Крестный путь отца Гариила

                КРЕСТНЫЙ ПУТЬ ОТЦА ГАРИИЛА
                Или судьба монаха эпохи застоя

                Старенький серый чайник хрипло посвистывает и начинает плеваться кипятком. Крышка подпрыгивает и тоненько звенит, но я лишь поскорее протягиваю руку и выключаю газовую конфорку. Подлить кипяточку еще успеется, но не хочется пропустить ни слова, из сказанного отцом Гавриилом. Мы сидим в крохотной кухоньке маленького уютного деревянного домика, в котором мой приход арендует для меня две комнаты. Фамилия отца Гавриила слишком одиозна и я ее не называю. Переменил и самое имя его, что впрочем теперь для него-то как раз и не важно, поскольку он погиб вскоре после нашей встречи. Однако, у иеромонаха Гавриила есть брат, весьма известная личность в некоторых кругах. Он жив и возможно не желает, чтобы его имя снова упоминалось в печати. В свое время оно и так наделало много шума…Познакомил нас общий друг – священник. Это не первая наша встреча, но никогда прежде отец Гавриил не рассказывал мне так много. Он по-монашески скромен. О себе говорит неохотно, больше о брате, но в конце концов для меня вырисовывается общая картина его жизни, такой необычной, яркой и…короткой. На дворе 1983 год. Отцу Гавриилу лет 30-32, но ему уже пришлось вынести немало ударов судьбы. Прихлебывая остывший чай, он рассказывает размеренно и спокойно, поблескивая веселыми карими глазами, так освещающими его простое русское лицо, окаймленное длинной русой бородой. Чуть более светлые не стриженные волосы  густым венком осеняют голову. Концы их убраны за ворот старого ветхого подрясника, под который поддет грубый свитер, придающий плечистой фигуре монаха молодцеватый вид. Хотя роста он небольшого, все его движения говорят о большой физической крепости, что неудивительно, поскольку о. Гавриил в прошлом спортсмен, велосипедист высокого класса. Родом мой собеседник из маленького провинциального русского городка. С братом они погодки. Религиозного воспитания не получили, но кое-какие сведения о Боге и Церкви имели от матери. Впрочем, до поры до времени религией братья не интересовались. Брат был комсомольским активистом и хорошим боксером. Кроме того, обладал организаторскими способностями и несгибаемым (впоследствии даже КГБ отступился от него) характером. Эти качества и побудили городские власти поручить молодому, но гиперактивному комсомольцу очистить город от хулиганов, которые в то время (середина 70-х) совершенно распоясались. Был создан комсомольский оперотряд, который в короткий срок решил проблему. Командиром отряда стал брат отца Гавриила, поведший дело столь решительно, что вся городская шпана боялась его до судорог. Отец Гавриил даже, вздыхая говорил, что на совести брата несколько загубленных душ. Ему пытались отомстить. Было несколько неудачных покушений. Зато чуть не погиб о. Гавриил (в миру Сергей). Его спутали с братом (они похожи) и ударили ножом в сердце. Врачи спасли. «Бог берег меня для монашества. Дважды я был на волосок от смерти и остался жив» – говорил о. Гавриил. Второй случай связан с соревнованиями велосипедистов. Как известно, этот вид спорта один из самых травматичных. Шли состязания всесоюзного уровня. В районе движения спортсменов перекрыли все дороги, но, как это случается, одну боковую ветку забыли. По ней на шоссе на огромной скорости вылетел громадный «МАЗ». Большая часть группы погибла мгновенно:»Кишки на колеса намотались» – свидетельствует о. Гавриил. Он же сам ехал в конце и сумел избежать столкновения, но его вместе с велосипедом со страшной силой отбросило в витрину придорожной столовой. Стекло было выбито, а спортсмен со своей машиной застряли между обеденными столами. Эти драматические события, а также близкое знакомство с жизнью провинциальных партийных