Мэддот-холл

Пару лет назад я стал свидетелем событий, отраженных затем в печати, что в свою очередь дурно сказалось на репутации нескольких людей. По их просьбе я публикую этот небольшой рассказ, который воспроизводит мои собственные дневниковые записи, подвергшиеся незначительной редакции (при необходимости я, однако, готов предоставить и оригинал). В этом тексте я излагаю все так, как помню и не намерен что-то комментировать. Замечу также, что прежде чем оказаться перед Вами, рассказ, опубликованный ниже, побывал в руках авторитетного психоаналитика, который заверил, что мои воспоминания хорошо соотносятся с новейшими исследованиями современного юнгианского учения.

Итак, я ехал в поезде. За окном простираются унылые пейзажи: поросшие вереском холмы с нависающими свинцовыми тучами: неутешительная картина для одиноко путника, которому скоро выходить.
Оказавшись на безлюдной станции, я некоторое время стоял в одиночестве. Ветер принес йодистый запах, свидетельствующий о близости моря. Я заметил клубы пыли, которые быстро оседали во влажном воздухе. По проселочной дороге ехала машина. Я помахал шляпой и водитель, поравнявшись со мной, приостановил ее ход.
– Скажите, как попасть в Мэддот-холл? – спросил я.
– Решили отдохнуть на природе? – спросил улыбчивый молодой водитель.

