Рим. 1997

История мировых культур. Культуры древности. Лекция 14. 1997 год.


Римляне, как уже было сказано, — ровесники эллинов, но они — народ основательный и неторопливый, сыгравший благодаря тому совершенно поразительную роль в истории. Римляне продлили существование античного мира и оставили нам колоссальное наследие, даже превосходящее эллинское. У римлян были учителя. Роль, которую сыграли в истории Рима и римской культуры эллины, легко представима, хотя эллинизироваться римляне начали довольно поздно. А вот влияние этрусков римляне испытывали с самого начала своего этногенеза.

Этруски — народ до сих пор загадочный. Все древние авторы считали, что этруски — пришельцы, что они откуда-то переселились в Италию. Неоднократно высказывались гипотезы, откуда пришли этруски. Все соглашались, что с востока (с запада в Италию вроде бы неоткуда прийти), однако нигде не найдена бесспорная прародина этрусков, т. е. место, где они жили до переселения в Италию. Есть только гипотетические, чисто археологические находки, которые позволяют предполагать, что этруски пришли из Малой Азии и скорее всего с южного побережья. Во всяком случае, они были первоклассными мореплавателями и не могли тому научиться непосредственно тогда, когда морем пришли в Италию. Есть и другая, менее распространенная гипотеза, согласно которой прародина этрусков располагалась на Северных Балканах к западу от Черного моря, где-то на территории нынешних Болгарии и Румынии.

Этрусские тексты, несмотря на множество попыток, до сих пор убедительно не расшифрованы, хотя никто не сомневается, что народ этот говорил и писал на арийском языке. Но от этрусков осталось мало текстов (недостаточно представительная выборка). Естественно, при таких слабых представлениях мы не можем убедительно судить о фазах этногенеза этрусков. Этруски оставляют первые следы в Италии к концу IX века до н. э., а то как раз время, когда появились и римляне.

Если правы те ученые (их меньшинство), которые считают, что этруски — автохтоны Италии, т. е. этнос, родившийся и всегда живший в Италии, тогда они — старшие современники римлян, но унаследовали чью-то более высокую культуру. Тогда этруски — этнос, по не вполне понятным причинам не вышедший из фазы надлома. Этрурия была полностью подчинена римлянами уже к III века до н. э. Последние упоминания об этрусках в римских источниках относятся ко II веку н. э. Однако они могут только свидетельствовать, что в каком-то из городков Римской империи жила семья, члены которой давно были римскими гражданами и давно говорили только на латыни, но окружающие помнили, что они этрусского происхождения (как на Руси про Годуновых помнили, что их предки из Орды, хотя они уже очень давно были русской боярской фамилией).

Если же этруски старше, что вероятнее, то самого грандиозного периода их жизни мы не знаем. Скорее всего, он прошел вне Италии, а в Италию этруски переселились, вступив в фазу этнического надлома. В этом случае то, что мы знаем об этрусских городах, об этрусской культуре в Италии в VIII-III веках до н. э., создано ими уже в фазах надлома и инерции, а тогда культуре естественно быть очень высокой.

Есть интересные гипотезы о родстве этрусков. Алексей Хомяков в «Семирамиде» первым предположил, что этруски, если не наши соплеменники, то наша родня, и их название не случайно. Над Хомяковым тогда все смеялись (этруски — это русские), а зря смеялись. Слово «этруски», конечно, не означает «это — русские», но они так себя и не называли. Этрусками или тусками их звали римляне. Оттуда нынешняя итальянская провинция Тоскана, которая в те времена была землей Этрурии. Эллины звали их тирренами, оттуда Тирренское море. Они были грозными мореплавателями и тирренскими пиратами. Но сами этруски называли себя «расены», что звучит уже ассоциативно.

