Березай

     Окончательно убедившись в торжестве глупости, я приуныл. Мои подмигивания, воспринимаемые за нервный тик, конторолируемые истерики и неконтролируемые мочеиспускания в сопровождении атональной канонады газов, выпускаемых из кишечника, вполне ожидаемо окончились все той же херней, набившей оскомину полудурочному Сноудену : прослушкой, считыванием серфинга, короче, тем самым говном, уже порядком надоевшим и неинтересным, вызывающим сейчас лишь брезгливую зевоту, пожимание плечами и плевки в сторону научных людей. Стойкое ощущение практически полного пиз...ца, мох и лишайник, заменившие проносящимся, как в калейдоскопе, лицам, силуэтам и фигурам мозг, маленькие, на тонких ножках грибы, покрывающие человеческие черепа, - все это, взятое вместе, нахлынувшее разом, видимо, из-за недельного запоя, традиционного развлечения русскоязычных двуногих, привело меня на досадную кушетку вихрь-атамана графа Платова. Я полеживал на ней вторые сутки и размышлял. О медведях и берлогах. Может, пришло такое время, что пора уйти в спячку, лет на десять, раз сам великий остроумец Шендерович сорок минут жевал говно и лишь благодаря старинным заслугам перед НТВ не был покаран мною ни пилотом Люфтваффе, ни фрегаттенкапитаном Кригсмарине, наоборот, в знак уважения к принадлежности к еврейскому народу вознагражденный блистательной Дитой фон Тиз, правда, в мужском костюме и цилиндре, для понимающих тем самым опущенный ниже некуда. Действительно, зачем штамповать нацисток, если с помощью красоток вполне можно виртуально выстрелить в затылок, а то, что этого не понимает адресат... Что ж, его проблемы, я ж не виноват в глупости людской, нет, находясь в промежуточном положении между тупостью и забывчивостью, стойко признавая свою интеллектуальную неполноценность, приведшую меня к многим и многим прискорбным заблуждениям, как то : отвращение к национал-большевизму, омерзение от клоунского стихосложения Витухновской, Лимонова, Быкова, Орлуши, поголовная деградация деградантов и декадентов, тихая радость от бараньих глаз президента, восторг от яростных речей несогласных и бородатых, проходящих по тому же ведомству, но званием пониже, достатками пожиже, запретным хамоном - по кишке и, естественно, моим ху...м по лбу,я оказывался в заранее выигрышном положении глупца, смотрящего снизу на великих мира сего.
     Я лежал на досадной кушетке, не испытывая никакого желания куда-либо идти, курил и поплевывал в потолок. Даже пидарасы и лесбиянки, ненавязчиво преподносимые последние двадцать лет как яркие, креативные люди , окончательно разочаровали своей тупостью, дешевизной амбиций, общим унылым составом, извечной консистенцией целиком из говна. Да что говорить за меньшинства, коль сам Паук обосрался по-полной, явив миру скромное обаяние православной буржуазии, с иконой, бабой, дочкой и экстремистскими текстами, согласованными в дворницкой Администрации президента и поселковом пикете охраны общественного порядка. Я даже задумался о другом бородаче, может, попробовать сыграть в игры разума с ним, получить пулю в спину и на том окончить бесплодные попытки развеселить сумрачных, опухших от пьянства соотечественников ? Не, ну на хрен, это не смешно.
      Забежав к майне клайне швестер, я поулыбался красивым ножкам и моему любимому цвету, прикрывающему самое интересное, что есть у нее, моей ненаглядной, начал писать заявление о приеме меня в партию, но перепутал названия, долго смотрел обалделым взглядом на аббревиатуру рабочей партии с социалистическим уклоном и солнцеворотом, разорвал листок в мелкие клочья, повинуясь решению Нюрнбергского трибунала, и вернулся на досадную кушетку.