Через полчаса мы подъезжали к Мэддот-холлу. Пансионат представлял собой небольшое, но весьма приятное здание в георгианском стиле и располагался на высоком обрывистом берегу. Парень, который любезно предложил подвезти меня, работал там садовником. Он, как оказалось, не очень-то любил место работы:
– Не пойму, сэр, что вы забыли в этой дыре? – спросил Джон.
– Я писатель и мне требуется уединение. – Объяснять, что я преподаватель, который устал от столичной суеты мне не хотелось. К тому же я вел этот дневник, что, в дальнейшем, поддерживало видимость моей литературной деятельности.
Остановившись в угловом номере, я с удовлетворением для себя отметил, что из большого окна открывается не плохой вид на море и широкую прибрежную полоску залива. Здание было обставлено довольно скромно, однако в холле весело несколько недурных пейзажей и портрет красивого молодого человека с властными чертами лица. Эта работа производила наиболее сильное впечатление, и напоминала поздние полотна сэра Томас Лоуренса.
Прожив в Мэддот-холле почти неделю, помимо прогулок, я находил довольно любопытным проводить время за книгами. Небольшая библиотека, которая располагалась в гостиной, удивила меня совершенно невероятной подборкой книг, среди которых я нашел довольно старинные и редкие издания. Книги не разрешалось выносить из здания, однако я всегда предпочитал читать в номере.
Вероятно, я провел бы за чтением большую часть времени, если бы не странные события, которые произошли в дальнейшем. Чтобы не слишком вдаваться в несущественные детали, скажу, что странности начались уже на второй день моего пребывания. Эти события вплетались в мою жизнь так естественно и были на первый взгляд настолько малозначительными, что если бы не все последующее, я, верно, просто забыл бы о них.
Началось все с мелочи: я заметил, что письменные приборы на моем столе лежат неправильно. Я всегда оставляю ручку или чернильницу с пером справа, а слева стопой кладу бумаги и книги, однако несколько раз я обнаруживал, что все предметы на столе переставлены зеркально. Также довольно часто я замечал, что книги, которые я брал в библиотеке, меняют свое положение. Иногда я не мог найти их в своей комнате, но к своему удивлению, обнаруживал снова на полках библиотеки. Приписав это действиям горничной протиравшей пыль, я не сильно удивился, лишь отметил проворность, с которой она убиралась – я отлучался не более чем на пятнадцать минут, а все предметы уже были перенесены. Ко всему этому, впрочем, я вскоре привык.
Еще одной странностью явились скрипы, которые я периодически слышал из соседнего номера. Сами по себе они были довольно обычными, но я никогда не видел чтобы из номера кто-то выходил и на прямой вопрос горничной о своем соседе, я получил самый странный ответ:
– Сэр, этот номер не заселялся уже десять лет и сама я никогда не видела, чтобы там кто-то жил, однако, вы вполне могли что-то слышать. Такое бывает в старых домах.
Помимо прочего, я также отметил, что в здании имеются проблемы с проводкой. Каждый вечер в моем номере перегорала лампочка, о чем я незамедлительно сообщал на другой день. Это вынуждало меня лечь раньше положенного. Раздобыв комплект свечей, я, однако столкнулся с внезапными сквозняками, которые их задували.
Возможно все эти детали, действительно несуразные, никогда бы не попали в мой дневник, если бы не один разговор. В пансионате было не так много постояльцев, и во время завтраков я мог рассмотреть почти каждого. Среди них, однако, я никогда не видел молодой дамы, которую несколько раз встречал днем на террасе. Как-то раз, она вновь сидела с газетою за столиком и вглядывалась в простирающийся перед ней морской простор. Девушку звали Энн:
– Вы словно ожидаете не пропустить прибытие Летучего Голландца, - начал я, решив познакомиться.
– Нет, я не жду морских призраков, я убеждена, что духов хватает и внутри дома.
– Что вы говорите? – удивился я.
– Вам разве не доводилось замечать какие-нибудь странные, но незначительные на первый взгляд вещи: передвижение предметов, гаснущие свечи, скрипы, появления и исчезновения предметов, - я решил промолчать и моя собеседница с невозмутимостью продолжала. – Этот дом полон тайн! Хотя вы, мужчины, редко верите в такие вещи.
– А Вы, что же – практикуете верчение столов в досужий хмурый вечер?
– Нет, но я, однако, собираюсь идти к медиуму. Вы знали?
– Откуда?
– О! Про меня тут столько сплетен ходит, вы вероятно еще не успели о них узнать. Я живу в Мэддот-холле с весны. Доктор прописал мне морской воздух.
– Не волнуйтесь! Я не охотник до сплетен. Вы первая, в этом здании, с кем я решил завести полноценную беседу.
Энн окинула меня внимательным взглядом, а затем спросила:
– Так вы составите мне компанию?
– Простите? – не понял я.
– Как я сказала, вечером у меня небезынтересный визит.
– А! Гадалка? Что за вздор! – рассмеялся я.
– Вздор? Что за гадалка!? – с возмущением произнесла Энн. – Это не какая-то гадалка, леди Тереза – медиум!
– Леди? – я постарался скрыть иронию, понимая, как сериозно относится к этому вопросу моя новая знакомая.
– Да, леди немецкого происхождения, – Энн снова устремила взгляд на море. – Овдовев, эта дама скромно поселилась здесь, на берегу моря, в небольшом коттедже, где лишь изредка принимает гостей как медиум.
– За скромную плату? – не выдержал я.
– Да! скромную! К ней я и приехала.
– То есть доктор не причем?
– Доктор действительно прописал мне морской воздух, но этот пансионат я нашла случайно… Хотя, как говорит леди Тереза, случайностей не бывает.
Я не стал корить леди Терезу в банальности и решил удовлетворить милую причуду моей новой знакомой.

