Космические хроники. 117

                Интуиция.

   Корабль садился подранком, и место посадки не выбирали. Он рухнул у самой поверхности, не осилив последние два метра. Люди высыпались наружу и радовались, что живы, никто не пострадал, и не случилось пожара.
   Эйфория быстро прошла после осмотра летательного аппарата: никакой ремонт уже не мог помочь ему покинуть эту планету. Он напоминал опрокинувшийся кухонный шкаф: помятый подняли, но посуда внутри вся разбилась.
   Хорошее настроение сменило уныние. Чистка корабля и вынос мусора проходили при гробовом молчании, пока инженер не объявил на очередном перекуре, что знает, как вернуться домой.
   - Я всю жизнь мечтал сделать машину времени, но не хватало времени и ресурсов. Свободного теперь хоть отбавляй. Ресурсов? Аппаратура в рубке напоминает подстреленного кабана: уже не оживить, но съесть можно и нужно.
   - Надо понимать, элементная база сохранилась? – уточнил штурман.
   - Именно. Я сделаю машину, и мы вернёмся в своё прошлое!
   - Напился? Доктор спирт дал? – спросил командир.
   - Трезв и в полном здравии. За слова отвечаю.
   - Займись, чёрт с тобой. На безрыбье и рак рыба, а раков не наловишь, так хоть помечтаем.

   Команда занималась обустройством и добычей пропитания. Ночевали первое время все вместе в кают-компании, но скоро вернулись в личные каюты. На посещение рубки командир наложил вето: в ней инженер воплощал задумку в жизнь. Он даже ночевал там и общался с командой лишь при приёме пищи.

   Через месяц инженер объявил, что вроде бы закончил, и пришло время испытать установку. Через час отказался от пробной попытки, мол, назад может не вернуться, и лучше всем сразу прыгнуть в омут. Сомнения изобретателя напугали команду, но ненадолго: не поверили, что установка сработает.
   Все собралась в рубке. Инженер приказал закрыть глаза, прикрыл веки сам и нажал одному ему известную кнопку.
   Непонятный свист заставил людей открыть глаза. Израненный летательный аппарат с непозволительно большой скоростью опускался на планету. Через несколько минут он врезался бы во что-нибудь, и пришлось принимать экстренные меры. Корабль всё же рухнул у самой поверхности. Наученная горьким опытом команда мигом покинула его, но отлетавшийся аппарат не взорвался, и пожара не случилось. Экипаж окружил инженера.
   - Кулибин, как это понимать? – спросил командир.
   - Недолёт! Не всё учёл, или деталь дефектная попалась. Не зря все вместе испытывали установку.
   - Твоя правда. Вторая попытка будет?
   - Через месяц. Детали-то в приборы вернулись, и вновь машину собирать предстоит.
   - Флаг тебе в руки и моё благословение.

   Через месяц командир созвал экипаж. Все знали для чего, и в помещении стоял шум.
   - Всем тихо! – заорал капитан. – У инженера есть сообщение.
   - Я очень старался, хотел… Получилось? Скоро узнаем. Закройте глаза.

   Корабль рассекал вселенную. Непонятный свист сопровождал полёт. Командир подошёл к пульту управления и посмотрел на приборы. Обернулся к инженеру.
   - Что это значит, Левша? Разбитый корабль долетит, понятно, до той самой планеты, раз она ближайшая пригодная, раз выбора нет. Но почему? Опять недолёт?
   Инженер поёжился под взглядом коллег.
   - Перестраховался. Случись перелёт, вы хоть догадываетесь, что могло произойти? Что получится, махни мы на столетие назад? Мы просто не жили в то время! Корабль ещё не изобрели, а чьи-то бабушки с дедушками ещё учились в школе. Будет у вас третья попытка, но должны знать, чем рискуете.
   - Умеет Сусанин уговаривать! - сказал капитан уже всей команде. – Через сутки сядем на надоевшей планете, а пока знаете, что делать. Заготовьте подгузники на всякий случай.
   
   Посадка получилась не менее жёсткой, чем первые две, но корабль команда покидала без спешки и радости.
   Инженеру понадобилось всего две недели для изготовления прибора, так как делал его чуть ли не по памяти.
   Люди закрыли глаза на мгновение и очутились на корабле, летящем среди чёрного безмолвия, лишь некоторые звёзды подмигивали ему.

   Инженер проснулся в своей каюте, отлежав руку. Он помнил сон. В нём он сделал первый в своей жизни прыжок с парашютом.
   Появился купол, и стропы дёрнули тело. Получилось, радость подавила ужас и заставила улыбаться.
   Посмотрев вниз, он увидел бесконечную морскую гладь. Восторг оказался преждевременным: опять не всё предусмотрел - не было спасательного жилета. Мысли заметались. Охвативший страх скоро отступил, уступив место рассудку.
   Он перестал витать в облаках и опустился не в море - на землю.
   Мужчина серьёзно относился ко снам, анализировал их, если помнил. Так всегда поступал, когда что-то не получалось. Это не всегда, но помогало и стало поэтому привычкой.

