Человек одинокий. Глава - 32

  Воскресенье прошло, как обычно; Толик сходил на дачу, покормил Джека и Мурку, растопил печку. Неожиданно позвонил Димон, и предложил встретиться. Толик сказал, что находится на даче, и если Димону нетрудно, пусть приходит сюда.

   - Не вопрос, - ответил Димон, - сейчас подъеду.

   Как ни странно, но Джек при появлении Димона, вяло, для приличия полаял, весело завилял пышным хвостом, как старому знакомому.

   - А я знаю эту собаку, - сказал Димон.

   - Она что, у тебя по делу проходила? – подколол его Толик.

   - Она жила у нас во дворе и пацаны её кормили. И я подкармливал, особенно зимой. Как ты его назвал?

   - Джеком!

   - Удивительно! И мы его прозвали Джеком! Раз рыжий – значит Джек!

   Они прошли в хижину. Димон сел в кресло, Толик на диван.

   - Тут вот какое дело, - начал Димон, - Ты, наверное, уже сам догадался, что я взялся за это дело из-за миллиона долларов. Миллион – это главное звено в цепочке, ведущей к раскрытию преступления. Если, конечно, оно было.

   - А ты, сомневаешься?

   - Толик, там, где миллион, сомневаться не приходится. Такие деньги не исчезают сами по себе. Это не бабушкина пенсия, украденная внуком из кошелька.
   - А что, бывает и такое?

   - Толик, я такого насмотрелся за время работы в милиции-полиции, что впору разочароваться в людях! Я двадцать лет сражаюсь с демонами рода человеческого, и никак не могу привыкнуть к их подлости! По-прежнему не могу взять в толк, почему жена убивает мужа, с которым прожила двадцать лет! Ну, разведись, уйди в монастырь, в конце концов! Нет! Она его жестоко и хладнокровно убивает, и приходит в полицию сдаваться! Я её спрашиваю; Зачем вы так сделали? Она говорит: Не знаю. Мне её жалко, но есть закон! Лепишь состояние аффекта, чтобы суд проявил снисходительность! Для неё убийство собственного мужа, явилось основным средством спасения, а десять лет строгого режима, так, - детский срок! Планета наша, Толик – это обиталище демонов!

   - Да ты, Димон, мистик! – покачал головой Толик, - Не могу поверить! Ты же всегда был реалистом!

   - А реальность, Толик, такова. Волович действительно брала кредит в банке. Валя, Ира и Волович действительно гуляли в тот день вместе. Машину никто не угонял. Они, пьяные, улетели в обрыв, и Волович погибла. Они скинули тело в яму и присыпали листьями. Потом, Валя и Ира на попутке вернулись домой, а днём Валя заявила об угоне. Главный свидетель, Ира, спрятана в лечебнице. Я летал в Москву, и говорил с ней. Она вполне вменяема, и дала показания под протокол. Я ещё и на диктофон записал весь наш с ней разговор. Деньги взяла Валентина, и отмыла через оффшор, правда, не сразу, а через год. Во всяком случае, я так думаю. Но! Но предъявить мне ей нечего. Я официальное лицо. Шантаж дело тухлое. Валентина слишком известный человек, чтобы я вызвал её к себе в отдел и прокрутил запись допроса Иры. Я тебе уже говорил, что даже если состоится суд, то главным аргументом в пользу Валентины, будет психическое состояние Иры. Но до суда дело не дойдёт, потому что, я не вызову её к себе, и не буду допрашивать. Мне светит пост начальника полиции, и я не хочу идти на конфронтацию с властью.

   - Но ты же, сам власть!

   - Надо мною тоже есть высокое начальство.

   - А, как же – миллион?

   - Пропади он пропадом! Я дам тебе запись, и делай с ней что хочешь.

   - Привет! Да, если Валентина узнает, что эта запись находится у меня, она меня самого отправит в сумасшедший дом! Нет, Димон, я только жить начал, и мне эта головная боль ни к чему! Сам подумай, ты летал в Москву, где-то брал разрешение на  допрос Иры. Ты уже засветился. В лечебнице у Валентины всё схвачено. Я читал справку из лечебницы. Наверняка Валентине уже сообщили о твоём визите к Ире. Ты лицо официальное, тебя государство защитит. А Света, а я?

