Альпинистка

Альпинистка
Повесть.
Часть 1.

Даша родилась в обычной семье, даже интеллигентной, что сейчас становится редкостью. Особенно в небольших провинциальных городках, построенных во времена Союза вокруг какого-либо предприятия. Градообразующего комбината по производству комплектующих для узлов бронетранспортеров, предназначенных на экспорт, в страны социалистического лагеря. Была такая тема: клепали, собирали и отсылали, получая взамен заверения в вечной дружбе и жаркие поцелуи во время встреч с бровастым генсеком.
Союз канул в Лету, поставки военной техники иссякли, дружба лагерных аборигенов-коммунистов закончилась, и комбинат начал накрываться, как выражались его сотрудники, медным тазом. Большим тазом, с тефлоновым покрытием, что еще пару лет умудрялся выпускать. Потом спрос на тазы упал, и директор, собрав подчиненных, толкнул речь, суть которой выразилась одной фразой
- Рынок, нам конец.
В него, рынок, комбинат не вписался, и последнее слово фразы было синонимом, непечатным. Рабочие ушли по домам, чтобы вписываться индивидуально. Ну, кто как сумеет извернуться.
Папа Даши не сумел, оттого пил и ругал всех подряд. Токарь-карусельщик восьмого разряда, наизусть цитировавший не только Пушкина, но и Бердяева, любящий муж и внимательный отец занимался продажей металлолома, на который комбинат разбирался. Разбирал, продавал и матерился, пуская слезу
- Вот этими вот руками, все…
Все, или многое, было создано им, с надеждой на светлое будущее. Будущее пришло, но оно оказалось иным, пропитанным безнадегой, водочными парами и мятыми купюрами, добытыми за день.
Потом отец умер, отравился самогоном. Хоронили всем цехом, поминали, кушали салат, и ободряли вдову
- Ты это, держись! Ежели чего…
Но на случай чего друзей, как правило, не находилось. У всех свои проблемы. Одна надежда на старших детей: Таню и Толю. Но Танечка вовремя упорхнула из родительского гнезда, сначала в областной центр, потом дальше. Звонила редко, вся в делах: работа, поиск мужа. Ну, некогда!
Толик же стал главой семьи. Был высок, плечист, суров и справедлив, потому занял место среди местной братвы. Братва жила скудно, перебиваясь, чем бог послал. Послал немного: десяток магазинов, сотня ларьков и убогий рынок возле станции. Делить нечего, потому бандитствовали мирно, собирая дань с коммерсов – ну, тех сограждан, что нашли место в новой экономике за прилавком. Брали немного, на жизнь хватало.
Даша появилась на свет, можно сказать, поздно и случайно. Третьего ребенка чета заводить не планировала, двоих бы вытянуть! Мама на хозяйстве, дом свой, скотина-огород. Отец получал немало, но и тратил, не скупясь, широкой души был человек. Вечно крутилась и кормилась всякая родня да друзья, теперь исчезли.
Отдав дочь в садик, пошла мама туда же работать нянечкой. Оклад мизерный, но стабильный, опять же, с огорода кормились, кур держали да кроликов разводили. Все подспорье, а еще Толик денег давал, но чаще продуктами
- Во, мать, оброк, типа.
Жили, словом, прилично, не голодали и уважали. Не из-за цитат классиков, которые мама знала гораздо лучше усопшего супруга (собственно, научила его), из-за Толяна, которого побаивались. Но жили так недолго: однажды в калитку постучали
- Милиция, откройте!
Ввалились толпой, шумели, шмонали и все про Толю расспрашивали. Даша тогда сильно испугалась, но не заплакала, а укусила палец опера, наставленный на нее, в шутку
- Во, и эта туда же! Ну, чисто бандитская семейка!
Кто бы мог подумать лет 15 назад, что так повернется. И отец, был бы жив, не позволил сыну пойти по скользкой дорожке. И не было бы такой нужды, коли не рынок, будь он неладен!
