Замок без привидений. Глава 24. Лон. Ну, а как без

Глава 24.

Лон.
Ну, а как без него?

Скучно. Нет, правда, скучно сидеть рядышком с тремя кумушками, когда за стенкой так шумят и выкрикивают разные нехорошие слова; за такие, помнится, им произнесённые случайно, мама на него сильно сердилась. И он ей пообещал так больше никогда не говорить. Нет, ну скучно же. От тётушек убежать было бы просто, но в дверях Стана. Она хорошая, но очень... очень ответственная. Так папа называл всегда серьёзных взрослых дядей. Стана хоть и не дядя, но всё равно очень ответственная. Мимо неё не проскользнёшь. Можно было бы, конечно... можно... Но очень не хочется её обижать. Тётя Стана смелая. Никаких страшилищ не боится даже его - Лона. Мама тоже была смелая, и тоже его не боялась. Она только один раз испугалась, когда к ним домой пришёл человек в военной форме и что-то им с папой рассказал. Тогда они и уехали из Золотой Дубравы. Так папа называл их большой дом. Зря они уехали. Может, тогда мама и папа остались бы живы? Мальчишка сильно-сильно зажмурился, стараясь удержать непрошенные, острые слёзы, резавшие изнутри веки. Он сильный - папа всегда ему это говорил - он не заплачет. Плачут только нытики и девчонки. А он - Лон, он не девчонка... он этот... как его? Ну вот слово забыл... чер... чур... а ча... ро... дей. Что это слово означает, Лон толком не знал. Но мама ему сказала, что он... ну... этот самый и есть... это самое слово... Какое оно длинное и корябучее!.. После того, как он сумел... Ага, вот и причина, по которой он больше не имеет права ничего не делать! Он же мужчина. Настоящий, как папа. А мужчина не может прятаться за женскую юбку. Решено, тёте Стане надо помочь! Исчезновение мальчишки, близняшки странным образом проглядели...
А веселье уже било ключом... и всё по голове. Досталось уже всем. Ну, может ещё только Стана исхитрилась сохранить мордашку в неприкосновенности, да Тулли. Но с магичкой подобное нельзя было утверждать со всей убеждённостью - пару ядрёных заклятий она отбила, одно - ослабила, но ей всё же досталось. Охотничий костюмчик пострадал значительно и если бы не суетность ситуации, мешавшая заметить прорехи на выдающихся местах её фигуры, младшему экспедитору впору было бы зардеться, как маков цвет. Опять же присутствовала некая припылённость личика... М-да, чумазая была Тлли Ори ни дать ни взять - деревенская замарашка. А привести себя в порядок совершенно некогда - проклятущий колдун никакого продыху не даёт. Вон, вражина чумазая, опять на Колумбэ нацелился. Что даме остаётся? Только спасать железного дровосека. Но выбившуюся из причёски прядку с лица нужно хотя бы сдуть.
...Лекарша воевала, как заправский пехотинец. Два кинжала в её лапках оказались игрушками смертельными. Единожды она даже Траблю спину прикрыть успела, но потом на неё навалилось несколько разозлённых бандитов и даме пришлось отступить на самый порог номера. Тут она и встала, понимая, что дальше деваться просто некуда. Дверь в комнату осаждающие вышибли с каким-то особым остервенением и тут же в открывшийся зев буром полез мясистый детина с ножом и кастетом в качестве всё решающих аргументов. О!.. Оказывается, вовремя распущенная шнуровочка на корсете вполне способна спасти жизнь одинокой, беззащитной девушке. Конечно при обязательном условии, что корсету есть что скрывать и удерживать. Опа! А вот это междометие гораздо важнее простого или восхищённого восклицания "о". Почему? Потому что... Хороший ответ? Громиле, перегородившим вход в номер с толпой перепуганных дам, впрочем, было совершенно наплевать на это, да и вообще уже на всё. Поскольку с ножом, застрявшем в глазнице, интерес к обнажённым прелестям блондинок, да и к жизни вообще как-то тускнеет.
