Вечера на хуторе близ поселка

Детство, волшебное детство наше!
Сколько разных игр было у нас, как завидую самой себе - прежней...
... Как только начинал таять снег, и на противоположном  высоком берегу Тастыбутачки (мелкой степной речки, огибавшей с двух сторон поселок) показывались первые большие проталины, вся местная ребятня высыпала туда и начинались наши игры. "Пятнашки", эта захватывающая лапта, круговая и беговая, "чижык", "штандер", "выбивалы"...
Тут же, на теплой земле росли бузлики - первые маленькие подснежники, и мы собирали небольшие букеты этих чудесно пахнущих желтых цветов...
А когда расцветали тюльпаны - о вандалы! - мы не только набирали большие охапки этих дивных цветов, мы  шли выливать сусликов. Зачем  мы это делали, не знаю. Но так надо было. Это был такой весенний ритуал, доставшийся нам от предков.
Мы упорно бегали с банками от балки с талой водой к норке, и лили воду до тех пор, пока не показывалась несчастная мокрая мордочка зверька, которого мальчишки тут же хватали и бегали с ним за нами, девчонками.  Мы, конечно, визжали...  Довольны были все, кроме суслика, которого потом, изрядно измучив, отпускали...
Когда же приходило настоящее тепло, мы играли в "двенадцать палочек".
Это игра в прятки, но там не кулючат, как обычно. На доске лежат двенадцать палочек, ведущий бьет по ней ногой, палочки разлетаются в разные стороны, и игрок должен сначала собрать их, прежде чем искать других.
Дивная игра, когда соседский мальчишка нравится тебе, и такая чистая радость найти  именно его.
А это невероятное "На золотом крыльце сидели царь, царевич, король, королевич"?
Все притихали и слушали эту самую милую  на свете считалку, раз за разом, и это никогда не надоедало..
Долгая степная заря разгоралась в небе, ее свет творил из девчонок красавиц с загадочно сияющими глазами, золотистой кожей, мягкость воздуха смягчала наши голоса, и мальчишки таяли перед нами...
Ах, какие они были, мальчишки нашего детства, ни одного грубого слова, никакой пошлости, всегда такие деликатные, готовые помочь, сказать что-то хорошее. 
Небо над нами превращалось в вечность, игра продолжалась бесконечно долго, пока синий сумрак не падал на землю, и тогда наступала пора рассказов. О чем мы только ни говорили и ни мечтали! Будущее было таким ясным, и жизнь дышала воплощением рая.
Но самой невероятной нашей игрой была игра в казаки-разбойники.  Тот не знает детства, кто не играл в нее!
 Поселок за время своего существования постепенно оброс всякими заборами и заборчиками из ивы. Эти плетенные из длинных прутьев тыны соседствовали рядом с сараями, крытыми тростником, и все это, залитое светом огромной степной луны, настолько напоминало "Вечера на хуторе близ Диканьки", что сердца наши трепетали от  немыслимого восторга и страха.  Мальчишки пугали нас чертями и Вием. Кто-то бегал в белой простыне. Кто-то мазал лица черной сажей. Вия делали просто: кто-то помельче садился на плечи кого-то покрупнее и кричал: Поднимите веки!
Воображение у всех было такое, что этого было достаточно, чтобы умчаться с визгом.
Все эти вопли, эти радостные крики, чьи-то бурные разговоры, и постоянный задавленный смех где-то в темном углу, (кто-то радовался, что его еще не нашли, и радость эта выдавала его), -  все это наполняло таким совершенным счастьем, что казалось, оно будет длиться вечно...
А были еще наши чисто девчачьи игры. "Классики", прыгание на скакалке  в безудержной игре фантазии, игры  с резиновым мячом, которого бросали в стенку всякими разными способами, угадывание фильмов по первым буквам, когда Б.Р могло означать и "Бриллиантовую руку" и "Белый рояль"...
Каждое мгновение жизни играло, и мы смеялись просто так, от безотчетной радости, от полноты ощущений,  в абсолютной уверенности, что скорее небо упадет на землю, чем исчезнет наш мир.
Небо не упало на землю, и все случилось, дети почти не играют на улице, и смеха не слышно, как раньше, когда он звенел отовсюду..