Правда, если это звучание неслучайно (а выяснить это удастся, лишь убедительно расшифровав этрусские тексты), тогда этруски — родственники не славян, а того народа, который в Средней Европе назывался ругами, а в Восточной Европе — русами, и чей предводитель Одоакр взял Рим. Русы — одни из основателей общественности и государственности Древней Руси. Русы не славяне, они жили вместе со славянами, с которыми их не путали ни византийцы, ни арабы. Кроме того, то был очень древний народ, и исчез он (полностью перестал упоминаться) еще во времена домонгольской Руси. В «Русской правде» Ярослава Мудрого (середина XI века) есть оговорка: «Аще ты славянин или русин», четко указывающая, что они — разные этносы. Совершенно не похоже звучат по-славянски и по-русски названия Днепровских порогов, которые приводит император Константин VII в трактате «Об управлении империей». Кто были русы, мы тоже не знаем. Есть предположение, что они — германцы. Более правдоподобно предположение, что они — иллиро-фракийцы. Если последняя версия верна, тогда оправдано и предположение, что прародиной этрусков было западное побережье Черного моря, ибо там лежит Фракия. Итак, этруски нам родня, хоть и достаточно дальняя.

Жили этруски в городах-государствах, в каждом из которых был царь и, судя по всему, были заметны аристократия и народное собрание (арийская традиция). Примерно то же государственное устройство этруски привнесли в Рим. Три последних римских царя считаются в римских источниках этрусками, но сейчас можно также не сомневаться, что, за исключением таинственного и малоизвестного первого римского царя Ромула, и все остальные римские цари были этруски.

Этруски — не только искусные мореплаватели, но и хорошие строители. Они строили величественные своеобразные храмы. Основной тип римского храма — «тосканский храм» — заимствован римлянами именно у этрусков. Главное отличие этрусского, а затем и римского храма от греческого в том, что он имеет колонный портик только с одной стороны — спереди, со стороны входа, а по периметру колонных портиков нету. Кроме того, этруски создали свой особый ордер, который существует в архитектуре по сей день в числе пяти принятых ордеров и называется «тосканским».

Мы не вполне представляем себе религиозную систему этрусков. У них был сложный пантеон богов, видимо, отдаленно напоминающий греческий, а также римский. Известно наиболее почитаемое ими божество — повелитель моря Нефунс, хотя мы не знаем, действительно ли он был верховным божеством в полном смысле слова, как Зевс на Олимпе. Позже его заимствовали у этрусков римляне. У них он стал называться Нептун, и в процессе эллинизации приобрел многие черты бородатого Посейдона.

Этруски уделяли огромное значение заупокойному культу и вообще захоронениям (пожалуй, большее, чем другие индоевропейские народы). Такое отношение к покойникам и к почитанию предков встречалось не часто. Однако культа этрусков мы не знаем и судим, в основном, по тщательности исполнения надгробий, среди которых очень много художественно исполненных. Этруски создавали великолепные саркофаги со скульптурными группами сверху (обычно с лежащими фигурами). Они оказали значительное влияние на римскую скульптуру, сильно отличавшуюся от греческой. Этрусский след в ней гораздо более мощный. Этруски, что не удивительно при таком почитании предков, стремились передать черты характера усопшего. Они приближались к созданию портрета. Но в полной мере это удалось только римлянам.

Научиться мореплаванию у этрусков римляне не смогли. Несмотря на то, что римляне одерживали победы на морях, они так и остались посредственными мореплавателями. Тем не менее римляне научились еще кое-чему у этрусков, что позволяет предположить наличие у этрусков необязательно демонического, но мрачноватого культа.

Гладиаторские бои были этрусского происхождения. Причем у этрусков бой был только парный (одна пара бойцов), и поединок был частью тризны (он совершался в рамках заупокойного культа). Римляне очень долго сохраняли культовый характер гладиаторских боев. Гладиаторы сражались и убивали друг друга на похоронах достаточно знатных и состоятельных римлян. Сравнительно поздно в римской традиции иногда вместо одной пары начинают сражаться две пары бойцов. Именно в таком виде — в виде поединка — гладиаторские бои попадут на арену, станут зрелищем, перестав быть частью культа, а уже в имперские времена появятся многолюдные гладиаторские сражения.

Некоторые исследователи полагают, что этруски, возможно, даже построили Рим, по крайней мере первоначальный Рим, ведь неслучайно они там правили. Но эта точка зрения не господствует, а на Западе и не могла господствовать. Римляне очень многим обязаны этрускам. Но не всем.

Римляне, действительно, удивительно восприимчивы, о чем также свидетельствует их последующая эллинизация. Иногда складывается впечатление, что римляне были не самостоятельны, что у них было мало своего. Кстати, из-за того, видимо, они успешно сложились в качестве имперского народа.