К вечеру мы были в коттедже «медиума». Это был не большой фермерский дом, обставленный в духе позднего бидермейера с большим вкусом. Я был несколько удивлен, не обнаружив восточных побрякушек по углам и хрустального шара на столике с длинной бахромой. Сама леди (если только она ей была), впрочем, довольно точно подходила под стереотип дамы из гадательного салона. Это была женщина средних лет, облаченная в старомодное бархатное платье французский тюрбан, и пахнущая камфарой и гвоздичным маслом. Она говорила с акцентом и часто не к месту вставляла немецкие слова:
– Меня часто спрашивают: Wie kann man durch Tarotkarten die Zukunft deuten und vorhersagen? Но неужели это так удивительно, Meine Damen und Herren, уметь заглядывать в бедующее? Увы, среди нас есть и скептики! Думаете, это меня удивляет? Nein, das kam nicht ;berraschend! Скажу вам: заглянуть в будущее так же естественно, как сделать прогноз погоды или курса валют – не всегда точно, но без обмана! Вскоре ученые это объяснят со своей точки зрения, а мы пока daran m;ssen wir arbeiten!..
 К счастью интерес Энн к мистике был праздным, она не была одной из тех женщин, что потеряли мужа, детей или здоровье и поэтому поле для спекуляций было не столь обширным. Моя юная спутница спросила о том, что леди Тереза может увидеть о прошлом Мэддот-холла. Найдя контакт с каким-то знакомым духом–помощником, леди Тереза выдала довольно пространную фразу, в которой упоминалось восемь девственниц, много детей, некая венгерская дворянка, счастливое замужество свой Энн и (почему-то) «Ванна Уварова».
Признаться, я почти не слушал этого «медиума», так как подобные спектакли меня не слишком интересовали, да и немецкий, признаться, я знаю очень слабо. Разглядывая в сумеречном свете посетителей салона, я обратил внимание на молодого человека, который не участвовал в сеансе, а лишь безмолвно присутствовал, прислонившись к дверному косяку. После окончания действа, когда все, включая Энн, бросились приводить леди Терезу в чувства, я подошел к тому таинственному незнакомцу. Мы разговорились.
– Меня зовут Перси. Перси Блэкни, – отрекомендовался юноша, поразив меня совершенно искренней белозубой улыбкой. – Когда ваша спутница к нам присоединится, предлагаю немного погулять по берегу моря.
Предложение было принято и уже через полчаса мы втроем беседовали под шум волн.
– Неужели вы не слышали обо мне? – спросил Перси.
– А должна была?
По реакции Энн я понял, что Перси ей не особенно понравился, что, впрочем, меня скорее обрадовала.
Я журналист! – сказал Перси, – Пишу заметки в газету «АУТ».
Тогда не удивительно, что я о Вас не слышала, – сказала Энн с полным безразличием.
Я разоблачаю всяких шарлатанов, – не унимался Перси.
Ситуация меня радовала, но я не хотел расстроить Энн и решил отвести тему от леди Терезы.
– Так вы не верите в мистику, – спросил я журналиста.
– О, да! А Вы, – обратился он к Энн, – поселились в пансионате из-за его репутации?
– Я не знала, что у него вообще есть репутация.
Начал капать мелкий неприятный дождь, явно отвечающий настроению Энн.
– Ну, я имел ввиду его прошлое, – продолжал свою мыль наш спутник. – Только не говорите мне, что Вы не знали, что тут была психбольница!
– Странно, – удивился я, – об этом и я не знал.
– Конечно, в путеводителях об этом не сказано, но любой вам скажет, что это так.
– Что ж, – сказал Энн, скорее для себя, – это должно многое объяснить.
– Людям экстрасенсорного склада, я полагаю, – иронизировал Перси. – На этом не редко спекулируют местные спириты и гадатели.
Опасные тучи, которые шли с моря, не предвещали ничего хорошего. Дождь усиливался и грозил, вскоре обернуться штормом.
– Кажется, наша маленькая прогулка превращается в приключение, – произнес Перси с тревогой. – Не знаю, даже как мне добраться до дома?
– А где вы остановились?
– В Эмбредж–холле у приятеля.
– Вы не доедете, – выговорила Энн сурово.
– Это угроза? – Перси в очередной раз улыбнулся.
– Нет, скорее это предложение, – мрачно заметил я.
– Вы можете остаться в пансионате на эту ночь, – сказала Энн. – Я уверена, так будет удобнее.
– Дорогу развезло, – заметил Перси, – боюсь, у меня просто нет другого варианта. К тому же, признаюсь, вам – мне самому интересно это место.

Вечер выдался самым ненастным. Гроза бушевала так, что стекла пансионата готовы были треснуть от напора ветра. Вскоре поле нашего появления двери задраили как на корабле.

Пока Энн ушла переодеться, я реши подойти к метрдотелем и поговорить с ним о Перси. Старик и без того суровый, этим вечером выглядит еще более угрожающим.
У нас маленький пансионат, очень маленький, – начал он, разглядывая Перси с прищуром. – Боюсь, у нас просто нет комнат. На первом этаже ремонт – эти номера не сдаются, а на втором, как вы же сами видели, все занято. Вы живете в голубой гостиной, мадемуазель Смит занимает зеленые покои, в желтых остановилась мадмуазель из Америки, еще три комнаты занимают господа юристы…
– Позвольте, – вмешался я. – Горничная сказала, что соседний со мной номер свободен.
– Белую комнату мы никогда не сдаем, – сказал метрдотель, выдержав многозначительную паузу. – При ней нет ванны.
В этот момент, как в плохой пьесе прогремел сильный и раскатистый удар грома.
– Думаю, в данных обстоятельствах я готов пойти на такую жертву. К тому же я знал, что с ванной будут проблемы: медиум предупреждал нас, - заулыбался Перси.

