Зимняя столовая

На фото: Свиристель в северной тайге
         
          Осенью огромная масса перелетных птиц устремляется на юг из северных полярных широт. Летят они не одновременно, у каждого вида свой срок. Летят,  днем ориентируясь по солнцу,  а ночью по звездам. Наступает день, когда непрерывно, стая за стаей, с тоскливыми прощальными криками гонимые северными ветрами идут косяки гусей. И понимаешь: завтра ляжет снег и придут холода. Останутся только истинные обитатели Крайнего Севера, привыкшие к длинным суровым зимам.

          Я живу в маленьком городке Ямальского Приполярья. За окнами находится сосновый бор, протянувшийся на много километров к западу. С приходом зимы начинаю в тайге топтать тропу, проходящую мимо пней и устроенных в прошлые годы кормушек. Какие-то из кормушек ремонтирую, сильно обветшавшие меняю. Готовлюсь к долгой зиме.

          Хорошо в светлых сосновых лесах: летают тяжеловесы вОроны, стрекочут сороки, выбивают из стволов деревьев звонкую дробь дятлы, тенькают синички, бегают по деревьям поползни, сердито цокают белки. Из птичьей мелюзги у нас зимует три вида синичек: буроголовая и черноголовая гаички (пухляк), желтогрудые московки и поползни. Когда я начал подкармливать птиц зимой, их было немного, но постепенно количество стало увеличиваться. Распознали хлебные места и молодежь свою за собой приводят.

          Зимой птицам нужно очень много корма. Постоянная температура тела у пернатых значительно выше, чем у человека, и достигает у большинства 42 - 43-х градусов. Запас энергии в теле птиц мал, его нужно постоянно поддерживать, а теряют они в морозы много тепла, именно поэтому их необходимо подкармливать.

          В самом начале зимы птиц не кормлю: и еды в лесу достаточно и морозы еще не сильные. Но с каждым днем синицы все ближе и ближе подлетают ко мне, садятся на ветки и просят "Пи - пи... пи - пи...", что на их птичьем языке означает "дяденька, дай вкусненького". И наступает день, когда выхожу с пакетом семян подсолнечника и отправляюсь к питомцам с угощением.

          Поначалу на пни и в кормушки семечки не кладу, а насыпаю в ладонь и начинаю знакомиться с птицами. Прошлогодние мои питомцы смело подлетают, садятся на руку, берут семечку и отлетают, уступая место следующим. Молодежь, вылетевшая из гнезда этим летом или пришлые птицы, сидя на ветках, только наблюдают за старожилами. Так я, хоть и на глаз, определяю примерный процент прибывшего пополнения. Оставляю горсть семечек на ближайшем пне, чтобы пища досталась всем, и иду дальше по тропе до встречи со следующей стайкой.

          Гаички человека не боятся, очень доверчивы, а поползень, хоть и начинает брать корм с руки, делает это после нескольких попыток и только убедившись на примере товарок, что страшного ничего нет. Московка, самая крупная из птичьей мелюзги, с ладони не кормится никогда.

          Наиболее универсальный корм для зимующих птиц - семена подсолнечника. Большое количество растительных жиров делает их важным источником энергии в условиях зимних холодов. Семечки и составляют ту основу, из которой я готовлю корм птицам. Их беру не менее трех четвертей, к ним добавляю толченый арахис, крупинки творога, очень мелко нарезанные яблоки и сухофрукты, совсем маленькое количество крошек белого хлеба.

          К белому хлебу следует относиться с осторожностью. Он заполняет желудок, дает чувство сытости, но не дает достаточно энергии, птицы его очень тяжело переваривают и болеют. Вреда от него больше, чем пользы. Давать можно только в качестве "конфетки", но не еды.

          Черный хлеб птицам категорически противопоказан. В него добавляют больше дрожжей, чем в пшеничный, в нем много соли, которая вредна для почек и печени. Птицам так тяжело зимой, что любая болезнь для них практически смертельна. Черный хлеб вызывает понос, что означает для птицы верную гибель.

          И еще одно обязательное правило - птиц нельзя перекармливать. В природе рацион птиц очень разнообразен. Перемещаясь по лесу, стайки синиц ищут под корой деревьев зимующих насекомых, их личинки и куколки. При постоянном наличии семечек в кормушке синицы попросту перестают искать другую пищу. Однообразный рацион, да еще богатый жирами, приводит к заболеванию печени. Вместо пользы птицам можно нанести непоправимый вред.