Это, между прочим, и русская черта. Русские тоже восприимчивы, однако отсюда никак не следует, что они вообще ничего сами не создали. И когда поэт и литературный критик XIX века Аполлон Григорьев, человек очень умный и тонкий, сказал: «Пушкин — это наше все», — он имел в виду то, что Александр Пушкин объемлет все стороны русской культуры и русского характера, но отнюдь не то, что, кроме Пушкина, у русских ничего больше нету.

На самом деле римляне очень интересный и очень оригинальный народ. Во-первых, они относились к категории, может быть, наиболее добродетельных и светлых язычников. Изначально религиозная система римлян строится на почитании чистых стихий, что говорит об их способности воспринимать религиозно-философские абстракции. Юпитер в процессе эллинизации стал зевсоподобным бородатым метателем молнии, а первоначально Юпитер — это просто сама молния. Несмотря на широчайшие заимствования и охотное отождествление своих богов с чужими, есть и чисто римские боги, вообще не имеющие никаких аналогий.

Наиболее римский бог, не имеющий в себе ничего этрусского и греческого, — двуликий Янус, бог абстракции, бог начала и конца любого дела, в частности войны, откуда известнейшая римская традиция: когда царит мир, двери храма Януса всегда закрыты, а во время войны они никогда не закрываются. Тит Ливий подсчитал, что за первые пять веков истории Рима двери храма Януса были закрыты всего лишь несколько лет.

Вообще римляне были благочестивы. Они возводили храмы, посещали их, выслушивали со вниманием советы жрецов, не забывали о жертвоприношениях. Однако притом они не были глубоко религиозны. Классический эллин относился к своим богам (о чем уже упоминалось) с осторожностью, как в целом к себе подобным, но очень сильным. Римлянин к своим богам относился по-деловому. Их отношения можно назвать даже несколько коммерческими. Легко представить, что, собираясь в деловую поездку для выполнения решения Сената, римлянин не торопясь восходил на Капитолий — не торопясь, чтобы не запылить ноги в сандалиях, ибо ноги должны быть чистыми, когда входишь в храм. Войдя в храм, он весьма величественно поднимал край тоги, накрывал им голову, как было принято при совершении культовых действий, произносил простенькую фразу, оставлял в дар храму, что положено, и величественно, с сознанием исполненного долга, спускался с Капитолия, твердо уверовав, что Юпитер свое получил и теперь обязан позаботиться о нем.

Тем не менее у римлян было и очень живое религиозное чувство, но относилось оно не к почитаемым всеми грандиозным богам, а к своим домашним божествам. Центром каждого римского дома, даже самого бедного, официальной его комнатой был атрий или атриум — помещение, крытое по периметру и открытое в центре (в Риме достаточно тепло для того). Посередине атрия располагался бассейн. Генетически атрий восходит к древнему ахейскому мегарону, и все же то нечто иное. В атрии обязательно находился алтарь, а жрецом, священнодействующим у алтаря, был отец семейства (pater familias). Латинское слово «domus» означает «дом», причем не только в значении «постройка», но и «семейное гнездо» тоже. Так вот, именно религиозная жизнь дома больше, чем что бы то ни было, определяет характер римлян и, следовательно, римскую историю, римские победы, Римское право, Римскую империю, наконец.

В качестве домашних божеств римлянами почитались, во-первых, «маны» — души предков. Считалось, что маны могут помогать, и к ним можно обращаться за помощью, но в любом случае это искренняя память о предках. Есть даже известная статуя «Римлянин с портретами предков»: римлянин держит в одной руке бюст одного предка, а другой рукой опирается на бюст другого предка, стоящий рядом. Для римлян обычна посвятительная надпись на надгробии во времена Римской республики: «Манам такого-то» (например, «Манам Гая Корнелия»).

Кроме того, римляне почитали «пенатов» (покровителей домашнего очага) и «ларов» (покровителей кладовых). Правда, в имперский период лары и пенаты перепутались окончательно, но их продолжали почитать. Оттуда понятное классическое выражение: «Вернуться к родным пенатам». А появившееся в советское время выражение «Вернуться в родные пенаты» должно, видимо, означать «Залезть в родного домового»!

