Осень на кладбище

Гонимая тоской и серой бренностью,
Я вновь бежала из проклятья города
На небе солнце отливало бледностью
На лицах редкого и хмурого народа.

Кирпичные заборы впереди алеют,
Я прибавляю шагу по щебёнке
Цветы: живые, мёртвые пестреют –
Их продают у входа старушонки.

Гробовщики лопаты тянут хмуро
Со скрежетом по раненной земле
Все в сером, грязном и глядят понуро
Привыкнув здесь могилы рыть в тоске.

Пройдя вглубь длинного прохода,
Я оказалась в лабиринте из могил
Печально здесь тянулась мать-природа
Ветвями к тем, кто похоронен был.

Здесь выла осень трупными ветрами,
Бросала слёзы жёлтых листьев вниз
Диск солнца с потемневшими лучами
Задумчиво над  кладбищем  повис.

Лишь изредка кричал голодный ворон,
Что притаился в куполе ветвей
Тоской и злобой крик был этот полон
И не было здесь ничего страшней.

Лишь голод боли может быть страшнее
И жажда скорби материнских слёз
Привязанности к жизни нет сильнее,
Но смерти мрачный разобьёт её утёс.

Я шла вперёд, вела меня дорога
И с каждым шагом тяжесть дум росла
Во мне нет больше детской веры в бога
Земля отравлена крестами навсегда…


Здесь редко мне встречались люди
Их было много, много, но в земле
Живые были им теперь как судьи,
Но безразлично прах гниёт во мгле.

Во мгле могил, на дне могил
Так жадно предавшись забвенью,
Труп разлагался и спокойно гнил,
От жизни разомкнув все звенья.

Вдруг эта тишина загробная вскричала,
Вой-вопль бешенный насквозь её пронзил
Лишь ближе подойдя, я только осознала -
То мать рыдает здесь в безмолвии могил.

Дороги наших жизней все ведут туда,
Мы все уйдём, пора бы нам смириться
И слёз омоет тело погребальная вода,
Того, с кем раньше суждено проститься…

Не свыкнуться, никак не объяснить,
Что вся беда заключена во время
Тоскливо ближнего нам пропустить,
Самим остаться и тащить всё бремя.

И сёстры, братья и отцы вперёд уйдут,
А нас оставят здесь, навек оставят…
Из памяти моей те вопли не сойдут
По сей поры на слух мой они давят.

Оставила ребёнка мать в земле,
Она должна уйти, а он – остаться
И в гробике, что в бархатной кайме
Он будет тленом и червями пожираться.

И сожраны все жизнью наши дни
И время жизнью будет проедаться
Пора разжечь нам поминальные огни
В последний путь пора уж собираться…

Бреду без цели меж громад надгробий,
А мысли вертятся в бесовском хороводе
И большинство уйдёт без предисловий,
Оставив гнить надежды о свободе.

Иду по-прежнему уверено вперёд,
Могилы жадно звуки шага ловят
Не слышно эха – оторопь берёт,
Когда твой отзвук заживо хоронят

Настанет день и час, когда уйду –
И на закате растворюсь я тенью,
За гранью горизонта дом найду,
Где память предпочту забвенью…