Некромант Виллар - набросок 2

Ви старательно колол дрова во дворе. До слуха то и дело доносилось тупое буханье чурок о колоду. Рона выглянула в окно. Солнце заливало предзакатным светом двор, Фол задумчиво наблюдал за некромантом, изредка зевая во всю свою немалую пасть. Пес, обожавший Рону и Лли, довольно прохладно относился к Виллару, никогда не подпускал его к себе с праздными ласками и не брал из его рук еду, порой случалось, даже рычал, когда тот приближался. Женщина уже не раз задумывалась над этой странной нелюбовью дружелюбного и добродушного пса к своему ученику. Хотя, что скрывать ей и самой не всегда было уютно в его присутствии. Она не боялась его, нет. Просто порой словно пробегал холодок по спине, когда парень входил в помещение. Не раз она замечала столь нехарактерные для него слова и жесты, слишком жесткие и циничные для улыбчивого и задумчивого мальчишки Ви. Словно кто-то другой, бывалый, хищный, опасный, выглядывал порой из-под полуопущенных век.
Мерно взмывал топор, для того чтобы в очередной раз резко опуститься на сиротливо стоящую на колоде чурку, спина Ви блестела от пота, под кожей перекатывались мышцы. За последние полгода, что он провел в армии, парень немного набрал  вес и обзавелся мускулатурой. Он не делал перерывов, чтобы отдохнуть, работая как заведенный. Давно уже готов был ужин, но Рона не спешила звать ученика к столу, наблюдая за ним из окна.

Кто же ты такой, малыш Ви. Сколько ты помнишь, и о скольком молчишь. Ты думаешь, я не вижу, как ты иногда смотришь на меня, когда думаешь, что я слишком занята, чтобы обращать на тебя внимание. Откуда в твоем взгляде эта жесткость, откуда в твоем тоне проскальзывает властность, привычность к тому, что тебе подчиняются. Кто же ты такой, малыш?

- Ви, достаточно, умойся, и идем ужинать.
Рона стояла на крыльце, привалившись плечом к дверному косяку, она была расслаблена, и, казалось, даже умиротворена. Однако он видел залегшие под глазами тени, едва заметную вертикальную складочку меж бровей, поджатые, покусанные губы. Что-то беспокоило наставницу, Ви видел, что ее что-то тревожит, однако причин для волнений не видел. Или Рона знает что-то, о чем не торопится рассказать ему. После своего возвращения некромант обратил внимание на то, что Рона стала относиться к нему несколько иначе. Не стало подшучиваний и пренебрежительного «малыш». Она обращалась к нему только по имени и подчеркнуто вежливо, и оказалось, что это бесит еще больше, чем ее беззлобные насмешки. Больше не было разговоров с Лли при нем и о нем. Лли все реже заглядывала в гости, и перестала приносить своих солнечных питомцев. Они с некроманткой почти не смеялись и не болтали о столичных новостях, как раньше, сидя на плоских камнях и болтая ногами в водах озера, пока Ви колол дрова. Все чаще Рона стала уходить в чащу, оставляя его одного, он пытался несколько раз проследить за ней, но Лес, не любивший некромантов одинаково, отчего-то закрывал ее от Ви, водя парня кругами и каждый раз выводя к дому. Он чувствовал себя чужаком в доме, который когда-то считал едва ли не родным. Он чувствовал, что его терпят. Пару раз он сорвался и, поймав проходившую мимо него наставницу, спросил, что происходит. Первый раз она удивленно посмотрела на него снизу вверх, сдула лезущую в глаза челку и спросила в ответ, что он имеет в виду. Во второй раз ее глаза просто смотрели сквозь него, она рассеянно сказала, что не понимает о чем он и чего от нее хочет, а затем ушла в дом, едва глядя по сторонам и наступив на хвост Фолу, не прореагировав даже на обиженный скулеж пса. После этого Фол стал игнорировать Ви, а сталкиваясь с ним во дворе рычал, и уходил в конуру. Вот и сейчас она долго наблюдала за ним из окна, думая, что он не заметит. Стояла, смотрела и кусала губы, есть у нее такая дурная привычка.
Парень отложил топор, подошел к бочке с дождевой водой и, не мудрствуя, окунулся в нее по пояс. Вытершись, накинул любимую черную рубаху с капюшоном, затянул завязки на груди и пошел в дом.
Угли в очаге уже подернулись серым налетом пепла. Мясо на столе изрядно остыло. Некромант наполнил свою тарелку, взял ложку и снова не удержался.
- Рона. Что происходит? Вам с Лли грозит опасность? – Наставница вздрогнула и, не поднимая глаз от тарелки, спросила:
- С чего ты взял?
Он нахмурился.
- Извини, но ты задаешь глупый вопрос. Я не слепой. И ты и Лли словно на иглах. Ты вообще шарахаешься от меня как от чумного, словно не меня вы подобрали подыхающим в том лесу среди трупов. Словно не вы с рыжей ведьмой умудрились упросить Великую Мать о милости для меня. Спрошу еще раз. Что происходит. – Голос его лязгнул металлом, Ви сам поразился как властно и жестко они прозвучали. Рона словно сжалась, он никогда не видел ее такой. Такой беззащитной? Сейчас она была похожа на обычную женщину, очень усталую и… испуганную? Она отодвинула от себя практически не тронутую тарелку с едой и встала, натянуто улыбнулась.
- Все хорошо, - она на мгновение запнулась, - малыш. Просто я устала, и кажется, заболела. Кушай. – Она прошла мимо, за спиной некроманта хлопнула дверь.
Ви сжал кулаки. Зачем он вообще поднял эту тему. Наставница и так была дерганная, а теперь она, он вполне отчетливо это увидел, боится его. Что, демоны поберите, происходит?!