Итак, домашний культ, домашняя религия, дом, семья, возглавляемая отцом семейства, — все это определяет очень и очень многое в жизни римского общества. Главные ценности римлянина были связаны с домом. Главной ценностью была семья. Римляне неизмеримо менее социальны, нежели полисные эллины. Римский идеал — идеал семейный.

Римлянин должен был вести себя, как «добрый отец семейства» («bonus pater familias»). Так его всегда наставляли уже в древнейших источниках. Надо сказать, что в пределах своего дома отец семейства был не только официальным римским жрецом, но также римским магистратом и тем самым прежде всего судьей с достаточно широкими прерогативами в отношении своего семейства. Римляне обладали отцовским правом. Глава семейства — отец — имел законное право не признать своего ребенка и выбросить новорожденного на улицу, а взрослого сына, совершившего проступок, осудить и убить. Тем не менее не следует думать, что римская жизнь являла сплошной страх перед родителем и непрестанное пролитие последним крови своих детей. То были просто его неоспоримые права, коими он, как «добрый отец семейства», обычно не пользовался.

Семья представлялась единым целым. Например, в праздник Ман, главной частью которого была трапеза, за длинный накрытый стол садилось все семейство — отец семейства, матрона, дети, а может, уже и дети детей, клиенты (римские граждане, зависимые от патрона, как его младшие родственники), вольноотпущенники (которые все равно были обязаны почитать своего отца семейства, ибо они перестали быть рабами, но получили его родовое имя) и, наконец, рабы как самые младшие члены семейства. А далее за столом, уходящим в бесконечность, сидели маны, маны, маны… Так полагали римляне (повторяю, они были способны к абстракции).

На основании отцовского права классический римский отец семейства мог убить и раба (ведь он младший член семьи), но, как правило, не убивал даже раба, и тем более, не убивал сына. Римский уклад, римская добродетель образцово суровы при очень большой свободе, которой пользовался отец семейства. Например, известно, что в Риме было необычайно легко развестись. Развод совершался в праздник Ман. Однако, несмотря на то, первый развод в Риме был зафиксирован примерно через 400 с лишним лет после начала римской истории. Римляне имели право разводиться, и не разводились. Они имели право убивать детей, и не убивали их.

Люди с такой религией и такой системой ценностей создали очень своеобразную культуру. Римляне — самый партикулярный (т. е. самый частный) народ Древности. И потому понятно, почему именно они стали создателями настоящего портрета. Утверждение, будто римляне всему научились у греков, ложно уже потому, что греки портрета не знали. Конечно, римляне не претендовали, как претендовали египтяне, создать духовный портрет (который вообще сумеет создать позднее только христианский мир), но в душевном портрете сильно преуспели. Причем они никогда не лгали в портрете, считая, что делать это незачем, ибо личность римского гражданина и так драгоценна.

Например, есть парадная статуя Цезаря Августа. В жизни он был сухощавый, болезненный человек, надевавший под тогу несколько теплых туник, а тут он подобен Аполлону. Однако столь парадно изображена лишь его фигура, но не лицо.

Есть еще более поразительная парадная сидячая статуя, немного барочная, императора Марка Кокцея Нервы в образе Юпитера. Нерва — человек, которому Рим обязан очень многим. После безобразий Домициана римляне попытались избежать новой эпохи Гражданских войн, избрав императором сенатора Нерву, всеми уважаемого и доброго человека. Тот понимал, что для войска его достоинств маловато и усыновил талантливого полководца Ульпия Траяна, тем самым открыв эпоху, называемую «Золотой век Антонидов». Выбирать людей Нерва явно умел — Траян позднее получит от Сената почетное прозвище «наилучший император». Самому же Нерве довелось править чуть более двух лет, ибо он стал императором уже в преклонном возрасте. А на портрете он изображен великолепно сложенным атлетом, из плеч которого вырастает старческая шея со старческой же головой. Этот диссонанс вполне объясним: портрет императора — парадный, представительный, но его лицо никто не приукрашивает, потому что оно и без того уважаемо, как уважаем повсюду римский гражданин.

Именно придание римскому гражданству высокого статуса в наибольшей степени способствовало успешному созданию Римской империи. Фраза «Я — римский гражданин» означала, что этого человека пороть уже нельзя, пытать нельзя, казнить можно, но если преступление произошло в дальней провинции, то необходимо отправлять в Рим. Потому, между прочим, апостола Павла — римского гражданина и всадника — везут судить в Рим, а по дороге он обращает в христианство множество людей.

