Возвращение

Они не могли усидеть дома. Какая-то неведомая сила влекла их на прогулку не с какой-то особой целью, а просто идти куда-то… Идти, идти, идти… Не зная ни конца, ни края…
 Может быть подобную потребность можно было объяснить как человеческую меланхолическую тягу проститься с летом… Принять на душу эликсир последних летних дней… Да и день сегодня был какой-то не такой, на удивление тихий, безмолвный, словно мёртвый, но упоительный как наркотик… В такие дни даже самых заядлых домоседов манит на улицу эта магия запахов, цвета, сумерек… А их так тем более…
 Август… Яблочный сад привлекает внимание свисающими с нагруженных веток сочными плодами белого налива и множества других яблочных сортов… Целый мир запахов… Просто рай… Отцветающее лето такое яркое, такое близкое, но неумолимо ускользающее… Одолевает некая сонливая одурманенность, некая ностальгия и преждевременная осенняя лирическая печаль…
 Но сад они прошли мимо, миновав дворик и оставив за собой прилегающие к дому сараи, где копошился и привычно готовился ко сну весь деревенский скот… Их по-вампирьи притягивали эти сумерки, всё больше и больше по мере того, как они становились сочнее и выраженнее… Вид далёких построек с уютно горящими ночными лампами манил к себе, но слабее, чем ТО, что непосредственно влекло их ИДТИ…
 Они вышли на шумное шоссе, в глаза ударил свет машинных фар, на миг ослепив их, и они свернули направо. По зову КОГО-ТО, стоящего за спиной, отражающегося в пламенном закате, в плотных тяжёлых тучах, кое-как разбросанных по в общем-то ясному, но по-вечернему таинственному небу…
 Шоссе уже осталось за спиной, и, чем дольше шли они, тем звуки машин и всей дорожной сутолоки утихали, растворяясь в переливающемся стрекоте кузнечиков, в далёком, еле уловимом слуху, лае собак где-то по ту сторону глади просторного травяного поля, в скрипе калиток придорожных редких одиноких домов, в ритмичных ударах топора, доносящегося не понять откуда… Теперь гул машин окончательно утих, но они даже не заметили того момента, когда вдруг наступила тишина, не та тишина, которая порой для нас решает что-то, а мёртвое, не живое безмолвие, охватившее всё вокруг, занявшее их умы, их сердце, поработившее их мысли… В такой тишине незначительный шорох, создаваемый птицей, с карканьем вылетающей из кустов, становился столь явственным, столь выраженным, столь чётким, что, казалось, ты вот-вот сольёшься с этим бездонным творением БОЖЬИМ… с природой, с таинством ЖИЗНИ, кипящей вокруг нас в каждом звуке – пульсирующем и жаждущим жить, – но, который мы, на фоне нашей городской суматохи, называем тишиной… И они это понимали, осознавали сегодня всем сердцем, всем нутром… И не было ничего важнее для них в данный момент…
 Вечер был удивительно безветренным, что нагоняло некую тревогу, некое возбуждение, некое необоснованное тонкое трудноуловимое предчувствие… От такого безветрия всё казалось не живым в случае, если смотришь не на вещи, а сквозь них, погружённый в тот другой мир, мир снов и фантазий, взрощённый нашими тайными желаниями, но о котором мы сегодня молчим в виде редкого исключения, отдавая честь тому, что окружает нас во всей своей натуральной, нагой и прямолинейной красоте…
 Так вот, на первый взгляд безветрие вызывало эффект неподвижности… Всё вокруг напоминало картину, выдержанную в трёх измерениях… Мрачные своды неба нависали над головой подобно неподвижным сводам замка, вот только цепляло своей натуральной изысканностью, своим неповторимым естеством… Леса как линии кардиограммы тянулись вдоль горизонта, уходя в неизвестность, насыщая картину нотами интриги и вкуса неописуемой страсти к познаниям того, ЧТО там и КТО там…
 …но вдруг декорации сменились и место вольных просторов заняли тесные объятия пышных кустов, нависающих над головой сотканной крышей из листьев уходящего лета… Будто маня за собой в эту обитель, чёрный ворон, нарушая тишину издаваемым резким карканьем, пролетел над их головами, рассекая воздух своими чёрными крыльями… „Карр-карр-карр…” – и скрылся во тьме… Повеяло свежестью, будто все эти заросли дышали невидимыми нам лёгкими, мерно вдыхающими и выдыхающими ночную свежесть… Первые звёзды зажглись в высоком небе, но надёжный купол охранял их от этого магического света… Лишь серебряные полосы ложились им под ноги, серебряными лентами путаясь в дебрях кустарника…
 Они остановились и ждали чего-то, их мысли были затуманены, рассудок помрачён навеянной тревогой, вихрь эмоций разыгравшийся в душе достигал своей вершины… Сердце билось так, что стук его наполнял всё вокруг, эхом огибая молодые берёзки, уходя вдаль и маня за собой…
 Внезапно у ног проскользнуло что-то тёплое и пушистое, мягкий комочек прижался, издавая тихие звуки… Котёнок… Рыжий с белым… Откуда ни возьмись, тёрся у их ног, будто просил чего-то и, петляя вокруг них, изгибая хвост, звал куда-то… Это был зов, ибо всё, что окружало их, замолкло и всё заволокло какой-то серой дымкой, сдвинув всё это на второй план, на фон…
 И они не могли не повиноваться, они находились под влиянием неведомого гипноза, в цепких руках неизвестного искусителя, обладающего сокрушительной силой… Они двинулись в путь, спускаясь по тропинке, где ноги их погружались в глубокий мох… Такое чувство будто кто-то умышленно послал для них царские ковры, но, предусмотрительно и эту сцену выдержав в стиле неповторимого профессионального естества…
 Деревья расступились и предстала их взору необъятная поляна, что залита была седым светом полнолуния и звёзд мерцающих в чёрном безжизненном небе… Здесь больше не было звуков, мир звуков растаял и остался позади, здесь имели место другие понятия: более существенные и более изысканные… Поляна приняла их в свои объятия как родная мать, с лаской и любовью, убаюкивая их ритмичной пульсацией их же сердец… И здесь они не были одиноки, на этой поляне было чуждо слово „одиночество”…
 Все умершие, все позабытые окружили их, все те, кого когда-то, оплакивая, проводили в мир иной… Все те, про кого мы говорили, что их больше нет…
 Но их же лица сияли той беззаботной, той беспечной, той святой улыбкой, которую редко увидишь среди живых…
 Взявшись за руки, они пели песни и в песнях их было столько света и тепла, что можно было упиваться им до тошноты… Они сияли и божественная аура окружала каждого из них, каждого сияющего подобно ангелу, подобно звезде…
 И они присоединились к ним и в лицах их тоже зажёгся свет… Зажёгся навсегда…
 НАКОНЕЦ-ТО ОНИ БЫЛИ ДОМА…

Конец

21.08.2006