Теперь с Дашиной мамой почти не здоровались, а саму Дашу отправили воспитываться дома, в садике оказался дефицит мест. С деньгами стало очень плохо, Таня, разве что, высылала изредка. Вышла-таки замуж, в самой столице, но на свадьбу никого не пригласила. Да и брак, как потом выяснилось, был гражданским. Но пока прочным.
Толя же в розыске, сначала областном, потом федеральном. Где и как прячется – никто не знал, но пару раз умудрялся звонить, а потом прислал сверток с другом.
- Вы, мамаша, схороните куда, до лучших времен!
Друг ушел, сверток, аккуратно обмотанный целлофаном и скотчем, закопан на огороде, прямо возле старой березы, на которую Даше нравилось залезать, даже с перспективой получить ремня. А от Толи после этого известий не поступало, вплоть до погожего майского дня, когда вся семья (мама и Даша) копались на огороде, радуясь перспективам богатого урожая. Так заведено, что к любому делу относились с душой. Подходили основательно, потому на зависть соседям всегда результат был.
- Гражданка Полетаева?
Участковый, топчется на входе. Лицо хмурое. Что? Екнуло сердце матери, словно почувствовало. Даша взяла казенный лист бумаги, прочитала, и, пожалуй, в первый раз заплакала: черным по белому написано, что брат ее, Анатолий, такого-то года рождения, погиб при задержании. Оказал вооруженное сопротивление.
На эти похороны никто не пришел. Не потому, что не было желающих: просто не было похорон. Некому их делать, слегла мать, и не встала больше. Две недели, и все.
Родня скудно посидела, поговорила, по дому побродила, участок оценила. Да и решила, что девочке надлежит воспитываться в казенном доме, детском, на государственном довольствии. Мала еще, только в начальной школе, а опеку брать, тем паче удочерять, желающих не нашлось. Зато наследство делить – в избытке. Добрая родня, спасибо, что детдом нашли приличный, в ста верстах от городка.
- Ну, ты, ежели чего…
Даша все поняла. Она уже не плакала, смысл? Теперь надо бороться за жизнь, за свое будущее. Никого больше нет, кроме Тани, но сестра далеко, даже не в России, приехать не могла. У нее своя семья и любящий муж, пусть гражданский.
Встретили на новом месте нормально: место, где спать, указали, вещи оставили, что с собой привезла, по голове погладили, дежурно – не ласково. Много их тут сирот, одной больше, эка невидаль!
Спальня уютная, белье на кроватях чистое. Видно, что порядок, и то хорошо.
- Эй, ты, прописаться надо!
Говорят, есть такое правило, всех новеньких как-то испытывать. Испытателем же выступала крупная особь с рыбьими глазами навыкате и авторитетными манерами. Особь сгребла в охапку, надавила телесами, и стала изучать на предмет, чем можно для начала поживиться.
Брат Толик, когда Даша еще совсем кнопкой была, учил, как сдачи давать. Сейчас наука пригодилась. Движение головы, и Дашин лоб вошел в соприкосновение с подбородков испытательницы, да так удачно, что на этом процедура завершилась. Остальные девочки молча смотрели, как новенькая сжимает в руке ножку табурета.
Директриса детдома сердилась, пальцы, увенчанные золотыми кольцами,  разводила, мол, наказать нужно! Однако нашелся и защитник, завхоз, он же физкультурник, и просто хороший мужик
- Вы сами прекрасно все знаете, эта «пострадавшая» весь коллектив в страхе держит, еду отнимает, и прочее…
Директриса сама знала, потому спорить не стала, погрозив мизинцем, типа, смотри у меня! Мизинец был одним из немногих пальцев, на котором не было кольца, потому смотреть Даше на него не интересно. А вот с завхозом быстро нашла общий язык. И стали теперь друзьями.