 Решив все необходимые вопросы с администрацией, мы спустились в большую гостиную, где встретили Энн. После ужина мы втроем сели возле камина.
– Вы и представить себе не можете, доя дорогая, каких трудов мне стоило въехать в эту гостиницу, - начал наш новый знакомец.
– Почему они так упирались, - спросил я у Перси.
– Администрация меня хорошо знает, - продолжил он, - я уже докучал им в этом году. Надо заметить, что психушка, которая раньше находилась в этом милом здании, имела дурную славу
– Я даже не знал, что тут была психбольница, - признался я.
– Да! Хотя об этом и не принято писать в рекламных буклетах, - заметил Перси. – Там даже не пишут, что врач, руководивший клиникой, был со странностями.
– Он был не современным? – пошутила Энн.
– Более чем. Говорили о его увлечении чернокнижием, теме вам, как я думаю, близкой.
Этот укол в сторону Энн не остался незамеченным, Перси, однако продолжал в той же  иронической манере:
– Я слышал своими ушами от человека, который работал тут прежде, что этот доктор сам съехал с катушек и в поиске... Эм... философского камня или еще чего-то подобного. Он пытался подобно многим соединить науку и магию, не гнушаясь самыми мерзкими языческими обрядами.
– Вы это сами сейчас придумали? – с возмущением спросила Энн.
– Как вы такое могли подумать? – Перси улыбался во все зубы.
– Ладно. Будет вам, – вмешался я, – хоть мы и у камина, сейчас не Рождество, да и вы явно не профессор Родс Джеймс.
– Верно, - присоединилась ко мне Энн. – Незачем оттачивать на нас свое искусство, прежде чем делиться им с читателями.
– Говорю же вам! Если это и не правда, то придумана она не мною, – выпалил Перси с возмущением, которого я от него не ожидал. – В любом случае, суть медицинской деятельности этого доктора точно не ясна, однако известно, что после страшного скандала его больницу закрыли, а сам доктор бежал, спасаясь от правосудия. Знаю, это похоже на дешевый французский роман, но такие вещи мне рассказывали.
– Ну, от маникюрщиц и не такое услышишь.
– Мне это рассказал один доктор, авторитет которого не вызывает сомнения.
– Как же здесь возник пансионат, – полюбопытствовал я.
– Если не ошибаюсь, на закате правления Виктории больницу купил некий промышленник, основавший этот самый пансионат.
– История, довольно неправдоподобная, – заметил я, – если не считать некоторых особенностей местной библиотеки. Энн, вы не обращали внимание на то – какие тут книги?
– В таких местах редко бывают интересное чтение, – заметила девушка, глядя в камин. – Да и какие книги Вы видите вероятными в пансионате?
Я подвел своих новых знакомых к шкафу. Перси с явным любопытством пробежал по названиям.
– Занятно! Библиотеку явно подбирали для легкого чтения! Посмотрите, столько книг о крови! Не находите, что для библиотеки тихого пансионата это уж слишком по-вампирски?
– Что ж, если здесь и вправду была больница, как вы говорите, медицинская литература не должна быть удивительной, – предположила Энн.
– Куда удивительнее другое, – сказал я, – на самых верхних полках я обнаружил редчайшие издания сочинений Агрипы, Фламеля и Альберта Великого и еще куча авторов, про которых я вообще не слышал..
– А об этих Вы что слышали? – удивился Перси. – Что это за античная классика?
– Вам с вашими историями этого грех не знать, – возмутилась Энн, – Это были известнейшие алхимики. Кто подбирал эти книги?
Мы отыскали старого смотрителя, который доказал, то что все и так давно подозревали:
– Книги, о которых вы спрашиваете, – сказал он, – остались от прошлой библиотеки. Должно быть, они принадлежали доктору Фуртвенглеру.
– Доктору Фуртвенглеру? – спросила Энн.
– Да! Это был врач, который заведовал пансионатом во времена королевы! От него остались некоторые книги, картины, те фотографии, что в сундуке и почти вся мебель.
– В том сундуке фотографии Фуртвенглера? – с живостью осведомился Пери.
– Что-то там точно осталось, – почесывая ухо, припомнил смотритель. – Я их сложил туда все, чтобы они не смущали наших гостей.
– А можно полюбопытствовать? – с очаровательной улыбкой спросила Энн.
– Как нельзя, – улыбнулся в ответ смотритель, – пожалуйста!
Старик открыл сундук и с ностальгическим трепетом начал перебирать фотографии:
– Вот сам Фуртвенглер, – указал он на фото мрачного человека в пенсне. – А тут лорд Л-р, меценат, который отстроил это здание.
- Какой красивый, - заметила Энн.
- Большой был франт, но бесследно пропал в расцвете лет. Его портрет висит у нас в столовой, - продолжал служитель. - Это леди Вероника, его невеста. Тут какой-то ребенок, а это уж даже не знаю кто. Там еще много фотографий было, но их забрали сразу, а эти вот забыли.
– Кто забрал? – поинтересовался я.
– Администрация, – ответил смотритель, – выбросили, должно быть. А мне жаль старые снимки. Они ведь не дешево стоили когда-то.
– А это правда, что Фуртвенглер был, одержим идеей вечной молодости? – вдруг спросил Перси.
– Я не знаю, он вообще-то был психиатр. Они все люди со странностями. Поговорите о нем лучше с дирекцией, только про меня не говорите. Не хотелось бы лишиться места.
Оставить разбирательство этого вопроса мы оставили до утра, так как в этот момент погас свет.
– Пробки! – предположил Перси.
Было уже поздно, а из-за грозы еще и неуютно и мы решили разойтись по номерам. Я предложил Перси воспользоваться моей ванной и в то время пока он принимал водные процедуры, записал при свече все, что со мной произошло за последнее время.

