Человек одинокий. Глава - 31

  Света восторженно приняла благую весть, о его примирении с Валентиной, и стала готовиться к приёму дорогих гостей. Естественно, она подробно расспросила Толика о его разговоре с Валентиной. Но более всего Свету возмутило предательство Димона!  Хотя никаких весомых аргументов, у неё не было.

   Переполненная ощущением чудесности в благоприятном исходе этого тёмного дела, которое ещё несколько дней назад чуть не довело её до инфаркта, Света махнула рукой на очевидные нестыковки в поведение Валентины, и готова была поверить в сверхъестественные силы, которые уберегли их от гнева сильных мира сего! Позднее она раскается в своей недальновидности и опрометчивости, ощутив привкус горечи оттого, что ненадолго утратила нить этого щепетильного дела.

   Собрались в субботу, вечером, в восемь часов у Светы на квартире; Валентина, Валёк, Света и Толик. Ели, пили, болтали о том, о сём, никаких заумных разговоров.

   Женщины пили дорогой коньяк – мужчины апельсиновый сок. С недавних пор, Толика раздражал его вынужденный отказ от алкоголя. Валёк не был ему примером. Валёк был патентованным алкоголиком, который от выпитой капли водки мог забухать на всю оставшуюся жизнь. Закодированный Валёк, до того был тупой, до того отстал в своём развитии от своих сверстников, что Толику делалось не по себе, когда он представлял Валентину в одной постели с Вальком!

   Нет ничего удивительного в том, что многие девочки и мальчики, знакомые с детства, составляют семейные пары, заводят детей, живут размеренной семейной жизнью, но позже, став представительней и умнее, отрекаются от объекта ранней любви, и не важно, мужчина идёт на такоё крайний шаг или женщина. Тут дело вот в чём:
   Девушка, со временем оформившись в красивую женщину, удивляется своему выбору, глядя на своего обрюзгшего и недалёкого мужа. Возможно, она также не блещет умом, однако, как известно, красота – страшная сила, способная притянуть к ноге любого мужчину. Такая женщина относит себя к иному, высшему разряду и может требовать чего захочет. Обеспеченная красотой, она вовсе не желает разделять бытовые тяготы и не нуждается в поддержке со стороны недееспособного мужа.

   История, конечно, общеизвестная: Сегодня молодые девушки гоняются за богатыми «папиками», в надежде с помощью молодости, красоты жить в холе и неге. В этих случаях мораль не играет абсолютно никакой роли, - главное могучий достаток. Как бы отвратительно ни выглядел «клюнувший» на молодость и свежесть «папик», но погружаться в непроглядную тьму ради любви настоящим охотницам на «папиков» не с руки.

   Когда, вопреки природе приносятся такие, с позволения сказать, человеческие жертвоприношения, ставшие обычным делом, - факт жестокий, но имеющий логическое объяснение. Зачем красивой женщине всю жизнь биться, как рыба об лёд, погрязнув в бытовых проблемах, преждевременно стареть, утратив шарм молодости, когда, если повезёт, можно своими прелестями заработать красивую и сытую жизнь?

   «Шутка», конечно, горькая, так как затем потребуется страшная плата: Обитать в золотой клетке и выполнять всякие гадкие прихоти законного супруга. Поистине, такая жертва лишена всякого смысла, потому, что даже самой раскрасивой охотнице делается страшно противно от оказываемых плотских услуг вменённых ей в обязанность в оплату за гламурную жизнь. Потому что, со временем, становится очевидным, что поползновения её были не умозрительные, но метафизические и сообразовывались не правильными представлениями об идеале, а мелкой, узконаправленной, замкнутой, к несчастью, на странностях новой эпохи.

   Во времена «развитого социализма», такого массового психоза, как охота на «папиков» не существовало по одной простой причине; число «папиков» было сильно ограниченно тюремными посадками и беспощадными расстрелами. Однако, справедливости ради, нужно заметить, что удачное замужество, было, есть и будет, невзирая ни на какие эпохи!

   Об Ире в течение вечера, не было сказано ни слова. Ира сделалась запретной темой, хотя в атмосфере комнаты, смешанным с ароматом дорогого коньяка и эксклюзивных дамских духов, ощущалось её невидимое присутствие. Но напряжённости в разговорах не было – женщины говорили о своём, мужчины выходили на лестничную площадку, курили, вяло перебрасывались словами.

