Прайд

    Я очень сильно заболел. Меня что-то укусило. Только неделю назад я ушёл на больничный, когда совсем край настал. Ждал напарника по работе, никого не хотел подводить. Герцлийскому Риц Карлтону два года и Толика, кондиционерщика, премировали поездкой в Московский Риц, на 4 дня, с перелётом, как раз на Новый год.
    Укус был незаметным и пришёлся прямо на когда-то прооперированную коленку, и я не мог понять, что, собственно, приключилось. Некоторое время ходил с температурой. Для Израиля это дело привычное. Дежурства были ночные, нагрузка не большая. И дотянул я до светлого утра, когда Толик пришёл на работу. Коленка уже не влезала в штанину, нога не сгибалась, все хором говорили что я придурок, и я помчался к врачу, от него в больницу, а дальше всё как всегда.
Когда просто болит, не так страшно, и даже полезно. А тут всё непонятно как-то. И сроков не видно. Сосредоточиться невозможно. Это мешает думать и писать. А что мне ещё делать?
    У Сони и Кати разница в возрасте 5 лет. Соне 16, Кате 11. Матери у них нет. Три года. Потому Катя подсознательно, отчасти, воспринимает Соню как мать. Иногда обе от этого устают. Тогда включается "сестра". Я почти не вмешиваюсь в их отношения. Нет смысла. Я только наблюдаю. И иногда растаскиваю, для безопасности. Как это объяснить? Вот если они решат подраться, я вмешиваться не стану, только буду следить за безопасностью. И это, конечно, рискованно. Но если они не научатся выяснять между собой, то им придётся учиться этому снаружи, где нет моего контроля. Катя учится быть правой и идти до конца. Соня учится блокировать оппонента психологически и, если необходимо, физически. Человек должен знать свои пределы, если он, конечно, этого хочет. Всё это приводит к переговорам и дипломатии. К договорённостям и понятиям. Всё это тесно переплетается и усложняется. Но отношения упрощаются. Это прайд. Мне кажется, психологически, я бы справился с любым количеством детей. Но содержать всё в порядке я и сейчас не могу. Меня просто нехватает.
    Соня всегда со мной. Она может комбинировать, обманывать, не слушаться, запустить всё, но когда я заболеваю или случается что-то серьёзное она рядом, она на моей стороне. Она мобилизуется и делает всё от неё зависящее. Я Соне обязан жизнью. Она меня часто спасала.
    Катя боится некоторых вещей. Избегает. Это такая защита. Она сделает всё правильно, но дистанционно. У неё свои дела. Катя создаёт ситуации и формирует для себя компании. Катя не уломать на поездку в магазин даже макдональдсом, если у неё дела. С Катей надо договариваться заранее. Катя не мстительная, но злопамятная. Это от ранимости. Под Катю лучше не попадать.
    В целом они очень разные. Объединяю их я. А я много работаю и мало их вижу. Потому у нас три айфона и мы в одном "облаке". Таким образом я отслеживаю их местоположение и регулирую им погоду. Потому я и люблю болеть. Тогда я могу убраться. Вкусно им приготовить. Поформировать им мировоззрение. Подурачить их. Покувыркарться с ними. Во мне сочетаются грубость и ранимость. Я не очень образованный и не очень воспитанный человек. Во мне больше понятий, чем правил хорошего тона. Это издержки моего детства и юности. Это очень плохо. Но то, что есть. Я немного и Соня, и Катя. Всё, что я могу, это быть сдержанным, справедливым и искренним.
    Я ужасный отец. Меня знает весь наш маленький город. Меня боятся Сонины учителя. Я разогнал всех Сониных ухажёров и заставил её учиться. Я обсуждаемый в городе человек. Мнение Сониных одноклассников разделилось полярно. Я, видимо, как отец и мужчина, не вписываюсь в Израильские понятия. Отчасти я прав. Отчасти это издержки моего одиночества, отсутствие рядом сдерживающего фактора, умного и воспитанного человека. Потому жизнь нашей семьи проходит так, как проходит.
    Соня работает с 15 лет и перекрывает финансово свои интересы и интересы Кати. В этом смысле она ей как мама.
Когда-то давно, когда Катя была совсем маленькая, я чувствовал разницу между ними. И я был уверен в том, что родной по крови ребёнок всегда будет ближе. А жизнь доказала обратное. И то, о чём писал Кастанеда, это правда. Находишь не там где ищешь. Я даже не заметил когда это произошло. Понятно, что они мне дороги одинаково. Но Соня ближе ко мне. В этом замешано очень много факторов. Это очень сложная структура. С очень чёткими границами. Это прайд. А в прайде бесконечное количество мест и разниц в возрасте. В прайде имеет значение занимаемое местоположение, а это очень сложная и мало прогнозируемая величина. Это сочетание очень многих факторов. И физиологических и психологических и общественных и мистических и просто случайностей. Кто ж знал, что станется так, как есть. Отношения складываются так, как складываются, пока есть стимул оставаться в прайде. Что будет дальше, никому не известно.
    У меня с братом разница три года. Он старше. Прайд распался. Отношения перетекли в другую плоскость. В детстве бывало разное. И если вернуть время назад, я думаю, что всё развивалось бы точно так же. Всё повторилось бы. Люди такие, как они себя проявляют, как они думают, чем наполнены. Единственный шанс измениться, это покинуть прайд. Это очень личное решение. И это данность. Потому я отчасти рад тому, что мать оставила Соню и Катю. Это шанс для Сони и Кати избавиться от ненужного, исчерпавшего себя влияния. И шанс для их матери хоть как-то измениться.
    Стоит ли вообще к чему-то стремиться? Стоит. Но не стоит забывать проживать эту жизнь наиболее оптимально и полноценно. Для каждого это разное. Для меня это любовь, привязанность, интонация. То, что я чувствую. То, где я могу самовыразиться. И место в прайде..., которое когда-то я покину. Нет смысла в поиске оптимального возрастного баланса. Смысл в многообразии, в способности меняться или быть постоянным. И то и другое востребовано. И то и другое часть многообразия. Мы всё равно будем занимать некоторое место в прайде. В этом смысле оно нам предопределено, в соответствии нашему наполнению.
    В многообразии наполнений мы вправе искать, выбирать и любить то, что нам по душе. И это может существовать вне прайда. Это будет сосуществовать хочешь ты того или нет. И это совершенно ничего не значит. Потому что прайд останется прайдом. Твоё место в нём неизменно. А ты остаёшься собой. Таким, какой ты есть. И если тебе положено оставаться в прайде, ты останешься. А если ты вырос из прайда, начинаешь меняться, ты выпадаешь из него помимо своего желания. Искать нечто оптимальное, это всё равно, что бояться чего-то. А как говорит Соня,- живя с тобой бессмысленно чего-то бояться. Вот это наверно и самое главное, что я смог объяснить Соне и Кате.

    Я стал писать правильно, без многоточий и интонационных пауз. Потому, что издатель ждёт от меня редакцию материала и мне больше не хочется тратить на это время и возвращаться к правке текста. А интонация мне больше не нужна, потому, что рассказывать всё это просто некому. Да и времени нет. Я издам несколько книг. Это будут "Неправильные сонеты", "Сказки для Эстер", "стихи небритого лося" и просто рассказы.
    Совершенно не представляю, когда всё это закончу. А многое вообще надо начать и кончить. Как-то так.