Учитель поневоле. Глава 12 Фантасмагория

     Бред! Цирк! Хаос! В голове ничего не укладывается. Этого не может быть! Это, наверное, сон. Наверное, просто заснул в кафе, в тепле, за чашечкой кофе. Даже нет, не заснул, просто на минуту, на секунду закрыл глаза. И всё это привиделось…
     Привиделись полицейские.
     Привиделись наручники.
     Привиделись какие-то сбивчивые обвинения в грабеже.
     Евгений спал в камере. Один. Хотя нет. Это его лежание можно было назвать чем угодно, но только не сном. Он слышал всё. Слышал, как переговаривались дежурные. Слышал, как уборщица, тётя Глаша, мыла полы. Слышал, как кого-то куда-то вели. Кто-то орал. Кто-то матерился. Слышал, как гудели лампочки в коридоре.
     Да, что лампочки! Казалось, что он слышал, как кровь бежит по его венам. Слышал, как его ещё молодое и пока ещё здоровое сердце разгоняет горячую красную субстанцию по всем уголкам его тела. Он слышал всё. Всё, кроме своего внутреннего голоса. Наверное, этот голос тоже был шокирован произошедшим.
Сколько он здесь сидел? Полчаса? Три часа? А, может, уже целый день? У Евгения Валентиновича отобрали всё то немногое, что у него было. Пожалуй, теперь его положение было ещё хуже, чем несколько дней назад, когда он, с похмелья, проснулся в нижегородском кабаке без денег и документов. По крайней мере, тогда он проснулся пусть и помятым, пусть и вонючим и неопрятным, но всё-таки честным человеком. Честным! Нет ничего лучше, чем просыпаться честным человеком!
     А теперь он грязный…. Его в чём-то обвиняют. Причём обвиняют так уверенно, так безапелляционно, как будто ни у кого на белом свете нет сомнений в том, что именно он, Евгений Валентинович Скамейкин, учитель истории из Москвы, совершил это ужасное преступление.
Грабёж! Каждая буковка внушает страх! Окончание заставляет пасть в отчаяние! Жёсткое, короткое, хлёсткое словечко! Наверное, даже иностранец, услышав это слово в первый раз, поймёт, что ничего хорошего оно не сулит. У него не может быть положительного значения.  Грабёж! Как это мерзко!
     Заскрипела решётчатая дверь. Кто-то вошёл.
  - Просыпайся! Живо!
  - Я не сплю…. Что такое? – на вошедшего Евгений даже не посмотрел.
  - На допрос!
  - Я должен сделать один звонок…. Это какая-та ошибка…
  - На допрос! – упрямо повторил нежданный гость.
  - Какой допрос?
  - Если ты не встанешь, то тебе хуже будет!
     Удивительно! Вошедший умело игнорировал прямые вопросы и просьбы, но всё происходило именно так, как он хотел. Евгений Валентинович встал, оправил одежду, даже на растрепавшиеся волосы свои две секунды нашёл. Правда, полицейскому это не понравилось…
  - Не на подиум выходишь! Шевелись!
     Опять на руках наручники. Опять боль и унижения. Учителя ведут по узким коридорам, они поднимаются по лестницам…. Он не запоминал дорогу. Да, и зачем запоминать дорогу, когда тебя куда-то ведут? Почему-то отчётливо врезались в память немытые окна и облупливавшиеся стены. Евгений Валентинович с детства не любил беспорядок. Да, и в его школе всегда было чисто. Он привык к чистоте. Привык к ней так же, как люди привыкают чистить зубы два раза в день, надевать ботинки на ноги, а не на голову. А тут совсем другой мир… чужой мир… злой мир…
     Колобков…. Следователь Колобков оправдывал свою фамилию: низенький, коротконогий и шарообразный. Казалось, что у него нет шеи, что голова просто лежала на плечах, как спелое яблоко на блюде. Лицо, вроде бы, доброе, если бы учитель встретил Колобкова в другое время и в другом месте, то он бы никогда не подумал, что он раскалывает преступников. Ему бы идеально подошло амплуа Евгения Ивановича Трошкина, заведующего детсадом из кинофильма «Джентльмены удачи». А, может, он просто играл роль следователя? Может, он действительно заведующий, ну, или, в крайнем случае, просто воспитатель? Может, и тут какая-та хитроумная операция?
  - Садитесь,- вежливо предложил Колобков.