Фраза «Я — римский гражданин» внушала уважение кому угодно (даже парфянскому царю — очередному царю Эраншахра). А внушали римляне уважение к себе по-разному: иногда вовремя отсекая головы непокорным, иногда личным мужеством. Например, широко известен эпизод с римлянином Гаем Муцием Сцеволой. Риму грозило нападение со стороны этрусского царя Ларса Порсенны. Муций, совершая разведку, попался, и Порсенна потребовал от него показаний о римском войске. Муций ответил царю весьма пренебрежительным отказом, а услышав в свой адрес угрозу применить пытку, просто сунул правую руку в огонь и держал ее в огне. Порсенна, пораженный его мужеством, отступил от стен Рима. Из-за поврежденной правой руки Муций впоследствии получил прозвище «Левша» (на латыни и греческом: «Сцевола»).

Римляне еще во времена Римской республики награждали союзников. Они даровали италийское гражданство, и все его с благодарностью принимали. Они даровали также титул «друга и союзника римского народа» (обычно правителю). Титул этот был хлопотным для принявшего, ибо от «друга и союзника» требовалось готовить провиант и посылать вспомогательные войска по первому требованию Рима. Но римляне так величественно его даровали, что все принимали! Они даровали завоеванным городам за верность римским интересам статус муниципия. Отсюда в русском языке слово «муниципальный». Фактически, муниципий — это полис, подчиненный римской государственности, имперский полис, но сохраняющий все полномочия самоуправления. Это означало, что римляне даровали полису право остаться полисом. Но когда это делали римляне, все благодарили!

Римляне умели подать себя потому, что относились к себе всерьез. А всерьез они относились к себе прежде всего потому, что были воспитаны в благоговейном отношении к дому, семье, родителям, родственникам. Иногда то имело свою оборотную сторону. Например, во II веке до н. э., благодаря двум знаменитым Сципионам — Африканскому Старшему и Африканскому Младшему, довольно много Сципионов прошло через магистратуру и стало сенаторами, и в Сенате Рима образовалось засилье Сципионов, активно поддерживавших друг друга. Кстати, воспитанные в невозможности предать своих родственников, римляне никогда не предавали и союзников.

Римлянин свою большую семью (она долго была большой) использовал как корпорацию, хотя не только это структурировало римское общество, а структурировано оно было всегда очень сложно. Римское народное собрание тоже не толпой собиралось и не толпой голосовало. Оно было структурировано, т. е. организовано, сначала в центурии, потом в трибы. Греческая семья не могла быть корпорацией, а римская большая семья (род) была ею.

Римляне очень многое переносили из своего семейного уклада в уклад римского легиона и потому побеждали. На первый взгляд странно, что римского неприкосновенного гражданина в легионе наказывал лозой центурион, который вообще постоянно ходил с лозой, и она у него зря руку не оттягивала. А дело в том, что, во-первых, для римлянина легион — это место, где отцы добровольно собираются защищать свои семейства, и ради успешной защиты отец семейства, абсолютно неприкосновенный, полноправный и почти богоподобный римлянин добровольно позволяет себя бить лозой. Во-вторых, на центуриона переносился в некотором смысле ореол отцовства. Неслучайно этот великолепный институт центурионов, практически не изменяясь, просуществовал всю историю Рима. Менялась структура легиона (возникали вспомогательные части), начальники меняли свое значение, даже сохраняя старое наименование, а институт центурионов оставался незыблемым. Применительно к нашей эпохе по своей реальной власти центурион — скорее капитан, а по происхождению, по воинской карьере скорее фельдфебель, старый и старший унтер-офицер. Центурионы всегда были из опытных, долго служивших легионеров.

Опираясь на этот институт, римляне воспитывали свое великое воинское качество — дисциплину. Мы это слово (в основном за советское время) понимать разучились. Для нас слово «дисциплина» стало синонимом то ли слова «послушание», то ли слова «субординация». А в «Науке побеждать» Александра Суворова эти слова употреблены через запятую в перечне воинских добродетелей: «субординация, экзерциция, послушание, дисциплина». Слово «дисциплина» происходит от латинского глагола «discere» — «понимаю». Дисциплинирован тот, кто понимает, почему нужно делать то-то и то-то, и делает это.