Виктор, так звали мужика, в молодости спортсменом был, альпинистом, обошел все вершины СССР, и не только. Во время подготовке к восхождению на Джомолунгму сорвался, не по своей вине, напарник подвел. И стал инвалидов – это для спорта. А для решения задач разных в детдоме, и приобщению воспитанников к физкультуре в самый раз. В здоровом, как говорится, теле, и дух вполне сносный. И то верно, учитывая положение и судьбы каждого.
Судьбы разные, все плохие, а будущее вовсе неизвестно. Как кривая выведет, или как сам сумеешь совладать с ситуацией – тут вопрос. Решать его придется, больше-то некому!
Девочки были неплохие, с ними Даша тоже ладила. Даже с той, что прописать пыталась. Мальчики тоже ничего, разные, иные хулиганы, но к противоположному полу относились с уважением. Хоть в очень юном возрасте, хоть в почти зрелом. Так уж тут повелось, что был порядок. Спасибо даме, не зря кольца носит. И она не злая, справедливая. В принципе, большинство людей вполне нормальные, просто иногда жизнь их портит. Как брата Толю, или родню, что осталась в городке.
Но жизнь и исправить может, если понять, в чем смысл. В труде, который и облагораживает, и исправляет, и учит ответственности. Старина Дарвин, несомненно, погорячился, мартышка так и осталась скакать, но Homo sapiens способен на большее. Что-то мастерить, растить, ухаживать, перенимая навыки. А их у Даши немало осталось с раннего детства, потому без нее не обходилась ни одна работа по прилегающему участку. Уроки посещала исправно, учителей слушала, и была на самом лучшем счету у директрисы, сверстники же уважали на прямоту и честность. Ну, и про эпизод с прибытием тоже помнили.
Территориально детдом расположен в живописном месте, рядом горы, речка, и никаких комбинатов. Тут повезло, не всем такой приют достался. И ходили детки не только по двору, как во многих аналогичных заведениях, но и по окрестностям, а кто постарше по горам. Пусть невысокие, но вполне приличные для тренировки тела и духа, под чутким руководством заслуженного мастера спорта Вити.
Руководство детдома не возражало, областное руководство дозволяло, а потом и поощряло, когда молва об уникальных и полезных занятиях дошла до столицы, и прикатила высокая комиссия. Комиссия высоко не полезла, понаблюдала снизу, как воспитанники и воспитанницы бодро карабкаются по крутому склону
- Хорошее начинание, надо развивать!
На развитие выделены бюджетные средства, благополучно поделены по пути, немного досталось и даме-директрисе, на приобретение очередного перстня. Имеет право.
Ну, а Виктор довольствовался моральным поощрением и с новой силой взялся за воспитание. Даша была среди его любимых подопечных, благо физические кондиции позволяли достигать заметных успехов. Спасибо папе, вся в него пошла, а умом в маму, и подавала большие надежды. Если бы не один нюанс – надеждам у большинства выпускников детских домов обычно не суждено сбываться. По ряду причин, объективных.
Даша выросла, оформившись в красивую девушку, сильную, адекватную (и то – школа жизни!), но все еще романтичную. Ей хотелось любить, выйти замуж, и не как сестра, в гражданском порядке, а с непременной свадьбой, шумной и хмельной, чтобы вся округа знала. А еще хотелось вернуться в родной дом, Виктор сказал, что это возможно, ведь прав на него никто не лишал, и лишить не мог. Обещал узнать, директриса поддержала, тут у нее прямой интерес: не надо хлопотать о выделении жилья для выпускника, что даже для конца сытых нулевых не просто.
Точнее, жилье выделяли, далеко не то, что полагалось по закону, потом разными ухищрениями и оно изымалось, оставляя бедолаг наедине с суровой действительностью. Бывало такое, не раз. Но не в этой области, тут порядок. Даже комбинат открыть вновь решили, дабы делать запчасти для другой военной техники, об этом Даша узнала из новостей.
- Вот вернешься, и пойдешь по стопам родителей, семейная династия, так сказать!
