От сокровищ моих

                ОТ СОКРОВИЩ МОИХ

«…и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну». (Мф. 2, 11).

                ДЕТСКАЯ МОЛИТВА
               
                Этого дома уже нет. Его снесли во время очередной кампании по благоустройству, но когда-то он выделялся своим массивным и мрачноватым двухэтажным фасадом в начале одной из старых улиц Сергиева Посада. В доме было много комнат-квартир и огромные общие кухни с керосинками. Сейчас на пустыре, где стоял дом, высится высокий бетонный забор, окружающий какое-то государственное предприятие, и ничто не напоминает о прежней постройке, но я, проходя мимо, всегда вспоминаю одну историю, рассказанную старушкой, жившей в этом доме.
                Дело было в начале 50-х годов. Лавра уже открылась к радости всех православных, и толпы богомольцев со всех концов страны собирались в наш, тогда единственный во всей Средней России, действующий монастырь. Монашеская жизнь ещё только возрождалась. Монахов было немного. Часть лаврских построек ещё эксплуатировалась городом. В стенах проживали семьи горожан. Власти двурушничали. С одной стороны: вот вам, пожалуйста, монастырь с богослужениями, которые вроде бы никому посещать не запрещено, с другой: приобщение к святыне массы людей крайне нежелательно. А посему явно не пускать в лавру богомольцев нельзя, но запретить им ноч1вку в городе можно. А так как многие паломники приезжали из самых дальних мест, им волей-неволей приходилось искать, где главу приклонить. Наберёт какая-нибудь благочестивая загорчанка этих неприкаянных к себе домой, а ночью рейд. Милиция, дружинники обходят частные дома и квартиры поблизости от лавры и забирают постояльцев. Начинается проверка документов, нотации, придирки, а то и привод в милицию. Хозяевам и того хуже. Время суровое, с людьми не церемонились, особенно, если эти люди верующие, то есть другого сорта, инакомыслящие. В общем, в то недоброе время этих рейдов боялись, как чумы. Впрочем, всегда находились люди, оказывающие гостеприимство паломникам Христа ради, готовые пострадать за веру и даже в более тяжкие годы.
                И вот на Пасху одна из таких доброхоток-загорчанок, проживавшая в упомянутом доме, после торжественной и радостной праздничной службы возвращалась домой в окружении целой группы богомольцев. Среди последних был ребёнок: девочка лет шести-семи, с большими умненькими глазками и косичкой, выбивавшейся из-под белого платочка. Она бодро вышагивала своими маленькими ножками, несмотря на усталость после продолжительной пасхальной службы.
                Придя домой, наскоро разговелись, чем Бог послал и поскорей уснули – время близилось к утру. Только хозяйке не спалось. На душе, вопреки праздничной радости, было неспокойно. А ну, как нагрянут с проверкой! Правда, не только она оказала в эту ночь гостеприимство приеэжим. Все её соседи сделали то же самое – и справа, и слева, и внизу. И всё-таки она, вздыхая, ворочалась на постели и прислушивалась к каждому звуку извне. Вот у соседей зазвучали чьи-то громкие голоса. Что-то задвигалось, заскрипело. Сквозь толстые стены старинного дома звуки доносились неясно, но тревожно. На цыпочках, не дыша, испуганная хозяйка двинулась к входной двери. На пути – комната с постояльцами. Здесь все спят. В углу горит лампада, и в её неверном свете поражённая женщина вдруг видит маленькую коленнопреклонённую фигурку, истово и неторопливо творящую крестное знамение крошечной ручкой. Хозяйке видна косичка из-под белого платочка, лицо же обращено к лику Божией Матери на иконе. Старуха, застыв, смотрела. Текли минуты. Шевелились губки, но слов не было слышно. Снова маленькая рука совершала крестное знамение, и головка в белом платочке склонялась в поклоне – девочка продолжала молиться. Хозяйка повернулась и спокойным шагом возвратилась в спальню. Сон пришёл к ней сразу. Наутро оказалось, что был рейд. Забрали всех соседей, нов дверь, за которой молился ребёнок, даже не постучали.

                1990

РОЖДЕСТВО

Рассказ эмигрантки

В детстве моим самым любимым праздником было Рождество Христово.  Готовились к нему заранее.  Папочка приносил елку,  всегда высокую,  до потолка.  Снег с пушистых веток быстро таял,  и  комнаты  наполнялись ароматом  хвои,  напоминавшим  мне поросшие лесом лиловые склоны гор,окружающих наше Сараево.  Грубый массивный стол, стоящий посреди комнаты  и  бабушкину кровать,  составленную из больших вьючных ящиков и постеленного сверху матраса,  накрывали двумя покрывалами.  Покрывала были синие с желтой каймой.  По углам свисали пышные желтые же кисти.Синий с желтым - цвета кавалерийского полка,  где служили раньше  папочка,  дедушка и наши дядюшки. Квартира прибиралась, все чистилось и мылось.  В самом раннем возрасте я смутно помню, как это делала мама, но  впоследствии,  когда она уже была прикована к кровати неизлечимым недугом,  уборкой занимался папа,  а мы с сестрой ему  помогали,  как умели.  Самое  же интересное начиналось вечером в сочельник.  Бабушка надевала одно из своих парадных платьев. Их сохранилось только два от прежнего великолепия. Одно было малинового бархата с золотым позументом, на плечах буфы, а воротник, высокий и негнущийся, подпирал затылок. Другое было зеленое, так же с золотом, со шлейфом и в талии стянуто узким поясом. Свои густые седые волосы бабушка укладывала в роскошную прическу и становилась похожей на королеву.  Нам с сестрой надевали белые платьица, распускали волосы и обували в черные башмачки, до блеска начищенные ваксой. Для поездки в церковь ко всенощной нанимали извозчика - недоступная в будние дни роскошь.  Бывало,  сидишь у окна и ждешь. Уже совсем темно. Вдалеке, на склонах гор мигают огоньки Башчаршии - мусульманского района Сараево,  а в  небе  ярко  горят звезды,  которые к нам ближе, чем к обычным людям по словам папы, потому что мы живем намного выше уровня моря.  И вот раздается звон колокольчика. "Извозчик приехал!" - бегу я с криком в комнаты. Нас одевают в шубейки.  Мама слабым голосом кричит из своей комнаты, чтобы я не забыла кофточку и муфту (я часто простужаюсь и поэтому меня всегда кутают). Эти кофточки и муфточки почти всегда теряются или забываются в экипаже,  а потом возница специально доставляет их. Но вот мы с Соней готовы.  Последней выходит бабушка в стареньком пальто и мы с нетерпением ерзаем,  пока она на своем ломаном сербско-хорватском языке торгуется с кучером. "Я жона небогатая..." Наконец усаживаемся. Лошади  нетерпеливо переминаются с ноги на ногу.  Их гнедые крупы покрыты сиреневой сеткой.  Ямщик щелкает кнутом, сани трогаются, колокольчики заводят  веселую  песню  и дух радостно замирает от быстрой езды,  от ветра, несущего в лицо снежную крупу и от предчувствия Праздника. Мы подъезжаем н нашей крошечной скромной церковке.  Она помещается  в обычном каменном доме и так мала,  что еле вмещает прихожан, в основном тех русских,  кто обосновался в Сараево. Пробираемся вперед к самому алтарю.  Отец Александр в скромном белом облачении, мальчики-алтарники,  певчие - все сияют праздничной радостью, начинается служба. Звонкому,  сочному голосу священника вторит наш скромный хор.  На вечернем входе отца Александра сопровождают мальчики с зажженными  свечами.  Это Жора Богатырев, Боря Лозинский, Миша Скворцов. Они одеты вбелые стихарики и преисполнены величия и важности. Как же! Все на них смотрят!  Я  таращу глаза и завидую,  изо всех сил завидую,  что я не мальчишка,  тогда бы я тоже помогала отцу Александру.  Перед уходом в алтарь  Борька Лозинский косит глаз в мою сторону и быстро высовывает мне язык.  Он явно чувствует свое превосходство.  В другое время и  в
другом  месте  я  бы живо поставила его на место,  ну хотя бы пропела что-нибудь вроде:

"Борис - на веревочке повис.

Веревочка качается,

А Борис кривляется".

Но сейчас нельзя.  Я смотрю на сестрицу Соню.  Она истово крестится и кланяется  и мне становится стыдно за свои суетные мысли.  "Рождество Твое Христе Боже наш..." - раздается торжественно и радостно.  Служба кончается.  Мы на извозчике же возвращаемся домой. Там скромный постный ужин.  Затем короткий и сладостный сон в предвкушении завтрашнего радостного пробуждения.  Утром,  чуть свет, мы бежим с Соней к елке и находим под ней два сверточка,  завернутых в разноцветную бумагу. Там всегда что-нибудь очень хорошенькое и приятное, не дорогое, но желанное.  Наши родители, как ни бедно жили, свято соблюдали это обыкновение  -  чем-нибудь порадовать детей.  Теперь эти воспоминания – самое драгоценное, что осталось у меня от жизни.
Однажды наше материальное положение ухудшилось. Мы - малыши это смутно чувствовали, хотя взрослые старались не показывать нам свою тревогу.  Бедный папочка! Он работал за троих: у себя в конторе, по дому и еще рисовал поздравительные открытки, которые удавалось иногда продавать, но в тот год не на что было нанять извозчика для поездки в церковь, даже в доме стало холодно - нечем было топить. Как обычно я сидела у окошка и смотрела на улицу.  Все эти  досадные  обстоятельства все  же  не  могли испортить мое радостное настроение.  К нашему дому подъехала лошадка,  запряженная в большущий воз.  Что это? Папа вышел из дома. Вот бежит обратно. Удивленно разводит руками: "Привезли дрова! Но я их не заказывал. Может ошибка какая-то?" Ошибки нет. Возница
показывает квитанцию с нашим адресом. Все оплачено. Дрова выгружаются и скоро яркий огонь трещит и пылает в камине.  После праздников  папа наводит справки,  кто оплатил.  Ему говорят, что оплатил русский священник.
У отца Александра талант появляться там,  где он больше всего  нужен. Он помогает всем изподтишка,  многие облагодетельствуемые и не подозревают об источнике излиянных на них благ. Карманы его всегда оттопыриваются  от  леденцов  и вокруг него всегда увиваются ребятишки всех наций и конфессий. Жизнь его нелегка. В далекой России он оставил жену и сына - мальчика чуть постарше нас.  Судьба их разлучила. Батюшка преподает в русской школе Закон Божий, обслуживает больницу и тюрьму. Всякого  приходящего он встречает улыбкой,  всегда ободрит и поможет. Воспоминаниями о нем согрето мое детство.




1996 г.


ПОСЛЕ МАМЫ

Было мне 12 лет, а сестре моей Соне - 15, когда от чахотки скончалась
наша  мама.  Остались мы с папой и бабушкой - маминой мамой,  которой
после многих тяжких ударов судьбы довелось еще  пережить  трех  своих
дочерей.  Семья наша жила очень и очень скромно. Папа работал бухгал-
тером,  получал мало.  Работа эта была ему совершенно чужда и неинте-
ресна. Когда-то он готовился стать искусствоведом, но жизнь мастерица
на всякого рода сюрпризы - любимым делом эаняться  было  не  суждено.
Зато  у  нас  была  довольно  большая квартира - несколько просторных
светлых изолированных комнат.  Чтобы как-то улучшить финансовое поло-
жение,  в  свое время,  еще при жизни мамы,  в одну из комнат пустили
квартирантку - моложавую,  довольно красивую женщину лет сорока, "ве-
селую вдову". Держалась она любезно и просто, любила общество, хорошо
одевалась, вероятно были у нее и поклонники. С оплатой никаких ослож-
нений не возникало.  Моя сестра Соня быстро сблизилась с жилицей: хо-
дила, к ней в гости, болтала, советовалась о каких-то своих своих де-
лах. Я же была дикаркой и сторонилась чужих.