          Проблему "недокормить или перекормить" я решаю весьма просто. И поползни и синицы очень запасливы. При избытке корма они перестают питаться и начинают делать припасы в расщелинах коры близстоящих сосен. В этом случае начинаю сокращать количество пищи, заставляя их часть корма добывать самостоятельно.

          В лесу много больших пестрых дятлов и белок. Кормлю их тем же, чем и синичек. А по другому и не получится - пни и кормушки у них общие.

           В южной стороне свой маршрут я прокладываю через слабо облесенные бугры. В начале зимы через них пройти невозможно, здесь близко к поверхности земли подходят почвенные воды и дождливой осенью в лощинах между ними стоит вода. Этой зимой я немного просчитался, при проходе по первому льду провалился и оказался по колено в студеной воде. Здесь на буграх обитает мой добрый друг большой пестрый дятел.

          Дятлы к людям недоверчивы, близко к себе не подпускают. Мой друг ведет себя по иному. Заметив меня на тропе, он летит в мою сторону и движется вместе со мной, перелетая с дерева на дерево. На одном из бугров оборудована большая кормушка-стол, пень для моего друга и пень для себя любимого. Насыпаю на пень корм и маленькую щепотку в пыль раскрошенного белого хлеба, не успеваю и трех шагов сделать к кормушке, на которой суетятся синицы и поползни, а дятел уже сидит на пне и угощается крошками хлеба, не склевывая его, а работая клювом как лопатой. Угощаю птичью мелочь, усаживаюсь на свой пень и наблюдаю сценки взаимоотношений птиц.

          В спорах за лучшее место на кормушке часто возникают перепалки и ссоры, в которых у всех наготове одно непереводимое бранное слово "Чвиррь... Чвиррь..." Большое значение имеет размер. Поползень всего на несколько граммов весит больше гаички, а растолкает всех, кого захочет и слова поперек не услышит. У самой крупной из синиц желтогрудой московки и самый спокойный и миролюбивый характер. Она кормится, не замечая своих крикливых соседей - лишь бы не толкали.

          Однажды я провел эксперимент со своим другом дятлом. Встретил он меня как обычно на подходе, но на бугре я сразу же пристроился на свой пень и стал за ним наблюдать. Дятел посидел на сосне, перелетел на пень-кормушку и недоуменно поглядывал то на меня, то на свой пустой стол. Придвинулся еще ближе ко мне, усевшись на кормушку. Не дождавшись от меня никаких действий, взлетел на ближайшую сосну и стал яростно долбить в ней дырку, изредка глядя на меня и как бы говоря: "Ты только посмотри на меня, какой я молодец, в тайге я самый большой труженик, лучше всех умею пищу добывать". Я смилостивился и насыпал ему угощение. Повторный эксперимент принес такой же результат.

          Здесь на буграх прошлой зимой мне посчастливилось увидеть кречета: очень редко встречающегося сокола, занесенного в Ямальскую, Российскую и Международную Красные Книги. Обитатель тундры и лесотундры кречет зимой откочевывает в зону северной тайги. На подходе к буграм я издали заметил, как крупный пернатый хищник гонит зайца по тропе, а потом они скрылись в низине. Осторожно пройдя по буграм и взойдя на вершину последнего я приметил в лощине на тропе кречета, сжимающего в когтях зайца. От неожиданной встречи он испугался, взлетел на сосну и уселся на крепкий сук. Так мы и смотрели друг на друга. Спустившись вниз к зайцу понял, что ему уже ни чем не поможешь, он не дышал. Кречет при моем движении взмыл над деревьями и полетел в сторону болота.

          По следам на снегу я восстановил все события. Снега в прошлом году у нас выпало больше, чем где либо в России, даже Камчатка осталась позади. Заяц пробирался краем болота, глубоко увязая в снегу, где его и увидел хищник. После атаки беляк рванул в лес в сторону тропы. В светлых сосновых борах  быстрому кречету раздолье, как ни петлял заяц, но дважды был настигнут, вступал в неравную борьбу и высвобождался. Уже раненый, истекая кровью, он выскочил на тропу и помчался к буграм, где и был настигнут в последний третий раз. А ведь спасение в густом молодом сосняке, поросшем невдалеке, где и вОрону с сорокой трудно развернуться, было совсем рядом. Не удалось.

