чёрной ниткой посередине. Нитка то медленно расширялась, то сжималась, а Маруська спокойно урчала и не принимала ни одного замечания к своей кошачьей персоне.
К вечеру цыплёнок встал на ноги, но одно крыло было сломано, отчего выпирало и падало, перекашивая цыплёнка на правый бок.
Сонечка поставила маленькую коробочку на коленки и стала гладить пострадавшего пальчиком, нежно-нежно, насколько только могла. Подошла бабушка с мелко порезанным варёным яичком в руке.
– Давай-ка посыплем ему, покормим, сил пусть набирается.
– А у него крылышко заживёт?
– Заживёт! Ты же даешь ему силы?
– В том-то и дело, бабушка, что я не даю ему силы… я же не могу его погладить со всей силы, он очень слабенький. Я только еле-еле прикасаюсь… как же мои силы к нему перейдут?
–  Нежность – это, знаешь, какая большая сила, внучка, огромная. Эта сила бывает всех сил сильнее!
– А куда я его буду выхаживать, если ему ходить трудно? – девочка посмотрела на бабушку таким  взглядом, словно просила ей самой помочь и дать силы, чтобы хватило сил для выздоровления цыплёнка.
Бабушка присела рядом.
– Ты не волнуйся на этот счёт. Вот ты гладишь его аккуратно и уже выхаживаешь. Так люди говорят: выхаживать – значит любить, заботиться, оберегать. Живой  живому даёт тепло, а это самое важное…
– Я  устала, бабушка, наверное, мои силы ушли к нему.  Повыхаживай теперь ты, а я полежу…
Не успела Сонечка прилечь за бабушкину спину, как тут же заснула. Прямо на диване.  И прямо в платьице.
Во сне она увидела большой красивый дом с яркой оранжевой крышей, а у стены дома стояла длинная лестница, упирающаяся прямо в небо.  И Сонечке сильно-сильно захотелось залезть на крышу этого дома, чтоб посмотреть на двор сверху. 
Шаг за шагом она поднималась  выше и выше… а потом внимательно наблюдала за псом Барком, с аппетитом грызущим косточку, за курами, гуляющими по саду, за Маруськой, которая выслеживала птичку прямо у крыльца…
– Маруська, брысь, –  закричала Сонечка и качнулась вперёд.
И вдруг, совсем легко, как листик с дерева, она полетела вниз, но как только трава стала приближаться к лицу, она вдруг резко взлетела вверх: выше дома с яркой крышей, выше ёлки возле дома и выше всех деревьев в бабушкиной деревне. Она сразу увидела всю речку, которая извивалась словно голубая ленточка для косичек Сонечки. Увидела много коров на лугу,  пастуха с собакой... лошадь с жеребёнком и привязанную козу возле забора. Увидела, как люди стали маленькими человечками, некоторые цветными, а некоторые чёрными точками. И увидела  Пушочка, который, оказывается, летел с ней всё это время рядом и ловко взмахивал крыльями, будто настоящая взрослая птица.
Цыпленок был жёлтый,  очень большой и смышлёный. Его глаза были как у человека, а взгляд добрый-добрый, и Сонечке даже показалось, что он клювом улыбался ей. Не верите? Спросите у Сонечки. Да, клювом улыбался именно ей! На сердце стало так легко, что девочка тоже улыбнулась и смело взяла его за краешек крыла, чтобы они вместе полетели к облакам.
На облаках их встретил высокий дедушка с длинной серебристой бородой. Он приветливо кивнул и предложил присесть. Сонечка съёжилась, потому что почувствовала, как в облаках прохладно, а Пушочек догадался об этом и тут же укрыл девочку  крылом.
Стало тепло.
Дедушка наклонился и спросил:
- Ты Пушочка любишь?
- Люблю, - ответила Сонечка.
- А меня любишь?
- Люблю.
- А ты знаешь, кто я?
- Нет.
Дедушка погладил Сонечку по голове и после этого стало по-настоящему тепло, замечательно тепло, как никогда…
– Бабушка говорит, что очень важно, когда живое живому даёт тепло! – сказала   поучительным тоном Сонечка,  чтобы цыплёнок и дедушка обязательно поняли то, что она теперь знает.
И тут Сонечка проснулась.
Она лежала на  своей кровати, укрытая мягким одеялом, а рядом на стульчике висело её платьице. На улице светало.
Девочка подбежала к коробке с цыплёнком и осторожно заглянула в неё, приподнимая тряпочку. Цыплёнок спал. Она тронула его пальчиком. Дышит. Бабушка тоже спала.
Знаете, кто не спал рано утром? Птицы. Они щебетали так, что звенело в ушах, словно им дали всего немного времени попеть, и вот они стараются изо всех сил, чтобы их услышали. Ну, просто странные птицы, которые  так громко поют, когда люди спят и не слушают их совсем!
А ещё не спал петух...
Он звонко кричал птицам «ку-ка-ре-ку», а вот что они ему отвечали – было непонятно. Сонечка закрыла глаза, поудобнее уложила голову на подушку и крепко заснула, отчего-то зная наверняка, что этой ночью произошло очень важное и большое, а может быть, даже волшебное событие и что Пушочек непременно поправится, вырастет в красивую сильную птицу, чтобы каждое утро петь всей деревне «ку-ка-ре-ку».