Месяца через  два после маминой смерти бабушку посетила одна знакомая
дама, большая любительница посплетничать. Не находя ничего интересно-
го  в  обществе  этой  особы,  я направилась из комнаты и уже открыла
дверь, как вдруг слова гостьи поразили мой слух: "А Иван-то Сергеевич
наверное  женится?"  Иван  Сергеевич - это наш папа.  Я закрыла дверь
сознавая, что разговор этот не для моих ушей, но не в силах была уйти
и хотя сознавала,  что подслушивать грешно,  прильнула ухом к дверной
щели.Я не расслышала,  что ответила бабушка,  но вероятно высказанное
предположение  нашло  отклик в ее душе (ведь папе она приходилась те-
щей).  Из дальнейшего разговора я поняла,  что "кандидаткой"  а  жены
считают нашу квартирантку...  Я отпрянула от двери.  Так вот оно что!
То-то эта жилица мне сразу безотчетно не понравилась. Чужая тетка бу-
дет на месте моей мамочки?!  А отец?  Ему было 45 лет. Что за возраст
для мужчины! Он почти сохранил былую красоту и привлекательность. Был
высоким,  голубоглазым, остроумным, веселым. В этот момент я не сооб-
разила,  что во-первых,  папа уже давно являлся фактическим  вдовцом,
так  как  несколько  лет  мама была лежачей больной и весь дом был на
нем.  Помимо основной работы отец делал домашние дела и  подрабатывал
рисованием открыток. Он всегда был усталым в последнее время. Его ру-
ки были грубы и мозолисты, они царапали мою щеку, когда я прижималась
к  ним.  Ему  конечно же было не до любовных утех.  Он всегда был так
ласков с нами и предупредителен и терпелив к теще.  Во-вторых, не по-
нимала я, что вряд ли отец был завидной партией для какой-нибудь осо-
бы из-за нас с сестрой - двух "хвостиков",  как он нас  называл.  Эти
очевидные  вещи не приходили мне в голову.  Я только устрашилась заи-
меть мачеху.  К тому же я только что прочла "Дэвида Копперфилда" Дик-
кенса.  Заливаясь слезами, я убежала в свою комнату. Надо же было та-
кому случиться! Наша квартирантка в сопровождении моей сестры как раз
возвращалась домой.  Я их увидела в окно. Они ходили в кино, и теперь
весело о чем-то щебетали,  должно быть обсуждали увиденное. Вот, Соня
с ней смеется,  а не подозревает,  что будет.  Эта картина совершенно
расстроила меня и слезы полились еще сильнее.

С этого дня я возненавидела жилицу.  Я стала держать себя вызывающе и
несколько раз нагрубила ей.  Та пожаловалась отцу. Он очень удивился,
так как я слыла тихоней, и стал выговаривать мне, а также настаивать,
чтобы  я извинилась.  На все папины укоризны я ничего не отвечала,  а
только сказала,  что женщину эту я не люблю и извиняться перед ней не
стану. Разговор состоялся перед сном. Обычно папа всегда меня крестил
 
и целовал на ночь,  но в этот раз он  вспылил  и  сказал,  что  такую
вздорную  и злую девочку он благословлять не будет и выставил меня из
своей комнаты.  Я осталась в темном коридоре и твердо решила не  ухо-
дить  отсюда,  пока  не получу папино благословение.  Я стояла и тихо
плакала.  Прошло не меньше часа.  Дверь открылась и папа в  удивлении
замер. Он-то думал, что я давно в постели. "Что с тобой, Оленька?" Он
обхватил меня за плечи и прижал к себе.  В его глазах были такие бес-
покойство,  тревога  и нежность,  что я разрыдалась в голос и все ему
рассказала.

Утром папа отправился к квартирантке и категорически  потребовал  без
объяснения причин,  чтобы она съехала с квартиры. Та, конечно, сильно
разобиделась, но отец был непреклонен.

Он и не помышлял о браке с кем бы то ни было.  Он слишком любил  нашу
маму. Жил он не очень долго и умер на моих руках. Перебирая его пись-
ма после смерти,  я нашла его ответ,  написанный в свойственной  отцу
ироничной манере, на предложение одной нашей родственницы съездить на
теплоходе по Волге:  "Дорогая Маша!  Охота тебе тащить в этакую  даль
такую старую жабу,  как я! Кроме того, я уже говорил тебе: с 1926 го-
да,  когда родилась Соня,  жизнь моя сосредоточена в детях,  а теперь
еще и во внуке. Я не могу их оставить даже и на короткое время. С тех
самых пор я ничего не делаю для себя и  ради  себя,  все  только  для
них."
               

АЛЕШИН ДЕНЬ


Алеша проснулся около 8 часов утра. За окном было еще темно, а полная тишина в большой коммунальной квартире свидетельствовала о том, что все уже ушли: взрослые на работу, а два брата Антипины в детский сад. Алеша подивился: спал настолько крепко, что не слышал их утренних воплей и ссор. Антипины теснились вчетвером в комнатушке в 12 квадратных метров. Папаша Антипин почти не просыхал, а его горластые отпрыски вечно выясняли отношения вне семейной жилплощади – в коридоре, в кухне, в ванной – им явно не хватало места. Вчера Алексей сильно притомился и спал без задних ног. Утром он смутно помнит, что мама поцеловала его на прощанье и торопливо сказала несколько слов, наверное, как всегда: "Бегу на работу. Суп и второе в термосе. Позанимайся музыкой." Он -–полусонный, толком не разобрал, но обычно она говорит что-нибудь в этом роде. Однако, сейчас еще рано. Можно немного поваляться в постели, благо учится он во вторую смену. Уроки и музыка немного подождут. Алеша смотрит в большое заиндевелое окно. Ишь, как его изукрасило! Причудливые узоры словно затейливой резьбой покрывают стекло и за ним ничего не видно. Значит на улице мороз и снег, наверное, не выпал. Хорошо, потому что лед на дворовой «коробочке» (импровизированном катке) по-прежнему гладкий и можно будет сыграть в хоккей с другом Илюшей. Вчера Илья похвастался новой клюшкой, подаренной родителями и надулся от гордости. У большинства мальчишек (и у Алеши тоже) клюшки самодельные из двух палок, прибитых под углом друг к другу. Они то и дело ломаются от ударов и их приходится часто ремонтировать. То ли дело клюшка из магазина! Но она стоит дорого. У Алешиной мамы таких денег нет. Впрочем, он вовсе не огорчается – знает, Илюша ему, как лучшему другу, даст поиграть дефицитной клюшкой. Скорее бы! Но сначала надо выполнить ежедневные рутинные обязанности.
Алеша решительно откидывает теплое одеяло, встает и идет в ванную мимо длинного темного коридора, в который вглядывается с некоторой опаской – там абсолютная тьма, ничего не видно, а если звенит звонок, приходится бежать к двери с риском налететь на соседский шкаф или сундук. В коммуналке каждая семья платит за какое-нибудь помещение. За коридор платят Великановы. Они не разрешают зажигать свет в коридоре днем из экономии. Хотя Алеша уже большой – ему 8 лет, он все же немного боится темного коридора. Тетя Рита – мать братьев Антипиных подобрей и, заметив его страх, позволяет зажигать свет в той части коридора, где комната Антипиных.
Алеша наскоро заканчивает свой туалет и приступает к завтраку. По настоянию мамы он всегда ест в комнате за столом, а не в кухне, как зачастую делают соседи. Посуда и еда аккуратно прикрыты розовой салфеткой. На завтрак сегодня два бутерброда с маргарином и чай в термосе. Жильцы на кухне пользуются керосинками, а это техническое средство пожароопасно, потому мама оставляет ему еду в термосах – все сохраняется тепленьким. Теперь за уроки. Попыхтев немного, Алеша решает арифметическую задачу и наскоро делает упражнения по русскому. Так… По литературе задали прочесть отрывок… Можно не делать, он его уже раньше читал. Теперь музыка. Мальчик нехотя достает из чехла, обшитого «чертовой кожей», маленькую скрипку, ставит на пюпитр ноты и долго мрачно смотрит на них. В музыкальную школу он поступил по настоянию мамы. Особых музыкальных талантов не имеет, а главное не имеет никакого вкуса к занятиям. Медленными движениями натирает он смычок канифолью, натягивает волос при помощи винта и, вздохнув, прикладывает инструмент к левой ключице. Раздаются резкие скрипучие звуки – конский волос соприкоснулся с жилами струн. Поскрипев минут 5, музыкант останавливается, задумывается и, отвернувшись от постылого «упражнения», начинает тихонько наигрывать «Песню Вани» из «Ивана Сусанина». Эту вещь он играл в прошлом году. Она простая, но Алеше нравится. «Си, си, до, ля, фа диез, соль, ре» – шепчет мальчик, двигая смычком. Мама говорит, что по-настоящему эта опера называется «Жизнь за царя». Зажмурив глаза, он начинает представлять себе заснеженный еловый лес, старого крестьянина без шапки, с всклокоченными волосами, брошенного в сугроб и разъяренных врагов вокруг него, размахивающих саблями. Крестьянин смотрит  спокойно и грустно, поднимает правую руку и медленно крестится… Не закончив песню, Алеша опускает смычок и нерешительно кладет инструмент в футляр. Занимался всего 10 минут. А, ладно!
Мальчик подходит к окну и долго дышит на стекло, пока во льду не появляется маленький «глазок», через который виден двор их большого мрачного дома. На дворе пока – никого. Тем не менее, мальчик начинает одеваться. Выглаженная одежда висит на стуле. Всегда, как себя помнит Алеша, мама встает раньше него, а ложится много позже. Утром завтрак всегда на столе, а одежда вычищена, выглажена и бережно сложена.
Нахлобучив меховую шапку с ушами, ребенок берет самодельную клюшку через плечо и выходит из квартиры, тщательно заперев дверь на два оборота. Ключ висит на шее под одеждой, так что риск потерять его сведен к минимуму. Подойдя к соседнему подъезду, Алексей достает маленький самодельный свисток и дважды дует в него. В окне второго этажа появляется стриженая голова Илюши,  а через пару минут хлопает дверь подъезда, выпуская мальчишку на холодный воздух. В руках Ильи новая вожделенная клюшка, заботливо обмотанная свежей изолентой. Друзья бегут на «коробочку», где в игре и радостной беготне незаметно минует два часа. Пора обедать и в школу. Разгоряченные мальчишки прощаются у подъезда и договариваются, кто к кому зайдет перед школой. Алеша отпирает дверь и видит зажженный в коридоре свет. Это в обеденный перерыв забежала соседка тетя Рита – худая изможденная женщина, работница местного завода. Сейчас она гремит кастрюлями на кухне. Всюду разносится вонь жареной рыбы. Все соседка делает наскоро – торопится опять вернуться вовремя на работу. Пробегая мимо Алеши, старательно отворачивает голову вправо, но мальчик замечает багровый синяк у нее под глазом. Значит дядя Вася опять бил жену. Он делает это часто – всегда, когда напивается. Соседские дети при этом пугаются и громко ревут. Семейство Великановых потише, но с Антипиными сильно не в ладах – почти не разговаривают.
Алеша откручивает крышку термоса и заглядывает внутрь. Там картофельное пюре и кусочки рыбы из банки «щука в масле». На катке разыгрался аппетит, и все съедается без остатка и запивается сладким чаем. Раздается три звонка. Это Илья зашел перед школой. Друзья неохотно бредут к своей Alma mater. По дороге к ним присоединяются другие мальчики, которым по пути. Закинув ранцы за спины, компания исчезает за воротами школы. Занятия завершаются, когда уже стемнело. Вяло обсуждая события школьного дня, та же группа лениво бредет домой, мечтая об ужине и отдыхе.
Алешина мама еще не пришла. Наверное, опять задержала заведующая. Мама хорошо рисует и теперь перед Новым годом эти ее способности бессовестно эксплуатируют: мама выпускает стенгазету, делает украшения для детской елки и т. д. Затем с опозданием она с боем садится в переполненный автобус и едет на другой конец города домой, усталая и измученная.
Алеша достает из потайного убежища маленькую коробочку – свою копилку и пересчитывает желтые и серебристые монетки. Их оказывается на 75 копеек. Он бережно складывает их обратно. Это остатки денег на школьные завтраки и мороженое. Если он увидит, что мама снова вздыхает и вытряхивает пустой кошелек, он опять подойдет к ней и скажет: »Мамочка! А я опять немного денег скопил. Возьми, пожалуйста.» И отдаст ей все, пусть порадуется и не плачет. Вот когда он вырастет, он заработает много – много и мама никогда уже не загорюет, что у них нету денег.