Когда Перси вышел из ванны и уже собирался идти в свой номер, мы услышал стук в дверь. К моему удивлению на пороге была Энн:
– Идемте! Вы должны это видеть – сказала она восторженно.
Энн взяла меня за руку и потянула за собой. Перси прямо в халате последовал за нами. Энн подвела меня к лестнице и указала вниз.
Скажите мне, что тоже это видели? – прошептала она.
Сначала я не понял о чем она говорит, но присмотревшись, понял, что на стене заметна тень человека, которую никто из нас не мог отбрасывать. Я решил подойти ближе, но тень словно растворилась. Кроме нас никого на лестнице не было.
– Признаться, - ответил я неторопливо, - я видел что-то. По крайней мере мне так показалось...
– Я уже встречала ее, – тихо и мечтательно сказала Энн. - Но каждый раз это потрясение.
– Ее? – спросил Перси.
– Да. Сейчас мы видели лишь тень, но иногда я отчетливо вижу призрачную фигуру дамы  в белом.
– Что очередная Белая дама в Мэддот-холле? Как неоригинально, - пошутил Перси.
– Куда нам до вас. Белый банный халат куда оригинальнее, - едко заметила Энн, окинув его взглядом.
Между тем я снова заметил тень. На этот раз оно была довольно отчетливой и явно указывала вниз, куда вскоре и последовала.

Переодевшись и взяв керосиновую лампу и фонарь Перси вскоре вошел в комнату Энн с которой я рассматривал добыты фотографии и заявил:
– Друзья. Пойдемте в подвал, - заметив удивление на наших лицах, он продолжил -  В подвале находился старый морг!
– И зачем нам туда?
– А куда же еще мог звать вас тот призрак?
– Нас? – удивилась Энн.
– Я вообще никого и ничего не видел, -  признался Перси, - но против приключений ничего не имею. Так вы со мной!

