03. 12. 15

В своей постоянности я наблюдаю как в тишине (что означает непременно 02:00 на электронных часах или занимаемая в тригонометрии тридцатиградусная мера угла на циферблате малой стрелкой) сумрак, составляющий от общего числа ламп всего одну треть по причини нерабочего состояния одной из выше указанных (особенно ночью), прораставших своим стеблем, нарушая возможность присутствия гравитации, из потолка, чей цвет скорее напоминал снег, на который осела пыль, оставленная цивилизацией, постепенно охватывал объем до полного погружения во тьму.

Это повторялось с любой возможной комнатой. Хотя говоря о комнате и ее геометрии с тринадцатью гранями, что непременно имело бы значение для западного читателя, эту причуду пространственных форм ровным счетом можно сопоставить человеку, жившему или проживающему в ней. Плоскость, линии, углы выстроены общей идеей или пониманием цивилизации о пространственных удобствах, чьи размеры и формы в разных полушариях земли говорил о возможности самовыражения, мышлении, индивидуальности. Впрочем, когда мира, расположенного в большей части правого полушария не оказалось, его идеи, его время уже отображали вещи от природы порожденные статикой - стены. Их особенные изгибы, неровности, окрас, высота, смуглость побелки, холодность и неотесанность, пятна и разводы говорили о прошлом больше, чем любая лекция по истории. По крайней мере эта статика наглядно показывала признаки происходившего в жизни людей и отдельных государств, что было подобием перехода от частного к общему. В остальном же комната создавала своеобразный временной китч со всем ее содержимым внутри, что было порождено после и никак не соотносилось с прошлым.