Римляне были хорошими организаторами. Они сумели и создать, и постепенно модернизировать структуру легиона. И своими легионами они завоевали мир, хотя вооружены римские легионеры были отнюдь не лучшим образом. Панцири у них были в основном кожаные, ибо тогда кожа была дешева, а железо дорого. Их пехота была вооружена короткими мечами — гладиусами в силу того, что низкокачественное местное железо не позволяло изготовить длинные мечи (длинный меч из такого железа просто сломался бы — это же не ассирийская сталь).

Римляне столкнулись с серьезнейшей проблемой — борьбой за гегемонию на Средиземноморье. Их противником был сам Карфаген. Карфагеняне — это финикийцы, а следовательно, мореплаватели. Римляне были плохими мореплавателями. Конечно, они всегда находили каких-то союзников, искусных в мореплавании (тех же эллинов или тирренов-этрусков), но все-таки набрать флот целиком из союзников было невозможно, да и средств таких у римлян не было. И тогда римляне приняли решение превратить морской бой в пехотный. Некий гениальный римский инженер, имени которого мы не знаем, изобрел «корвус» («ворон») — перекидной мостик с зубьями на конце. Мостик перекидывался на палубу проходящего рядом карфагенского корабля, когда тот уже был готов обломать своим бортом весла римской триремы и сделать ее беспомощной. По нему тут же на карфагенский корабль перебегали легионеры. И дальше исход боя был предрешен!

Римляне были благочестивы до суеверия. Они любили древние гадания, предсказывая и по тому, как священные куры клевали священное зерно, и по внутренностям жертвенных животных, и по полету птиц. Жреческие коллегии пользовались огромным уважением, они состояли из римских граждан, которые вдумчиво изучали искусство гадания, вчитывались в книги, становились ответственными авгурами (государственными гадателями) или гаруспиками (гадателями по кишкам). И все же чувство долга у римлян было выше суеверия. Когда первый римский победитель Карфагена на море консул Гай Дуилий готовился вступить в бой, естественно, священным курам предложили корм. «Они отказались, — сказал напряженно жрец. — Они не хотят клевать». «Ах, они не хотят клевать! Тогда пусть напьются!» — рявкнул взбешенный Дуилий и пинком выкинул клетку с курами за борт. Но он выиграл бой, а победителя не судят!

С религиозными основами жизни и семейным укладом римлянина теснейшим образом связано Римское право. Нужно было быть действительно частным лицом, гордо носить это имя, всерьез к этому относиться, чтобы детально разрабатывать гражданское право. Потом его унаследовали другие народы. Римское право было кодифицировано в момент перехода от римской истории к византийской. Corpus Juris Civilis был создан Юстинианом Великим, которого можно считать последним римским императором и одним из первых и величайших византийских. Но создавался этот Corpus римлянами и создавался очень долго, ибо римляне были заинтересованы в законном регулировании отношений между семьями, между гражданами.

И одной из почетнейших в Риме профессий была профессия юриста. И ради нее римлянам даже пришлось выдумать такое понятие как «гонорар». Дело в том, что римлянин в идеале должен был кормиться с земли. Правда, римское хозяйство было сложным. Чисто земледельческим его назвать нельзя, поскольку в него входил и очень мощный скотоводческий комплекс, в том числе птицеводческий. На каждой римской вилле, даже самой скромной, разводили быков, овец, коз, свиней. Лошадей тоже разводили, но в основном для нужд армии, потому что они стоили дорого. Во всяком случае, на лошадях римляне никогда не пахали, только на быках. А также разводили кур, уток, гусей, голубей (последних было принято есть зимой).

Сельскому хозяйству римляне уделяли колоссальное внимание. Не случайно термин «культура» (термин римский) первоначально относился только к агрокультуре, т. е. к сельскохозяйственной культуре. Римляне писали обширные трактаты, посвященные правилам ведения сельского хозяйства. На русский язык переведен, в частности, труд Марка Порция Катона Старшего «Земледелие». Это, кстати, тот самый сенатор Катон, который каждую свою речь заканчивал знаменитой фразой: «А кроме того, я полагаю, что Карфаген не должен существовать». И хотя разрушен Карфаген был много позже смерти Катона, можно считать, что он его разрушил даже более, чем кто бы то ни было.