               
                2002

ГЕНЕРАЛ НА ДЕРЕВЕ

     Василий Павлович по специальности был геологом. Полевой сезон он проводил в тайге, а зиму в Москве, обрабатывая и изучая полученный в походах материал. Именно в экспедициях он пристрастился к охоте. Вообще, он был большим знатоком и любителем природы. Прекрасно знал зверей и птиц, насекомых, растения. Свое увлечение сумел передать детям, с раннего возраста подбирая им соответствующие книги и проводя счастливые часы за совместными сборами гербариев и разных коллекций.
        Теплым июльским днем наш естествоиспытатель шел в сопровождении супруги и двух маленьких сыновей Вани и Павлика 5 и 7 лет от пригородной станции на дачу по тропинке через лесок. Несколько отстав от них, в том же направлении двигались две пожилые колхозницы, также сошедшие с электрички. Мальчуганы резвились и гонялись друг за другом в восторге от прогулки, от погоды и от свободы. Неожиданно они прекратили свои прыжки и остановились у высокого и толстого столетнего дуба. Что-то привлекло их внимание. Затем старший – Павлик остался на месте, внимательно разглядывая нечто на дубовом стволе, а младший – Ваня ринулся обратно к отцу и возбужденно сообщил:»Папа, папа! Генерал на дереве сидит!» Это известие вызвало живейший отклик со стороны Василия Павловича, а также замешательство у идущих позади колхозниц, поскольку генерал вообще чрезвычайно редкий объект в данной местности, а генерал, сидящий на дереве что-то на грани сверхъестественного…Заинтригованные селянки устремились следом за Василием Павловичем, который трусцой поспевал за младшим отпрыском. Не добежав до дерева несколько шагов, Василий Павлович приостановился на предупреждающий жест Павлика и стал осторожно красться к дубу. Метрах в двух от дерева он замер и, проследив за указательным пальцем сына, произнес:»Да деточка! Только это не генерал, а адмирал.» Сзади послышался шорох. Колхозницы, бросая опасливые взгляды на Василия Павловича, по дуге огибали его и дуб-исполин. Очевидно, натуралисту уже вынесли приговор-диагноз, потому что на дубе не было никого, кроме бабочки, шевелившей темными крылышками с красными полосками в уголках.



               
КАК СВЯТИТЕЛЬ НИКОЛАЙ МЕНЯ ВЫРУЧИЛ

                За что русские люди так любят и чтут святителя Николая? Уж очень отзывчив он на всякую просьбу, на всякое прошение, скоро милует, но скоро и карает людей неправедных.
    Мне было лет восемь и я была в нашей большой семье самой младшей. Жили мы в своем доме с большим садом, окруженным высоким забором с калиткой, выходящей на тихую окраинную улицу. Обычно кто-нибудь из взрослых всегда находился дома и нас – детей не оставляли одних и уж не помню, почему так вышло, но как-то раз моя старшая тетка, которую я не любила и боялась за грубый нрав, оставила мне ключ от дома и куда-то отключилась. Дело было зимой. Было много снегу. Я играла на улице, лазила по сугробам, каталась на санках, сражалась с мальчишками в снежки, потому что девочка я была боевая. Но вот настало время идти домой и, о ужас, ключа в кармане не оказалось. Напарсно я искала его везде. Разве в такой массе снега что-нибудь найдешь? На душе «скребли кошки»: я ясно представляла ярость тетки, как она будет опасаться воров, которым по ее мнению обязательно достался ключ, и как меня накажут… Я вспомнила наказ моей доброй бабушки: если тебя постигнет какое-нибудь несчастье, молись святому Николаю Угоднику. В детском представлении случившееся со мной было настоящим несчастьем. И я стала горячо призывать Святителя Николая и просить его о помощи. И, представьте себе, ключ нашелся! Я чуть не наступила на него. Вот счастье! Снег его не присыпал.
        Вот так для меня эта история кончилась благополучно благодаря помощи Николая Угодника. Никто из взрослых даже не узнал ничего!


                ПОДТЯНУТЬ ШНУРКИ
              В детстве я по мере сил старался подражать своему другу Олегу Сидорову. Если он начинал выпиливать лобзиком, я делал то же самое, если он увлекался вышиванием, начинал вышивать и я, если он делал «бомбы» из карбида, я тоже приобщался к этому опасному занятию. В то время (1960-е годы) во многих дворах нашего города делали спортплощадки для детей, так называемые «коробочки», которые зимой превращались в катки. Такая «коробочка» стояла и в нашем дворе. Дети и молодёжь во-всю резвились на ней, а по воскресеньям здесь проходили настоящие хоккейные матчи между юношескими командами. И вот родители Олега, увлекающиеся конькобежным спортом, подарили моему другу коньки. До чего же они были хороши! Настоящие «канадки»: очень высокие, даже чтобы просто стоять на них, требовалась незаурядная ловкость, блестящие, сверкающие серебром, привинченные изящными болтиками к великолепным чёрным кожаным ботиночкам! Очень скоро Олег научился кататься и скользил по льду, как заправский конькобежец. Чувство зависти в то время у меня не возникало, но конечно же мне тоже захотелось иметь коньки. Мой друг происходил из хорошо обеспеченной семьи главного инженера большого военного завода. У них даже «Волга» своя была! Во всём нашем многоквартирном доме кроме Сидоровых только инженер Одинцов имел авто, да и то «Москвич». Мы же жили на скромную зарплату моей мамы – воспитательницы детсада и я понимал, что «канадки» нам не по карману.
               Мама придерживалась старых традиций, поэтому ёлку мы делали на Рождество, а не на Новый год и подарки я получал тоже на 7 января. Причём, при её скромных возможностях, подарок всегда был желаемым, потому что делался с любовью и со знанием моих мечтаний и потребностей. В тот год, как всегда, мама спросила меня, что бы я хотел получить на ёлку. И я ответил: »Коньки. Если сможешь». Она задумчиво улыбнулась и ответила: »Постараюсь».
                В те времена Рождество было рабочим днём и мне надо было идти в школу, а маме на работу, но она разбудила меня раньше обычного и зажгла свечи на ёлке. Именно свечи на старинных серебряных подсвечничках с прищепочками, а не лампочки, как у всех. Потом  мы дружно пропели перед иконой тропарь Празднику «Рождество Твое Христе Боже наш…» и я заглянул под ёлку. У её подножия, рядом с ватным Дедом Морозом лежала коробочка, обёрнутая в зелёную гофрированную бумагу, завязанная розовой ленточкой. В коробке лежали коньки. Это были «гаги» - не такие престижные, как «канадки», но тоже неплохие, во всяком случае не чета каким-нибудь «снегуркам», которые прикручиваются к валенкам с помощью палок и ремней. Я очень обрадовался и после школы отправился на каток. Ноги мои разъезжались и поначалу не только кататься, а просто стоять на льду я не мог. Потом дела пошли немного лучше: я стал ездить от бортика до бортика, падая при этом то вперёд, то назад. К концу сезона я мог сносно продвигаться на льду, но ноги часто подвёртывались и стопа вихлялась туда-сюда, что не мешало мне проводить весёлые часы на «коробочке».
                У меня в детстве очень быстро росла нога. Если другим детям обычно покупали обувь на два сезона, то мне приходилось менять её каждыё год. Мама говорила: »Что мне делать с твоими лапами? Неужели тебе опять ботинки жмут?» И после утвердительного ответа всплёскивала руками. То же произошло и с ботинками на коньках. Они были куплены на вырост и я мог одевать их на толстые шерстяные носки, но на следующий год только на носки тонкие, да и то было стало тесно. Как только ударили первые морозы и каток залили, мы возобновили свои катания. Помню, однажды вечером мы с Олегом резвились на нашей «коробочке». Любимым развлечением моего друга было подкатить ко мне неожиданно сзади или сбоку и как следует пихнуть. Обычно я кубарем летел на лёд, но догнать его и ответить тем же не мог, так как Олег был неуловим на «канадках», а у меня всё ещё подвёртывались ноги. После очередного толчка я рассердился, так как мне эта забава уже прискучила, тем более,  мы давно выяснили: я сильнее и на твёрдой земле подобные шуточки у Олега не пройдут, но тут его позвали домой и он, помахав мне рукой, с хохотом удалился с катка. В этот момент к «коробочке» подошёл сосед дядя Боря с двумя своими карапузами на «снегурках». Он пристально посмотрел на мои ноги и поманил меня к себе.
«У тебя плохо затянуты шнурки. Поэтому ты не можешь ездить нормально. Смотри, как надо».
И он перешнуровал мои ботинки и затянул их сильно-сильно, да ещё обмотал концы вокруг подъёма.
«Попробуй теперь».
И тут произошло чудо: я крепко стоял на льду. Стопы больше не подгибались. Я сделал длинный скользящий шаг и поехал легко и грациозно, как никогда. На высокой скорости я заскользил между другими конькобежцами. Я ловко обходил их, непринуждённо двигаясь вперёд и назад. Я чувствовал себя сильным и быстрым. За спиной, как будто выросли крылья. Стопе было тесно и она как бы горела, но ноги сами летели и несли меня, как молодого оленя. Такое я испытывал впервые.
               Домой я вернулся поздно. С трудом развязал шнурки и снял носки. Все пальцы и пятка были стёрты до крови. Ботинки и раньше жали мне, а теперь, стянутые сильной рукой дяди Бори, впились в мою кожу. Я понял, что на этих коньках кататься больше нельзя, а других у меня не было. Вскоре после этого я сломал ногу и на два сезона отключился от беготни на льду, а потом наше финансовое положение ухудшилось и стало не до коньков. А затем я вырос и уже больше никогда не катался, но то незабвенное чувство полёта запомнил навсегда и теперь, когда у меня что-нибудь не получается, говорю себе: «Надо подтянуть шнурки».
                Январь 2005