Дыхание перехватывало, ветки изредка били в лицо, оставляя царапины. Она уже начала спотыкаться, когда все же смогла взять себя в руки и обуздать этот иррациональный страх. Прислонившись к теплому древесному стволу, она сползла на землю и расплакалась. Почему она так прореагировала на очередную вспышку ученика? От ужаса до сих пор дрожали руки. Что это было? Что за существо поселилось в мальчишке, что за древний зверь, от которого веяло первобытным страхом, от которого отчетливо пахло кровью и смертью. Не той, что всегда идет об руку с некромантом. Другой. Кошмарной, наполненной страданием и болью, той, после которой больше нет ничего. Стремительно темнело, вокруг шумел Лес, она не могла слышать голоса его, как Лли, но всей кожей чувствовала, Лес встревожен. Поднявшись на ноги, женщина побрела на север, в самую древнюю часть Леса, его сердце. Оставалось надеяться, что Великая Мать позволит некромантке провести ночь под сводами своей Обители. Заставить себя вернуться в дом, где остался некромант Рона не могла.
Ноги подкашивались, она упала, споткнувшись о какой-то корень, лежа на остывающей земле, свернулась клубочком и так и осталась лежать, не в силах подняться. Шею обожгло горячее влажное дыхание, женщина внутреннее сжалась, готовясь к чему угодно, но вдруг в щеку ткнулся мокрый холодный нос, послышалось тонкое поскуливание. Золотисто-рыжий пес снова и снова тыкался носом в лежащую на земле женщину и негромко скулил.
- Фол! Хороший мой… - Она запустила пальцы в густую шерсть, пес заурчал и боднул ее лобастой головой в грудь. – Да, да, встаю.
Над Лесом взошла луна, залив серебром листья и выбелив траву. По ночному лесу шли женщина и пес. За их спинами с ветки тяжело сорвалась сова и, не издав ни звука, полетела на север. Нужно предупредить Великую Мать и дочь Её о гостях.

