Материнский инстинкт

                Материнский инстинкт.

                По старой вырубке, ещё только начавшей зарастать порослевой берёзой,  прошёл беглый низовой пожар. Его к вечеру удалось локализовать, а за ночь потушить. Внутри пожарища оставались лишь отдельные дымящиеся пни. Утром лесники наполнили водой ранцевые опрыскиватели, надели их за спины и цепью пошли по пожарищу с целью ликвидации этих дымящихся очажков. Заливали пни и крупные головёшки водой и двигались дальше. Я, чтобы не терять время зря, дожидаясь их в машине, тоже нацепил опрыскиватель и встал в цепь.
               Шедший слева от меня молодой лесник, вдруг крикнул что-то непонятное, и бросился бегом вперёд, на бегу снимая ранец. Впереди него, опустив крылья, бежала довольно крупная серо-пёстрая птица, поднимая за собой чёрный шлейф сажи. Когда лесник нагнал её и пытался накрыть кепкой, она неожиданно подпрыгнула, шумно захлопала крыльями и поднявшись в воздух, почти по-куриному заквохтала, как бы  смеясь над незадачливым преследователем. Несколько озадаченный лесник вернулся своим следом, светло-бурой полосой выделявшимся на чёрном фоне обгоревшей травы, и сконфуженно развёл руками.
              -- Что не далась тетёрка в руки? – смеясь и подходя к нему, спросил я.
             -- Я подумал, что у неё перья на крыльях обгорели, и решил поймать – надевая опрыскиватель, ответил неудачный охотник до даровой дичи, и хотел отправиться дальше. Но я его остановил вопросом.
            -- Видел, откуда она выскочила?
            -- Да. Вон из-под той коряги – показал он в сторону полуобгоревшего осинового выворотка.
            -- Пойдём, покажу тебе тетеревиное гнездо.
            -- Ну, так уж и гнездо? – вытаращил на меня глаза парень.
            Подошли. Наполовину скрытое нависшими корнями выворотка, желтело пятно гнезда, в котором лежало семь светло-охристых яиц, покрытых бурыми пятнышками, точками и крапинами.
            -- Как Вы догадались? – всё ещё удивляясь, спросил лесник и почесал затылок.
            -- Опыт – скромно ответил я – давай-ка проверим кладку.      Внимательно осмотрев яйца, я заметил, что скорлупа двух из  них треснула, но содержимое не вытекло. Остальные пять, на первый взгляд были целые. Мы оставили гнездо в покое и пошли догонять удалившуюся цепь тушителей.
             Через четыре дня я по работе проезжал недалеко от пожарища и специально сделал крюк, чтобы посмотреть на гнездо. Не удивился, когда крадучись подошёл к нему, увидел сидящую на гнезде тетёрку. Я уже хотел так же осторожно уйти, но птица заметила меня, вскочила, и стала отводить от гнезда, прикидываясь подранком. Для порядка пробежавшись за ней, пока она не взлетела, я вернулся. В гнезде так же лежало семь яиц. Даже надтреснутые были на месте. Я взял одно. От яйца шёл неприятный тухлый запах.  Тогда я решил проверить и казавшиеся целыми яйца. Недалеко в  луже, после вчерашнего дождя, ещё оставалась вода. Одно яйцо опустил в лужу. Оно всплыло, но не так, как  всплывают засиженные яйца, то есть вверх тупым концом, где под скорлупой находится воздушная пазуха. Оно всплыло боком. Значит, яйцо испорчено. Вспоминаю: пожар был беглым, огонь проскочил мимо гнезда быстро, не задев яиц. Но при создавшейся высокой температуре они слегка подварились.
                Я решил пожертвовать одним яйцом и кончиком перочинного ножа пробил в скорлупе маленькую дырку. В образовавшемся отверстии показалась белая плёнка, как у варёного яйца. Прорвал её. Под плёнкой показалась мутная желеобразная масса, а не светлый белок. Точно! Яйца испорчены. Но тетёрка-то этого не знает и продолжает насиживание. Материнский инстинкт не переборешь! Что же делать? И тут мелькнула мысль: косачи ещё продолжают токовать, по утрам их далеко слышно.  Если яйца забрать из гнезда, тетёрка может успеть сделать вторую кладку. Пусть небольшую, но это всё-таки лучше, чем сидеть неизвестно сколько на погибших яйцах, и рисковать быть пойманной каким либо хищником.
                Так я и сделал. А испорченные яйца выдул, и они пополнили мою коллекцию.