Hashtag прямосейчас. Глава 4. Время выбора

     Однажды, обедая в студенческой столовой, он заметил слегка полноватую, но от этого кажущуюся только милее, девушку, которая с аппетитом налегала на столовские макароны с котлетами, обильно политые томатным соусом. И в мозгу Коли как будто что-то щелкнуло. Словно бы кто-то спустил его с небес на землю, дал хорошенькую затрещину и вернул к реальности. Зачем ему условный джип за огромные деньги, на покупку и содержание которого глупые люди тратят сотни тысяч в год только для того, чтобы утереть нос друзьям, когда можно взять скромную и надежную машину, и получить в ее лице самого верного друга и товарища на многие годы. Да, сравнение девушки с обыкновенной машиной меньше всего нравилось самому Коле, но оно как нельзя лучше отражало всю действительность происходящего. Продолжи он пресмыкаться перед Томкой, он рисковал не потерять ее, проснувшись однажды утром и пролистав ее свадебные фотки. Он рисковал просто потерять себя в этой бесцельной гонке за недостижимым для него человеком. И он перестал терять себя. Давно пора было решиться на этот шаг!
     Подбоченившись, Николай набрался смелости и подсел-таки к девушке, за обе щеки трескавшей макароны. Они познакомились и, перебрасываясь за едой короткими фразами, действительно понравились друг другу. Спустя непродолжительное время парень понял, что наконец-то нашел родственную душу, которая понимала его искренность, ценила его чувства и не пользовалась ими. Он наконец-то нашел девушку по себе, девушку по своей душе, а не по душе чужого кошелька из крокодиловой кожи. Новая девушка, которую звали Леной, с превеликим удовольствием готовила Коле обычные макароны с сосисками, которые молодые люди потом с такой же радостью уплетали, болтая на вполне себе земные темы и обсуждая людские проблемы. Лена с превеликой радостью и счастьем принимала одну розу в то время, когда Томка воротила нос от букета в сто одну розу просто потому, что ей не понравился цвет роз. Лена с превеликой радостью ездила с Колей на маршрутке, тогда как Томка была бы недовольна даже лимузином.
     Но главное было вовсе не в этом: Лена понимала Колю без слов, как будто они всегда являлись одним целым и как будто Коля знал Лену с самого детства, а не Томку, которая окончательно потерялась в его глазах, закатившись мячиком за тот самый старенький кухонный гарнитур. Коля с легкостью мог сходить со своей девушкой в секонд-хенд, испытывая при этом уникальную радость, мог просто посидеть на лавочке и полакомиться одним мороженым на двоим. Тем самым, в вафельном стаканчике. И когда мороженое подтаивало и капало на руку, было в этом даже что-то сугубо романтичное, интимное, только для двоих, только для Лены и для Коли, и больше ни для кого на всем этом белом свете.
     А еще они часто сидели на крыше высотного дома, на самом краю, свесив ноги вниз, и наблюдали за тем, как солнышко заходит за горизонт, одаривая их напоследок своим остаточным теплом. Они держались за руки, а потом, когда солнце окончательно пряталось и становилось прохладнее, Лена прижималась к плечу Коли и говорила, что немного замерзла. Тогда Николай обнимал девушку, и не было больше на земле человека счастливее, чем Коля. Разве что только сама Лена! И чертовски прав был классик, когда писал, что для счастья не нужны слова. Их правда было бы настолько много, что впору потеряться. Поэтому для счастья не нужны слова.
     Когда отступать было некуда, когда отношения с Леной действительно перешли в статус серьезных и постепенно ведущих к чему-то общебытовому, Коля долго собирался с мыслями. Ему казалось, что он никогда не сможет сказать Томке о том, что их общению пришел логический конец. Шли дни, перетекающие в недели, а он все дальше и дальше откладывал этот разговор. Но и вечно так продолжаться не могло. Лена не могла не заметить внутренних переживаний своего молодого человека, и они душевно поговорили, расставив все точки и открыв все секреты, до сих пор не дающие покоя ни самому парню, ни его новой девушке.