Он долго сидел, упершись невидящим взглядом в тарелку перед собой. Одни и те же мысли метались в голове, как ошалевшие от света мошки. Виллар раздражал сам себя. Несдержанностью, агрессивностью, попыткой давить на тех, кому он, по-сути, обязан жизнью, причем дважды. Его безмерно раздражало пренебрежение со стороны некромантки и ведьмы, ему хотелось, чтобы его перестали воспринимать как несмышленого ребенка, хотел, чтобы его оценили и относились к нему серьезно. Но это новое отношение к нему – спокойное, отстраненное и настороженное просто бесило. Что же он сделал. Что? Очнувшись после резни, где полег десяток Ехидны, первым делом он увидел лицо Роны, как и тогда, в первый раз. Но в ее лице не было участия, увидев, что он пришел в себя, она просто встала и ушла. Не сказала ни слова, не улыбнулась. Ничего. Словно не она просила его писать ей хоть иногда, когда он уходил в армию. Как он думал, навсегда. Через какое-то время пришла Лли. Она была сдержана и молчалива. Ничего общего с той Лли, в чьих глазах постоянно плясали искры смеха, и в чьей улыбке таилась очередная безумная выходка. В тот день он последний раз увидел солнечных зайчиков. Один из малышей как всегда сидел на плече ведьмы, но встретившись с глазами некроманта, испуганно съежился, лучистый мех его потускнел и ведьма, увидев это, накрыла зверька ладонью и стремительно вышла из комнаты. С того дня она приходила в их дом одна.
Он понимал, что что-то произошло в ту ночь, когда он умирал в доме на лесной поляне. В ту ночь, когда рыжая ведьма призвала духов, чтобы они дали силы умирающему от истощения магу. В ту ночь, когда благословение Великой матери коснулось его. Но что?! Он не помнил, и не мог вспомнить, сколько бы ни старался.
Виллар пришел в себя от боли в сведенных судорогой пальцах. Еда совершенно остыла, он съел все, не чувствуя запаха и вкуса. Сложил посуду в бадью и вынес на улицу. Вернувшись в дом, он осторожно убрал тарелку Роны в большой низкий глиняный горшок, в котором она обычно запекала птицу, разворошил угли и засунул посуду в груду золы. Когда она вернется, сможет поесть теплой еды. На дворе уже холодный осенний вечер, и она вернется, не спать же ей в лесу. Чувство вины червячком ворочалось в душе, но искать Рону было бесполезно, только если…
- Фол. Фол! – Пес глухо заворчал в конуре. – Фол, Рона ушла, на улице почти ночь, ты сможешь ее найти?
Ви сел на землю напротив конуры, и зверь уставился в глаза человеку, некроманту стало не по себе.
- Пожалуйста, Фол. Это не приказ… Я прошу тебя, найди ее, приведи домой. – Карие глаза пристально рассматривали человека. Пес неслышно встал, парень поднялся, отошел от конуры на приличное расстояние. Тряхнув кудлатой головой, Фол сорвался с места и исчез в лесу. Ви оттряхнул штаны и вернулся в дом, больше он ничего не мог сделать ни для наставницы, ни для своей совести. В доме привычно пахло полынью. Горьковатый запах, казалось, намертво въелся в стены. Ви до сих пор гадал, как же выглядит пристанище некромантки на самом деле, тот ли это замок, что он увидел впервые, или же вот этот бревенчатый теплый дом, так знакомо пахнущий сосновой смолой в жаркие дни. В комнате Роны осталось открытым окно, и теперь ветер раздувал легкие занавески из тонкой ткани, украшенной затейливой вышивкой. Виллар не стал входить в комнату и просто плотно прикрыл дверь. Окончательно стемнело, некромант накинул поверх рубахи теплый вязаный кафтан и вышел во двор. Одна за другой на небосводе загорались звезды. Выбрав участок, где земля еще хранила тепло солнца, он сел на траву, закрыл глаза, вслушиваясь в звуки ночного леса, опустил руки вниз, чуть зарывшись кончиками пальцев в землю, и обратил свой взор в себя. Только познав себя, ты сможешь познать мир, любила говаривать наставница. Последнее время он уж привык медитировать, не ощущая рядом ее теплого плеча.