МОИ ЗНАКОМЦЫ И ПИТОМЦЫ


                Как и многие дети, я с детства мечтал о собаке. И как многим и многим неудачливым любителям живности, близкие не шли навстречу моим пожеланиям, по крайней мере до поры до времени. Мы жили в коммунальной квартире, где кроме нас ютилось ещё две семьи и содержание домашнего питомца вызывало большие трудности. Всё же, моё желание исполнилось, когда я достиг 12-летнего возраста и смог самостоятельно заботиться о подопечном, но до этого пришлось довольствоваться содержанием всяких мелких зверьков и, конечно, птиц.
                Первую живность я завёл в пятилетнем возрасте. В то лето мы гостили у маминой подруги тёти Оли в Ташкенте. Её муж дядя Гриша принёс мне в ящичке птичку, которую поймал возле своего гаража. Это был птенец скворца, оказавшийся очень прожорливым. Он лопал всё, что ему давали: мочёный хлеб, творог, виноград. Около меня не оказалось сведущего в орнитологии человека и вскоре стало понятно, что с птичьим рационом не всё в порядке, потому что у птенца под хвостом сильно грязнились перья – явный признак неправильного пищеварения. Я был слишком мал, чтобы обратить на это внимание, а взрослые совершенно неопытны в сложном деле содержания птиц. Когда пришло время отъезда, скворчонок отправился с нами в Москву в новом чистом ящичке. При проверке билетов перед отправлением поезда Ташкент –Москва контролёр-узбек оштрафовал мою маму за безбилетный проезд «животного», милостиво не задержав внимания на нашей соседке-узбечке, не купившей билет для своей восьмилетней дочери.
                Птичка неважно перенесла трёхдневное путешествие – сидела на дне ящичка нахохлившись и  отказываясь от еды. По приезде в Москву мы остановились у родственницы. Тётя Инна в отличие от нас имела опыт содержания животных в неволе и нездоровый вид птенца бросился ей в глаза. Она посоветовала пока оставить птицу у неё для консультации с со специалистами. Когда через месяц мы снова приехали к тетушке, меня ждал сюрприз: вместо грубо сколоченного ящика на подоконнике стояла изящная металлическая клетка с выдвижным дном, лакированными жердочками и фарфоровыми кормушкой и поилкой, а в ней, весело щебеча, прыгала совсем другая птица, маленькая и пёстрая. «Видишь ли» - начала тётя Инна» твой птенец был очень болен. На нём налипло множество перьев и всякой грязи. Пришлось его хорошенько почистить. В результате он стал меньших размеров, но зато теперь он чистенький и маленький! Это оказывается, был вовсе не скворец, а щегол.» Я был совсем мал и поверил в эту фантастическую историю. На самом деле мой питомец (как я узнал много лет спустя) околел сразу по прибытии в Москву. Тётушка была в панике. Побежала в зоомагазин, но там не было никого похожего на моего птенца и ей пришлось купить совершенно другую птицу, чтобы избежать моих слёз. Тут она сделала правильный выбор, потому что щегол прост в содержании, весел, красив, всё время поёт и идеально подходит для начинающего любителя.
                Были у меня две черепахи. Правильно содержать это пресмыкающееся вовсе не так просто, как кажется многим. Кто-то из известных зоологов утверждал, что большинство черепах у некомпетентных любителей просто медленно умирают. Моих черепашек кто-то принёс в детский сад, где работала моя мама. Ухаживать за ними было некому и мама принесла их мне. Одна из черепах была слепой и  скоро околела к величайшему моему огорчению. Зато другая прожила лет 5 у нас дома, пока не появилась возможность выпустить её на волю в подходящей местности. В то время у меня уже была собака. Она проявляла интерес к черепахе: играла с ней: теребила лапой, таскала в пасти. Как ни странно, пресмыкающееся собаки не опасалось. Правда, мы следили, чтобы пёс в своих играх не заходил слишком далеко – не пытался переворачивать её вверх ногами или прокусить панцирь, но часто смотришь, бывало: Дружок тащит в зубах черепаху, а она лапы не втягивает, видно доверяет ему. Или: ложится пёс вздремнуть, черепаха  подползает, вытягивает шейку и кладёт голову на тёплое собачье брюшко. Черепашка обожала молоко и свежие одуванчики.
                Репутация юного натуралиста привела к тому, что соседи и знакомые стали тащить мне всякую живность. В результате я попеременно был счастливым обладателем то ёжика, то сороки, то грача, то дрозда-рябинника, а на окне у меня стояли банки, в которых развивалась лягушачья икра, плавали тритоны, сидели гусеницы разных видов и в разной стадии развития: одни пожирали листья деревьев и кустарников, которые я им усердно поставлял, другие окукливались, готовясь превратиться в красавиц-бабочек. Держал я и прожорливых хищниц – личинок жука-плавунца. Этим, бывало, только добычу подавай, замешкаешься – друг на друга охотиться начинают. Один взрослый плавунец прожил в банке два года. К сожалению, далеко не все питомцы выживали. Создать диким животным нормальные условия в неволе очень и очень непростая задача, требующая знаний и средств, а порою, самого настоящего самоотвержения. Я это довольно скоро понял и брал на себя заботу лишь о таких питомцах, которые нетребовательны в содержании, не создают слишком больших неудобств домашним или об инвалидах, которые в естественных условиях непременно бы погибли. В тех случаях, когда имелась полная уверенность в способности животного выжить на воле, я выпускал его. И всё же, приходилось идти на разного рода жертвы и ухищрения. Так, например, наша соседка по коммуналке закатила мне скандал из-за того, что обнаружила в коридоре собачью шерсть (на прогулку мне приходилось выводить пса мимо её двери) и с криком требовала убрать собаку из квартиры: »Развели тут кобелей!» Пришлось трижды в день выносить моего довольно увесистого пёсика на руках, чтобы никаких следов в коридоре не оставалось. Спускал его на пол я только в подъезде. Ни разу я не позволил себе понежиться лишний часок в постельке, когда знал, что мой хвостатый друг нуждается в прогулке. Вообще, это особая тема – общение с домашними животными: лошадьми, кошками, собаками. О них я уже написал несколько рассказов. Здесь же мне хочется вспомнить о питомцах пернатых. Среди многих и многих представителей пернатого племени мне больше всего запомнились двое: ворон Чёрный и японская амадина Стёпочка.
                Ворон принадлежал не мне, а моему родственнику орнитологу новосибирцу Алёше, в доме которого я как-то прожил целое лето и вдоволь пообщался с этой занятной птицей. Воронёнка подобрали во время экспедиции на юге Западной Сибири. Алёша с родителями жил в знаменитом новосибирском Академгородке. Семья занимала половину двухэтажного коттеджа с примыкавшим участком соток в шесть. В садике, в обрамлении смородиновых кустов, стояла довольно большая вольера, забранная сеткой-рабицей. Оттуда раздался торжествующий вопль»к-аа, ка-а!», как только хлопнула калитка и, волоча свой чемодан, я вступил на асфальтовую дорожку, ведущую к коттеджу. Это Чёрный приветствовал меня. Он обожал общество и не любил долго оставаться в одиночестве. Как только кто-нибудь появлялся в саду, воронёнок требовал внимания и добивался его с помощью пронзительных криков, сильно беспокоивших соседей – генерала с семьёй. Поэтому приходилось держать горластого постояльца ночью в подвале, а в сад выносить не раньше 9 часов утра, когда все уже проснулись и птичьи вопли не могли никого разбудить. Мы подошли к вольере и Алеша открыл дверцу. Воронёнок сейчас же взлетел ему на плечо и, хлопая крыльями, снова прокричал своё»каа-а». Он выглядел совсем взрослой птицей, только крылья были чуть коротковаты, а хвост был ещё слишком куц для полноценного ворона. Алёша почесал пальцем шейку своего питомца. Чёрный втянул голову промеж крыльев, закудахтал вкрадчивым тоном и прикрыл голубоватый глаз с видом гурмана, смакующего особенно желанный кусочек. Я тоже протянул руку и почесал упругую спинку, покрытую чёрным блестящим пером. Воронёнок на секунду приоткрыл глаз и тихо воркнул что-то дружелюбное. Так состоялось наше знакомство.               
                Никогда я не встречал столь общительной птицы. Сидя в вольере Чёрный зорко следил за дверью коттеджа и калиткой на улицу. Стоило появиться любому человеку, как раздавался приветственный крик. «Лучше иной собаки» - говаривала тётя Надя – Алёшина мама,»я всегда знаю, что кто-то пришёл, благодаря Чёрному». Так как дом постоянно посещали многочисленные друзья и знакомые Алёши и его сестры Лены, калитка хлопала беспрестанно и вопли слышались регулярно. Завсегдатаи вместо того, чтобы в первую очередь поздороваться с хозяевами, спешили к клетке приласкать воронёнка. Птенец воспринимал визиты как должное и очень обижался, если его игнорировали. Тогда он начинал возмущаться  и издавать такие резкие крики, что непривычный человек спешил заткнуть уши. Если вы приближались к вольере с лакомым кусочком в руке, Чёрный исполнял радостный танец, подпрыгивая и взлетая к потолку вольеры, а затем бочком, прыжками приближался к сетке и выхватывал приношение. Особенно любил мясо. Глотая, он издавал утробно-воркующие звуки и так торопился, что я каждый раз боялся, что он подавится и задохнётся. При всей расположенности к людям Чёрный не любил фамильярности и особенно не терпел, чтобы его брали в руки. А это приходилось делать дважды в день – утром и вечером, при переселении в подвал и обратно. В первый же раз я был наказан. Ворон своим кремнеподобным клювом несколько раз ущипнул меня до крови. Алёша не успел предупредить меня, что надо пользоваться кожаными грубыми перчатками, пробить которые строптивая птица  не в состоянии. Вне этих щекотливых моментов ворон был само дружелюбие. Ел он всё: мясо, хлеб, каши, овощи, червей, фрукты, творог, насекомых. Всеядность врановых значительно облегчает их содержание в неволе. Несмотря на юный возраст, воронёнок проявлял и хищнические инстинкты. В Академгородке много искусственно насаженных сосен. Сосны окружают коттеджи, сосновые посадки подступают к городку со всех сторон. Сосновые шишки привлекают многочисленных белок. Зверьки полуручные – людей совсем не боятся, берут из рук лакомство, забегают в дома. Довольно часто белки появлялись и в Алёшином саду. Каждый раз ворон пытался схватить непрошенную гостью и с громким клёкотом кидался на сетку при виде скачущей рыжей проказницы.
                К концу августа Чёрный превратился в взрослую птицу и стал учиться летать. Первые опыты ограничивались садовым участком хозяев и были мало удачны, но настал день, когда воронёнок перелетел через забор, сделал круг над домом и скрылся из глаз. Все забеспокоились, потому что на большие расстояния птенец ещё не летал и неизвестно, сможет ли он найти свой дом. Через несколько минут Чёрный показался над соседним участком и приземлился у соседских дверей просто потому, что дотянуть до собственных не хватило сил. В этот момент соседи (молодая пара) вышли на улицу. При виде большой чёрной взъерошенной птицы, сидевшей на крыльце с раскрытым клювом (неумелый летун запыхался), женщина завизжала и отпрянула назад в дом. Храбрый супруг, вышедший было на крыльцо, сделал два шага назад и скрылся за дверью. Оставив поле боя за собой, воронёнок вознамерился тут же и отдохнуть. На наши призывы он не реагировал и Алёше пришлось идти на соседний участок и переносить ворона вручную. Птенец настолько утомился, что даже не протестовал. После этого дела пошли намного лучше. Чёрный стал улетать на большие расстояния, возвращаться домой всё позже и позже и, наконец, уже после моего отъезда, улетел совсем.
                Птенца японской амадины подарил моему сыну его одноклассник. Этот вид выведен в неволе и в природе не встречается. Очень невзрачная и скромно окрашенная коричневая птичка по размеру меньше воробья, но какой же ручной и приятной в общении она оказалась! Мой маленький сын почти не выпускал птенца из рук, называл Стёпочкой и очень ему радовался. В результате амадина стала самой ручной и милой птицей, какую я когда-либо встречал. Стёпочка совершенно не боялся человеческих рук: сидя на ладони, доверчиво вытягивал шейку, чтобы её почесали. При поглаживании замирал и прикрывал глазки, всем видом показывая неземное блаженство. Охотно клевал просо с ладони. Садился мне на плечо или на голову и так путешествовал из комнаты в комнату. В клетке Стёпочка проводил мало времени. Мы всё время выпускали его полетать по комнате. В то время у меня жили зебровые амадины и неразлучник Гоша. Кстати, этот жёлтый красавец сам залетел на наш балкон, видно удрал от кого-то. Ясным солнечным днём я выставил все клетки с птицами наружу. Вдруг, смотрю, на одной из них сидит жёлтый попугай. Видно, его привлёк мой «птичник». Я тихонечко выбрался на балкон и, зная, что большинство попугаев  называют Гошами, стал его подманивать. При звуках моего голоса неразлучник встрепенулся и сел на мою руку, откуда я переправил его в клетку.
                Для Стёпочки не было пары, поэтому некоторое время ему пришлось делить клетку с  другим «холостяком» - самцом зебровой амадины. Не имея более подходящего объекта, Стёпочка стал ухаживать за соседом: пел ему песенки, танцевал, кланялся, приносил веточку, предлагая свить гнездо, но конечно был отвергнут. Возможно, будь у него подруга, он не был бы таким ручным. А то, стоило мне улечься с книгой на диване, Стёпочка тут как тут. Сядет мне на грудь или на живот, споёт песенку, приласкается, да и задремлет. Подойдёт пора  ложиться спать, жена или сын осторожно заберут его рукой и отнесут в клеточку, а он даже не трепыхнётся – такое доверие. Не знаю, может ли другая  столь же малая птица настолько привыкнуть к человеку? Ведь, когда говорят о самых ручных, имеют в виду интеллектуалов птичьего племени – попугаев или врановых, которые, как считают некоторые зоологи, по умственному развитию приближаются к собакам и лошадям.
              Постоянное общение с животными даёт мне неисчерпаемый материал для наблюдений и размышлений. К тому же, с ними отдыхаешь душой. И мы можем многому у них научиться, потому что «Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 150, 6), то есть животные самим своим существованием прославляют Творца – делают то, что многие люди делать разучились и забыли.
               