Стана, - вот же заводная девчонка! - времени не теряла ни мгновения. Пока толстомясина качался на пороге, соображая, как бы эффектнее повалиться на пол, ловкая лекарша просунула свою лапку между его объёмным торсом и ручищей, с простым желанием пощекотать лезвием рёбра сзади стоящего. А не толпитесь в дверях, будто при раздаче халявного пива. И тут же, юркой змейкой вниз, пропуская над своей очаровательной головкой лезвие палаша и стрелой разящей - вверх. Снова её нож оказался удачливее, на это раз отворив поток крови из чьей-то бычьей шее. Бедовые ребятишки в коридоре отчего-то замешкались. Поугаснет тут боевой пыл, когда секунды становятся тягучими, словно сопли тролля, а смерть разит без промаха и будто вовсе вне времени. Троих кто-то укокошил. По виду - но тут, точно не без магии, просто такого быть не может - сексапильная блондинка, пока остальные тёртые калачи едва успели разок сморгнуть. Не бывает такого! Не бывает!! Но вот проверять доподлинно, что там за этим клятым порогом происходит, и кто таков тот мясник, что так лютует, почему-то никому не хотелось. Эх, не палят ружья, до чего ж жаль. И пистолеты сейчас впору вместо молотков использовать. А то бы суровые мужики тут всем показали, кто есть ху. Обязательно...
Время ползло, конечно, с леностью совершенно бессовестной. Однако и при таком вялом его течение бестолково топтаться толпой в узком коридоре становилось просто невмоготу для распалённого разбойничьего самомнения. К тому же по лестнице ведущей опять же - к ним, кажется, кто-то поднимался. Вот так радость! Тут с этим-то... или с этой не знаешь что делать, а если к обороняющемуся ещё и подкрепление добавится? Хорошо, что из захваченного осаждающими номера в коридор высунулась ещё парочка сотоварищей. Хотя, вроде бы на крышу влезло больше? Ну да и того пока довольно. Пора браться за ум. И мелкокостный, но от младых ногтей злобный дядька воодушевляюще заорал:
- Ты!.. Вот именно ты, который с пикой, давай при первым. Молчать, гнида, пока я тебе почку не вырезал! А вы двое с топором и тесаком, следом за ним - пулей, на пороге не останавливаться. Числом задавим. Не совладает, кто бы там ни беспредельничал. Ишь, взяли моду, правильных пацанов пачками в штабеля укладывать. И отмеченные сомнительным воровским фартом парни, с видом самым кисло-решительным, бочком двинулись на штурм гостиничной цитадели. И только они туда проникли, как на галерее нарисовался зелёный стручок с луком и давай чудесить без всякого предупреждения...
Когда события из сплошного кома распадаются на отдельные фрагменты, как же бывает трудно уследить за всем хоть мало-мальски важным. Трабль весь этот насыщенный день пребывал вроде как в тени, исхитряясь нигде не засветиться. Если кто и отдыхал полноценно в этой сонной сиропно-мушиной провинции так это он - следопыт Трабль. Натиску аппетитной хозяйки гостиницы он сопротивляться и не подумал и проводил часы покоя в потно-эротичной неге и безмятежности. А тут не запланированная катавасия! Настроение Трабля покрылось грозовыми тучами, и он принялся наказывать всех, кого посчитал в этом виновными. О-о, а при таком его душевном порыве под руку следопыту не рисковал попадаться даже не обделённый телесной мощью Траффи. Но хулиганы-то залётные об этом не знали. Инквизитор над ними начальствующий о том ничего не рассказал. И что с того, что он сам собственно был глубоко не в теме. Мог бы и догадаться. Идя на поводу своих личных карьерных устремлений нельзя не учитывать или просто отмахиваться от реальных фактов. Не правильно это и чревато...
Трабль разозлился по-настоящему, как давненько уже не ярился. И, обуян справедливым негодованием, быстро внушил орде, что на лестницу лучше не соваться, поскольку она узка и вероятность получить при её штурме по башке до омерзения высока. Лучше уж в общей зале, в толпе подельников донимать этих двух бугаёв. Всё как-то безопаснее выходило. Подкусил, в смысле двинул в рожу здоровиле-сухостою, а не получилось, так не очень оно и желалось, можно и стулом кинуть и красиво и безопасно... Если не считать момента, когда подлая деревяшка назад возвращается, по примеру иноземной придумки - бумеранга. Тут уж успевай уворачивайся. Зато вроде как при деле, да и забавно... Следопыт глянул ястребиным оком оценивающе: Траффи, хоть и в кровище, но на ногах крепок. Ну да охотники другими и не бывают. Колумбэ?.. Тот вообще способен восхищение вызвать, развлекается, будто попал в родную стихию и ножей не боится и кистень вон уже отобрал, а с кастетами к нему уже никто и не лезет, поскольку нужно шибко близко к такому вервольфу подступать и потому боязно. Эти сдюжают. Хорошо. Тулли?.. Что там девчушка поделывает?
