Взгляд из темноты

   Снежинки, кружась в свете фонаря, плавно ложились на её длинные, как в сказках у русалок, волосы и небольшое кашемировое пальто. Карие глаза в тёплом свете фонаря искрились нитями золота. Она кротко смотрела на меня из-под длинных ресниц, а когда наши взгляды соединялись, поспешно отводила глаза и, по-детски смущаясь, заливалась краской. Но когда я шёл, держа её тонкую руку в кожаной перчатке, и рассказывал ей особенности классической музыки, я чувствовал на себе изучающий взгляд, пленительных карих глаз. Остановившись у заснеженной скамьи, мы молча смотрели, как миллиарды белых звёзд кружились над нами в своём безмолвном танце. Её рука выскользнула из моей. Она сняла перчатку и дотронулась своей белой рукой до ветки рябины, на которой висели красные ягоды. Она коснулась меня рукой, которая была холоднее льда. Я приподнёс её к своим губам. От неожиданности она шумно выдохнула, и белый пар растворился в зимнем воздухе. Будто с вызовом, она смотрела на меня, не отрывая своих больших глаз. Она шагнула ко мне так близко, отчего наши пальто соприкоснулись. От такой близости было тяжело дышать, сердце отчаянно выбивалось, будто птица из клетки. Она потянулась ко мне. Я чувствовал, как её холодные пальцы обжигали моё разгорячённое лицо. Её тонкие бледно-розовые, как розы в саду, губы приоткрылись, выпустив белый пар. Она смотрела на меня, будто спрашивая разрешения на поцелуй. С лёгкостью бабочки она накрыла мои губы своими. По телу разлилось тепло. Существовали только мы. Никого больше. Казалось, что от тепла, исходящего от нас, весь декабрьский мороз и снег таял. В моё сердце пришла весна.
 
                ***

   Крупные снежинки белыми мухами падают на её густо накрашенные ресницы и светлые волосы, которые волнами спадают на её хрупкие плечи. Из-под густых бровей на меня смотрели большие, небесно-голубые глаза, в которых играли весёлые искорки и отдавались во мне зарядами тока. Её по детски вздёрнутый нос весело дрожал от звонкого смеха. Белая рука с длинными пальцами , как у пианистки, прошлась по густым волосам, стряхивая снежинки. От декабрьского мороза её пухлые, красные губы потрескались, а щёки наливались багрянцем.
 Я смотрел на неё с умилением. Было в ней что-то детское и одновременно взрослое, женственное... Её лёгкий стан и плавную, беззаботную походку я мог узнать из тысячи. За взгляд голубых глаз, наполненных любовью, я мог продать жизнь. Я любил её до одури. Любил её мягкие черты лица, её привычки, её мягкий бархатный голос, от которого каждая частичка моего тела просыпается. Она была моей первой любовью.