          Самая большая для меня проблема не мороз, а снег. После буранов тропу заносит начисто; вытаптывая ее заново, идешь как по минному полю - чуть оступился и барахтаешься по пояс в снегу. В иные годы Ямал начинает по количеству снега соперничать с неизменным рекордсменом России Камчаткой. И тут ко мне на помощь приходит жена со своей подругой, им тоже полюбились многокилометровые прогулки по зимней тайге и кормление птиц и зверей. Тропу вытаптывать приходится не просто шагая, а гребя ногами как бульдозер лопатой, развернув носки стоп в стороны. Семь потов сходит, когда пройдешь только в один конец.

          Морозы усиливаются и в ежедневный рацион добавляю кедровые орехи и не соленое  сало.

          Невозможно переоценить значение кедрового ореха для тайги, который служит кормовой базой для многих животных и птиц. Кедровые орехи очень питательны и содержат массу полезных веществ. Ядро ореха более чем на половину состоит из жиров.

          И для хозяина тайги медведя и для маленькой гаички служит он пищей. Медведи вволю наедаются и откладывают запас подкожного жира, необходимого для долгой зимней спячки. Крохотные пичуги, которым не под силу расколоть орех, делают в скорлупе дырочку и тонким клювом достают содержимое. Белка, бурундук; десятки видов таежных птиц жируют и заготавливают впрок ценный лесной продукт.         
 
          Вместе с салом можно давать и мясо, но крепкие морозы превращают его в твердый кусок камня, жалею птичьи клювы, хотя не раз наблюдал, как синицы выклевывают из куриных косточек, которыми кормлю лис и песцов, кусочки мяса и растаскивают небольшие ребрышки. Сало стараюсь давать вместе со шкурой, так оно дольше сохраняется на шнурке, которым привязываю его к веткам. Вездесущие сороки и особенно вОроны с их крепкими клювами недолго дают повисеть салу, им тоже кушать хочется, уносят куски и со шнурками и без.

           ВорОны у нас не зимуют. Эти умные птицы предпочитают более умеренный климат и относятся не к перелетным, а кочующим. Мурманские и архангельские ворОны могут зимовать в Москве, московским полюбились берега Женевского озера, а серые аристократки из северной столицы непременно отправляются на зимний сезон в Париж. Откочевывают они  на тысячу и более километров.

          Интересно наблюдать, как на стыке осени и зимы, когда землю укрыл первый снег, в течение долгих часов тянутся ворОны черной полосой от северного до южного горизонта, не соблюдая никакого порядка, где группами, где в одиночку. При наступлении сумерек и этот неровный строй распадается, кружат ворОны в поисках надежного ночного убежища, садятся, погалдят и успокаиваются до утра.

          Не могу обойти вниманием и небольших светлых птиц, похожих на чаек,  относящихся к перелетным, но каким! Обитательница Ямальской тундры полярная крачка осенью, как и большинство птиц, направляется на юг, но, в отличии от большинства, не останавливается в северном полушарии, пересекает экватор, долетает до южного края континента, перелетает океан и на весенних берегах Антарктиды ее далекий путь заканчивается. Здесь второй раз в календарном году  полярная крачка проведет  лето.
      
          Морозы надолго захватывают власть, голодно в тайге и с юго-западной стороны, где протекает большая река и впадающая в нее речка, приходят лисы. По берегам рек в достатке растет ива, ольха, мелкая осина, составляющие кормовую базу для зайцев, водящихся в изобилии. Но и этой пищи лисам не хватает, расширяют они охотничьи угодья и добираются до моей тропы. Лис кормлю косточками, оставшимися от обеда, и рыбой, пойманной в окружающих реках и озерах. И не только лис, кормятся и песцы.