Магесса, тоже раззадорилась, встретя неожиданно для себя противника интересного. Дедок-то оказался подлюкой каверзным. Шибкой силой не обладая, да и особым каким-то пониманием заклятий тоже, был он на удивление изворотлив в их создании и применении. Сказывались жизненный богатейший  опыт и врождённая мерзость характера. И до того он умудрился досадить молодой дипломированной чародейке своей неуловимостью, что решилась она на деяние впечатляющее, но, с точки зрения общественной морали, неоднозначное. Но рассудила она здраво, мол, бес с ней, с моралью, когда так припекает и уже не токмо на груди лохмотья от одёжки (вот ведь скабрезный, развратный старикашка намеренно этак-то лупит!), но и на частях филейных розовое явственно просвечивает и это не бельё. Стыдоба! Хоть дезертируй с поля боя.  Чёртов дедушка неладное почувствовал давно и несколько раз довольно успешно сбивал почти готовое заклятие Тулли, но вот он начал выдыхаться и младший экспедитор своё взяла...
- Гм... - оценил следопыт её успешные действия, - однако... Однако и мне пора за дело приниматься.
Самое время. Их комнаты уже доносился истошный бабий визг.
- Неужели и Стана верещит? - не поверил Трабль своим ушам. - Точно она. Ну, тогда действительно без меня им уже не обойтись. - И остро сожалея, что ему не удастся досмотреть представление, даваемое Тулли, следопыт, при самом своём подъёме всего на пару ступеней, практически не целясь, выпустил первую стрелу.
А потом показал разбойничкам, что в действительности означает слово "круговерть". В руках-то у него был лук. Пусть и не длинный, но на узкой галерее им не особо помашешь. Тут у того у кого в лапе нож имеет преимущество самое решительное. Это в теории. На практике же всё решает душевный настрой и приобретённые умения, если, конечно, их приобретший после таковых-то уроков инвалидом не остался. Траблю повезло сохранить здоровье и некоторую завидную для других подвижность. На опешившую от неожиданности толпу следопыт накинулся разъярённым грифоном, и лук ему помехой не был, скорее наоборот. Первого, кто не успел убраться с его хаотичного пути, следопыт сбил с ног хитрым ударом колена по внутренней стороне бедра. Бедолага охнул от неожиданности и умер от стрелы в шее. Она ж острая, её можно и просто воткнуть, вот Трабль и забавлялся. Потом, скорости не сбавляя - в ней жизнь - следопыт, с колен поднявшись, сиганул на перила, заставив отвиснуть челюсть чернявого горлопана, и своротил её на сторону опять ж коленом, завертевшись невообразимым штопором. Пусть проделано это было не по академической боевой науке, привитой "правильно" воспитанным бойцам  учителями дорого ценящими своё имя и искусство, но тут уж ничего не попишешь. Как сам исхитрился, так и вывернул. В конце концов, Трабль бойцовскую премудрость постигал  не под руководством чадолюбивого тренера. Его учителями были дядьки суровые, злые зачастую с намерением убить. Вот и выкручивался, как получалось.
Лишившись громогласного своего предводителя и увидев очередную стрелу уже на луке, оставшийся лихой народ числом в семь немытых голов утратил львиную долю той самой лихости.
- Кхе... - вымученно выдавил из себя сильно шрамированный мужичок чудесным образом доживший лет до пятидесяти. - Браты, может мы, того, пойдём. Чё мы тут забыли?
- Ага, - поддержали его из-за спины, - чё не пойти? Аванс ведь всё равно уже взяли.
Приняв коллегиально мудрое решение, они разом развернулись и двинулись в комнату с выбитым окном. Как пришли, так и уходить приходится. Спереду-то вона кто - зелёный, кровожадный и не пускает... И тут-то произошло нечто, о чём после все это видевшие будут рассказывать при каждой пьянке, после того, как переживут несколько до жути реальных ночных кошмаров.
Трабль сначала только услышал звук, такой неприятно пощёлкивающий, такой поднимающий на загривке несуществующую шерсть. Ох, как тянуло его обернуться, а нельзя не проводив многочисленных ещё гостей. Однако, как бы ни был ты прочен телом и сердцем не колотлив, пусть хоть весть из камня высечен, но от таких звуков, да ещё так близко занервничал бы и мифический голем.
