Судьба?

                СУДЬБА?

   Экипажи военно-транспортной авиации в мирное время нередко привлекались для выполнения народно-хозяйственных работ. Оказать помощь в перевозках грузов, техники, оборудования в трудно доступные районы страны, например, Заполярье. Короткий период морской и речной навигации, а в другие периоды – только самолёты и вертолёты.
   Строительство радиорелейной линии Урал – Чукотка, Билибинской АЭС, обеспечение банальных бытовых нужд северян, как-то продовольствия, да мало ли чего ещё.
   Транспортных самолётов Аэрофлота недостаточно, вот мы и помогали.
   Зима. На АН-12 прилетаем в аэропорт Магадан, загружаем ДТ-75, зашвартовываем, чтобы в полёте не вздумал куда поехать. С нами же летит и “директор“ этой техники – тракторист.
   Я, штурман и правый лётчик пошли на КДП оформлять документацию для вылета, получить условия на полёт. Остальные члены экипажа продолжают готовить самолёт к вылету.
   На КДП нам объявляют, что по метеоусловиям Певек (аэродром на берегу Северного ледовитого океана) закрыт, надо ждать один час. Послали правого лётчика на самолёт проинформировать экипаж. На борту, как в том автогараже, всегда найдётся, чем заняться техсоставу. А тракторист?
   -- Пойду в аэропортовскую кафешку, попью чайку.
   Через час приходит весёленький, с масляными глазками, общительный такой.
   А вылет отложен ещё на час, так как ни Тикси, ни Чокурдах по метеоусловиям не могут обеспечить нас запасным аэродромом.
  Ждём. А тракторист снова ушёл в кафешку.
   -- Там потеплее будет, чем в вашем железном самолёте. Да и кофейку ещё попью.
   Не так уж и холодно, всего –10*С, здесь это даже официально считается оттепелью; обычно –30* - -40*С.
   Наконец-то получаем разрешение, приходим на самолёт, готовимся. А тракториста нет. Ждём 10, 15, 20 минут – нет. По радио связываемся с РП и докладываем обстановку. Он, подумав, разрешает взлёт.
   -- А этого друга найдём и отправим любым другим рейсом.
Благо, подобных рейсов здесь предостаточно.
   Взлетели, набрали эшелон и через 2,5 часа приземлились в Певеке. Послали гонца поискать аэропортовского тракториста.
   Обхожу трактор и вижу приоткрытой левую дверь кабины, машинально открываю пошире, чтобы захлопнуть её и … из кабины вываливается безжизненная рука. Столбенею, не знаю, что же делать, только мозг продолжает свою самостоятельную работу: «на высоте 6000 метров кислорода с гулькин нос (грузовая кабина не герметична), температура воздуха в соответствии с термоградиентом где-то -40*С. Загубили человека».
   Поднимаюсь на гусеницы трактора и на сиденье вижу безжизненное тело тракториста, лежащего на спине, левая нога свалилась на пол.
Поправляю руку, мямлю дурацкие слова, типа «Эй, ты! Ну ты чё?», слегка трясу за грудь.
   -- Эй, ты. Ты живой?
   Потряс слегка за подбородок; ещё не застыл – голова на шее болтается, потрогал щёку, вроде бы и не холодная, пошлёпал ладошкой по щекам и … глаза медленно открываются, мутным, в дробадан пьяным взглядом находит меня и невнятным, еле шевелящимся языком изрекает.
   -- Ну, что, командир, полетим сегодня или нет?
   Столбняк в один миг как рукой сняло. Крикнул остальных членов экипажа, доволокли пассажира до кабины расчёта (там тепло), уложили “тело” на сиденья, растёрли водкой руки, лицо, сняли унты, ноги тоже растёрли, залили внутрь полстакана той же водки.
   Минут через пять привстал, изобразил подобие улыбки.
   -- На аэрофлотовских самолётах водку не дают, буду с вами дружить.
   Отлегло. Жить будет!
   Выгрузили трактор и наш герой, лязгая гусеницами, отправился покорять Арктику, совершать трудовые подвиги во благо Отечества.
   А как зовут?
   Забыл его спросить.

             СУДЬБА!!!