     И Коля клятвенно пообещал положить конец детской, глупой любви к дочери миллионера. Прошлые отношения, пусть даже такого нестандартного формата, как у Томки и Коли, всегда напоминают двор детства. И когда переезжаешь, вроде как кажется, что на новом месте будет чрезвычайно трудно найти себя. И тянет в старый двор, чтобы просто побыть там, просто посидеть, просто так. Но проходит время, и уже легко и спокойно можно пройти по своему старому двору, и ничего не екает, никакая сила незримой ностальгии не манит и не приглашает назад. Все прошло. Появилось безразличие. Так вышло и по отношению к Томке.
     Несколько дней назад он отследил ее местоположение и заявился в ресторан, в котором Тома поедала очередной деликатес на пару с Томми. Но разговора не получилось. Их прервал Димка, этот чертов ухажер Тамары, до жути богатый местный мажор, который позволил себе при Томке еще и унизить Колю. Они уехали на шикарной немецкой машине, подаренной Димкой Томе. И все бы ничего, и все бы хорошо закончилось, если бы в тот же вечер молодые люди не попали в жесткую аварию на трассе, где, по всей видимости, Дима обучал вождению свою ненаглядную Томку.
     Сам Димка пострадал некритично, отделавшись переломом руки и травмой головы. Зато Томе повезло куда меньше. У нее диагностировали переломы обеих ног, а еще девушка очень сильно ударилась головой о лобовое стекло, в результате чего половина лица превратилась в одно большое кровавое пятно. Почему подушка безопасности не сработала в такой дорогой машине? Наверное потому, что она была белая, а не красная, как того желала Тамара. Едва отойдя от процедур наложения гипса и худо-бедно замотав лицо бинтами, Томка вышла в социальные сети и выложила целую фотогалерею своих травм. Более пятисот новых фотографий с травмами украшали все ее странички в сети. Такой уж была Томка – девушкой, зависимой от общественного мнения даже в таком изувеченном состоянии.
     К сожалению, от подобных аварийных капризов судьбы не застрахован ни один человек – ни тот, кто является владельцем целого состояния, ни тот, кто довольствуется пшенкой на завтрак. Пользуясь подходящим моментом, Коля решил навестить девушку в больнице и поговорить с ней. Поговорить в последний раз и распрощаться навсегда. Теперь уже точно в последний раз. Теперь уже точно навсегда.
     Узнать местонахождение попавшей в аварию девушки особого труда не составляло: геолокация всегда помогала ему в этом вопросе. И вот он, вооружившись апельсинами и Томкиной палкой для селфи, которую давно уже починил, поднялся на шестой этаж и перевел дух. Парень сразу понял, куда следует идти дальше. Туда, где около двери в палату сидел огромный накаченный мужчина с шариковой ручкой в руке, Томкин охранник, и пытался разгадывать сканворд.
     – А, это ты, – не отрываясь от сканворда, мельком посмотрел на него мужчина. – Ну заходи шустрее, раз пришел. Только давай быстрячком. Тамаре Петровне нужен покой. Так доктор сказал.
     – Знаем, знаем мы ее покой, – отмахнулся от охранника Коля, кисло улыбнувшись. – Сотни фоток в социальные сети выкладывать покой ей не мешает. Да впрочем, уже и неважно.
     Охранник пропустил Колю в палату, и парень, прежде вежливо постучав в дверь, отворил ее. На Томку было страшно смотреть. Девушка, словно деревянный солдатик, по стойке смирно лежала на больничной койке. Ноги ее были неподвижны, при этом сама она наклонялась то влево, то вправо, пытаясь сделать селфи своего пострадавшего лица с наиболее выгодного ракурса, чтобы в объектив обязательно попали еще и загипсованные ноги. Томми, до этой минуты мирно сопевший на краешке койки около своей хозяйки, завидев молодого человека и узнав его, встрепенулся и активно завилял хвостом, тем самым приветствуя гостя.