               
                КОРОТКИЕ РАССКАЗЫ О ЖИВОТНЫХ ДЛЯ ДЕТЕЙ НА СОН ГРЯДУЩИЙ

                МАТРОСИК
               
                Ты уже поужинал, мой мальчик? Ну что ж, тогда у нас ещё полчаса свободного времени перед сном и я смогу рассказать тебе что-нибудь на сон грядущий. О чём рассказывать? Снова о животных? Да, это и приятно, и интересно, и поучительно. Удивителен и занимателен Божий мир вокруг нас. Он наполнен живыми существами, разнообразие которых столь велико, что ни один, даже самый учёный и мудрый человек не в состоянии исчислить их хотя бы по названию. Да-да, мы знаем о животных лишь кое-что, и то о немногих, даже о тех, кто всегда рядом, перед глазами: о кошках, собаках, лошадях… Допустим, как потерявшиеся животные находят дорогу домой? Или: как устроен совершенный нюх собаки? Вопросов много и не на все есть ответы, но вдумчивый и наблюдательный человек может извлечь большую пользу из наблюдений над миром животных. Через это он познаёт мудрость Творца – Бога, создавшего мир во всём его многообразии, и делает свою жизнь насыщенной и интересной. Ведь не даром говорится: удивительное рядом. Надо только суметь его заметить. А про людей, которые смотрят вокруг и не замечают ничего достойного внимания, очень хорошо сказал один старый таёжный охотник из лесного племени гольдов Дерсу Узала: «Глаза есть, смотри нету». Для него русский язык был чужим, поэтому он так своеобразно, но очень выразительно высказался. О Дерсу Узала поведал великий наш учёный и путешественник Владимир Клавдиевич Арсеньев.
                Итак, в прошлый раз я рассказывал тебе о собаке, научившейся говорить: «Мама, дай мясо». А теперь я расскажу о коте Матросике. Когда я был маленьким, мы приехали в госте к нашей родственнице в Петербург (тогда Ленинград). Тётя Лена жила в громадной коммунальной многонаселённой квартире, занимая в ней две комнаты. После войны в таких больших домах в центре города развелось много крыс и,  чтобы избавиться от этих весьма беспокойных и вредных грызунов, жильцы коммуналки решили завести общего кота. Так в квартире появился котёнок Матросик. Рассказывали, что в юности котик действительно сражался с крысами  изловил их много. Затем крысиная напасть пошла на убыль, может оттого, что ленинградские кошки, исчезнувшие в городе к концу войны, восстановили свою численность, но может также и потому, что их стали травить и вылавливать ловушками. Матросик, таким образом, остался не у дел, но стал к тому времени всеобщим любимцем. Его баловали и угощали, а охотиться ему было уже не на кого и кот целые дни дремал на своей подстилке в коридоре, милостиво принимая приношения в виде кусочков рыбки, колбаски и мясца от всего населения коммуналки. В результате Матросик растолстел до невообразимых размеров. Нигде и никогда я не видел такого огромного и толстого кота! Он еле умещался в своём спальном ящичке и почти не вставал, так как ходил с трудом, а весу в нём было не меньше 12 килограммов! Подойдёшь к нему бывало и позовёшь: «Матросик, Матросик!» Он взглянет своими огромными зелёными глазищами и жалобно так пискнет своё «мяу», так что жалко его становится и не знаешь, чем помочь. Впоследствии выяснилось, что у Матросика было ожирение сердца, заболевание смертельное для кошек. Он так и умер, лёжа в своём ящичке, в последние дни уже совсем не вставая, но не отказываясь от еды до последнего своего часа. Вот, как вредно объядение! Смекай, мой мальчик: из всего мы должны извлекать урок и учиться на чужих ошибках – обжорство – губительная страсть.

                ПОПУГАЙЧИКИ
                Ты немножко приуныл от вчерашнего рассказа о коте Матросике? Что делать, не все истории о животных имеют счастливый конец, прежде всего потому, что звери и птицы в большинстве своём живут меньше, чем мы - люди и, приобретая животное, ты должен быть готов к тому, что впереди неизбежно расставание. Это не нами устроено и с этим надо уметь смириться. Следует лишь помнить об одном: здоровье и долголетие питомца зависит от тебя – насколько правильно и заботливо ты за ним ухаживаешь. Но чтобы приободрить тебя, расскажу более весёлую историю про попугайчика. Всем известно, что в мире птиц попугаи самые искусные пересмешники, то есть подражатели. Они очень точно воспроизводят разные звуки: пение других птиц, человеческую речь, даже скрип двери и многое другое. Пересмешниками являются и некоторые другие птицы, например, канарейки, а из наших – скворцы. Так вот, у моих знакомых жил бледнозелёный волнистый попугайчик, мастерски воспроизводивший трель дверного звонка. Каждый раз после очередного «упражнения» питомца старенькая бабушка моего приятеля неслась к входной двери с криком «кто там?» и  возвращалась ни с чем, сердито ворча: » Опять Кеша проказит!»
                Вообще, попугаи весьма своеобразная группа птиц. Они чрезвычайно умны, приближаясь в этом отношении к воронам. А вороны, как считают учёные, по уму не уступят собаке или кошке. Один человек рассказывал мне о своих наблюдениях за стайкой воробьёв под началом... попугая. Этот тоже был волнистый, как Кеша. Вероятно он вылетел из клетки и прижился на улице, да не только прижился, ещё и командовать другими начал. Сидит вся стая на дереве и высматривает что-то внизу – на земле, что именно наблюдателю не видно, скорее всего, съестное. И хочется и колется – на земле птицы уязвимы. Вдруг первым срывается вниз попугай. Выясняет, что рассыпанный по земле дар съедобен, издаёт сигнал и вся стая планирует вниз и начинается пир.
                Однажды такого бродягу – попугая (опять-таки волнистого) мне удалось собственноручно изловить. В то время у меня жило много птиц, в основном австралийские и японские амадины. В погожий летний денёк я выставил свой птичник на балкон. Вдруг вижу: на перилах сидит ярко-жёлтый красавчик-попугай и глядит на моих питомцев во все глаза. Я тихонечко подкрадываюсь к открытой двери и внимательно рассматриваю гостя. Он очень красив: пёрышки яркие, гладкие. Лежат плотно, упруго. Значит улетел от хозяев совсем недавно. Надо бы его поймать – всё же у нас не тропики и с наступлением холодов попугайчик просто погибнет. И вот, начинаю подкрадываться. В вытянутой руке держу кусочек яблока и медленно двигаюсь к птице. Я знаю, что большинство попугаев почему-то зовут Гоша и начинаю потихоньку приговаривать: »Гоша, Гоша, Гоша хороший». Попугайчик наклоняет головку набок и внимательно смотрит то на меня, то на мою вытянутую руку. Особого страха я в нём не вызываю, но на всякий случай он отодвигается по перилам подальше, суетливо перебирая лапками. Я замираю на месте и продолжаю ворковать: « Гоша хороший». В конце концов попугай решает, что я достоин доверия и перепархивает на вытянутую ладонь. Немного помедлив, начинает покусывать яблоко. Медленным плавным движением я накрываю его спинку ладонью другой руки. Гоша громко и возмущённо кричит, пытается вырваться, шокированный моим вероломством, но я держу его крепко и водворяю в заготовленную клетку. Мой птичник пополнился новым экспонатом. Гоша оказался совсем ручным и больше времени проводил порхая по комнатам, нежели в клетке.

                ДЕДУШКА И СПАНИЕЛЬ
                Когда твоя бабушка, а моя мама, дорогой мой мальчик, была маленькой девочкой и ходила в школу, а точнее, в русскую гимназию, так как дело было за границей, в Югославии, в стране, которой ныне, увы, уже не существует, ей «за успехи в учении и прилежание» (так значится в дарственной надписи) подарили книжку «Русские писатели о детях». В этой книжке в твёрдом синем переплёте, набранной крупным шрифтом, чтобы ребёнку было легче её читать, поместились отрывки из произведений Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, посвящённые детям. В своё время и я смог прочитать эту замечательную книгу. Особенно умилил меня рассказ сиротки Нелли из романа Фёдора Михайловича Достоевского «Униженные и оскорблённые». В нём девочка рассказывает о своём всеми забытом и брошенном дедушке, разорившемся и обнищавшем, у которого остался только один друг – пёс Азорка, такой же старый и немощный, как его хозяин. Я был впечатлительным ребёнком и, прочитав этот рассказ, расплакался, так что мама меня еле успокоила.
              И вот прошло некоторое время. Идём мы как-то с мамой по улице. Погода осенняя, ненастная, сыпет мелкий дождик. И вдруг я вижу на другой стороне улицы лысого худого старика в длинном пальто и старомодной шляпе, за которым, прихрамывая, бредёт старая чёрная собака с седой мордой и отвисшими веками, с густой волнистой шерстью и коротким хвостом. Я, как увидел, так и закричал: «Мама, мама! Смотри! Это словно дедушка Нелли с Азоркой! Может они кушать хотят?» Мама взглянула и говорит: «Ну что ты, успокойся. Тот дедушка был бедный и одинокий, а этот одет хорошо и видно, что ухожен. Теперь смотри: этот пёсик явно спаниель, ты ведь разбираешься в породах. А где сказано, что Азорка был спаниель? Он был другой породы». Но всё равно я очень взволновался и стал просить: «Мамочка, узнай, где они живут. Может им помочь надо?» Мама пообещала. А надо сказать, что моя мама, а твоя бабушка почти всю жизнь проработала воспитательницей в детском саду, через её руки прошло множество детей и в городе её многие знали. Вот через некоторое время мама мне говорит: «Я узнала про того старика с собакой. Оказывается, он прадедушка одной из моих воспитанниц. Я её подробно распросила. Он раньше был охотником и этот чёрный маленький спаниель его последняя охотничья собака. У этого старика есть дети и взрослые внуки, которые за ним ухаживают, так что тебе нечего беспокоиться». Ну, это меня утешило. Прошло много лет, но и сейчас я иногда вспоминаю дедушку со спаниелем, который напомнил мне Азорку.