Директриса мило улыбалась, пожимая руку на вручении очередной грамоты. Даша побеждала не только в спорте, но и на областных олимпиадах, гордость наша!
Какая династия, перспектива стать токарем не прельщала, домохозяйкой тоже не хотелось, в бандиты, как брат Толя? Или в эмигранты, как сестра Таня, которая писать давно перестала?
Торжественный выпуск – событие не рядовое, раз в год бывает. И дают выпускникам не только аттестат, а путевку в жизнь. Без аллегорий, в прямом смысле: паспорт, прописка, деньги на первое время и билет до места назначения. Еще напутствие. Все, свободен, товарищ гражданин!
Даша готовилась, думала, наряды подбирала. Не посредством шопинга – сама, конечно, шила, и этому научилась. С вещами особых проблем не было, завозили благотворители, иной раз мешками. Только вот на выход практически не найти. То есть, вещи практичные, других там не полагается.
И ждала ответа на запрос касательно родительского дома. Удалось узнать, что дом продан и перепродан, вместе с землей, чтобы концы спрятать, однако продавцы-покупатели все из ее родни. Той самой, сердобольной. Юрист обещал, что в правах восстановят, по случаю совершеннолетия. Закон такой, негоже сирот обижать.
Как там, что так? Даже подумать страшно, столько лет прошло.
- Дашка, к тебе менты.
Друг Мишка, поклонник и воздыхатель, как всегда первый. Всегда знает, чем удивить. Года три ходит, как приклеенный, надеется на что-то. Но Даша – твердых правил, так воспитана. Другие позволяли себе, даже был скандал с беременностью, после чего колец на пальцах директрисы поубавилось. По ним воспитанники отслеживали тенденции: лучше или хуже.
Сейчас что? Ничего хорошего, мечты о возвращении в свой дом можно оставить на дальней полке. Нет больше дома, а есть пара трупов, родственных. Еще есть фото, которое капитан показал, мол, не знаком ли сей гражданин?
Даша сразу узнала того, что сверток привез от брата. Не изменилось лицо, и шрам тот же, на щеке. Но головой закивала отрицательно, будто почувствовала: так надо.
- Это я так, на всякий случай. Ты ведь тогда еще крошкой была, откуда помнить.
Хороший мент, глаза добрые, но внимательные. Ни один мускул не дрогнул на лице, когда сканировал. О свертке не спросил? Значит, не в курсе, что Даша, вроде как, соучастница.
Оказалось, что злодей со шрамом – давний кореш брата Толяна, и его видели соседи во время убийства, когда уходил от горящего дома. Зачем прибыл, зачем убил, кто знает? Следствие ведется.
Директриса не ласкова. Только криминала тут не хватало, а ведь такая девушка, положительная! Надо же…
Надо. Теперь надо ехать по другому адресу, в совершенно чужой город. Короткое прощание, обнимашки, поцелуйчики с оставшимися в казенном доме, рукопожатие с дядей Витей, другими педагогами, и холодный взгляд директрисы. Все перстни на месте, немного ободряет. Могла бы, помня прошлое, и как-то поласковей?
- И Вам, как говорится, не хворать!
Про себя, вслух не стоит, зачем портить торжественность момента. Автобус, поезд, колеса тук-тук. Все, Даша, ты теперь большая девочка!

Мужик по кадрам хмур: понаехали тут! И место в общаге, и место у станка, а фабрика не резиновая. Вертел бумаги, сопел минут 10
- Вот там поселишься, завтра вон туда придешь. Там расскажут.
Коротко и ясно. На листочке корявым почерком два адреса.
По первому барак. Ну, вроде того. Ее детдом был, как отель в Дубаи по уровню комфорта. На берегу Персидского залива Даша не была, но читала и смотрела в интернете.
- Чего смотришь, не нравится?
Опять «понаехали». В этом городе все такие недружелюбные, включая комендантшу?
Комнатка крошечная, койка да шкаф. Удобства в коридоре, кухня одна на всех. Милости просим?
- Merci beaucoup.