Мудрый дядька, первым предложивший выкинуть на хрен топор войны со следопытом, на беду свою обернулся - тоже трескотню услышал - и ка-ак заорёт:
- Бе-е-ежи-и-им!
А куда бежать? Дверь-то узкая, а галерея второго выхода не имеет. Вот и ломанулись все в единственную щель, надёжно её запломбировав собственными телами.
...Лон, улизнувший от перепуганных сестёр, для начала затаился тут же за косяком. Стане было не до него, вот сразу и не шуганула. А когда в комнату полезли злые оборужные мужики и даже похожие друг на дружку тётки решились-таки встать и  встретить супостатов кто чем - одна вон даже ночной горшок прихватила, а номер дяди Траффи с утра прибрать ещё не успели, - Лон понял, что пришло время героя. Его время!.. Но пока всё-таки не о нём... И не о ночном горшке, кто бы что, ни подумал!
...Жизнь в тихой и да - глухой провинции отличает особая размеренность и можно сказать, лиричность. Скверики, цветнички, знающие друг дружку в лицо жители - идиллия. Рай для не честолюбивых армейских офицеров. Да-да, встречаются и такие, особенно среди капитанов достигших таких заоблачных карьерных высот ещё лет тридцать назад. И теперь, дожив до сильно прореженного зубовного строя и гламурно-глянцевой выпуклой лысины, этот капитан больше всего на свете не жаловал проверок столичного начальства и... беспокоящих мирную сонную тишину звуков настоящей баталии. А тут вдруг палят из ружей раз и два, а после и три. Но последний выстрел был послабее, из пистолета, кажется. Да что же это такое? Неужто всю свободную смену солдат по тревоге поднимать? Всю городскую армейскую силищу! Всех пятерых ветеранов вислоусых, беззубых, но ещё полных почти юношеского воинского задора! Или?.. Да, "или" будет гораздо мудрее; сначала, нужно побеспокоить местного эдила Благочиния. В конце концов, правопорядок - это его головная боль. Итак, седлаем коня и скачем к эдилу. На улицах оказалось до странности многолюдно. Народ высыпал из домов и с тревогой глазел в сторону гостиницы. А оттуда доносился шум сражения. Враги прорвались!.. Какие на хрен враги!? Кто таковы вообще?..  К чёрту эдила! Воевать так, воевать. Солдаты действительно были подняты по тревоге, впервые за всю свою службу. Некоторые были вызваны вестовым из собственных домов, прилегающих к казарме, потому явились пред командирские соколиные очи облачёнными по форме номер полтора - в трусах и касках, но, главное, всё-таки с ружьями и при штыках. Нестройно, но довольно поспешно они выдвинулись к эпицентру необъяснимых беспорядков. Весь личный состав слуг Благочиния уже толпился там. Хм, надо же, успели раньше вояк! Только толку от этого топтания не было решительно никакого. Улицу перегородила дюжина вооружённых до зубов людей и эдил, непонимающе пялился на них сквозь свои знаменитые очки.
- Чего тут делается? - капитан, как правильный военный не стал рассусоливать, а сразу попытался внести ясность в бардачную ситуацию. - Бунт учинился? Так угости пулями  бунтовщиков, нечего с ними либеральничать. Хвала Создателю не та сейчас эпоха, с такими можно и запросто.
Эдил с капитаном всегда не ладили, конкурируя на узком поле местной политики и тощих пажитях хоть сколько-то смазливых бабёнок. И, похоже, сейчас один государев служащий измыслил способ отомстить другому королевскому офицеру.
- Без вас, господин капитан, я ей-богу бы не догадался. - Эдил снял с носа раздражающе чистые стёклышки и принялся тщательно их протирать.
- Не протрите дырку, эдил, - капитана не так легко было сбить с толку и лишить боевого духа истинного воителя. - А ну, братцы, - крикнул он своим солдатам, - покажем этим тыловым крысам... - ага, будто сам всю жизнь с кровавых полей не уходил, обитал в окопах и кормился ржаными сухарями, - ...каковы настоящие гвардейцы короля!
Гвардейцы! Это эти-то гарнизонные тараканы!? Но, непростой эдил решил простить бравому капитану это копеечное преувеличение. Тем паче, что момент его, эдилова, торжества был не за горами.