  - Нет, ну нормально, да? – Димон возмущённый вскочил с кресла, - Я оформляю липовую командировку в Москву, совершаю должностное преступление, а какая-то баба, сорока с лишним лет, держит нас в страхе! Как там у нашего любимого Есенина? «Послушай, да ведь это ж позор, чтобы мы этим поганым харям не смогли отомстить до сих пор? Разве это когда прощается, чтоб с престола какая-то ****ь протягивала солдат, как пальцы, непокорную чернь умервщлять!». Не могу!

   - Ну, какая ты чернь, Димон? Ты при должности, и не маленькой. Чернь это я, а ты из их сословия! То, чего можешь ты – мне не по силам. Если ты пошёл на папятную, то мне сам Бог велел!

   - Толик, Толик, - Димон рухнул в кресло, - что я могу? Ловить мелких воришек для галочки? Расследовать бытовое преступление, которое и так, как на ладони?  Серьёзные дела не мой уровень. Мы ослеплены их сиянием, мы воспринимаем их, как богов, и смиряемся со своим позором, лишь бы они нас не трогали! Философия не то же самое, что медицина, однако мне не хочется сделаться объектом медицины! Каждый думает в меру своей испорченности! Раньше – меньше работать – больше получать, - сегодня новая концепция, - ничего не делать – получать очень больше!

 -  Вот, о чём я подумал, Димон, - раздумчиво начал Толик, - а не могло случиться так, что после аварии, они все были живы?

   - То есть? – не понял Димон.

   - Они перевернулись, пьяные, а пьяным, как известно, везёт. Может быть, Волович просто потеряла сознание, а они посчитали её мёртвой. Представь себе; осень, ночь холодная, полнолуние, они в растерянности. Недалеко яма, они оттаскивают Волович в эту яму, закидывают тело листьями, карабкаются по крутому обрыву к трассе, тормозят попутку и едут восвояси. А Волович, через какое-то время пришла в себя, выбралась из ямы, и также на попутке добралась до дома. Умылась, переоделась, привела себя в порядок, и ночью пошла к Валентине за миллионом. И всё бы ничего, если бы Валентина вернула ей деньги. Но они уже прикипели к ней, и она не могла с ними расстаться. Между ними произошёл кровавый конфликт, и тогда Волович исчезла! Ведь никто из ваших не был на квартире у Валентины, не проводил обыск. Может быть, труп ещё несколько дней лежал у неё под кроватью, пока она от него не избавилась?

  - А, как же показания Иры?

   - Показания Иры,- липа, причём тонкая, и, хорошо отрепетированная.
   - Тогда, почему она рассказала о том, что они закинули Волович в яму и присыпали листьями?

   - А потому и рассказала, что это несчастный случай. Женщины просто были в шоке, и не ведали, что творят.

   - А, почему она рассказала про миллион, который присвоила Валентина?

   - Чтоб отомстить Валентине, за всё хорошее. Ведь миллион взяла Валентина, но не Ира. Чтоб отвести от себя подозрения в соучастии в убийстве на квартире Валентины, они и придумали эту историю с ямой. Хотя, и придумывать ничего не нужно было. Всё так и было, но появление Волович на квартире у Валентины, стало для них неожиданностью. Теперь дальше. Волович пришла в свою квартиру, привела себя в порядок и пошла к Валентине. Вот почему свидетели, в своих показаниях  утверждают, что видели Волович уже после аварии. Вот почему, исчезновение Волович и авария никак не связываются. Ведь, яма, в которой заживо была похоронена Волович, находится в двух метрах от места, куда упала машина. Ты говоришь, что сам выезжал на место аварии, но ничего криминального не заметил. Не заметил, потому что в яме никого уже не было!

   - Действительно, труп, наспех присыпанный листьями, трудно было бы не заметить. Как я сам до этого не додумался?