     – О, ты принес монопод, – даже не поздоровавшись, обрадовалась девушка. – Давай его сюда. Теперь мои селфи будут лучше. Пожалей меня, – и тут она надула губки уточкой и сделала очередное селфи уже с помощью селфи-палки, того самого монопода, а затем выпятила нижнюю губу.
     – Тебя, видимо, ничего не меняет, даже авария и переломы. Димка тебя пожалеет. С огромными отцовскими ресурсами у него это лучше получится.
     – Меняет? – с удивлением посмотрела на парня Томка, прослушав вторую часть обращения к себе. – А что во мне не так? Кости срастутся. Лицо придет в норму. Папа уже нашел пластического хирурга. Так что скоро буду еще красивее, чем была раньше. И ты будешь шебуршать на мой образ еще интенсивнее, чем сейчас. А Димка отлеживается в другой больнице. Не знаю, почему он так решил. Я предлагала ему лечиться вместе, но Дима почему-то предпочел полежать в другой больничке.
     – И немудрено. Вряд ли теперь ты ему будешь интересна. Ноги сломаны, по лицу будто бы каток проехал. У тебя вышел срок годности, и он найдет себе другую куклу. Тоже без мозгов.
     – Ты не перегибаешь ли палку, Николя? – не понимая тона осмелевшего вдруг карманного парня, процедила Томка. – Какой-то ты хитровыдуманный сегодня! Давай-ка обратно – в свою нишу. Играй свою привычную роль.
     Коля положил на прикроватную тумбочку пакет с апельсинами, присел на стул, стоявший рядом, отбился от желания Томми запрыгнуть ему на руки и облизать лицо, и предложил:
     – Поговорим все-таки?
     – Слушай, ты опять свои шарманки про белого бычка завел? – закатила глаза Томка. – Иди давай вообще отсюда, я устала. Сейчас крикну дядю Олега, он тебя быстро вышвырнет. Неадеквашка!
     И она уже было наклонилась поближе к двери в палату и открыла рот, чтобы позвать охранника, как Коля огорошил ее:
     – Я и пришел только потому, чтобы уйти. Ты меня больше никогда не увидишь. Твоя палка для селфи как новенькая, апельсины можешь в мусорку выбросить. Палка для селфи, iPhone, несколько тысяч подписчиков, Дима и деньги двух отцов – у тебя уже есть все то, что необходимо для счастья.
     По мере того, как он говорил эти слова, лицо девушки вытягивалось в гримасе непонимания.
     – И что это все значит? – непонимающе спросила она.
     – Это значит, что ты недостойна меня, – он произнес эти слова с таким удовольствием, словно скинул чужую и непосильную ношу, которую зачем-то тащил за собой все эти годы, словно на секунду оказался змеей и выбросил вон старую, уже не актуальную шкуру.
     Томка расхохоталась.
     – Я недостойна тебя? Ты точно упоротый! Ты себя видел вообще? Где ты, а где я? Ненормальный! Прямо сейчас ненормальный.
     – Именно так, – не обращая внимания на речь Томки, продолжал парень: – Ты меня недостойна. Не побоюсь этих слов, ты и правда человек будущего. Будущего, в котором нет никаких искренних чувств, а миром правят роботы, созданные на генетическом коде человека. И они будут лишены всяческого рода человеческих чувств. Поздравляю тебя, Тамара! Ты, может, и больной человек, зато человек будущего. Это, пожалуй, дорогого стоит. Можешь, кстати, выложить пост с такими словами. Я же пока поживу настоящим. Так будет лучше. И для тебя, и для меня.
     – Точно с катушек слетел, – констатировала Томка и покачала головой. – Слушай, ты приходи в другой раз, когда мозги на место встанут. Проспись там или что ты обычно делаешь, чтобы в себя прийти. А насчет поста про человека будущего – идея отменная. Так и поступлю.