Ветераны ружья зарядили, в правонарушителей прицелились. Всё строго по уставу. Капитан чего-то проорал грозно-предупредительное, учинители беспорядков только осклабились, воинственный офицер тому был только рад. Поднял он вверх руку с сабелькой, как один известный генерал, виденный им когда-то на картине, задержал её на миг чужие судьбы решающий, и бросил в пропасть неизбежности. О, как! Тут без дураков. Тут майорскими эполетами и орденом веет. Так что требуется соответствие моменту. Опа. Что за ерунда? Где гром пусть и не пушечный, так хоть ружейный. Где она, салютация его неизбежному возвышению? Солдаты только недоумённо переглядывались. Выстрелов не было. Ни единого. А проклятый эдил тут как тут, и улыбается гаденько.
- Пробовали уже, господин капитан, поскольку мы, - подразумевая, естественно только себя, - оперативней и сообразительней некоторых. И даже уже установлена причина этому явлению... мною.
- Что ещё за причина? - тупо и несколько замедленно спросил капитан, не умеющий думать две мысли сразу, а первая, та, что об эполетах и ордене его ум ещё не покинула.
- Причина магическая... естественно, - как малому и не особо разумному дитяте разъяснил капитану эдил. - Наш маг, говорит, большой мастер тут чародействовал. Теперь только врукопашную...
Офицер почесал лысину под кивером и изрёк:
- Так давай действовать. Сейчас я своим команду отдам и коллективно мы их всех...
- Кого "их"? - прикинувшись простачком, спросил военачальника простота эдил.
- Ну... этих, которые дорогу... улицу перекрыли.
- Этих-то понятно. А дальше?..
- Прорываться... То есть...  Ну, воевать...
- С кем? - героическая непробиваемость тылового героя перестала забавлять даже его вечного соперника.
- А... Ну... Со всеми...
- Нет, - мягко возразил служащий Благочиния, - со всеми не надо. Там, в гостинице, могут оказаться совершенно ни в чём не повинные подданные его величества. Я приказал своим людям окружить квартал. Кстати, им не помешала бы помощь... И  постепенно мы будем сжимать кольцо, задерживая всех, кто попытается из него вырваться. Просеем сквозь мелкое сито и покусителей на благочиние города выловим всех до единого.
Пришлось капитану, хоть и с зубовным скрежетом, признавать правоту и главенство очкарика. Так они и поступили в непродолжительное время, смяв заградительный кордон и уложив бедовых разбойничков мордами в землю. Первый успех, он кого хошь вдохновит. Вдохнул он жизнь и в несколько утратившего щегольской лоск капитана. И снова во взоре его вспыхнул героический огонь, просто ярым пламенем полыхнул. И снова рука сама взметнула к небесам саблю и... И чёрт бы побрал эту осёдланную скотину, тоже, видимо, представившую себя скакуном фельдмаршала и надумавшую картинно взвиться на дыбы. Капитан на лошади ездить умел. Всё-таки дворянин. Но вот такой пусть и вполне патриотической, поддерживающей боевой дух  армии, выходки он от застоявшегося в конюшне соратника не ожидал. Потому и выпал из седла на мостовую, как был с воздетой в замахе саблей. Нет, прирождённый герой он таковым остаётся в любой ситуации. К нему тут же кинулась пара солдат, поднимать оконфузившееся и несколько заржавевшее в суставах начальство. Тем бы всё могло и завершиться. Ну поржали бы служащие Благочиния, ну высказался бы, как-нибудь витиевато с грамотно отмеренной дозой ядовитости очкастый эдил. Да и Создатель с ними, со скоморохами. Но на беду свою этот ляпсус большого военного начальника заприметил краем глаза бывший студент, облюбовавший гостиничную крышу. До этого момента Рейнгольд, почти не заметный боец арьергарда, успешно для ловцов и своего здоровья сдерживал оголтелые толпы разъярённых неудачами бандитов. Он уже многократно возблагодарил того, без всякого преувеличения, гениального человека, вписавшего в обучающую программу ФАКа такой, безусловно, необходимый в жизни предмет, как фехтование. И никогда, НИКОГДА!.. будучи студентом Рейнгольд Прак не выражал недовольство необходимостью... Ну ладно, ладно - гундел, конечно, но в меру и без вербальной экспрессии. Но теперь-то, самой жизнью убеждённый, он в несколько минут сделался самым горячим почитателем этого искусства. Скольких непочтительных грубиянов отправил с занятой высотищи полетать, причём играючи?.. О-о, с полдюжины не меньше. Это не считая тех, кто от лестницы ещё отлепиться не успел, ну и вместе с ней... Потом кому-то руку укоротил, когда суетливый господин ломился уже из гостиницы. Задавать себе или беглецу вопрос -  чего это он? - Прак за отсутствием досуга не стал. Рубанул наотмашь и вся недолга. Кровью-то как плеснуло из обрубка, о-ох. Не поучаствуй Рейнгольд в приключениях бродячей ватаги, да не укрепи свои сердце и желудок, тут бы его и перегнуло.  