                УПАВШАЯ ЛОШАДЬ

                Лошади всегда привлекали моё внимание. Ещё трёхлетним карапузом, держась за руку дедушки, я долго простаивал перед колхозной конюшней, разглядывая деревенских лошадок-работяг, игривых двухлеток в загоне и, конечно, с особым восторгом, маленьких жеребят. В дни моего детства лошадей было ещё довольно много и в городе, машины ещё не вытеснили их из хозяйства окончательно. Летом на телегах, зимой на санях они перевозили, главным образом, продукты в магазины. Однажды зимой мы с мамой шли из центра города, поднимаясь по Блинной горе, а гора та, как тебе известно, довольно крутая. Под ногами был лёд, слегка припорошенный свежевыпавшим снегом. Впереди ехали сани, влекомые гнедой лошадкой. Ей не легко давался подъём и возница даже соскочил с саней, чтобы ей помочь. Посреди подъёма лошадь поскользнулась, ноги её разъехались и она тяжело упала на бок, развернув сани поперёк дороги. Помню, меня поразил взгляд упавшего коня – беспомощный, тревожный и умоляющий. Бедная тварь понимала, что самостоятельно ей не подняться. Она вся дрожала крупной дрожью и почему-то держала заднюю ногу на весу, не опуская. Я видел широкое кованое копыто, которое тоже тряслось, как в ознобе. Возчик беспомощно метался вокруг – в одиночку он не мог ничего сделать. «Мама. Лошадке больно?» - с тревогой поинтересовался я. «Нет, просто она испугалась немного и не может подняться сама из-за запутавшейся упряжи». Действительно, коняга попыталась подняться, но вывернутые оглобли ей помешали. На помощь поспешили три прохожих мужичка. Один взял упавшего коня под узцы, двое других вместе с кучером подпёрли с боков и... лошадь встала. Они поддерживали её с обеих сторон, а она собиралась с силами, затем дёрнулась и, понукаемая бодрыми криками, вытянула сани на вершину горы.
                Так я узнал, что для коня падение может быть весьма опасным, а также, что лошадь – животное весьма умное – в неуютном положении она терпеливо ожидала помощи от человека и получила её.

                ЛОСИНАЯ СЕМЬЯ
                В прошлый раз я рассказал тебе о лошадях. Теперь же поведаю о другом копытном – о лосе, которого иногда зовут лесным конём, хотя в действительности к лошадям он имеет весьма далёкое отношение и является, собственно, оленем, причём самым крупным из оленей. Лось удивительно красивый зверь. Несмотря на огромные размеры (может весить до 570 кг), он очень быстр, изящен и подвижен. Ноги у лося длинные с узкими острыми раздвоенными копытами. И они не только средство передвижения, но и защиты. Известны случаи, когда лось ногами калечил даже медведя.
               Встречался я с лосями не один раз. Ещё лет 20 назад они были обычны в Подмосковье, но как-то довелось увидеть их совсем близко. Ранним осенним утром я шёл через густой смешанный лес. Только что рассвело и погода была ясной, так что лесные заросли, уже потерявшие свой роскошный убор, просматривались далеко вперёд. Я вышел на небольшую поляну и залюбовался роскошной рябиной, усеянной яркими сочными ягодами. Вдруг послышался сильный треск и топот. Я прижался к стволу большой ели и ждал, что будет. Из зарослей прямо на меня вышла старая лосиха. За ней следовал лосёнок-подросток, уже довольно рослый. Замыкал шествие лось-самец с большими лопатистыми рогами, расставленными широко в стороны. Постояв секунду, лосиха двинулась прямо ко мне. Я не мог представить, что она меня не заметила, однако это так и было, потому что моя одежда по цвету совершенно сливалась со стволом ели. Звери были от меня не далее 6 метров. Я даже учуял их запах, но когда я слегка шевельнулся, лосиха, а следом всё её семейство, резко развернулись и кинулись в обход. Лось-отец при этом громко фыркал, совсем, как недовольный конь. Через минуту топот затих и лес опять погрузился в предзимнюю тишину. Так я разглядел этих прекрасных животных вблизи. Лось – это одновременно сила, грациозность и элегантность. Нет ему равного зверя в наших лесах. В Советском Союзе лося пытались одомашнить. На эту тему снимали фильмы, где показано, как лоси пасутся на ферме, дают молоко и даже входят в упряжке, но вероятно эти опыты не дали ожидаемого эффекта и в последнее время что-то ничего не слышно о ручных лосях. В наши дни численность зверя в природе резко упала и встреча, подобная описанной, теперь редкость.

                ДРУЖОК ВТОРОЙ
                Мобильник на столе заурчал и задвигался, как всегда перед тем, как издать звонкую, заливистую трель звонка. Взволнованный голос супруги сообщил: «Отец Савва! Тут щенок под машину попал!» «Какой щенок?» «Маленькая дворняжка. Шёл через улицу и его сбило, он упал, а на него ещё раз наехали!» В голосе жены слышалось такое отчаяние, что я немедленно среагировал: «Сейчас буду. Где ты находишься?» «На пути в больницу, у остановки. Никто помочь не хочет. Только один парень сжалился и оттащил его с проезжей части в кювет». «Он кричит?» «Теперь прекратил, только стонет. Ой, у него кажется перебиты ноги!» «Успокойся. Сейчас буду».
                Чёрный, без единого пятнышка щенок-подросток, месяцев 4-5, лежал в кювете и тихо стонал. Задняя часть его тела была парализована и малейшее движение причиняло сильную боль. Ясно, что на руках нести его невозможно. Пришлось отправиться за машиной. Подогнав транспорт поближе, я осторожно подсунул под туловище собаки рогожку и, завернув в неё щенка, сунул на заднее сиденье. Весь путь до знакомого ветеринара пёсик проделал молча, постанывая только на ухабах, хотя я старался вести свои «Жигули» тихо и ровно. Что же делать дальше? Всё будет зависеть от того, что скажет ветеринар, но куда же мне поместить раненого? У меня дома уже есть собака, будут трудности. Надежда на Славу. Слава – церковный истопник, живущий в домике, принадлежащем приходу. Он жалостливый человек и любитель живности, но у него уже живут две кошки и собака, кстати, тоже побывавшая под колёсами машины – Рыжик. Слава подобрал его на дороге, идущей сквозь наше село, свозил к ветеринару за свой счёт, где Рыжику сделали операцию, зашили раны и отрезали 2 трети перебитого хвоста. Теперь Рыжик жив – здоров и живёт у Славы. Примет ли он второго пострадавшего? Звоню Славе. Он соглашается принять нового постояльца. Ух, от сердца отлегло!
                Ветеринар кладёт щенка на стол и ощупывает его тело. «А знаете, у него просто сильный ушиб. Переломов не нахожу, во всяком случае, позвоночник цел и тонус в ногах есть. Надо будет принимать лекарства и делать уколы». «Он встанет?» «Да, через некоторое время. Возможно будет хромать, но заживёт полноценной жизнью».
                На новом месте жертву аварии встретили участливо: положили на старом диванчике в сенях. Слава притащил миски с едой и водой, но щенку было не до угощения. Пусть полежит в тепле, а там видно будет. Рыжик вертелся рядом, заглядывая нам в глаза, крутя обрубком хвоста. «Теперь у тебя новый дружок будет. Кстати, давай назовём его Дружком?» У меня в детстве первой собакой была беспородная дворняга точно такой же угольно-чёрной масти. Этот щенок чем-то определённо смахивал на пёсика моего детства.
                Через пять дней Дружок стал подниматься на ноги и с аппетитом кушать. Через неделю он пошёл, а ещё через неделю я увидел Дружка 2-го возле кочегарки. Он в виде приветствия повилял мне хвостом, но всё внимание сосредоточил на Славе, который, конечно же, выходив пса, занимает в его сердце место хозяина. Дружок сдружился с Рыжиком, который во время болезни не отходил от нового товарища, то и дело вылизывая его. Спят они вместе на одной подстилочке. С каждым днём Дружок подрастает и крепнет. Теперь от его травм осталась лишь лёгкая хромота. Она не мешает Дружку бегать и озорничать вместе с другими собаками. Он подрос и у него не по возрасту мудрый вид – претерпел много. Он оказался хорошим сторожем и предупреждает Славу о появлении чужих людей, в отличие от Рыжика, который вообще не лает.

                МИКИЦА
                У моей тёти Сони, которая приходится тебе двоюродной бабушкой, мой мальчик, проживавшей в далёкой Югославии, была в доме ручная белочка. Тётушка и её муж – хорват дядя Рене, по профессии были энтомологами, то есть изучали насекомых. Впервые  я побывал у них в гостях в городе Сараево в возрасте 11 лет. В их маленькой однокомнатной квартире на верхнем этаже большого пятиэтажного дома стояла большая клетка, затянутая мелкой частой сеткой. Клетка покоилась на высокой раздвижной подставке и была изготовлена по хорошо продуманному чертежу дядюшки Рене. Внутри неё имелась тоненькая жёрдочка, на которой на маленьких крючочках висел мешочек, служивший убежищем для белочки, в неволе очень удачно имитировавший дупло. Внутрь мешочка вставлялся вкладыш, который по мере загрязнения заменялся на чистый.
                Мы приехали поздно вечером. На улице было уже темно и белочка спала. Дядя поскрёб пальцем о сетку и из мешочка высунулась сонная мордочка с полуприкрытыми глазами и ушками с кисточками на концах. Взглянув на нас, Микица снова спряталась в недрах мешочка. «Спать хочет. Она укладывается с закатом солнца» - сказал дядя. На ночь клетку перенесли в просторную кухню, где предстояло почивать и мне. Рано утром я услышал весёлое стрекотание, доносившееся из клетки. Лучи яркого летнего солнца били прямо в окно кухни, обращённое на восток, и освещали просторное жилище белки, в котором его обитательница занималась физкультурой – крутила сальто задом наперёд, отталкиваясь от пола задними лапками. Часто белкам в клетку ставят колесо ради подобных упражнений, но Микице этого не требовалось – колесом служили пол и потолок её жилища. Дверь отворилась и появился дядюшка в халате, с очками на носу и пишущей машинкой подмышкой. Как и я, он любил встать пораньше и позаниматься на просторе – то есть в кухне, пока тётушка и мама ещё спали и ему никто не мешал. Увидев хозяина, Микица завертелась ещё быстрее, а дядя открыл дверцу клетки. Довольная питомица моментально прыгнула ему на руку, быстро, цепляясь коготками, взобралась на плечо и уселась, задорно поблёскивая глазками. Дядюшка извлёк из кармана халата горсть лесных орехов и высыпал их в мою ладонь. При виде лакомства Микица без колебаний перепрыгнула на меня, пронеслась по рукаву пижамы и уселась на ладони, аккуратно захватив орешек передними лапками. Её острые зубки сразу пронзили скорлупу, чешуйки упали на пол, а вкусное ядрышко она схрумкала в долю секунды и принялась за новый орех. Я во все глаза разглядывал белочку. Она была вся серенькая, с белой грудкой, вдоль которой шла рыжая опушка, с пушистым хвостиком, более тёмным, чем шерсть на спине. Круглые глаза Микицы задорно блестели, а забавные кисточки на ушах двигались в такт движения челюстей. Позавтракав, белочка забралась по рукаву ко мне на плечи и с них спикировала на обеденный стол, а с него на кухонное окно, забранное металлической сеткой – специально ради неё, потому что, как объяснил дядя, в открытое окно на верхнем этаже запросто может залететь ястреб. Эти хищники здесь частые гости – охотятся на городских голубей.
              После получасовой утренней прогулки Микицу водворяли в клетку и в течение дня она развлекалась, делая головокружительные кульбиты внутри своей просторной обители. Иногда Микица залезала в мешочек для краткого сна и отдыха. Бывало, смотришь: белка юркнула внутрь и тут же, моментально, наружу высовывается её задорная головка и передние лапки – перевернулась в своём «дупле» задом наперёд.
             Хозяева умело ухаживали за белочкой и она прожила у них долго – до глубокой старости. Микица так и запомнилась мне – сидящей в «человеческой» позе на руке у совершенно счастливого дядюшки, который в ней души не чаял, грызущей орешек, зажатый в передних крошечных лапках.