бонз и последовавшее затем горькое разочарование в коммунистических идеалах, заставили братьев круто поменять весь образ жизни. Они перебрались в Москву, где познакомились с интересными людьми оппозиционно настроенными к правящему режиму, в том числе и православными. Тут пути братьев разошлись. Брат женился и сошелся с диссидентами. Сергей отправился в один из немногих тогда открытых мужских монастырей, добился приема у настоятеля   и просил принять его в число братий, но получил отказ. Тогда он сутки под дождем простоял у окна настоятеля. Видя решимость пришельца, архимандрит сдался и принял его послушником. Через год Сергей был пострижен в монашество с именем Гавриил. Началась нелегкая монастырская жизнь: многочасовые службы, тяжелая физическая работа, разного рода строгости и ограничения. В начале послушник Сергий, еще не привыкший к долгому стоянию, упал от утомления в обморок. Он стал слишком резко, без должной подготовки усиленно подвизаться. Например, никого не спросясь решился Великим постом не вкушать никакой пищи и чуть не сошел с ума. К счастью, в монастыре жили опытные старцы, вовремя вразумившие чересчур ревностного послушника. Больше подобных ошибок Сергий не совершал, а от общения со старцами вынес великую пользу. Наставники у него были удивительные. В подтверждение приведу только один случай, засвидетельствованный о. Гавриилом. Был банный день. Вся братия уже помылась, но о. Гавриил, занятый каким-то послушанием, пришел в баню вечером. В парилке находился один старый монах, самый древний по возрасту в монастыре, пользующейся всеобщей любовью и почитанием. Несмотря на преклонный возраст, старец любил сильный жар и пересидеть его в парилке не удавалось даже молодым. Расположившись на широкой лавочке, старый монах попросил о. Гавриила постегать его веничком. Но только тот собрался выполнить просьбу наставника, произошло нечто невообразимое: крепкая широкая лавка под старцем ни с того ни с сего подломилась и рассыпалась на куски. Казалось, дряхлое тело рухнет и разобьется о каменный пол, но этого не случилось. На глазах изумленного о. Гавриила старец медленно, плавно и мягко опустился на пол. Этот удивительный факт, это чудо по просьбе старца было скрыто от всех до его смерти. Отцу же Гавриилу он дал такое объяснение:»Это бесы. Мстят мне за то, что в молодости я отчитывал(изгонял бесов из одержимых с помощью специальных молитв – то, что сейчас совершает в Троице-Сергиевой лавре о. Герман.- С.М.) Теперь отчитывать я не могу по старческой немощи. Они мне досаждают, но Господь меня не оставляет.»
                Под таким духовным руководством расти бы и расти духовно отцу Гавриилу, но все сложилось вопреки его ожиданиям. В Москве арестовали брата. Он давно уже вращался в диссидентских кругах и не очень слушал о. Гавриила. Причина ареста однако была чисто религиозного свойства – некая группа собирала подписи на открытие Киево-Печерской лавры. Подписей было много – десятки тысяч. Властям такая инициатива пришлась сильно не по вкусу. Несчастья можно было избежать, но новое окружение подтолкнуло и спровоцировало юношу на непримиримый конфликт с властью. Со свойственным ему упорством и дерзостью непокорный брат о. Гавриила отвергал все компромиссы и в результате получил 7 лет лагерей. Суду предшествовала травля в печати, причем облили грязью и отца Гавриила. Для него эти события также имели самые печальные последствия. Настоятель был вынужден изгнать молодого монаха из монастыря. Сделал он это против своей воли, но постарался, как мог облегчить положение изгоя – устроил его на сельский приход в соседней епархии. Приход оказался бедным, почти нищенским, но и запросы о. Гавриила были минимальными: скромная постная пища, старая обувь, ветхая ряска. На себе он экономил, но ухитрялся отправлять