     Евгений Валентинович сел.
  - Оставьте нас,- попросил следователь полицейского.
  - Я подожду за дверью.
  - Хорошо. Как закончим, я вызову тебя.
     Полицейский вышел.
  - Ну, а теперь давайте с вами разбираться…
  - Товарищ следователь, - взорвался Евгений Валентинович,- это какая-та фантасмагория! Какая-та ошибка! Я ничего не делал! Просто сидел на вокзале, поезд свой ждал!
  - Стоп-стоп, уважаемый! Знаете, я эти сказки «я не виноват, я ничего не делал» каждый день слышу. Уже на протяжении четырнадцати лет! Уже, знаете ли, язва из-за этих ваших сопливых историй выросла!
  - Выслушайте меня!
  - Обязательно! Я ведь здесь государством для того и поставлен, чтобы всех всегда выслушивать! Работа у меня такая! Высказывайтесь! У нас, в конце концов, вроде как уже двадцать лет свобода слова! Говорите, рассказывайте, только без лишнего психоза. Только по делу, только факты, имена, детали, события. А я послушаю…. И от себя кое-что добавлю…
  - Неделю назад я приехал в ваш город на Всероссийский симпозиум учителей. Я работаю в московской школе учителем истории уже десять лет. Можете, потом проверить… Так вот, три дня у нас были доклады, конференции, семинары, опытом с коллегами обменивались. Вы успеваете записывать или чуть помедленнее говорить?
  - Обижаете вы меня, товарищ учитель!
  - Так вот, три дня назад симпозиум закончился. Ну, и мы с коллегами решили это дело отметить. Ну, как без этого. Пошли в кабак какой-то рядом с нашей гостиницей.
  - Адрес гостиницы?
  - У меня ваучер был… среди вещей
  - Проверим. Название гостиницы?
  - Гостевой дом Сергеевский…. Как-то так.
  - Чего-то я там поблизости кабаков-то и не знаю…
  - Ну, может, не совсем поблизости! Нас на автобусе везли!
  - На автобусе…. И много вас там было?
  - Да, откуда я знаю! Что-то вроде экскурсионного автобуса! Сколько в него набиться может человек? Тридцать? Сорок?
  - И все учителя?
  - Все учителя!
  - И, конечно же, ни у кого номер телефона вы не попросили…. Да, и зачем? Мимолётное ведь знакомство…. Ну, ладно, продолжайте…
  - Приехали мы в этот кабак…
  - Название кабака не знаете?
  - Не знаю! Меня это совершенно не интересовало! Я приехал туда, чтобы перекусить чего-нибудь, сока попить…
  - Что же вы так! Ради того, чтоб сок попить в кабак поехали! Все учителя нынче такие?
  - Нет, я просто непьющий…
  - А, ну, понятно! Пьянству бой! ЗОЖ! Это правильно! Долго вы сок попивали?
  - Недолго…. Мне предложили выпить…
  - Отказались?
  - Нет…
  - Вы же непьющий!
  - Ну, меня так уговаривали…. Ну, я подумал, ну что будет с одной рюмочки…
  - Фатальная мысль для патологического трезвенника! И что было дальше?
  - Дальше была ещё одна рюмка… и ещё одна…
  - В общем, нализались…
  - Можно и так сказать…
  - Что дальше было?
  - Я утром проснулся. Вернее, меня разбудили. А в кармане ни денег, ни документов.
  - Такое бывает…
  - Я в гостиницу. Довезли меня…. Голова, как в тумане. Кое-как вещи свои получил. Горничная, старушка, меня узнала. Всё отдала.
  - Сердобольных на Руси на сто лет вперёд припасено!
  - Вещи я свои получил,- продолжил своё повествование Евгений, не обращая внимания на комментарии Колобкова, - И решил, что надо в полицию идти. Вдруг кто-то документы нашёл и принёс. Да, и такое время сейчас… столько бандитов по чужим документам…
     Однако, договорить, что бандиты по чужим документам делают, Евгений не смог, пересохло в горле.
  - Можно воды?
  - Конечно! – Колобков достал из своего стола упаковку пластиковых стаканчиков, ловко выудил оттуда один и так же ловко наполнил его водой,- Вы не подумайте, что я брезгливый, но предосторожность. Без неё никуда. Работа непростая, поэтому стеклянные стаканы не держу. Вот, вода!