          Лемминги, небольшие грызуны из семейства хомякообразных, являются самыми ценными  животными тундры. Ни северный олень, ни красавцы песец, горностай и ласка не имеют такого значения для тундры, как эта маленькая зверушка. Хищные птицы, пушные животные, волк и олень ведут охоту на этого малыша. У оленя в условиях солевого и кальциевого дефицита кости скелета становятся хрупкими и поэтому он добывает кальций, поедая яйца, птенцов, зазевавшихся птиц и охотится на лемминга. Домашние олени едят и рыбу. Я не раз их угощал свежими не морожеными язями и сорогой, только что вытащенными из лунки. Для песца лемминг - основной продукт питания и зимой и летом.

          Зимой песец значительно расширяет свой охотничий ареал и, способствуя сохранению вида, совершает невероятно длинные миграции по тайге на расстояние более тысячи километров. Этот неугомонный зверек по замерзшим поймам рек и болот доходит до окрестностей Тобольска.

          Наша свободолюбивая кошка Муська в летнюю пору из прогулок по окрестной тайге не раз приносила домой полевок и леммингов. Зимой эти грызуны составляют основу в питании лис и песцов. А в зимы, когда в тундре происходит резкое сокращение численности лемминга, начинается массовый исход песца в таежную зону, где у него возникает конкуренция  за пищу с лисами.

          Со стороны рек прилетают и белые куропатки. По берегам водоемов в изобилии растет ива и береза - в зимний период единственный источник пищи для куропатки. Почки этих деревьев и концевые побеги - все, что может предложить им природа, а к человеку за помощью они не обратятся, он сам на них охотится.

          В сырых низинах и по краям небольших болот в сосновых лесах растут их любимые береза и ива. Рассаживаются они на ветках и объедают почки или вычерчивают аккуратные строчки следов своих лохматых лапок, в снег не проваливающихся, вокруг молодых побегов ивняка.

          Куропатки, как и многие птицы, подвержены сезонным миграциям, передвигаясь к местам скоплений на зимовки. Но в редкие зимы концентрация их в нашем городе и на десятки километров вокруг него превышает все разумные пределы. Они оккупируют городские березы и ивы, разгуливают по дворам. Ни в одном городе средней полосы России не бывает столько голубей, сколько куропаток собирается в маленьком ямальском городке. Много их ночует под снегом в моем любимом сосновом бору. В рассветных сумерках идешь по тропе, а снег взрывается белоснежными фейерверками от взлетающих потревоженных птиц.

          В любой зимний месяц без всяких видимых причин сосновый бор неожиданно расцвечивается  нежными серыми  мячиками с забавным хохолком и ярким оперением на кончиках крыльев и хвостах - прилетают свиристели, неутомимые кочевники, нигде подолгу не останавливающиеся, так как их запасы пищи весьма ограничены. Из любимой еды зимой для них в нашей тайге имеются только ягоды рябины, которая у нас больше кустарник, нежели дерево.

          Когда свиристели появились в первый раз, я долго не мог найти рябину, и они неплохо питались семечками и всем, что было в кормушках. На всякий случай доля сухофруктов была увеличена. Обзвонив друзей, приятелей, знакомых, знакомых знакомых, удалось таки раздобыть хороший запас ягоды рябины и эти красавицы остались у меня до весны. В некоторые зимы они не появляются вовсе.

          Так же неожиданно и редко прилетают сойки, но они погостят день другой и исчезают.

          Приходит ветреный и голодный месяц март, солнце подолгу гостит на небосводе, но морозы, особенно в первую половину, нередко превышают минус сорок, а запасы пищи в тайге за долгую зиму резко сократились. По берегам рек, заросших кедром, надуло огромные сугробы, кедровки, птицы из семейства врановых размером с голубя, не могут добраться до своих припасов и начинают прилетать к  кормушкам. И я еще более увеличиваю количество кедрового ореха в рационе птиц.

          В таежной зоне кедровка самый знатный специалист по заготовке кедрового ореха и главный распространитель кедра, более полезной птицы для тайги найти трудно. В осеннее время одна кедровка способна заготовить и спрятать в кладовые до центнера кедрового ореха. Большинство припасов остается нетронутыми и через несколько лет кладовые  прорастают молодыми кедрами.

          В апреле не редки оттепели, чувствуется приближение весны, хотя лед на водоемах будет стоять до июня. Птиц у кормушек становится меньше, суровая пора пережита и приходит день, когда я говорю своим пернатым подопечным: "До свидания, до встречи следующей зимой".