                ГНЕЗДО В УРНЕ
               
                Кажется я уже рассказывал тебе про павловский парк? И я уже неоднократно описывал этот парк в своих рассказах. С ним связано всё моё детство. Так случилось благодаря одному замечательному человеку – тёте Лене, нашей дальней родственнице. Она очень любила мою маму и меня и много нам помогала, а так как жила тётя Лена в Петербурге (тогда Ленинграде), то именно ей я обязан знакомством с этим замечательным городом и его окрестностями. Кот Матросик, с которого я начал свои истории, жил в квартире тёти Лены.
                Павловск – излюбленное место отдыха питерцев всех поколений. Знаменит он своим парком, устроенным русскими царями, главным образом, императором Павлом. Парк начинается от великолепного, красивейшего в мире царского дворца и тянется на многие километры, постепенно превращаясь в настоящий лес. В нём множество великолепных павильонов, лестниц, мостов, гротов, украшенных античными статуями и морем цветов. Старинные толстые липы наверное помнят ещё последнего  императора-мученика Николая 2 и членов его семьи.
              Вот в этом парке мне довелось частенько гулять и играть. Тётя Лена снимала в Павловске дачу и забирала нас на время маминого отпуска. Помню, там было одно дерево – липа, которая по каким-то причинам росла не вверх, как положено всем деревьям, а вбок, под 45 градусов. Почему так произошло, никто не помнил: может ветер её повалил, но не опрокинул до конца, а может кто-то специально посадил таким образом, ради шутки, но во времена моего детства эта липа была уже немолодым деревом с сильными корнями ( они не могли быть слабыми, потому что вся детвора, проходившая мимо этой липы, считала своим долгом забраться на неё по наклонному стволу и спрыгнуть вниз с верхушки) и торчащими вверх сучьями. Бывало, залезешь на это дерево раз 5-6, набегаешься по тропинкам, усыпанным песочком, и идёшь к  уютной скамейке под сиреневым кустом, чтобы послушать мамино чтение. Она брала в библиотеке какую-нибудь интересную книгу, например Фенимора Купера, и читала мне вслух.
              Однажды, набегавшись и напрыгавшись, мы сидели вместе с девочкой Ирочкой – дочерью хозяев нашей дачи, и слушали мамино чтение. Рядом со скамьёй стояла массивная бетонная урна для мусора. Вдруг мы услышали громкое щебетание и на урну села синичка с гусеницей в клюве. В ответ из недр урны раздался дружный писк. Тут же синица неожиданно пропала из виду и всё затихло. Мама продолжила прерванное чтение, но через некоторое время сцена повторилась – снова появилась большая синица (так называется этот вид), но на этот раз самец, а  в первый раз была самочка, что можно определить по тёмному галстучку на груди у птички, у самцов он длиннее и шире, чем у самок. Птичий папа сел на урну, посмотрел на нас, помедлил немного и … тоже таинственно исчез. Оказалось с боку урны имелось маленькое отверстие, в которое залетали птицы. Когда мама приподняла металлический цилиндр – вкладыш в урну, на дне обнаружилось гнездо с пятью подросшими, почти оперившимися, птенцами. Родитель сидел тут же и, не улетая, с тревогой следил за нами – вдруг мы обидим его чад! Мы поскорей вернули цилиндр на прежнее место и перешли на соседнюю скамейку, чтобы не беспокоить синиц. К счастью, это был один из удалённых и уединённых участков парка. Люди здесь показывались редко и никто не помешал птичкам благополучно вырастить потомтсво.

                РЫБКИ «ЖИВОНОСНОГО ИСТОЧНИКА»

                В давние времена, а точнее в 450-м году от Рождества Христова будущий греческий император Лев 1, тогда ещё простой воин, проходя окрестности Константинополя, встретил слепого человека, потерявшего дорогу, истомлённого усталостью и жаждой. Желая помочь страждущему, воин стал искать воду и после долгих безуспешных поисков услышал голос, указавший ему источник. Лев напился воды сам, напоил слепого, а когда побрызгал водой глаза страдальца, произошло чудо: незнакомец прозрел. Впоследствии, став императором, Лев1 построил около чудотворного источника храм, который посвятил Богородице, назвав его «Живоносный Источник», так как многие исцелялись от животворной воды. С этим храмом связано следующее предание. Когда турки штурмовали Царьград в 1453 году, многие осаждённые надеялись, что врагам город не взять, настолько высоки и неприступны  его стены. Они стоят и по сей день, частично разрушенные, но и сейчас поражающие своей мощью. Так вот, во время штурма повар храма жарил рыбу на сковороде. В этот момент ему стали кричать, что стена проломлена и город взят. «Скорей эти рыбы оживут, нежели падёт Константинополь!» - вскричал повар. Три рыбки спрыгнули со сковородки и канули в глубине струящегося источника. Храм был разрушен турками и восстановлен лишь в 1834 году, но источник не исчез. Мало того, в нём плавают три рыбки, только три! Их показывают паломникам. Об этом чуде знают турки. Они зовут это место «Балаклы», что означает «Рыбы». Слыхал слово «балык»? Оно турецкого происхождения. Когда мне довелось побывать в этом святом месте, я тоже увидел рыбок. Вышел служитель и спросил: «Вы русские?» «Да». «Я так и знал. Рыбки приплыли, а обычно их и не видно».



                ЛЯГУШАЧЬЯ ИКРА

            Помнишь, как я прошлой весной показывал тебе голубых лягушек? Это удивительное явление продолжается очень недолго – всего несколько дней, как только стает лёд на водоёмах и побегут весенние ручьи. Лягушки громко подают голос из каждой лужи, из всякой канавки. Затем они мечут икру. Это студенистая масса, состоящая из множества пузырьков, центром каждого из которых является тёмная точка – зародыш, будущий головастик, который в своё время превратится в лягушку.
            Однажды в детстве я попытался вывести лягушек из икры. Я зачерпнул банкой в глубокой канавке и набрал в неё около половины литра икры с десятками зародышей. Поставив банку на подоконник, я стал наблюдать за тем, что будет. Через несколько дней икринки разбухли, а чёрные точечки увеличились в размерах и стали похожи на запятые. Как-то утром я увидел в банке несколько десятков крошечных головастиков, плавающих у поверхности воды, трепеща хвостиками, а пустые шкурки от икринок валялись на дне банки. К моему огорчению головастиков вывелось намного меньше, чем я ожидал, так как некоторые икринки оказались мёртвыми. В книжке я вычитал, что новорожденных головастиков следует кормить рублёной крапивой. Действительно, кажется этот деликатес пришёлся им по вкусу, но со временем почему-то головастиков в банке становилось всё меньше и меньше, а оставшиеся в живых росли слишком медленно. Я постарался создать им хорошие условия – часто менял воду в банке, чтобы она оставалась свежей, приносил всякие водные растения из ручья, чтобы малыши чувствовали себя, как дома – ничего не помогало. Выяснилось, что головастиков следует держать в тени, прямые лучи солнца для них губительны, пока я это узнал, число моих питомцев сократилось вчетверо. В конце концов из всей икры у меня вывелся лишь один маленький лягушонок. Он был совсем крошечным – с ноготок, но имел все принадлежности взрослой лягушки – даже прозрачные микроскопические пальчики на миниатюрных лапках. Я решил выпустить этого кроху в родную стихию, поскольку убедился, что не в состоянии обеспечить лягушачьему потомству подходящие условия для жизни. Впрочем, в природе до взрослой стадии лягушки тоже доживают единицы. У головастиков слишком много врагов. Тут и рыбы, и птицы, и хищные насекомые с их личинками, паукообразные, пиявки, да мало ли кто ещё! Надеюсь, лягушонок оценил мой поступок!

                СТРАУСЫ
               В наши дни в дикой природе осталось не так уж много страусов, но зато их стали разводить в неволе и даже у нас, в России, так что страусы теперь не являются такой уж  диковиной. На фермах этих птиц держат главным образом ради перьев и яиц. В своё время, большие перья из крыльев африканских страусов вывозили с чёрного континента тоннами. После обработки они шли на украшение дамских шляп и на веера. Страусиное яйцо равноценно 30-и куриным и весит до 2 кг при длине 15 см, иначе и быть не может, коль взрослый самец африканского страуса может достигать 270 см роста при весе 90 кг! Ныне страус самая большая птица на земле, хотя были и более крупные, например, истреблённый человеком дронт, и конечно, одна из самых удивительных. Летать эти птицы не могут, зато бегают со скоростью до 70 км в час. Ближайшие родственники африканского страуса, но несколько меньшие по размерам, нанду и эму. Первый водится в Южной Америке, второй в Австралии и Новой Гвинее. По повадкам они схожи. У всех страусов самец насиживает яйца. У эму самка даже вообще не принимает участия в этом ответственном деле. За подрастающим поколением также надзирает папа и горе тому, кто попытается обидеть малышей. Рассерженный страус может напасть на человека. В этом я однажды убедился на опыте, хотя на воле наблюдать за этими птицами мне не приходилось. Дело было в курортном городе Сочи в маленьком местном зверинце. Клетка с африканскими страусами – весьма роскошным крупным самцом в чёрном оперении и  скромно окрашенной серой самкой, отгорожена от зрителей стеной из органического стекла. Не знаю, что так рассердило птиц, может посетители дразнили их раньше, но они кидались на нас с негодующим шипением и били клювами в стенку. Если б не эта надёжная преграда, нам пришлось бы плохо.
              Совсем по-другому вели себя страусы в Египте. Чтобы привлечь туристов на курорты Красного моря египтяне при отелях часто организуют зверинцы. В одном таком минизоопарке мы обнаружили пару страусов и несколько эму. Все птицы были настроены очень радушно, так как хозяева позволяли гостям кормить обитателей зверинца, что очень неосмотрительно, так как животные всё время переедают, но удержаться невозможно и мы тоже скормили птицам и прочим обитателям зверинца немало булок и апельсинов. Страусы жадно выхватывали угощение из наших рук и пощипывали клювами за пальцы, надо сказать, очень деликатно, совсем не больно. Процедура кормления страусов настолько захватила нас, что на протяжение нашего отпуска мы проделывали её неоднократно.