   Онемевшая рука перестала тревожить, и инженер задремал. Теперь он делал машину времени.
   Несколько узлов вызывали сомнения, и с ними пришлось возиться дольше. Командир часто заглядывал в рубку, интересовался. Пытался помочь, но больше мешал глупыми советами.
   - Я понимаю, что с её помощью ты сможешь вытащить нас из любой передряги, не перестарайся только: не хочу вновь оказаться в утробе матери.
   Изобретатель не ответил, лишь посетовал: «Я сам виноват, нечего было делиться мыслями. Коллеги теперь придумают такое, что в принципе невозможно!»
   Испытания дважды провалились, но установка оказалась на удивление безопасной, и неудача не сказалась на людях. Доработки приближали к цели.
   Изобретатель понимал, что в итоге машина сможет лишь отправлять в прошлое и возвращать назад. На путешествие в будущее он не претендовал, но и в таком виде это шаг вперёд! Можно использовать эту машину как высокоскоростное средство передвижения. Домашний экземпляр сделать стационарным, а со вторым улететь хоть на другую планету и использовать потом для возвращения. Не беда, что в прошлое, за день до старта, но ведь назад! А потом – нет проблем – вернуться на ту же планету. В другое, но тоже прошлое! Был там? Был и вернулся. Все метания во времени для перемещающегося объекта – это прошлое.
   «Перспективы открываются многообещающие и опасные, - сделал неожиданный вывод инженер. – Ещё Рэй Брэдбери писал, что, убив в прошлом тысячелетии насекомое, можно изменить свой мир!»
   Мысли поменяли направление. Даже во сне руки автоматически отложили паяльник, а глаза уставились на него.
   «А если убил бабочку неделю назад, что изменится? – напросился сам собой вопрос, и тут же сознание подсказало ответ: – Сегодня ничего, но кто скажет, что случится за тысячелетие? Я создал идеальный и ненужный прибор. Им нельзя пользоваться, даже спасая провалившуюся под лёд собаку».
   Мысли не успокоились на этом: «Всё предвидеть нельзя! Человеческий мозг не способен на такое, как не может представить бесконечное время: когда-то было начало, и когда-нибудь оно закончится. А что будет потом? И у бесконечной прямой должно быть начало и где-нибудь конец. А что за краями? Не в состоянии мозг представить такое, воспринимает лишь как данность. Машина времени не нужна! И это - тоже данность!»
   
   Инженер проснулся в поту. Сон не получилось вспомнить, но осталась тревога, чувство необходимости что-то срочно предпринять. Он долго сидел на койке, но ночные видения не удалось восстановить. 
   «В рубке это произойдёт, не на кровати же в моей каюте», - усмехнулся мужчина и отправился в главное помещение корабля.
   Присутствие в рубке начальника не помогло. Инженер уткнулся взглядом в пульт управления, изучая маршрут. По телу разлилось тепло.
   «Тепло, тепло, теплее», - зашептали губы.
   Вдруг он заорал:
   - Командир, горячо! Всего не помню, но точно знаю, что нужно изменить курс!
   - Так горячо, что кипишь уже! Какого чёрта?
   - Представления не имею, но уверен! Крюк в две недели позже наверстаем.
   - Рад за тебя. Если после каждого твоего чиха курс менять, то лететь придётся по синусоиде. Изыди, сказочник.
   Инженер ушёл, почувствовав бесперспективность спора. Вернулся он через полчаса в сопровождении трёх офицеров.
   - Командир, я настаиваю! Эти люди согласны со мной.
   - Не думал, что сумасшествие заразно. Курс изменю, если кроме тебя половина экипажа настаивать будет. Свободны.
   Через час инженер вернулся с пополнившемся сопровождением. Капитан обвёл взглядом компанию, сморщился.
   - Поменяй курс, штурман, - сказал он и добавил, глядя на инженера: - согласуй его с Самоделкиным. Как долго колобродить будем?
   - Три-четыре дня. Потом спасибо скажете, - ответил инженер. Он не торжествовал победу, лишь почувствовал облегчение.
   - Я и другие слова знаю. Моли Бога, чтобы не зря плутали, не пришлось озвучивать их.

   Через пять дней завыла сирена. Все разбежались, занимая места на случай тревоги. Врач с инженером прибежали в рубку и увидели командира, смотрящего на монитор. В правом углу экрана заметно росло огромное серое пятно. Видно было, что пролетит мимо, но сам факт заинтересовал.
   - Ты прав оказался, инженер, - сказал командир. – Радар не видит вдали мелкий каменный дождь. Бусинки летят с немыслимой скоростью, плюс наша встречная, и градинки даже не пулями, снарядами покажутся. Нам бока могли намять, как кот своей подруге в марте. Расскажи, как додумался?
   - Не поверите, капитан, приснилось. Проснулся мокрый, помню, что кошмары изводили, а в голове только обрывки задержались. Банка консервная помятая, как из мчащегося поезда выброшенная, на мне скакала. Поймал, пригляделся, а в руках игрушка на корабль похожая тает. В общем, почудился кердык нашему кораблю.
   Даже во сне испугался, выход искать начал. Ни много ни мало, машину времени соорудил, чтобы вернуть время вспять. Несколько попыток сделал – не получилось. На последней проснулся. Дальше известно: вас убеждать начал.
   - А ты знаешь, что такое интуицией называется? Спасибо тебе! Док, нальёшь ему наркомовские сто грамм.
   - Налью, раз мораторий на сухой закон ввели. А у меня вот зад чесался. Когда ладонь – это к деньгам. Когда ниже спины, выходит, к порке? К горю?
   - Почему молчал?
   - Теперь всегда докладывать буду.
   Командир хохотнул.
   - Намёк понял. Док, и себя не забудь, составь инженеру компанию. Не вздумайте только третьего искать. Два внештатных экстрасенса – уже перебор.

                *****