От тюрьмы и от сумы...

      Было уже утро, когда после ночных допросов, женщину посадили в «жигулёнок» и под охраной повезли…  А куда? Она даже и не спрашивала… до такой степени была вымотана…
      Нет!  Не было страха, не было неуверенности в своей правоте… а было лишь оцепенение перед неизвестностью… 
      Арестантку поместили в комнатку с одной двух ярусной железной койкой (шконкой). Не было ни стола, ни стула. А унитаз и раковина пристроены прямо у изголовья кровати.
      – Это вместо нашатыря… – усмехнулась  пленница и легла, не раздеваясь, поверх суконного покрывала.
      За сутки её нервы порядком потрепали, и она мгновенно провалилась куда-то в бездну. Но поспать ей не дали. Охранник приказал выйти из камеры и повёл по коридору в комнату допроса. Там были уже другие люди, но вопросы задавали всё те  же. Она снова отказалась отвечать без адвоката, на что ей ответили:
      – Ваш муж ищет вам адвоката, а своим отказом вы только удлиняете время пребывания здесь.
      Как на записанной кассете, подозреваемая повторила то, что говорила в прокуратуре. Её снова отвели в камеру. Тут женщина заметила, что деревянные полы уже тщательно вымыты, а на принесённой табуретке стоит металлическая миска с застывшей похлёбкой, и  куском чёрного хлеба.
      – Какая забота! – про себя подумала она и снова легла на кровать.
      Сколько проспала, неизвестно, проснулась лишь тогда, когда её вызвали на допрос. И делалось это всегда почему-то ночами, до самого рассвета… и всё время разными людьми. Только следователь  по её  сфабрикованному делу  был всё тот же, с соответствующей фамилией – Козлов.
      Женщина ничего не ела с того самого дня, как только её арестовали. Она лишь пила  из-под крана холодную воду с привкусом железа. Лёжа в одежде, поверх колючего одеяла, старалась думать о детях, о работе, о друзьях, ничего не знавших про её  изоляцию…  В общем, думала о чём угодно, только не о ситуации, в какую влипла по самые уши.
      Шорох  отвлёк её от мыслей. Открыв глаза, увидела  на табуретке маленькую  серенькую мышку, грызущую  оставленный хлеб. Раньше она до жути боялась мышей, а тут у неё вдруг проявилась  какая-то непонятная жалость к грызуну.
      – Бедненькая мышка! На вечное поселение тебя сюда определили, да? – арестантка не осознавала, что разговаривает с ней.
      А серенький комочек не отрывался от хлеба  и не собирался никуда убегать. Наевшись, мышка  всё же покинула это временное пристанище. Но через некоторое время снова появилась. Теперь она навещала пленницу несколько раз на дню. Женщина даже кормила  гостью с  рук  крошками  чёрного  хлеба.
      – Хоть есть с кем поговорить! – подумала она. – А то в одиночестве можно и с ума сойти!