Прак же и так перемещался с великой осторожностью, опасаясь  поскользнуться на щедро пролитом багрянце. В тот раз миновало. А вот с упавшим с лошади офицером Рейнгольду не пофартило. Загляделся он на капитанские кульбиты и не заметил, как ступил в кровавую лужу. Кувырк! Небо с землёй пару раз игриво поменялись местами. Маг даже испугаться не успел. Так бы и рухнул на мостовую в полном неведении - чего это он вообще? Но... Что-то зажало его ноги в стальные тиски, едва не переломав кости. Да, нежности в захвате не было совершенно, однако от преждевременной инвалидности рухнувший с крыши чародей был спасён. Только вот кем?.. Прак тихо ругнулся, мысленно похвалил себя за то, что не выронил саблю и рывками стал подниматься в высь, изумляясь сам и повергая в столбняк всех, кто сейчас за ним наблюдал.
...Следопыта так и подмывало обернуться, но он крепился. Живая "пробка" в дверях, матерясь, никак не могла определиться в какую сторону ей двигаться. И опасность получить перо в бок, пока ты там разглядываешь, что у тебя позади лопаток трещит, была более чем реальна. И всё-таки сегодняшний день даром для него не прошёл. Нет, вреда физическому здоровью ему никто нанести не сумел, а вот психика, о наличии которой он ранее даже не догадывался, вдруг обнаружилась и тут же пострадала. По полу и выше, с боков и над самой головой, обтекая фигуру следопыта, как щупальца спрута страдающего артритом, потянулись к верещащим бандитам тонкие изломанные бесчисленные прутья. Трабль впервые в жизни уронил лук вместе с челюстью. Оборачивался он долго, со скрипом в шее, с остановившимся взглядом и застывшим на губах дыханием. Что случилось с не успевшими протиснуться в дверь бойцами ревнителя следопыт не видел. Ну и хорошо. Ему и одних предсмертных воплей хватило на несколько бессонных ночей.
Чудовище, которое Трабль  и слов-то не находил чтобы описать, с неумолчным, выстужающим душу потрескиванием, выбиралось из номера, где оставалась Стана, сёстры-близняшки и... Лон.
- Лон!? - беззвучно выдохнул посиневшими губами Трабль. - Это... ты?
Маленькая фигурка пострелёнка неясно просвечивала в прорехах отвратительно шевелящегося клубка. Но, и это следопыт увидел ясно, щупальца, единого тела не имевшие, не прикасались к ребёнку. Они его обволакивали, но не трогали. Лон перешагнул порог. За ним, тоже окружённые ужасным клубком, но так же в полной целости и безопасности, вышла  совершенно обалдевшая Стана. Едва ли не держась за её подол, шаг в шаг выбрались из номера хозяйки с остекленевшими глазами, но на собственных ногах. Одна из них почему-то не расставалась с нужной ночной посудиной. Однако женщины способны изумить. Далее... Да было и далее... Траблю надоело стоять на коленях, и он поднялся, только для того чтобы схватиться за перила; не сделай этого несгибаемый охотник и колени его обязательно бы подвели. За постоянно шевелящимся клубком потянулся длинный извивающийся хвост, так же состоящий и щупальцев-прутиков, а на самом его конце с опутанными лодыжками болтался сомнительным украшением молодой чародей и скорбно разглядывал затоптанный дощатый пол.
- Чёрт! - всё-таки не выдержал следопыт и отвернулся только для того, чтобы рассмотреть чудачества Тулли Ори. - Ч-что-о?.. Твою м-мать!.. - выдавил он из себя и перегнулся через перила.
Вид обезглавленного тела, игриво перебрасывающего собственную башку из руки в руку и развязной походочкой идущего навстречу атакующим, даже для непробиваемого Трабля оказался неким перебором.