Уже через двадцать минут мы спускались в подвал, который оказался даже не заперт.
Не знаю, был ли тут морг, - начала Энн, - но атмосфера неприятная...
– В старых больницах морг всегда располагался в подвале, - заметил я.
– Это так, - согласился Перси, - хотя я был в одной больнице, где в морге хранили туши для столовой. Не исключено впрочем, что их держали в морге.
Практично, но все же «фу», - сказала Энн, брезгливо подернув плечами.
Тут и началось все самое страшное. Лестница закончилась, Перси поднял фонарь и мы увидели несущуюся на нас прозрачную фигуру с воздетыми руками. Достигнув нас она растворилась, а меня прошиб озноб.
– Это туман! Или пар? – в ужасе зашептал Перси.
– Нет, это Белая дама, - громче обычного заговорила Энн.
– Надо разделиться! – предложил я
– Нет! Поползли в ту нишу? – возразила Энн. - Там нас не найдут!
– Стойте! Будем держаться вместе, - безапелляционно заявил Перси. – Если вам страшно – можем вернуться.
В этот момент металлическая дверь на верху лестницы с грохотом закрывается и мы оказываются в темноте. Тут Перси достал фонарик:
– Я все предусмотрел!
– Подозрительно, - заметила Энн. - Если это дурацкие розыгрыши, я действительно предпочла бы вернуться в свой номер.
– Клянусь – нет! – возразил Перси. - Давайте зажжем керосиновую лампы, у меня с собой есть спички.
Я снял со стены вторую лампу и у каждого, таким образом, был свой источник света.
Пройдя по длинному коридору, мы увидели полусгнившую дверь, за которой располагалась еще одна лестница. Мы спустились еще ниже.
Было очень душно. Слышался сильный запах земли, к которому примешивалось что-то химическое и ядовитое. И потолка свисала клоками мокрая паутина. Посреди круглого зала, в котором мы оказались, стаял большой квадратный сундук. Перси начал дергать замок, но петли были такими ржавыми, что крышку удалось открыть почти без труда.
В нос ударила струя ужасного запаха, от которого защипало глаза. Все помутилось, а в ушах появился неприятный шум. Через некоторое время я понял, что в сундуке расплакалась старинная ванна, накрытая пыльным стеклом. Перси достал платок и начал старательно протирать стекло. Едкий запах вызвал ощущения головокружения, а в глазах у меня выступили слезы. Когда я понял, что находится в ванне – дар речи оставил меня. Как в бреду я смотрел перед собой наблюдая страшную галлюцинацию:  до середины наполненная янтарной жидкостью ванна скрывала труп молодой женщины в белом платье.
В глазах все поплыло. Я ощутил слабое жжение и боль во рту и меня начал разбирать кашель. Судя то всему комната была наполнена едким газом. Мигающий свет лампы позволял мне увидеть, как из темных углов помещения к нам начали, подрагивая сползаться темные силуэты на четвереньках. Было слышно бряцание цепей, жуткое завывание. Я посмотрел на Энн. По ужасу на ее лице, расширенным зрачкам и открытому рту я понял, что она хотела кричать, но не могла. Я хотел окликнуть Перси, но понял, что не могу. Я ощутил давление в груди и понял, что мы попали в лапы смерти.
Глаза сумасшедших были вытаращены. Они тянули руки к несчастным искателям приключений, сгрудившимся около ванной. Я кинул в одного из призраков керосиновую лампу, и та разбилась о каменный пол. В ярком свете полыхающего пламени мы увидели проход, к которому тут же кинулись.