Даша, помимо прочих полезностей, получила весьма приличное знание французского, была у них учительница, фанат своего дела. Правда, нынче английский более востребован, но и на нем могла изъясниться, коли что.
Дама из соседней комнате ряба и не чесана, халат не стиран полгода, тапочки дырявы. Пахнет луком и перегаром. Культурно!
То есть, следует культурно посидеть, проставиться. Типа прописки, так мы могём!
Дама поняла и фыркнула, удаляясь с ленивым матерком. А есть еще кто живой?
Были, разные. И такие, и другие, но никто не досаждал. Кроме одного хлопца, Мачо в полинялом трико. Но у хлопца облом, обиделся.
А ночью приснился кореш со шрамом, требовал сверток, но не грозил, больше на понятия давил. Типа, там ценности, которые братве принадлежат. Проснулась, села на кровати, еще раз вспомнила все, и место возле березы. Интересно, нашел ли, ведь за ним приходил, точно! Впрочем, не ее дело, и не о том сейчас думать надо.
- Думать надо, господа! Мозгой шевелить!
Мужик в пиджаке, рядом пальма. И пяток других мужиков, стоят, молчат. Даша пришла на фабрику, на место определяться, ее послали в приемную, чтобы мастера найти. Но мастер занят, напрягает мозг, активно стимулируя процесс яростным почесыванием пятерней затылка. Увидел девушку, рукой махнул, мол, погоди. Тот, что в пиджаке, речь толкал, на условия работы напирал. Условия плохие, что вытекало из
- Б (нехорошая дама легкого поведения), темно, как в Ж (заднем проходе) слона, ни Х (ну, тут понятно, без расшифровки) не видно. И мне до П (нецензурное обозначение женских половых органов), кто стекла будет мыть. Самих на веревку подвешу!
Если кратко, то стекла фабричного корпуса давно не мылись, и света внутри недостаточно для производительного труда, а еще должен прибыть инвестор, чтобы вложить инвестиции в корпус. Немалые, и его надо встретить опрятным внешним видом. Однако промышленных альпинистов в городке нет, выписывать из другого места долго.
- Разрешите, я попробую?
Голова из главного пиджака из пяток других из второстепенных разом повернулись в поисках автора реплики. И не сразу поняли, кто автор. Мастер же сообразил первым, ибо висеть на веревке не желал. Главный пиджак пожал плечами и вышел, еще немного поведав остальным мужчинам о неподобающем поведении дальних предков по материнской линии. Оказалось, что лично имел с ними контакты сексуального рода.
Так Даша получила первое повышение, не успев начать работу. Мастер жалобно глядел, раскладывая снаряжение, словно прощаясь.
- Ты там смотри, если что…
Фразу слышала не раз. Ничего не ответила, и пошла. Боязно, вот так, на новом месте. Одно дело – гора, другое фабричный корпус. Но дядя Витя успел научить и этой премудрости. Страховать же на крыше, назначен давешний хлопец, потенциальный ухажер. Оказался вполне приличным парнем, даже извинился. И все дни, пока мыла окна, был рядом, на подхвате. То есть, наверху: помочь подтянуть, опустить, ведро сменить с моющей жидкостью, причиндалы подать для мытья.
- Молодчина, Полетаева, премия тебе!
Премия была солидной по здешним меркам, таких денег Даша в руках еще не держала. Подержав, пошла в банк, класть на карточку. Пачку наличных в кармане носить опасно, тут народец еще тот, балуют. А счет – надежно, все же, 21 век, рынок!
Хлопец букет подарил, пиджак одел. Смешно, с трениках выглядел естественней. И смешно, что в кафе, куда пригласил, пришлось Даше расплатиться. Не рассчитал мужчинка запасов. Бывает, ему простительно.
Хлопца звали Саньком, то есть, Сашей. Сбежал из дома, решив стать самостоятельным. Теперь жалеет, дома лучше. Но не сдается, вернется, лишь женившись. Смешной, ей-богу, ее, что ли, на эту должность выбрал?
