84. Эстетическая культура. 1

Эстетическая культура. Критерий незаинтересованности.

1.
Вряд ли правильно понимать эстетическую заинтересованность как "искусство ради искусства", уход от жизни в мир фантазий. Скорее это принципиальная свобода искусства, если оно хочет быть искусством, отсутствие диктата жизни, выгоды, эгоизма над искусством, относительная его независимость от быта с его порою слишком уж эмпирическими ценностями. Незаинтересованность внешним как интерес к внутреннему (на период творчества). Утилитаризм искусства совершенно иной, чем в жизни: это желание реализоваться, пробиться в реальность, стать общезначимой ценностью, оказывать позитивное (по мнению автора) влияние на общество и своё время. И только потом польза типа финансовой выгоды и т.п. Сколь бы не были выгодны комфорт и богатство, но они сами по себе, как известно всем, не дают таланта; они лишь условия для более продуктивного творчества и не более.
Нужда, необходимость заставляют людей творить, но это скорее стимул для вдохновения и вовлечения в творческий процесс во всей его специфичности.
Качественное творчество требует свободы - мысли и чувства, свободы от принуждения и биопотребностей. Такой свободой человек никогда не обеспечен до конца, но её присутствие здесь обязательно. Свободу творчества можно понять и в смысле, что первоначальным и ведущим его основанием оказывается сама душа творящего. Разумеется, речь идёт не о произволе, а о профессиональном самовыражении индивидуальности. Причём,внутреннее самовыражение требует выражения через внешнее и посредством внешнего (оперирование объектами мира, инструменты творчества - например, кисточка, краски и полотно у живописца.) А поскольку есть материал, то берётся он не из одной "души", но и из жизни. Переработка жизненных реалий в собственное их виденье и есть эстетический опыт человека. При всём величии искусства, оно должно быть придатком своего субъекта, а не наоборот. В противном случае творящий теряет свою относительную независимость, а само искусство лишь опосредует интересы жизни, чуждые искусству по сущности, но именно придатком к этим интересам и становится творящий. Иными словами, быть непосредственным придатком искусства невозможно без отрыва от искусства. Если жизнь наш главный приоритет и ценность в реальности, то в искусстве приоритет должен временно перейти к искусству. Человек может стать марионеткой необходимости или слугой собственного корыстного интереса, он даже может при этом творить. Но качество его творчества будет очень ущербным. Даже изображая литературно жестокость, мы должны отвлечься от жестокости в жизни. Это не значит отрешиться вообще, ведь нужно верно передать состояние жестокости. Это значит, что в данном случае нужна дистанция творящего от реальной жестокости, чтобы взглянуть на неё со стороны, нужно её рациональное освоение, если даже мы изобразим её в качестве чувств. Вообще изобразить литературно чувство невозможно. Мы изображаем идею чувства и чем лучше мы её изобразим, тем вернее вызовем эмоциональное переживание у читателя. Именно наличие бескорыстного эстетического интереса у творящего позволяет разделить человеческую реальность на два мира - в первом ценностью является объективное отношение и поведение. Второй мир - искусство - делает первичным не объективный, а субъективный интерес, когда произведение готово, субъект вновь переходит к объективным требованиям своей жизни и пытается их удовлетворить. Таким образом, имеется смена установок и главных ценностей при переходе из мира в искусство, в творческую деятельность.
Временный приоритет субъективности дан почти в любой сколько-нибудь творческой работе - в познании, в науке и пр. В эстетике же субъективность устремляется к красоте, гармонии элементов целого, к упорядочиванию хаоса, к различению красоты внешней и внутренней красоты духовного бытия. Тяга к прекрасному проходит вообще через всю нашу обыденную жизнь, но лишь в творчестве такая тяга становится основополагающей, осознанной, активно развиваемой в глубоких содержаниях и подчас изощрённых формах.Поэтому творчество часто и мыслится как "истинная жизнь" или высшего рода нравственность. Осознанно или не очень, но эстетический деятель ставит перед собой задачу: облагородить, одухотворить мир через творческую жизнь, насколько это возможно - преобразовать среду, сделать её глубже, лучше, осмысленней, более разумной. Культура вообще желает внести смысл в любое животное состояние, преодолеть животность, противопоставить естественному, но не разумному началу, начало искусственное, но разумное.И это вовсе не мешает развлекательной функции искусства, а напротив, создаёт для неё более прочные и моральные основания.
Понятно, что сознание высоты искусства создаёт разного рода культы и культики. Говорят о "божественном искусстве", хотят получить спасение в жизни (в моральном или ещё каком смысле)  через искусство. Люди искусства мыслятся "избранными", элитой, неким духовным орденом прошлого, настоящего и будущего времени.
Из эстетических представлений о бескорыстной деятельности можно вывести и всю этику.
Вдохновение и есть процесс смены установок с приоритета внешнего бытия к приоритету внутреннего. Это сосредоточение на творчестве, его законе, на форме и содержании творимого. Возникает неодолимый интерес к собственному "я" и к человеческому "Я" вообще. Интерес к миру не истребляется совершенно, сам материал творчества из мира, но сравнительно ослабляется. А первое, что хочет творческое "Я" - это освобождение от излишней зависимости от мира, от внешнего, от всего, что принуждает само творчество сделать средством обогащения или славы. В жизни творящий может желать обогащения и славы, но во время творчества эти вожделения лишь отвлекают и мешают работе, делают её более неполноценной, препятствуя тем самым и обогащению и славе. И чем безобразнее среда, тем более очарована душа человека красотою и величием душевно-духовной реальности.

(Продолжение следует.)