   - Димон, десять лет назад, у тебя был только факт аварии, и ничего более. Муж Волович, заявил о пропаже жены лишь через три дня. Скажи честно, муж был на подозрении?

   - В первую очередь! Но мы его быстро оставили в покое. Забитый такой мужичок, весь во власти жены. Не пил, не курил, прекрасный семьянин. Мечта женщины!

   - А мечта мужчины? – усмехнулся Толик.

   - Мечта мужчины, - рачительная домохозяйка, без капризов и претензий. Желательно, умственно отсталая. Без рассудочного, логического построения ума, так сказать, образная парадигма, не смущающая мои мозги.

   - Ну, ты, Димон – голова! Откуда в тебе столько философского цинизма?
 
   - Ну, во-первых, у меня высшее образование, юридическое. Во-вторых, учителя были хорошие. И, в-третьих, работа у меня такая – никому не верить! Ладно, оставим это. Что нам делать?

   - Выжидать! – ответил Толик, - Наверняка, Валентина уже знает о твоём визите к Ире. Должна же она что-то предпринять!  Кстати, как она там?

   - Так себе. Обстановка не курортная. Ты был в сумасшедшем доме?

   - Был. Товарищ поймал «белочку», и я посетил его один раз. Мало чем отличается от дурдома здесь. Только они там взаперти, а мы, как бы на воле. Им колют успокоительные, а мы всё больше на водку налегаем. Со временем, они считают, что так должно быть и было всегда, а мы здесь думаем, что ведём достойную, содержательную и плодотворную жизнь. Как ты думаешь, какое самое сокровенное желание человека?

   - Трудно сказать…- ответил Димон, - У каждого свой скелет в шкафу. Стать богатым? Приобрести уважение? Быть в авторитете?

   - Нет! Самая сокровенная мечта человека, о которой он и не подозревает, - это присутствовать на собственных похоронах! Вот, когда он узнает, кто есть ху!

   - Тонкое наблюдение человека, который один раз посетил дурдом!

   - Спасибо тебе, Димон, за всё, что ты сделал для меня. Когда вытаскивал меня из подвалов, возвращал человеческий облик. Я тоже мог оказаться там, если бы не ты.

   - Да, ладно тебе. От меня ничего не зависело. Ты сам пришёл к пониманию того, что надо бросать пить. Я тут не при делах. Это твой триумф, твоя победа над собой.

   - Но вот, что удивительно, Димон. Стоило мне избавиться от пагубной привычки, как от внутреннего врага, последовали новые злоключения. Зародилась новая опасность. И хоть, я вернулся к Свете, благополучной нашу жизнь не назовёшь. Первая же проблема, которую нужно незамедлительно решить, явилась в лице Валентины. Иногда я готов поверить, что есть судьба, которая в недавнем прошлом позволила мне выжить. Спрашивается; для чего? Какие новые испытания приготовила мне судьба, если зачем-то вытащила из грязи? Что я обязан сделать, чтобы заслужить её дальнейшую благосклонность? Она предоставила мне определённую свободу, закрыв один путь лишь для того, чтобы открыть иной. У тебя, Димон, опыт, высшее образование – объясни!

   - Не преувеличивай мои познания в философии, - рассмеялся Димон, - Если в человеке всё подчинено генам, тогда гены и являются той судьбой, о которой на протяжении тысячелетий говорит человечество.  Помнишь у Шпаликова: «По несчастью или к счастью, истина проста; никогда не возвращайся в прежние места». Мы стали копаться в прошлом Валентины и угодили в болото! Ты, рождённый заново, поверил в судьбу, и доверился ей, как высшей силе. Склонность человека к дурному,  способна подорвать его изнутри и заполнить пробелы в его познаниях. Именно  дурное становится порой источником тех внешних изысканий, которые приводят  к положительному результату. Пусть это попахивает уголовщиной, однако цель достигнута, и беспочвенные упрёки бессмысленны. Если вовремя не подорвать движущийся на твой окоп танк, он раздавит тебя! Побежишь – свалят из пулемёта! Времена переменились, взгляды реконструировали, - это просто выбор, который сознательно становится насущной необходимостью. Высокие чувства сделались смешными на фоне повального воровства. Они никогда не сойдут с ума, утратив ощущение спасительной благодати, его отсутствие  для них не знак осуждения на вечные муки!