Мастер не может определиться, куда Дашу-спасительницу устроить. Вроде, к станку с другими негоже, начальственные же должности разобраны. Да и молода.
- Тебе бы, девка, учиться!
То есть, в институт надо. То есть, в университет, нынче все высшие учебные заведения именуются только так. А бывшие ПТУ – колледжи. Так куда ее?
Опять думает, затылок скребет. Хороший дядька, простой, помочь хочет. А сам в бумажку носом, читает. Только как именно, не зная французского?
- Прислал тут этот. А мы сиди разбирайся…
Этот – в главном пиджаке, большой любитель нехороших слов.
Даша взяла бумажку, лобик наморщила, и начала читать, запинаясь. Виновато улыбнулась, мол, не переводчик, просто немного умею. Мастер аж подскочил на стуле, бога вспомнил, и не раз, за то, что послал ему такое сокровище.
Ночь сидела-корпела, кое-как справилась. Предварительно словарь взяла у мастера, но технические термины не давались. Корявенько так, но понятно.
- Зато понятно! Всем понятно, как работать надо?
Пиджак, другого цвета, но такого же модного покроя. Мастера по плечу хлоп-хлоп, мастер же на Дашу пальцем: не я, она!
Пиджака звали Арнольд Константинович Максимович, АКМ, короче. Крут был, нахрапист, свое дело знал туго. Вот сейчас захудалая фабрика среди полей, на отшибе города, начнет выпускать французские сорочки. Тоже прямо с полей, но других, Елисейских. И цена веселая, в долларах, которые при переводе в деревянные дают несколько нулей после первых цифр.
Галстуки за углом знаете? Был такой анекдот про новых русских. Из этой темы, галстуки тут тоже будут шить. Конечно же, фирменные.
- Будешь работать у меня.
Кем? Не важно. Приодеть, манерам подучить, с языком натаскать, и быть пиар-менеджером.
Даша очутилась, если не на седьмом небе, то уж где-то между пятым-шестым. Кто мог мечтать из выпускниц детдома о подобном? Да и просто из приличных семей девиц шеренги в очередь стоят.
Квартирка было не по чину. Теперь другая, небольшая, но с ремонтом и всякой бытовой техникой. Не своя – съемная. Пара недель освоиться, освоить, научиться и быть готовой. А, еще аванс. Размер побольше премии, и он тоже на карточке.
Санек робеет подойти, жмется к стеночке. Чего это, Мачо? Даша щелкнула по носу: не бойся, не кусаюсь. Но в кафе пока не хожу.
АКМ прибыл с инвестором, пиджак которого сидел еще солидней. Инвестор побродил, бровями поводил, что-то изрек, Даша записывала. По старинке, ручкой, гаджет еще не освоила. Инвестор одобрил, живое слово на бумаге – оно верней печатного. Или непечатного?
- Молодец, экзамен, считай, выдержала.
АКМ доволен. Инвестор денег обещал, французы станки обещали, руководство фабрики обещало давать план. Значит, будет прибыль, а с нее полагается гулять.
Ресторан в городе был один, для важных персон. Официанты вышколены, жаркое прожарено как следует, не сырое и не сушеное, с кровью. Виски оттуда, где зарегистрирована торговая марка, а не из соседнего подвальчика. Потом на квартиру?
Этого Даша ждала. И пока не решила, как быть. Отработанный прием с нокаутом не годится, ввиду последствий. В койку с шефом тоже исключено. Самое простое – ссылка на обстоятельства неодолимой силы. Ну, ясно, какие.
Огорчился, но слегка, даже рассмеялся. Думала, реакция будет иной.
- Ладно, иди, спи. У тебя еще все впереди!
А вот тут не спешит, не бизнес – женщина. Другой подход нужен. Умный мужик-то, недаром такой богатый. И женатый, это Даша узнала. Так, на всякий случай.
