Две Геллы

- А для чего Гелла Булгакову?
- Для красоты. Роман писался   
                для человека, который
                любит бульварную эротику.
                Передача «Один» на «Эхе
                Москвы» от 7.01.2016
Уххх! Вот уж жжёт Дмитрий Львович так жжёт! Ответим-с...
Что мы вообще знаем о Гелле, кроме того, что она голенькая? Что она вампирша? Автор «Булгаковской энциклопедии» Б. В. Соколов считает, что имя героини почерпнуто из статьи «Чародейство» Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона: «на Лесбосе этим именем называли безвременно погибших девушек, после смерти ставших вампирами».  Думается, есть у Геллы и более близкие родственницы – циркачка Гелла Вельтон, к примеру.
Михаил Афанасьевич взялся за написание «Мастера и Маргариты» в 1928 г., а в 1927 в «Красной Нови» увидел свет леоновский роман «Вор» - произведение, по которому, как считал М. Горький, будут учиться писать многие поколения прозаиков. 
Одна из сюжетных линий «Вора» повествует о судьбе воздушной гимнастки Тани Векшиной.  «В голубом трико, совершенно обнажавшем её, если бы не отвлекающая, по поясу, россыпь лучистых звёзд из блёсток» - такой героиня обычно предстаёт перед публикой. Циркачка взяла себе для выступлений звучное иностранное имя; по мнению Е. Стеквашова, «псевдоним героини можно расшифровать как “светлый мир” (“helle Welt”)» .  Вот и Николка, жених героини, нэпман, возлюбленную упорно называет Гелой, избегая  будничного, с его точки зрения, имени Таня. Судьба девушки у Л. Леонова трагична: выполняя трюк, захлестнётся в петле (помните багровый шрам на шее булгаковской Геллы?).
Ключ к толкованию Таниной судьбы дан в реплике Николки, расхваставшегося накануне встречи с артисткой: «Один цыган предсказал, что буду миром владеть… и что ж, эва, готовы мои руки, пожалуйста!» Если Гелла олицетворяет собой светлый мир, то овладевший ею Николка симпатий не вызывает: в романе он прочно ассоциируется с нечистым. Трижды Татьяна называет жениха «злым», Зотей его кличет «дьяволом». Расхваставшийся перед Геллой до саморазоблачения («Да я бы хоть коня на плечах тебе притащил» – аллюзия на сказочного чёрта, именно так поступившего в споре с Балдой), Заварихин и ездит на «чертовке»-лошади, которая «чистая сатана на ходу». Таким образом, «властитель жизни» оказывается нечистым, под управление которому и попадает «светлый мир», - тема одной из юношеских поэм Л. Леонова. В свете произошедшего события – грехопадения  «светлого мира», случившегося в светлый праздник Пасхи, - становится понятным, почему автор и понуждает героев, возвращающихся в город, проскочить «сквозь вихрь закружившейся гадкой пыли». По свидетельству А. Афанасьева, «крутящиеся вихри и до сих пор называются дьявольскою свадьбою: чёрт женится на ведьме, и нечистая сила, празднуя их брак, вертится в неистовой пляске и поднимает пыль столбом» . До Л. Леонова тот же мотив использовал Ф. Сологуб в «Мелком бесе»: «Всё веяло угрожающими приметами… поднималась пыль длинною полупрозрачною змеёю» . Эти строки относятся к эпизоду женитьбы Передонова, которая «в символическом плане означает смерть (так его “свадебный поезд” следует через м а ж а р ы; мажары – обл./ рус. “кладбище”)» . Подобным образом интерпретируется пыльный вихрь и в самом «Воре»: «первый же с пылью поднявшийся вихрь Фирсов счёл достаточной причиной укрыться  в доломановском подъезде» – мотив предваряет сцену объяснения «сочинителя» с «ведьмой» Доломановой. Таким образом, соединение Тани и Николки осмысляется как недолжное, противоречащее сути Праздника праздников.
Прихотливо сплетая инфернальную сеть вокруг героев, Л. Леонов даёт чёткую оценку окружающей действительности: разбивается светлый мир; обосновывается в Москве дьявол - таков один из итогов сюжетной линии Тани.  Как-то в свете выше сказанного не верится, что булгаковской Гелле присуща «чисто декоративная функция…»
В финале «Мастера и Маргариты» Гелла исчезает - её нет в свите Воланда. Елена Сергеевна считала, что Михаил Афанасьевич просто забыл про вампиршу.  В леоновском «Воре» «вечная дева»  Гелла Вельтон - участница «адского полёта на шабаш неродившихся душ…»: «Вот по небосклону среди надменных возничих, вечных дев, тучных  козерогов скользит падучая звезда, а следом – свора преждевременно  ликующих гончих псов», за которыми ведьма и  «клетчатое чучело» - писатель Ф. Фирсов. У М. Булгакова тоже найдём «клетчатого» - Коровьева, «в драной цирковой одежде» покинувшего Воробьёвы горы и превратившегося затем в тёмно-фиолетового рыцаря (фиолетового цвета рясы у священников). В тексте вампирша Гелла оказывается связана именно с ним, «втирушей регентом». Почему? О том должен быть особый разговор.