     Держать что-нибудь в наручниках, задача непростая. Почти всю воду Евгений пролил себе на колени. Но требовать второй стакан не стал. Напился…
  - Коли напились, продолжайте…
  - Пошёл я в полицию. Пусть и не сразу, но нашёл.
  - Адрес?
  - Проспект Бусыгина, а дом не знаю…
  - Ну, допустим…. А там что?
  - Ну, там хороший лейтенант попался! В положение вошёл. Даже кушетку мне там поставили. Два дня я там посидел. Мне справку для паспортного стола по месту жительства написали. Она тоже среди вещей, которые вы у меня изъяли…
  - Да, видел я эту справку, Евгений Валентинович Скамейкин, 10 января 1983 года, проживающий по адресу, город Москва, Ясный проезд дом 15А, квартира семьдесят девять.  И так далее и тому подобное…. Бумага написана хорошо…
  - Ну, проверьте адрес, позвоните на проспект Бусыгина, вам там всё расскажут и  подтвердят!
  - Звонили и проверяли! И для вас есть две новости: хорошая и плохая. С какой начать?
  - Начните с хорошей…
  - Ну, что ж, новость хорошая! Ваш добрый лейтенант подтвердил, что вы два дня жили у него на кушетке. И даже Москва подтверждает, что Евгений Валентинович Скамейкин проживает по указанному адресу. Вроде бы всё идеально! Всё сходится!
  - Я о чём и говорю! Это какое-то недоразумение!
  - Расскажите ещё раз про ту ночь в кабаке…
  - Я её не помню… я немного перепил…
  - А вот здесь, Евгений Валентинович, начинается плохая новость…
     Колобков открыл папку, лежавшую у него на столе. Достал из неё какой-то лист бумаги. Начал его рассматривать. Время от времени он переводил взгляд на Евгения. Затем он развернул лист к учителю, чтобы тот мог понять, что это такое. Евгений Валентинович увидел и… обомлел. Он увидел себя. На листе был его портрет.
  - Что это такое?
  - Это? Это Евгений Валентинович фоторобот. Знаете, что это такое?
  - Знаю… Но этот же фоторобот похож на меня…
     Колобков ещё раз посмотрел на фоторобот, а потом на живого Евгения Валентиновича.
  - Я тоже думаю, что он на вас чертовски похож.
  - Откуда? Откуда он у вас?
  - Составлен со слов потерпевшего.
  - Потерпевшего? Какого потерпевшего?
  - Гражданин Сухов, который в ту ночь, когда вы отдыхали в кабаке, стал жертвой грабежа, неподалёку от стадиона «Северный» …
  - А вдруг он ошибся… Было же темно…. Да, и вообще… человеку свойственно ошибаться…
  - Не отрицаю этот тезис! Да, и мы же не звери! Всё ещё раз проверим и перепроверим!
  - А почему же? Почему же лейтенант, у которого я, по сути, жил два дня ничего не заподозрил, почему ничего не заметил?
  - Доброта, товарищ Скамейкин, она ослепляет.
  - Позвоните в мою школу! Позвоните моему брату! Вам всё подтвердят! Я хороший человек! Я не преступник! Я не могу совершать преступления!
  - Поверьте, каждый из нас: я, вы, сержант за дверью, даже старушка, которая алоэ продаёт, способны при  стечении определённых обстоятельств совершить преступление. Это почти тоже самое, что и подвиг…. Ну, помните, раньше всегда говорили, что в жизни всегда есть место для подвига…. Так и для преступления место тоже всегда найдётся. Поверьте моему богатому опыту…
  - Вы меня обвиняете?
  - Нет, что вы! Разве я за время нашего разговора хоть раз сказал, что кто-то из сидящих в этой комнате является преступником? Пока мы ещё честные люди…
  - Пока?
  - Всё временно и относительно. Да, и я думал, что вы, как учитель обратите прежде всего внимание на слово «честные»…
  - Позвоните в мою школу! 1038 школа!
  - Уже позвонили…
  - И что сказали? Ведь есть же там такой учитель, Евгений Валентинович Скамейкин?
  - Отрицать не буду. Есть там такой историк. Директор хвалила его. Говорила, что дети и родители его любят. Коллеги уважают и ценят! А знаете, что самое интересное? Вот ни за что на свете не догадаетесь?
  - Что?
  - Что он уже вернулся из нашего славного города. И уже два дня, как ведёт уроки! Интересное кино получается!