Работа не бей лежачего, другая бы расслабилась, нос кверху, по клубам, но не та, что выросла в детдоме. Жизнь – борьба, ежеминутная, ежесекундная, остановишься и проиграешь. Падать больно, подниматься тяжело.
Мастер, начальник цеха, директор фабрики – ко всем успевает. Еще читает, по теме, язык учит, наняв репетитора. Женщина преклонного возраста, милая и интеллигентная, крайне удивилась при первой встрече. Но потом поняла: тут все серьезно.
Как бы узнать о Тане? Сто лет в обед, как простыл след. Нехорошо, все же, сестра родная. Последний родной человек.
В выходные съездила в детдом. Водитель директора фабрики согласился за умеренную плату. Тоже симпатизировал.
Мерседес (директорский), конечно же, черный, Даша вся из себя, походка от бедра, наклон головы как у принцессы, той, по имени Диана.
- Ой, Дашенька, Вас и не узнать!
Все перстни, что были на пальцах, дружно зашевелились. Признак наивысшего интереса. Воспитанники столпились, смотрят, разинув рты. Чудо, не меньше, явилось!
- Ребята, ну что вы, это же я!
Подарки, не так много, как хотелось бы, но всем приятно. Карточка почти пустая, но для благого дела не жалко. Еще подкинут, оклад теперь о-го-го!
Время быстро прошло. Потолковали, помечтали, ее послушали, что-то запомнили. В жизни всегда найдется место сказке, не только в американских мелодрамах и старых советских мультиках. Одно печально: уволили дядю Витю. Возраст, пенсия. Хотя, не вписался в рынок. Раньше вписывался, теперь перестал.
Прощание, слезы. Почему, ведь не так давно, после выпуска, все было проще и обыденней?
Опять дела, много. Новые, например, вести группы в социальных сетях, сайт наполнять контентом, для чего пришлось освоить фотоаппарат. Элементарно, щелк – и готово, не то, что раньше, с пленкой да выдержкой. Не каждый сумеет. Вот отец мог, неплохо, всем нравилось.
С только времени прошло, а на могилу родителей так и не приехала. Не могла, боялась. Чего? Сама не понимала. Наконец, собралась. Скромно, на автобусе.
Кладбище на окраине города, который почти не изменился. Только комбинат восстановили, вокруг него цивилизация, как в прежние времена. Военная техника всегда нужна, нужны и условия. А вот дальше – печально, разруха. Так и просится: город контрастов. Народ хмур, пьян, молодежь шумна. Бог с ними…
Могила ухожена, на удивление. Что, у родни совесть проснулась, у той, что жива осталась? Да нет, соседка мамина ходит, тетя Клава. С ней встретилась, столкнувшись нос к носу. Посидели, поговорили, выпили немного – Даша с собой припасла во фляжке.
- Такие вот дела. Ты-то в порядке, да, значит, там родители радуются?
Там. Почему не здесь, за что? Бог, он и справедлив, и жесток порой. Или не бог, а стечение обстоятельств? Кто знает.
Напоследок о том случае. Было дело, злодей заявился, требовал что-то, потом порешил всех да дом спалил.
Дом так и не восстановили, земля заросла сорняком, даже лесок молодой. Кому нужен участок с такой репутацией, да и не столица, где каждая сотка денег стоит. Иногда много денег. Тут же народ живет бедно, по окраинам рабочим, только центр отстраивается, проспекты, многоэтажки.
Береза. Стоит себе, шумит листвой. Где тут закопали сверток? Лопата нужна. Или не нужна? Чай, не клад, который сам в руки идет, чужое добро. И кровь на нем. Нельзя!
Именно этого и боялась, только сейчас поняла, что не удержится. Удержалась.
АКМ, вид еще тот. Точнее, никакой вид, в стельку, как сапожник.
- А я и есть сапожник, не веришь?
Сидят рядом, тихо голову положил на колени, и жалуется. Здоровый молодой мужик, богатый, чего к ней, сироте, приперся?