Классическая римская добродетель требовала, чтобы pater familias сам тоже занимался земледелием, даже если он богат, если у него большая семья и много рабов. Образцом для римлян был Луций Цинциннат, трижды диктатор в истории Рима, который каждый раз по истечении назначенного срока слагал полномочия диктатора и вновь возвращался обрабатывать землю. Однако если римлянин только делал вид, что сам пашет землю, а за него то делали рабы, к нему не придирались. То была его частная жизнь.

А вот получать за работу деньги римлянину было неприлично. Конечно, римский городской плебс или ремесленники получали деньги. Их получали также учителя и врачи, но они, как правило, были неграждане. Учителями были италики, а чаще греки; врачами часто тоже греки. Учителями или врачами иногда могли быть и рабы, но юристами — никогда. Юрист был слишком почтенным человеком. Потому римляне изобрели термин «почетное вознаграждение» — «honorarium» (в русском языке: «гонорар») и немного лицемерно предполагали, что римский гражданин-правовед выступает в суде бесплатно, осуществляя свой гражданский долг, а выплачивая гонорар, ему тем самым оказывают почесть.

Римлянам принадлежит еще одна неоспоримая заслуга: в процессе создания своей империи они в Пунических войнах победили Карфаген. В этих войнах столкнулись два народа.

С одной стороны римляне — народ с простодушной семейной религией, почитающий безобидных домовых, с жестким семейным укладом жизни и идеалом возделывания земли, но и народ суровый, признававший отцовское право, умевший воевать. Конечно, это — омонимия (случайное созвучие), тем не менее уже давно о римлянах было сказано, что они и войну считают прекрасной, потому что «война» на латыни — «bellum», а «прекрасная» — «bella».

С другой стороны карфагеняне — народ, который жил только в урбанистической среде, в многоэтажных домах, разделенных узкими улицами, занимаясь финансовыми делами, торговлей и мореплаванием (впрочем, последнее лишь обслуживало первые два занятия), и к земле не прикасался никогда (имения карфагенян за границами города обрабатывали рабы). У этого народа был самый мрачный и жестокий, по крайней мере в средиземноморском ареале, культ — культ детских жертвоприношений. Они были убеждены, что мир плох и будет плох всегда, они верили только во зло, и потому шли на любые жертвы.

У карфагенян не было своих войск, за исключением флота и аристократической Священной дружины — Конного резерва (по сути дела, Конной школы, откуда выходили карфагенские офицеры). Но этот народ был настолько богат, что мог нанять кого угодно и нанимал: и великолепных ливийцев, и неистовых галлов, и неуловимую легкую нумидийскую конницу, и очень серьезную тяжелую испанскую. И карфагеняне перешли через Альпы. Их чудовищное по размеру войско зимой, теряя тысячи солдат и обслуживающий персонал, потеряв всех слонов, кроме одного, все-таки переползло через Альпы! Войско вел человек, которого звали «Милостив ко мне Ваал!» — Ганнибал. Христианский апологет Гилберт Честертон писал уже в наше время, что если бы римляне, простодушные честные домашние язычники, не победили этот злодейский город, страшно было бы себе представить мир карфагенской гегемонии, в котором пришлось бы воплотиться Спасителю. Потому можно считать, что, когда в 146 году до н. э. Рим окончательно разгромил Карфаген, он закончил выполнение миссии всемирного значения.

В наследство римляне оставили нам традицию портрета, которая прошла через мир Средневековья и вошла во многие современные культуры. От них к нам пришло Римское право, которое изучают юристы по всей планете. Более Римского права как культурное наследие распространена, пожалуй, только Библия. Но римляне оставили нам и другое.

Римская империя существовала очень долго — начиная с правления императора Августа и до падения Рима прошло полтысячи лет, а если верно мое предположение, что по крайней мере в момент гибели Карфагена Рим уже был империей, то еще на полтораста лет больше. За века своего имперского существования Рим стал универсален, он стал «вечным городом». Правда, не только Рим имел такую репутацию (ее имел и Вавилон), но лишь о Риме так говорили и писали повсеместно, и лишь от Рима эта память сохранилась до наших дней, как будто нынешний Рим — это тот же самый город, и не был он в Средние века пустырем, где меж великолепных мраморных обломков паслись козы, а кое-где стояли грубые мрачные толстые башни римских феодалов, неграмотных, злобных, агрессивных и нищих, периодически воюющих друг с другом. И то неслучайно, ибо Рим стал универсальным и наградил империю еще одним достоинством (или функцией) — сделал ее тоже универсальной.