   - По твоему, выходит, что Валентину бес попутал? – спросил Толик.

   - То, что она взяла деньги, подумав, будто Волович погибла – точно бес попутал! Представь себя на её месте – дармовые деньги лежат у неё в машине, хозяйка этих денег лежит мёртвая, это великое искушение!

   - Но это слишком высокая плата за те страдания, беспросветную жизнь, которая была у неё до неожиданно свалившегося на неё миллиона! Убеждённость в том, что всё, в конце концов, устроится, потянула за собой ещё два преступления – ликвидация Волович, втягивание Иры в свои дела и последующая её изоляция.

   - К сожалению это аксиома, Толик,- одно преступление тянет за собой другое. Если первое преступление произошло случайно, то второе – это уже заведомо осознанные действия. Да, она не ожидала, что Волович придёт к ней ночью на квартиру. Для неё было шоком, когда она, открыв дверь, увидела её живой и невредимой! Ожидание счастья, которое никогда не придёт к тебе, если не имеешь много денег, вырвало из неведомых уголков её подсознания тот древний инстинкт самозащиты, который был присущ первобытным людям, знающим один способ самосохранения – убийство!

   - И вот, этим древним законом первобытных людей, её можно оправдать?

  - Важен не закон первобытных людей, важно – терзается ли она содеянным. Когда в девяностые в массы был брошен негласный призыв – спасайся, кто, как может, брошенные государством на произвол судьбы люди, ощутив свою заброшенность – кинулись во все тяжкие! Высшим смыслом жизни сделались большие деньги, и тут было не до утончённых сомнений! Те, которым не удалось, тем или иным способом, заработать на достойную жизнь, злятся на свою нерадивость и предлагают самые радикальные меры – отнять и поделить! Но в нашей истории такое уже было. Пока народ на улицах возводит баррикады, верха делят власть и привилегии!  Во всяком случае, этому нас в школе учили.

   - Но ответь мне честно – ты её оправдываешь? Хотя бы по закону первобытных людей, хотя бы в глубине подсознания?

   - Мне теперь что, рыдать по поводу безвременной кончины неизвестной мне женщины, которую я в глаза не видел?!

   - Но ты же, представитель закона! Это входит в твои должностные инструкции!

   - Как входит, так и выходит! – обиделся Димон, - Я живой человек. У меня семья. Прежде всего, я должен думать о жене и своих детях! Если меня закроют за ненужную ретивость, ты что ли, голь перекатная, будешь заботиться о моей семье? Я достиг определённых высот, и не хочу из-за незримой справедливости, оказаться на дне! Вспомни своё недавнее прошлое! Ты чуть не погиб из-за конфликта с недостойным тебя типом! Прикажешь и мне пойти по твоим стопам?

   - Боже упаси, Димон! – покраснел Толик, - Насилие над собой не приносит ничего кроме разрухи! Ты на меня не обижайся, это не я сказал, а отголоски советского воспитания. Многое безнадёжно устарело, кругом царят суеверия и невежество.

   - Ты тоже на меня не обижайся, - прерывающимся от волнения голосом, сказал Димон, - В, конце концов, в споре рождается истина. А истина такова – мы бессильны против Валентины что-либо предпринять, не нанеся тем самым себе ущерба! Извини, если я тебя обидел каким-то необдуманным словом…

   - Да ладно тебе…Мне ли на тебя обижаться…

   Димон отдал Толику флешку с записью допроса Иры и протокол.

   - Это копии, - сказал Димон, - Оригиналы  в надёжном месте. Используй их лишь, в крайнем случае. Поехали, я отвезу тебя домой.

   Димон подвёз Толика до дома Светы, и они расстались.