     Она тут же сфоткала свое наполовину забинтованное лицо, затем выложила фото в Instagram, подписав его так: "Пиплы, бойтесь миня! Я чилавек будущива". Что и говорить: грамотность девушки недалеко ушла от уровня мастерства ее вождения. Лайки и комментарии не заставили себя ждать, зажурчав мерным, неслышным простому уху ручейком.
     – Ты не пожалеешь о том, что больше меня не увидишь, – подвел итог Коля. – Твой iPhone пожалеет об этом, дядя Олег иногда будет вспоминать меня, но ты – никогда. Такой функции просто не существует в человеке будущего. Но ты никогда не поймешь этого.
     – Ясно, понятно, – пробубнила в пространство девушка, уже не слушая Колю, полностью сосредоточившись на чтении комментариев.
     Парень посмотрел на Томку в последний раз, подмигнул Томми, который по-прежнему рвался на руки к молодому человеку, и, не прощаясь, вышел за дверь больничной палаты. На душе по-прежнему было хорошо.
     – Будь здоров, – сказал ему вслед дядя Олег, по-прежнему не отрываясь от сканворда. – До встречи, герой.
     – Я так не думаю, – ответил ему Коля, бросив фразу через плечо. – Удачи вам, не поминайте лихом. Почаще кормите Томми!
     Он достаточно быстро спустился по ступенькам на первый этаж, снял бахилы и выбросил их в урну. Главное дело было сделано – он больше не зависел от прошлого. Не было больше смысла помнить о том, кто однажды забыл тебя. Выйдя на крыльцо медицинского учреждения, он достал из кармана свой телефон и посмотрел на него. Никаких больше интернетов, никаких больше социальных сетей. Никаких больше #прямосейчас.
     Настоящая жизнь – она вот где, прямо перед ним. Она не в статусах, не в фотографиях, она не в лайках и не в комментариях. Жизнь действительно была перед ним прямо сейчас. Но без хэштегов. Жизнь была настоящей, и Коля прекрасно понимал это, словно бы очнувшись от кошмарного сна, мучавшего его все эти долгие-долгие годы. И теперь все будет по-другому, будет иначе, качественнее и намного искренней, чем было вот еще буквально недавно по отношению к Томке. Но это совершенно другая история: новая, интересная, неповторимая, единственная и уникальная. В реальности, в настоящей жизни вокруг. Без телефонов и без статусов, без палок для селфи и без самих селфи, которые до такой степени уже достали Николая, что просто хотелось взять и выбросить это слово из своего лексикона, как хотелось выбросить и такой недоступный долгое время, но сейчас совершенно не нужный ему в этой новой жизни мобильный телефон. К тому же, все дни рождения своих лучших друзей Коля знал наизусть, без напоминаний в календаре социальных сетей, и пора было решаться...
     Парень ногтем поддел заднюю крышку телефона и вытащил sim-карту. Затем, поставив крышку на место, со всего размаха швырнул мобильник об асфальт, и тот разлетелся на множество составляющих. Если на мгновение перефразировать мудрую и при этом старую как мир фразу, то счастливые "Instagram" не открывают, как испокон веков счастливые не наблюдают часов. Sim-карту он вставит в свой старый телефон, а вот прошлое уже в прошлом. Как и личное – только в личном, и ни в коем случае не напоказ.
     Молодой человек довольно потянулся до хруста в суставах, задорно посмотрел на прохожих, которые непонимающе качали головами и жалели его самого и сломанный телефон, и только затем пошел в правильную жизнь. Жизнь, так чудесно пахнущую искренностью. Долгожданной взаимностью. Макаронами с котлетами и томатным соусом. Резиновой на вкус пшенкой. Популяцией тараканов за видавшим виды кухонным гарнитуром в родительской хрущевке. Разорванными обоями. Ношеной одеждой. Секонд-хендом. Крышей высотного дома и закатом. Короткими ногтями без следов дорогущего маникюра. Иногда даже гречкой. Стипендией в полторы тысячи рублей со злостным щебнем. Мороженым в вафельном стаканчике. Студенческой столовой. И родственной душой, которую он наконец-то нашел.

                25-26 августа 2015 года