Перси шел первым, за ним была Энн, а я замыкал шествие. Смертельный страх не давал мне двигаться быстро. Одышка и учащенное сердцебиение не прекращались. Энн была также слаба, онам пошатывалась. Несколько раз судорога сводила ее ногу, и мне нужно было поддерживать Энн, пока мы поднимались по нескончаемой лестнице все выше и выше. Мы прошли несколько заколоченных дверей, пока, наконец, не оказались на самом чердаке. Я закрыл за собой дверцы, и все мы попадали прямо на пол, подняв целый вихрь пыли.
Мы оказались в мрачном, давно не проветриваемом помещении, где все заросло паутиной и покрылось толстым слоем грязи. Невзирая на пыль, я пытался вдыхать и  выдыхать как можно глубже, чтобы избавить легкие от отравляющего воздуха подвала. Когда боль в груди начала медленно проходить, а отек в горле спадать – ко мне вернулась способность говорить, хотя ощущения в носоглотке были такими, словно я вдохнул толченое стекло.
– Неужели мы живы? – произнес я.
– Пока, да! – с трудом выговорил Перси, сжав мою руку.
– Вы видели ее лицо? – шептала Энн, - Это же леди Вероника!
– Но почему она в тот подвале? – не понимал я.
– Почему она вообще в доме для душевнобольных? – говорил Перси в растерянности, - Что это вообще за место такое?
– Это ее дух мы видели! – продолжала Энн, не слушая нас. - Она была помолвлена с лордом Л-ром, который оплачивал все расходы больницы.
– И что же? – не понимал я.
– Наверное, она умерла здесь.
Перси, между тем, смог подняться на ноги, и пока я сидел с Энн, начал разглядывать помещение, в котором мы оказались. Подойдя к столу, он открыл слуховое окно и дал свежему воздуху проникнуть в комнату. Гроза на улице не прекращалась, и ветер ворвался со страшной силой. В клубах пыли со стола упала пожелтевшая тетрадь. Взяв ее в руки и полистав в свете фонаря, Перси неожиданно заявил:
– Вероятно, мы находимся в кабинете самого Фуртвенглера. Это его журнал!
 Мы принялись листать тетрадь, но в комнате раздался необъяснимый скрип. В свете вспышки молнии я заметил, что в углу кабинета сидит старик, необычайно иссохшего вида. Сначала я подумал, что это труп, но в следующей вспышке живой мертвец уже тянул к нам свою руку. Удар грома вытрезвил меня. Взяв Энн и Перси за руки, я со всей возможной прытью бросился вон из комнаты… Что было потом – мне не известно.

Я проснулся у себя в номере от яркого солнечного света, который бил мне прямо в глаза. На часах был уже полдень. Наскоро одевшись и выпив аспирин, я пошел к Перси. Когда я вошел – он тщательно простукивал стены комнаты:
– Судя по всему, - начал он сходу, - потайная лестница из подвала на чердак проходит прямо за той стеной.
– Это объяснят отсутствие ванной, - заметил я. - Как думаешь администрация в курсе?
– Как раз планировал узнать!
 Спустившись вниз, мы нашли Энн у камина.
– Я решила вас не будить, - сказал она. – Сегодня утром я говорила с управляющим пансионата!
– Что же он сказал? – выпалил Перси.
– Я рассказала о том, что было ночью... Но управляющий не поверил. Он убеждал меня, что на чердаке нет никакого кабинета. Этот недалекий человек считает все нами виденное небелое чем «коллективными галлюцинациями, которые случились вследствие того, что в грозу выделилось слишком много озона». Вы представляете?
Я заметил в глазах Перси решительность. Он тут же отправился к управляющему, но тот, как оказалось, отъехал по каким-то делам и возвращаться до следующего дня не планировал. Подвал был уже заперт, однако, пригрозив смотрителю скандалом – мы уговорили его спуститься с нами вниз. К своему удивлению, ни ванны, ни лестницы найти не удалось. На чердаке все также было убрано. Пол бы протерт, а мебель аккуратно расставлена. Единственное доказательство ужасных зверств доктора Фуртвенглера – его журнал, который лежал на столе, исчез.

Должен сказать, что каждый волен находить описанным мною событиям свое объяснение. Глупо, думать, что в наши дни кто-то поверит, будто человек, родившийся более ста пятидесяти лет назад, остается жив благодаря своим чудовищным экспериментам и все еще прячется где-то в здании. Наука до сих пор не достигла сколько-нибудь существенных результатов в этой области, а истории о представителях древних культов, которые продлевали свою жизнь за счет человеческих жертв, давно стали объектом насмешек. Так же замечу, что мои спутники могут не согласиться даже с приведенным мною выше описанием. Перси и Энн нашли свои толкования всему, что с нами случилось. Энн считает все увиденное ночью мистическим откровением, а Перси (который уверяет, что не заметил никакого старика на чердаке) напротив совершенно уверен, что «опасный маньяк-Фертвенглер убил невесту своего покровителя, а теперешняя администрация замяла дело. Галлюцинации же были вызваны концентрированным запахом формалина, который хранился в подвале».
Так или иначе, все мы решили уехать из Мэддот-холла в тот же день. Последней эпизод этой истории случился на станции N. Когда мы собирались войти в купе, подошедшего поезда, из него как раз вышел молодой человек, который как две капли воды был похож на лорда Л-ра.

2011 (2016)