Римляне не стремились завоевать всю Вселенную. Они умели с уважением относиться к противнику, в том числе к основному своему конкуренту на Востоке — Парфянскому, а затем Сасанидскому Иранскому царству. Но все-таки в Эраншахре представляли себе мир в состоянии вечного дуализма, как Иран и Рим, видя в этом дуализме равновесие мира. Римляне же не пренебрегали персами, но не считали Иран себе равным. Они никого не считали себе равным. Они считали Рим универсальным, вселенским не в том смысле, что он властвует над Вселенной, а в том смысле, что он первенствует в ней.

Средневековые ромеи (византийцы) ощущали себя римлянами (по-гречески, «ромей» и значит римлянин), а император Константин Великий, основывая новую столицу — Константинополь, назовет ее Новым Римом. Все это — свидетельства стремления сохранить универсальность римской традиции. Они считали, что должно быть первенствующее государство, поскольку чье-то слово должно быть последним, и, желательно, чтобы то было слово чести. И Москва была заявлена Третьим Римом не почему-нибудь, а лишь потому, что больше некому было стать преемницей империи, защитницей Вселенской церкви. По той же причине гонения на христиан учиняли не худшие римские императоры, плохо исполнявшие свой императорский долг, а лучшие — то было столкновение двух универсальностей: универсальности Церкви и универсальности Римской империи.

Потому на Западе все время подумывали о восстановлении Римской империи. В самые Темные века то мог быть один на всю Европу ученый монах в бенедиктинском монастыре. А в 800 году н. э. Карл Великий восстанавливает империю и коронуется римским императором. Однако у франков империя не удалась, зато удалась позднее у германцев. На следующем витке этногенеза германцев Оттон Великий восстанавливает Римскую империю, поименовав ее Священной Римской империей германской нации, что указывало на замену стержневого имперского этноса, но на сохранение универсальности римской традиции.

Кстати, и папизм обязан своим возникновением стремлению сохранить эту традицию. Некоторые считают, что претензии Римских пап на светскую власть вытекают из исключительного властолюбия некоторых из них. Однако властолюбие властолюбием, но за ним должна быть какая-то база. А базой служило сознание европейцев. Даже в Темные века люди, погружаясь в варварство, все равно знали, что существует Рим, а в Риме должен быть император. Папизм сложился лишь потому, что долго не было императора, и постепенно именно народное сознание переносило на римского епископа отношение к императору. Корни папизма или папоцезаризма находятся в ощущении народами неизбежности империи.

Римское наследие имеет не только имперский и квази-имперский характер. Универсальность империи была как бы гарантом универсальности права. Потому при Оттонах (X-XII века н. э.), пока не появились университеты, по-настоящему образованным юристом считался лишь правовед, получивший диплом имперской школы, хотя то вовсе не означало, что данный юрист должен был служить императору (он мог служить, например, французскому королю, который находился в состоянии войны с императором в то время).

Наконец, университет даже в своем названии есть отражение римской идеи универсальности. До возникновения представления об универсальности империи не могло возникнуть и представление об универсальности науки и об университете как о вместилище универсальной учености. Это опосредованная в средневековом христианском восприятии все та же римская идея.

Таким образом, совсем даже не мало оставил нам Рим. И может быть, совсем не плохо, что он так долго существовал.


- Кнабе Г. С. Древний Рим — история и повседневность. — М., 1986

- Культура Древнего Рима. Т. I и II. — М., 1983

- Маяк И. Л. Рим первых царей. — М., 1983

- Сидорова Н. А., Чубова А. П. Искусство Римской Африки.- М., 1979

- Соколов Г. И. Искусство Древнего Рима. — М., 1971

- Соколов Г. И. Искусство этрусков. — М., 1990

- Федорова Е. В. Императорский Рим в лицах. — М., 1979

- Чубова А. П. Искусство Европы I-IV вв. — М., 1970

- Чубова А. П., Касперавичюс М. М., Саверкина И. И., Сидорова Н. А. Искусство Восточного Средиземноморья I-IV вв. — М., 1985