Оттого и приперся, что больше некому душу излить. Женат на деньгах, фото есть. Есть первый повод пожалеть, как говорят самцы: Я столько не выпью.
Не только внешность Мегеры, но и характер. Сам Леха пашет, как вол, но бабло все на счетах супруги. Да, Леха, Алексей, Арнольдом заставила стать. Еще повод.
Компенсация – относительная свобода погулять. Баб много, не считал, только все такие, путаны-мимолетные, либо дурочки-подчиненные. Еще один повод.
Сам же Леха из семьи работяг, дед скорняком трудился, родители копейки считали. Повезло, когда выбрали его, сделав крутым. За качества, за ум. А как дальше? Вот увидел Дашу, да решил помочь. Просто так. Чем-то близка оказалась.
Напоследок о главном, что есть в семье. О детях. Их быть не может, бесплодна Мегера, бог наказал. А как хотелось бы прижать-пеленать-качать, да учить-растить…
- Эй, товарищ!
Уснул, обняв. Что с ним делать? В койку, пусть отдыхает. Сама на кухне, там диванчик, вполне места хватит. Только нет желания ложиться, на столике ноутбук, а в нем Таня. Ну, не сама, сама не влезет, раздобрела изрядно сестренка. АКМ узнал про нее: уехала с гражданским мужем в Грецию, оттуда с греком (ГМ № 2) в Италию, дальше во Францию, с № 3, тоже гражданским. Там и обитает, в крошечном городке под названием Коньяк. Есть такой, оказывается, можно найти только на подробной карте. Что делает, как живет – неизвестно. Но в Facebook сидит, и под своей фамилией. Как Даша сразу не догадалась? Сразу писать не хотела, до завтра отложила. И не знала, что сказать.
- Ну, что сказать, печально. Мне очень жаль!
Директор фабрики извиняется, он лицо подневольное. Приказ об увольнении пришел сверху. Прощаясь, посоветовал на будущее держать дистанцию.
С кем? Ясен пень, с кем. АКМ трубку взял, другую, для переговоров, и ничего не сказал. Только извинился. За себя и жену. Даша не понимала, почему, что она сделала такого Мегере?
Альпинист – профессия сложная, не терпит ошибок. Не так узел завязал, не так карабин прицепил, и все. Шесть секунд – полет нормальный.
Квартира, вещи. Их немного. Деньги есть, их больше. АКМ закинул, на первое время, словно вину искупал.
Звонок в дверь. Что, сам решил зайти?
- Я вот сам решил, так лучше.
Лицо со шрамом. Как нашел? Все просто, тетя Клава. Она за могилкой следила, ждала, когда дочь прибудет. Почему в детдом-то не приехал? А сидел, срок мотал. Потом откинулся и туда, но хозяева были не в курсе. Или не хотели колоться, или уже все промотали? Короче, нет их больше. А сверток есть?
- Есть!
Лопата подцепила что-то, руки Шрама быстро откинули землю. Поднял, посмотрел, кивнул, типа, не тронут, вот метка.
- Короче, ты того, если что…
Ну, и спасибо, на прощание. Еще сунул какой-то кулон. Даша отказалась, настоял. Сейчас не время спорить, ночь, и бандит. Про Толю спросила было, так рукой махнул, не твоего ума дело, как его и где. Короче живи.
Вот и живу. Как? Не очень. Но не дне пропасти, повезло, что зацепилась за камень при падении. Значит, теперь можно наверх?
Не можно, нужно! Она молода, красива, умна, имеет опыт и готова бороться. За свое будущее.
- Промышленный альпинист со знанием французского языка, часом, не требуется?
Кто знает, может, и нужен кому. Остается лишь найти то самое окно, над которым надо повиснуть на веревке. Да, и чтобы страховали надежно!
Остальное решаемо…

(продолжение следует)

Автор.
Хохин Михаил Евгеньевич, г. Москва.
misha55513@yandex.ru
+7 916 816-28-74