60 лет спустя

Вот чудеса.
Сегодня приснился сон: мои ученики – военные радисты – разъехались по частям, и остался один. Он сидел в учебном классе. И я вдруг вспомнил, как я сам запаниковал, когда в первый раз пришёл стажироваться на пост радиоперехвата и начал принимать первую радиограмму; в той радиограмме передавался циркулярный вызов, в котором между несколькими позывными звучал непонятный мне знак. Так как вызов повторялся несколько раз, я догадался, что этот знак означал «дробная черта». В учебных текстах при изучении азбуки Морзе, и в дальнейшем, при наращивании скорости этого знака не было.
И вот я сажусь за ключ и заставляю своего последнего курсанта записывать такой вызов. Пусть хоть этот, последний из моих курсантов, уедет, зная, как звучит знак «дробная черта».

Проснувшись, я вдруг подумал:
Сегодня 10 января 2016 года. И я чётко вспомнил заснеженный плац в Самборе и холодные карабины СКС в наших руках:
10 ЯНВАРЯ 1956 ГОДА Я ПРИНИМАЛ ВОЕННУЮ ПРИСЯГУ!
60 лет тому назад.

Какой-то домен в моей памяти выдал мне такой сон. Странно, что за все последующие годы я ни разу не вспоминал о той своей панике на первом дежурстве. И надо же этому сюжету присниться именно в такую дату.

Повестку я получил 5 декабря 1955 года. Попал в учебку 12-го Отдельного Ордена Ленина и Ордена Красного Знамени Штеттинского радиобатальона «Особого назначения».

История батальона трагична. Летом 1955 года батальон был выведен из Австрии и размещён на территории авиадивизии в городе Самбор в Западной Украине.
В мае я окончил учебку и стал радистом-слухачём радиоперехвата. В июле 1956 года я уехал поступать в училище, с разрешением заехать домой на восемь суток. Тогда же сделан этот сохранившийся фотоснимок.
В училище я поступил.

А мой батальон в августе 1956 года был брошен в Венгрию.

В сентябре-октябре 1956 года батальон был выведен в Белую Церковь и там был расформирован.
Это было странное расформирование для батальона с такой заслуженной фронтовой биографией, так как именно в то время такие батальоны превращались в отдельные полки, а в 70-е годы – в отдельные бригады. Причина, я думаю,  вот какая: в Венгрии батальон был буквально расстрелян, так как у солдат не было патронов. Но деталей я не знаю. В училище в следующем 1957 году поступил ещё один парень – бывший радист из того батальона, но добиться от него подробностей было невозможно, кроме того, что батальон расформирован. Мне тогда показалось, что он был запуган, или давал какую-то подписку о неразглашении.

Говорят, чем человек старше, тем чаще приходят сны из детства. А ко мне вот пришёл сон из юности.