посылки брату и помогать его семье. От прихожан радости мало: в деревне процветало всеобщее пьянство. Пили даже дети 12 – 13 лет. Раза два в год отец Гавриил приезжал в Москву. В один из таких приездов мы с ним и познакомились. Он считал своим долгом не скрывать свой сан и повсюду ходил в рясе с крестом. Не забудем: шел 1983 год и такая привычка могла дорого обойтись. На второй год нашего знакомства он против ожидания появился в штатском – каком-то потертом пальто и солдатских брюках. Мы спросили, в чем дело. Оказалось, произошло пренеприятное событие. Прибыв в Москву, отец Гавриил отправился по своим делам от вокзала на трамвае, как всегда – в рясе с крестом и  в скуфье. В трамвае было довольно много народу. Наш друг скромно встал в конце вагона, держась за поручень. На очередной остановке вошли трое молодых мужчин, весьма наглых и развязных. Став рядом с отцом Гавриилом, они стали осыпать его насмешками. Это бы ничего, он переносил ругань по-христиански спокойно, но с личности монаха эти безумцы перешли на такие отвратительные богохульства и хулы, что отец Гавриил крепче ухватился за поручень, т.к. понял, что даже металл не выдержит этаких словес. Трамвай шел полным ходом. Самый ярый хулитель стоял на ступеньке у двери. Неожиданно эта дверь распахнулась, человек выпал на дорогу и тут же был раздавлен идущей сбоку машиной. Череп его раскололся и мозг забрызгал мостовую…       
                До визита к нам о. Гавриил навестил брата в лагере. Свидание огорчило. Брат Алексей внутренне оставался неукротимым, как и прежде, но внешне страшно изменился, возможно не оправился от голодовки протеста. Лагерное начальство применило принудительное кормление через нос, т.е. резиновую трубку, по которой подают питательный раствор, вставляют не в рот, а в нос, что чрезвычайно болезненно. Носоглотка воспалена, горит огнем. Кроме того, у бедняги осталось только 2 зуба. Остальные выбиты или выпали из-за плохого питания. Несмотря ни на что, заключенные Алексея уважают, а уголовники побаиваются. Еще под следствием пытались подсадить сокамерника «в законе», чтобы «прижать фраера». Здоровенного «пахана» запустили в одиночку, когда узник молился, стоя на коленях на нарах. Уголовник спихнул его и улегся на нары. Алексей молча поднялся и в углу дочитал последние молитвы, после чего набросился на уголовника и отдубасил его, как может отдубасить боксер, прошедший практику комсомольского оперотряда. Охрана выволокла «авторитета» из камеры за ноги.
                Алексей поведал брату, что их «зона» настоящий «зоопарк» - кого только нет. Сидел даже казачий есаул, еще с гражданской войны. Советскую власть старик так и не признал, говоря:» Присягал я царю, а большевики для меня не указ.» Просидев 60(!) лет, он под конец повредился умом. Наконец и только тогда, власти решили есаула выпустить. Узнали даже, что бабулька его жива… Прощаясь, начальство пожелало узнать, что старик собирается делать на воле, а он:» Мне бы шашку, коня – красную погань рубить!» Сидят еще некоторые бандеровцы. Есть один одноногий, который встречая своего «батьку» – командира тоже заключенного, становится во фрунт,  и отдает «батьке» честь. Сидит один молодой офицер пограничник, который поехал на мотоцикле через заградительную полосу « просто посмотреть», что там, за рубежом? И т.д. и т. п. И все это «политические» заключенные. Алексею сидеть еще 2 года. У него уже сын подрос, не зная отца.
                Чайник опустел. За разговорами мы опустошили его. Уже далеко за полночь. Расходимся на ночлег, а утром я провожаю отца Гавриила на автостанцию. Ему достается заднее место в автобусе. Мы тепло прощаемся и просим взаимных молитв. Автобус трогается и через стекло я вижу руку друга, машущую мне на прощание. Больше нам встретиться не довелось.