  - Это мой брат-близнец! Я его сам в школу послал, чтобы он меня подменил, пока я проблемы с документами не решу! Просто у нас такой директор вы её не знаете, она бы меня сразу уволила, если бы я ей сказал, что остался в Нижнем Новгороде без денег и документов.
  - А мне она показалась такой милой женщиной…
  - Вы с ней разговаривали?
  - Ну, у меня секретаря личного нет, который будет потерпевших и свидетелей обзванивать. Хотя я бы не отказался…
  - Но у меня есть брат-близнец!
  - Слушайте, вам надо романы писать! Фильмы снимать!
  - Какие фильмы? Позвоните ещё раз директору! Попросите её… чтобы к телефону позвали Евгения Валентиновича…. Дайте мне с ним поговорить…. Уверяю вас, что вся эта история сплошное недоразумение…
  - Завтра у нас будет опознание. Лучше подумайте хорошенько о вашей истории. Вспомните достоверные факты. Сержант, мы закончили!
Сержант зашёл в кабинет.
  - Встать!
     Евгений Валентинович встал.
  - Пошли!
  - Позвоните ещё раз в школу! Попросите Евгения Валентиновича к телефону!
  - Сержант, чего встал, уводи!
     Когда в кабинете никого не осталось, когда шум в коридоре затих, Колобков достал ещё одну бумажку из скамейкинского дела. К делу она напрямую не относилась. На ней был просто записан телефон московской школы. Колобков не спеша набрал номер. Гудки…
  - 1038 школа? Людмила Васильевна? Здравствуйте! Это вас снова из Нижнего Новгорода беспокоят. Да, майор Колобков. А вы могли бы к телефону позвать Скамейкина Евгения Валентиновича? Уже ушёл домой…. Как жалко…. Да, вы не переживайте! Просто у нас одно дело произошло, неподалёку от гостиницы, где он остановился. Откуда мы знаем адрес? Ну, мы же работаем, всё выясняем, выискиваем. И у нас есть основания предполагать, что он мог что-нибудь увидеть. Хотел задать ему несколько вопросов.  Со скольких у него завтра рабочий день начинается? С 8.30! А можно так устроить, чтобы в половине двенадцатого он был рядом с вами? В кабинет свой вызовете! Это будет замечательно! А у вас случайно номера его мобильного телефона нет? Да, могу минутку подождать…
     Людмила Васильевна отыскала в своей телефонной книжке нужный номер. Продиктовала Колобкову.
  - Спасибо вам большое за содействие! Да, не переживайте, всё хорошо! Ничего плохого ваш историк пока не совершил! Не придирайтесь к слову «пока»! Это профессиональная привычка! До завтра! Ещё раз, огромное вам спасибо!
Колобков повесил трубку.
     Вроде, учитель на месте, в школе. Хотя по домашнему номеру никто не отвечает. Нет ли его дома? Просто не отвечает? Или отключил телефон? Пока подходят все три варианта. Дело, вроде как, кажется простым. Есть грабёж. Есть отличный фоторобот. И есть подозреваемый, который, как две капли воды похож на предполагаемого преступника и который то ли не хочет специально, то ли действительно не помнит события той злополучной для Сухова ночи. «Надо бы его ещё на экспертизу послать»,- записал в своём блокноте Колобков.
     Вроде бы дело простое. Скоро отсмотрят материал с видеокамер. Завтра будет опознание. Но не нравятся эти посторонние вещи: симпозиум учителей, Москва, историк, брат-близнец. Из-за тридцати тысяч человек будет так изворачиваться? Будет такую сложную схему придумывать?
     «Чего это я так задумался? С каких пор стал все эти истории за чистую монету принимать! Соберу сейчас все доказательства, оформлю, как надо и в суд сдам. Может, он с этим Евгением Валентиновичем в этом кабаке выпивал, тот ему наплёл про себя, а он теперь себя пытается этим историком прикрыть. И лейтенант тот дурак! Нет, чтобы человека задержать до выяснения, он ему и кушетку и справку, ещё бы на самолёт посадил! Если завтра с утра с учителем поговорю а потом и на опознании всё хорошо сложится, то закрывать надо этого супчика. Может, ещё и на чистосердечное удастся развести!»
     Довольный собой, Колобков потёр руки в скором предвкушении раскрытого преступления, откинулся на кресле и уставился в окно.