   Гости ушли в двенадцатом часу ночи. Света убрала со стола, вымыла посуду, включила чайник – она была большая любительница кофе.

   - Как тебе вечер? – спросила Света, когда Толик сел в кресло, напротив неё.

   - Так себе, - ответил он, - Ты заметила, как обаятельно выглядела Валентина? Как она ласковым, проникновенным голосом, очаровывала нас?

   - Только лицо у неё иногда делалось поразительно грустным, - сказала Света, - Поверь мне, - лицо женщины, это моя профессия. Совесть её мучает, хотя, как можно соразмерить её действия с совестью, мне непонятно. Ты видел, как она пила коньяк, Валёк с трудом успевал наполнять её бокал!

   - У неё это уже вошло в привычку, - сказал Толик, - Как что не так, она хватается за бутылку. Сопьётся наша Валя, и я останусь без работы.

   - А следом за ней сопьется и Валёк! Вот будет умора! Тот факт, что она часто стала прикладываться к бутылке, делает её уязвимой. Неужели она этого не понимает?

   - Валя сильная женщина, она прекрасно владеет собой, у неё целый арсенал доводов и убеждений. Но водку ещё никто не победил!  Таким образом, твоё предположение о её уязвимости, может оказаться тем фактом, от которого трудно увернуться.

   - Но, что это нам даст? Какая нам польза оттого, когда Валентина потеряет человеческий облик?  По-моему, у неё ломается психика. Сначала Волович, теперь твоя Ира. Такое не проходит бесследно. Она существенно изменилась с тех пор, как разбогатела. Вначале она извлекла твою Иру из пустоты, а затем поддерживала в ней жизнь. Когда она сделалась опасной, Валя упрятала её в лечебницу. Таким образом, она обезопасила себя со всех сторон.

   - Нет, не со всех, - сказал Толик, - есть ещё ты и я.

   - Да, брось ты! У нас одни предположения. Выбрось из головы свои логические изыскания, и живи спокойно! Мы и так вознаграждены тем, что снова вместе! И в этом прямая заслуга Валентины!

   - Мы не можем избежать уничтожения, поверив на слово Валентине. Ира её творение, и где она теперь? Точно так же мы рискуем соскользнуть в небытие.
   - Ты меня пугаешь! Зачем Валентине убивать нас? Она что, маньячка?
   - Понимаешь, Светик, человек, единожды вкусивший крови, оставшись безнаказанным, ни перед чем не остановится. Она свыклась с мыслью о своей исключительности, и ей будет трудновато переубедить себя в обратном.

   - Обоснуй!

   - Она не как мы. Есть мы и они. Им всё позволено! Они сподобились божественности, видя в себе образец безупречности, совершенным созданием. В нас они видят врождённую недолговечность: мы появились из ничего, и в ту же пустоту низвергнемся! Им нет до нас никакого дела, постольку, поскольку мы тень, отражение чего-то эфемерного. Почти в каждом человеку изначально присутствует преступное начало. Особенно это «преступное начало» проявляется в нём в смутные времена. Вспомни лихие девяностые: Никаких сдерживающих факторов! Ни моральных, ни нравственных! Человек в толпе повинуется инстинктам толпы, и это неоспоримо! «Все бегут, и я бегу!» - ответил мне сержант Суриков, когда я спросил его: «Куда все бегут?».

   - Говоришь ты как-то замысловато, друг мой. Ты случаем стихов в юности не сочинял?

   - Был такой грех, - рассмеялся Толик, - Как говорил мой армейский друг – кто же в юности не писал стихов! Так или иначе, они необычные создания, во всяком случае, таковыми они себя считают.

   - Толик, пожалуйста, не умничай! Нам удалось вернуть благосклонность Валентины, и такое стечение обстоятельств, не может не радовать!

   - Радоваться рано, Светик. Спорным остаётся, в частности, понятие нашей безопасности. Мы не можем придерживаться некой середины между противостоящими взглядами. Мы и они очень серьёзная категория, чтобы вот так просто, без критического разбора, пустить нашу судьбу на самотёк.

   - Но судьба к нам благосклонна, - игриво заметила Света, -  Мы снова вместе, и не нужно преувеличивать и гадать на кофейной гуще!

-  Я не гадаю и не преувеличиваю, - отрезал Толик, - Мы с тобой до того осмелели, что отказываемся верить в нависшую над нами угрозу!

   - Чепуха всё это! Пойдём спать! Поздно уже.

   - Пойдем, - сказал Толик, - утро вечера мудренее.