                КАК Я ПОЦЕЛОВАЛ КОБРУ
                Теперь многие русские люди путешествуют, забираясь порой в самые глухие экзотические места. Лет 25 назад о таком можно было лишь мечтать. Повезло и мне: удалось поехать в Египет, где я купался в Красном море, наблюдал за разноцветными рыбками на знаменитых коралловых рифах, наслаждался солнцем, теплом и светом. Однажды я увидел объявление о шоу (представлении) крокодилов и змей. Любя животных и интересуясь ими, в назначенный день и час я сидел в толпе зрителей вокруг огороженной площадки в ожидании диковинного зрелища. Заиграла тягучая восточная музыка и появился факир-араб в тюрбане с короткой толстой палкой в руке. За ним шёл помощник, нёсший небольшую корзину, из которой укротитель извлёк с помощью палки серо-зелёную кобру около метра длиной. Надо сказать, что из всех сухопутных змей кобра, пожалуй, самая опасная и ядовитая. Кобры бывают гораздо больших размеров, но эта оказалась не из крупных. Змея сделала несколько бросков в сторону факира, пытаясь укусить то палку, то руку укротителя, зрители ахнули. Я было решил, что факир сейчас начнёт играть на дудочке. Кобра при этом должна медленно высовываться из корзинки. Давно известно, что змеи совершенно лишены слуха и звуки музыкального инструмента до них не доносятся. Слух им заменяет чрезвычайно развитое чувство осязания – змеи ощущают малейшее колебание почвы. Укротитель, играя, совершает движение дудочкой взад-вперёд и голова змеи начинает двигаться в такт этим движениям, то есть кобра реагирует не на звук, а на мелькание предмета – дудочки. Постепенно амплитуда увеличивается и кажется, что змея вот-вот кинется в атаку, но факир во время замечает её намерение и качает дудочкой всё реже и реже, змея успокаивается и опускает голову в корзину, свернув свой «капюшон», раскрытый для атаки.
                На этом шоу всё было иначе. Не утруждая себя игрой на музыкальном инструменте, араб схватил змею за хвост и хорошенько потряс. После такой манипуляции кобра сникла и, сделав ещё пару неудачных бросков, замерла в характерной позе с распущенным «капюшоном». Факир извлёк из корзины вторую змею – точную копию первой, и проделал с ней те же действа, то есть потряс её, словно безжизненную верёвку. Когда и эта змея затихла в оцепенении, настал черёд третьей. Эта была крупнее всех, метра 1,5 длиной и с ней манипулировали дольше. Когда и эта рептилия вошла в транс, факир снова занялся двумя первыми – потряс их за хвосты, после чего положил змей на землю брюхом вверх. Если б я был коброй, то ни за что не потерпел бы столь фамильярного обращения, но змеи лежали, как неживые – делай с ними, что хочешь. Тут факир стал брать кобр в руки, вертеть туда-сюда, целовать в головы и совершать другие подобные действия, унижающие достоинство столь грозных и ядовитых созданий. Потрясённые змеи никак не реагировали на эти издевательства, а факир выбрал из публики какую-то девушку-туристку, усадил рядом с собой и предложил ей поцеловать кобру. Та с визгом отказалась. Тогда взгляд факира пробежал по рядам и остановился… конечно же, на мне. Ещё бы, такого крупного дядю не заметить, да ещё с бородой! Факир поманил меня к себе. Я подошёл. Он усадил меня рядом и стал делать какие-то пассы над змеёй – над самой крупной коброй из трёх, после чего сделал знак: целуй мол. Если кобра цапнет вас за ногу или за руку, шансы выжить у вас будут, но если объектом её нападения станет ваше лицо, смерть последует почти мгновенно. Однако, на меня смотрели десятки глаз и показаться при всех  трусом не хотелось. Я нагнулся и поцеловал кобру в голову. Публика взревела от восторга. Мне сунули в руки хвост этой же змеи, а голову поддерживал помощник факира. Кобра – ничего. Все ликовали, а я не очень, так как подозревал, что у кобры просто напросто предварительно вырвали ядовитые зубы.
                Затем началась вторая часть представления, на этот раз с крокодилами, которую проводили два тайца, то есть жители Таиланда, имеющие опыт обращения с этими рептилиями. На сцене установили небольшой бассейн, частично заполненный водой, окружённый металлической сеткой. Три крокодила длиной в два метра каждый убить и съесть человека, конечно не в состоянии. Для этого они должны быть раза в два побольше, но отхватить палец,   а то и всю кисть, вполне способны. Тайцы – маленькие жёлтые человечки с длинными блестящими чёрными волосами, одетые лишь в купальные костюмы, тащили крокодилов за хвосты на середину арены, а те норовили удрать, не выказывая желания связываться с людьми, таким образом подрывая свою зловещую репутацию. Наконец, одного крокодила заставили неподвижно лежать на ровной площадке, приподнятой над уровнем воды в бассейне. Таец походил и попрыгал по спине чудовища, потом постучал его по голове толстой дубинкой. Эти твари на редкость не чувствительны к боли, но после подобного приветствия крокодил замер и вид у него стал совершенно обалдевший. Затем он, должно быть, вспомнил о своём главном оружии – зубах и громко хлопнул клыкастой пастью в направлении маленькой вертлявой фигурки, за что тут же получил по черепу дубинкой, после чего замер с открытым ртом. В эту пасть таец стал засовывать, правда лишь на долю секунды, то руку, то ногу. Под конец улёгся рядом и приблизил лицо к клыкам животного, за что сорвал град аплодисментов публики. Я не заметил, чтобы таец полностью засунул голову в пасть, как однажды видел на киноплёнке. Подобные манипуляции были проделаны со всеми присутствующими крокодилами. Вот и всё шоу, от которого, однако ж, публика получила большое удовольствие.
                Крокодилы совершенно не приручаются. Специалисты считают, что даже если вы будете выращивать крокодильчика с момента вылупления из яйца, он, достигнув подходящих размеров, без всяких колебаний бросится на вас.

                АЛМАЗ ВЫРУЧАЕТ ХОЗЯЙКУ
                Когда я начинал этот цикл коротких рассказов о животных, я говорил тебе, что вдумчивый и наблюдательный человек может извлечь пользу из каждой встречи не только с новым, себе самому подобным собратом-человеком, но и с животным, будь то насекомое, птица, лошадь или собака. Наблюдения над природой и тварями развивают ум и обогащают повседневную жизнь разносторонними впечатлениями, наставляя видеть в ней всё необычное, интересное и поучительное. Последняя моя история будет снова о собаке. Собака занимает особое положение среди прочих домашних животных, находясь в особо близком контакте с человеком, особенно с человеком городским, современным. Сейчас уже точно установлено, что большая часть населения земли живёт в городах, хотя совсем недавно сельские жители составляли большинство. Это означает для миллионов людей потерю контакта с землёй, с природой, с живностью. Горожане сознательно и бессознательно тоскуют по  природе и заводят в городских квартирах живой уголок: кто птичку, кто хомяка, кто кошку или собаку – сообразно своим вкусам и возможностям, чтобы эту тоску утолить. И тут собаки имеют преимущество, потому что ни одно другое животное не вступает так охотно в контакт с человеком и не привязывается так прочно к нему. Пожалуй, эта единственная тварь, кроме самого человека, которая может умереть от тоски по человеку. Таких случаев известно не мало. Вот и я хочу напоследок рассказать тебе об одной замечательной собаке, которую я знал.
                Очень давно, когда наша семья только переехала в Сергиев Посад (в то время ещё Загорск), мы снимали комнату в частном доме. Наша престарелая хозяйка Анна Васильевна была большой любительницей животных, кстати она была глубоко религиозной и ходила в лавру почти ежедневно. В то время у неё было 4 собаки и 12(!) кошек, но поскольку дом Анны Васильевны был достаточно просторным, а сад обширным, эта живность никому не мешала. Мы прожили в её доме год до переселения в коммунальную квартиру, но отношений с Анной Васильевной не прерывали и часто ходили к ней в гости. Её «зверинец» никогда не пустовал. Если кто-то умирал, появлялись новые обитатели. Анна Васильевна была незаурядным человеком. Много лет она проработала в детском доме и её бывшие воспитанники часто навещали свою воспитательницу, что уже характеризует её как человека щедрой и доброй души, при том она была женщиной необычайно храброй и хладнокровной. Однажды на выходе из церкви мы неожиданно столкнулись с Анной Васильевной, на которой буквально живого места не было:  вся  обмотана бинтами. Оказалось, она голыми руками бросилась защищать своего питомца – маленькую дворняжку от напавшей на нее соседской кавказкой овчарки. Когда я впоследствии увидел этого монстра, то  просто оторопел: псина весила не меньше 70 кг и вид имела совершенно устрашающий, сомневаюсь, что какой-нибудь мужчина осмелился  встать на её пути!
             Однажды в местной ветеринарной клинике Анне Васильевне предложили взять собаку, которую владелец, уезжавший в далёкие края, не смог взять с собой. Хозяин отвёл пса к ветеринару и попросил устроить его в хорошие руки. Анна Васильевна привела нового питомца домой. Алмаз – так его звали, был крупным крепко сбитым псом чёрной масти с подпалинами, с густой не слишком длинной шерстью, с крупной головой и могучими челюстями. По виду чем-то напоминал лайку, но уши у него были полустоячими. Особое внимание привлекали его большие и ясные янтарные глаза, в которых светился недюжинный, словно и не собачий, ум. Алмаз хорошо понимал человеческую речь и знал много команд. Он как-то сразу признал Анну Васильевну своей новой хозяйкой и госпожой, но к посторонним людям относился недоверчиво и показал себя хорошим сторожем. Днём Анна Васильевна привязывала Алмаза во дворе, а на ночь брала в дом. В коридоре у двери стоял древний массивный сундук с двумя металлическими ручками. Обычно собачья цепь крепилась за ту ручку, что была ближе к входной двери. Прихожая отделялась стеной от кухни и с другой стороны этой стены находилась дверь в кладовку. В тот вечер Анна Васильевна, сама не зная почему, привязала Алмаза за другую ручку сундука, так что, натянув цепь, он доставал до двери в кладовку.
                Ночью к Анне Васильевне влезли грабители. Чем они надеялись поживиться у старухи-пенсионерки? Скорей всего их целью были старинные писанные иконы, в те годы уже пользовавшиеся спросом на чёрном рынке. Злоумышленники не стали вскрывать входную дверь, а просто разбили топором стену кладовой, очевидно зная, что из неё можно попасть в дом через более хлипкую, чем входная, дверь. И тут на их пути встал сторож, которого не испугало ни оружие (топор), ни численное превосходство нападающих (их было не меньше двух). Свет в доме не горел и это обстоятельство сыграло решающую роль в благополучном завершении всей истории – грабители в темноте не видели собаку. Ещё издали, услышав приближение незнакомцев, Алмаз поднял лай. Когда дверь в кладовку сотрясалась от ударов топора, он подбегал к комнате,  в которой находилась проснувшаяся хозяйка и громко звал её – выл, скулил, даже стонал, но что могла сделать семидесятилетняя старуха? Соседи далеко, её криков никто не услышит, о телефонах в те времена никто и не помышлял… И Алмаз принял бой. Он бросался и хватал, грыз кого-то. Отверстие в двери грабители пробили небольшое и пролезть в него им так и не удалось – пёс не пустил, а темнота и ловкость собаки помешала им нанести ей меткий удар. Так и ушли злоумышленники не солоно хлебавши, а утром Анна Васильевна обнаружила живого и невредимого Алмаза, разбитую дверь и… следы человеческой крови на пороге – Алмаз выполнил свой долг!